Вести плацкартные. Глава четвертая. Раскадровка

Глава четвертая.
    

Глава третья тут -http://www.proza.ru/2010/09/27/680


    

...Ачикян покоцанными  пикселями навел фокус  на стакан с пеной, и  с благодарностью,  как лекарство принял  содержимое розовое прямо из рук до дна. Сглотнув,  преданно  посмотрел на Василь Василича, и выдохнул из глубины:

- Э…
- А! – обрадовался Василь Василич.   - Еще?

Тот кивнул головой в знак  немедленного  согласия, сощурил левый глаз и залпом выпил еще.

- В Бля… - щурясь, вспоминал  что-то  Ачикян,  но так до конца и не смог выразить содержимое в голове, ушибленную  дверями в нестандартном их употреблении.

- О как!  Наши двери,  добротные!  Хоть на войну с ними иди…- порадовался за наших,  Василь Василич.

- Закрепи,  – сказал он  и налил в третий раз,  вытащив из стакана, наконец,  чайную ложечку,   цепочкой  привинченной к ручке весомого подстаканника.

- В Бля… в Бла…. В благо  - вещенск. – Прошелестел лейтенант еле – еле.
- На родину?

- В Бла-го-ве-ще-нск,  бы сейчас… - раскрепостился наконец-то с трехразового употребления шампанского Ачикян. До этого, он еще ни разу не пил шампанского, ни слухом, ни духом не был в Благовещенске, и уж тем более, не сталкивался с неожиданностью тяжести дверей,  так близко и сверху. Что  было видно по лицу, даже в паспорт не заглядывай, а не то, что -  в глаза.

-Это мы мигом!  Только в Петербург заскочим за красотами, и айда - пошел! Ну - ка, прими еще на душу глоток белой ночи в северном ее сиянии! – сказал Василь Василич, и без возражений принудил Ачикяна  хлебнуть чистейшего спирту из фляжки однодневного запасу, вшитого в праздничный костюм выходного дня,  одетого поверх пижамы на нем,  еще на перроне по отъезду.

Лейтенант глотнул, ахнул, ошпарил взглядом пространство купе, заморгал выпученными глазами,  завращал зрачками - чисто генеральская  звезда – каждый. Запричитал от открывшейся ему вдруг - Дворцовой набережной обывательского сознания, и,  нахватавшись короткими вздохами купейной атмосферы, с глубоким выдохом - обмяк. От першпективы.

Василь Василич неторопясь, по – свойски, ошкурил мундир с вагонного полицейского, с симпатией поправил закосившуюся от дверей звезду на фуражке, и быстренько, как на гоп-стопе, выхватил из фрака с носками - полулежащее в чил-ауте тело Иргена Баляскеса. 

Поезд ворвался в темень, тоннелем зашторив взгляды  пассажиров  булькнувших чаем от неожиданности конца света. Проводница закричала  кому-то в темноте – Кудыть! А ну по полкам, пестрота отпускная!
Шепнула в дверь,- я ща…

В пробежке по коридору,  обстучала бедрами стенки купе туда - сюда, вслух пересчитав все двери до последней, и, в конце концов, сунувшись  фонариком во вздетые усы,  на улыбчивом лице Василь Василича, шепотом, и не без надежды на продолжение бессовестности и темноты, спросила:
 – Хулиганим?
- Подъезжаем…- остудил проводницу Василь  Василич,  ткнув пальцем в окошко поезда, за которым мелькали верстовые столбики, путейцы в спасательных жилетах и куры под насыпью…

- Ах ты, батюшки!!! - рванулась  в служебку проводница, откуда пожарной сиреной потрясла весь вагон  вопросом  простым, но пунктуальным:
  – Кто!!!! Кто флажки спер!!!!

Народ втихомолку ныкал полотенца и  захлебываясь чаем, давился ломким  печеньем, взятым  попользоваться у проводницы, еще в тоннеле,  по причине возникшего  голода от внезапной темноты и временного отсутствия совести, какой бы то ни было.

- Я Вас!!!!! Выщупаю  всех до одного!!! – Пригрозила она и, сорвав с полки чьи-то желтые трюселя проветривавшиеся  в  проеме затихшего купе, выскочила в тамбур, распахнуть дверь и дать немедленную отмашку машинисту, о том, что она верна ему до гроба, несмотря на размер того, что попалось под руку как флажок, с пожеланием доброго пути после остановки.
 
Поезд, отчихавшись замер у перрона попыхивая из окна паровоза лохматой головой машиниста с папиросиной во рту. Было безветренно, тихо и обстоятельно.

Василь Василич сидел, в своем купе забравшись с ногами на полку, довольно скрестив руки на груди, и улыбался от видимых перед ним причин в образе двух пока, еще не вышедших из себя Ачикяна и Иргена Баляскеса. Ирген Баляскес,  усилиями Василь Василича, был одет в мундир Ачикяна, застегнут на все пуговицы, обложен подушками для равновесия, и обозначен  фуражкой лейтенанта на голову.

Самого лейтенанта, Василь Василич вдел во фрак члена-корреспондента дурацко-черногорской газеты Магнум-бикс. И чтобы свести с ума обоих,  поделил между ними носки Иргена Баляскеса именно на левую ногу каждому. Прежде поменяв их портмоне с документами друг другу, как бы всерьез, засунув в карманы так же, каждому, еще по два паспорта на подставные лица, бывших, теперь вследствие этих паспортов, не меньше, чем вшестером перед ним одним.

- Дорога длинная,- подумал Василь Василич, набрал шампанского в рот и по два раза прыснул в лицо первому попавшемуся Иргену, в мундире Ачикяна, а потом и Ачикяну, во фраке Иргена, чем привел обоих сразу  в неописуемый полет фантазии на грань пробуждения от восторга чувств  и наручников, опять же, у каждого на одной руке между собой.

- Ну что? Гражданин  - Гаврила Остапович Бобылядзе, он же – Самуил Евгеньевич Хост, он  же Ирген Баляскес - член-корреспондент газеты Магнум-бикс…
- И вы, уважаемый  - Феликс Ахунович Хомик, он же -  Отто Майборода, он же – Ачикян…вагонно-полицейский лейтенант…

Василь Василич, сделал паузу, налил себе шампанского, помешал ложечкой, разгоняя пузырьки, отхлебнул, поправил усы, и тихо , как будто это было не шампанское, а чай, спросил...

- Куда едем? И кто тут "Новичек"?

***

продолжение следует....