Никчёмность

Одна из книг Умберто Эко – известного писателя, философа и специалиста по семиотике – называется  «El vertigo de las listas». В издании на русском языке она представлена как «Vertigo. Круговорот образов, понятий, предметов». Несмотря на то, что критика приняла книгу неоднозначно (некоторые сочли ее «разочарованием 2009 года»), мне все равно хотелось бы иметь ее в своей библиотеке. Книга богато иллюстрирована, выполнена на бумаге самого высокого качества, в твердом переплете, тяжелая. Стоит дорого. В аннотациях к ней чаще всего упоминается тот факт, что Эко знакомит читателей со средневековыми бестиариями, церковными песнопениями, литературой от Гомера до Джойса, фантастическими картинами Босха, экстравагантными композициями Энди Уорхола. При этом почти никогда не упоминается о самом слове «vertigo», которое означает не что иное, как «головокружение». Ведь это верно: когда пытаешься упорядочить все многообразие культурного наследия человечества, голова просто идет кругом, не справляясь с приведенной информацией.

А я испытываю головокружение и тошноту всякий раз, когда утром спускаюсь в метро Ministro Carranza, что на линии «D» в Буэнос-Айресе. Головокружение от того, что открывается взору, а тошноту – от стойкого, невыносимого запаха мочи и кала. В этом подземном переходе вот уже более полугода живет семья из пяти человек: муж, жена и трое ребятишек от двух до пяти лет. Понятие «живут» в данном случае состоит из трех составляющих – едят, спят и испражняются. Едят то, что подадут сердобольные прохожие, спят на двуспальном матрасе среди тряпья и хлама, а по нужде дети ходят на ступеньки перехода, а взрослые – в ближайшие от станции кусты. И я не удивлюсь, что будь у них под рукой книга Умберто Эко «Vertigo», ее страницы без замедления и раздумья пошли бы на подтирку.
В то время, когда плотный поток спешащих на работу людей спускается по эскалатору, отец семейства еще спит, либо полулежит с бутылкой пива в руке и горланит песни. Мать располагается у входа в метро с самой маленькой девочкой и просит деньги. Ногти подвернулись вовнутрь – так давно они не подстригались. Малышка одета во все розовое. В одежду такого цвета стараются одевать своих дочек все мамы. Но только одежда такая грязная, что выглядит душещипательной пародией. Двое других ребятишек бегают босыми по холодному кафельному полу подземного перехода. Ножки и ручки черные от грязи, волосы всклоченные – они не знают, что такое мыться. Они еще ничего не знают. Не знают, что находится там наверху, за пределами перехода. Они всегда веселые и подвижные, научились громко выкрикивать бранные слова, толкать прохожих, дергать их за низ одежды и смотреть так, как смотрят на людей их мать и отец – с вызовом.
В Аргентине существуют  социальные программы помощи малоимущим и безработным. Но этой семье даже недосуг обратиться по надлежащему адресу: последний рассудок потерян из-за ежедневного употребления распространенного в Латинской Америке дешевого наркотика под названием «пако». А насильно никто их из метро не выселяет, так как организации по правам человека считают, что каждый индивидуум сам выбирает образ и место для жизни. Вот поди и разберись.
На днях в очередной раз наблюдала знакомую до боли картину. Правда, с некоторым изменением: в семье произошел разлад – муж поссорился с женой и ушел, оставив ее одну с тремя детьми. Прямо как в жизни. Ушел... в соседний проход в том же подземном переходе метро. Расстелил свое тряпье и сосредоточенно продолжал крутить очередную папироску с пако.