Три разговора

В.Н.Кузнецова
ТРИ РАЗГОВОРА

1.

- Евгения Николаевна, выйдите, пожалуйста, на минуту. Дайте задание классу… Жень, ты ведь знаешь, что у нас теперь не будет общеобразовательных классов, начиная с седьмого?
- Знаю, Сергей Александрович.
- Надо назначить родительское собрание твоего класса. Главное здесь в конференциях и летнем лагере. Все дети должна будут ездить туда наравне с лицейскими классами.
- Мои родители не согласятся.
- Что значит «не согласятся»? А кто их будет спрашивать? Мы их проинформируем о новых порядках, а они должны будут подчиниться. 7 «А» решил провести родительское собрание в следующий вторник в шесть часов.
- Тогда я назначу его во вторник на пять.
- Очень хорошо. За час мы успеем, а если не успеем, то будем переходить от вас к ним. У вас выступит Лукьянова, а у них в это время – Марков, а потом наоборот. Директор выступит, я, Сёмина, Лукьянова. Марков. Решим все вопросы с лагерем.
- Они не согласятся. У нас уже выступала Лукьянова на прошлом родительском собрании.
- Знаю. Она сказала, что там невозможные женщины.
- Мать Зараева, который ездил в лагерь в прошлом году, захотела получить ответ на своё вопрос, почему её сыну пообещали шесть тысяч за работу в поле, а заплатили четыре пятьсот. Лукьянова говорит своё в обычной своей сумбурной манере, а она – своё. После третьего вопроса напрямик Лукьянову буквально вынесло из кабинета.
- У меня бы она сразу заткнулась.
- Может быть, но вы не представляете, как некоторые матери опекают своих детей. Одна мамаша до сих пор каждый день провожает сына в школу и носит ему портфель. Это в восьмом-то классе! А знаете, какая истерика с ней была в день плановой эвакуации? Весь класс взял с собой на физкультуру куртки, а он не взял. Когда классы выводили на улицу, все надели куртки и вышли, а он принялся метаться по школе и в конце концов вышел без куртки.
- Он сам виноват.
- А мать была в истерике и кричала, что мы до одиннадцатого класса должна следить, оделся он или нет.
- Много хочет.
- Как вы думаете, отпустит она своего сына в лагерь? А ещё у меня полно больных детей. Родители будут бунтовать.
- Ещё чего! Укротим.

2.

- Евгения Николаевна, можно вас на два слова?
- Конечно, Сергей Александрович.
- Слушай, Женя, мы поступим так: пригласи трёх-четырёх мамашек из самых лояльных. Мы тихо-мирно поговорим с ними в кабинете директора, а то на родительском собрании будет шум и крик. Но поговорим жёстко.
- С моими родителями надо вести себя осторожнее. Когда я взяла этих детей в шестом классе, меня их прошлый классный руководитель предупредила, что с их родителями надо вести себя осмотрительно и не вмешиваться в дела родительского комитета. Они всё делают сами. Я даже не знаю заранее, что они дарят учителям на праздники. Узнаю у самих учителей. Так было у них заведено и в пятом классе, и ещё в младшей школе. Это в какой-то мере очень удобно. С ними легко иметь дело, но только если не диктуешь им свои условия.
- Ничего, у меня не посамоуправствуешь. Я лично принесу папку с личными делами твоего класса и, если кто вякнет, я швырну ей личное дело её ребёнка прямо в лицо. Пусть убирается из этой школы, если не желает подчиняться нашим требованиям. Весь класс разгоню, если не поедут в лагерь. Мало ли чего они хотят или не хотят! Будут выполнять наши требования!
- Всё-таки будьте очень осторожны, Сергей Александрович. Предупреждаю, что у председателя родительского комитета муж-прокурор.
- Да? Обязательно предупреди директрису.
- Во вторник часа в три будет нормально их пригласить?
- Очень хорошо. А если их не устроит этот день, то пусть они назначат другой.

3.

- Привет, Женя.
- Здравствуйте, Сергей Александрович.
- Ну, как всё прошло? Я уж туда не пошёл, пусть сами разбираются. Родители не шумят? Остались довольны?
- Всё прошло просто великолепно.
- Расскажи.
- Мы пришли в кабинет директора. Нас попросили чуть-чуть подождать, а потом пригласили внутрь. Сначала к нам пришла Сёмина, спросила, что мы от неё хотим. «Не знаем, – говорим. – Мы хотим в экономический класс». - «Будет вам экономический класс». - «Но мы не хотим ехать в летний лагерь, - добавили мои мамаши». Марина Семёновна сразу же объявила, что нас никто насильно туда не погонит. Долго и пространно рассказывала о прелестях лагеря, о хорошей организации биологической работы, о единении и дружбе, которые воспитывает тамошняя жизнь. Интересно говорила и доходчиво, но родительницы не поддались искушению.
- О конференциях говорила?
- Говорила. Сказала, что проекты обязаны будут выполнять все, а защищать их можно на выездной конференции или в школе, по желанию. Никто не обязывает их детей уезжать вместе с лицейскими классами, но если они пожелают ехать, то их охотно возьмут.
- Понятно. А потом?
- Потом она ушла, и выступила директриса. Рассказала о новом статусе школы, о том, что у нас будет шестидневка, что у нас уже не будет непрофильных классов, а если кому-то не хочется учиться в экономическом классе, а хочется, к примеру, учиться в классе гуманитарном или английском, то она советует переходить в другую школу с начала года, а не с середины, потому что во втором полугодии в девятом классе их детей не примет ни одна школа. Она пообещала лично похлопотать за тех детей, которые вздумают покинуть нашу школу, поговорить с директорами тех школ, куда они хотели бы поступить.
- Правильно. Мамашкам это понравилось?
- А кому это не понравится? Но эти мои мамы не собираются забирать своих детей.
- И не надо, а то в будущем году класс могут не открыть.
- Ещё она нам сказала, что наш класс не собираются расформировывать или разгонять, что класс хороший и ей очень хотелось бы его сохранить. Потом позвали Котову, и она сказала, по каким предметам у нас будут дополнительные часы. Вот, вроде бы, и всё.
- Так что ничего такого, что им бы не понравилось, не было?
- Не было. Каждое произнесённое слово было хорошо продумано.
- Ни к чему нельзя было придраться?
- Ни к чему. Да мои родители и не стали бы придираться, раз основное достигнуто и им не надо отдавать детей в лагерь и посылать их на конференцию.
- Значит, мамашки остались довольны?
- Очень! Они признались, что готовились к плохому, что их будут обязывать отправлять детей в лагерь, и им придётся отбиваться, но с ними так хорошо поговорили, так мягко и уважительно…
- Гм… А у кого из них муж-прокурор?


                Апрель 2009г.