На острие

                На острие


Крыша скользит от покрывшей её утренней росы. Стоять не удобно, но если опереться о полуразвалившуюся трубу, то ноги не так расходятся. Над головой яркий блин полной луны и звёздное небо дают отсвет мягкой ночной синевы. Мы уже почти заканчиваем работу. Осталось перебросить кабель с соседней девятиэтажки на то место где я нахожусь и закрепить. Долго нет на той крыше ребят. Может ключ не подошёл от чердака, может лестницу не найдут чтобы открыть фрамугу на крышу. Вглядываюсь в ночной город. Молчаливый, холодный, смотрит на меня со всех сторон глазницами тёмных окон. Изредка мелькает полоска света от фар проезжающего автомобиля, а со стороны моря дует лёгкий ветерок, подгоняя появившиеся на горизонте тёмные полоски облаков. Во время работы мысли заняты, но когда остаёшься в ожидании, наплывает тоска, подкатывает ком к горлу и ты замираешь в оцепенении. Всё становится безразличным, тусклым. Краски теряют свой окрас и смотрятся, словно мир стал чёрно - белым. Это состояние наплывает уже несколько месяцев и ловишь себя на мысли, когда же появятся очевидные симптомы какого то нервного психического заболевания, что вполне вероятно. Смотреть вниз, в тёмную бездну под ногами не хочется, хотя, если внимательно смотреть, возникает желание ступить в эту ватную темноту и испытать чувство полёта, но не такого стремительного падения камнем, а плавного, испытывая упругость воздуха, знакомое, приятное ощущение парения. Воздух плотно окутывает тебя, заполняя всё, что не плотно прилегает к одежде, пытаясь разделить тебя на части. Упругость, меняющаяся от порывов ветра, бросая тебя в разные потоки и ты явно чувствуешь, дай тебе механизм управления, парил бы в поднебесье. Гряда гор окружает озеро Иссык-Куль. Где-то внизу город Пржевальск. А ты карабкаешься к вершинам иссыккульских перьев. Остроконечное множество пиков, жадно обглоданных ветрами. Восхождение вверх ещё как то возможно, но спуститься уже не реально. Только по верёвке и только дюльфером, с верхней страховкой. Верёвка под 70 метров и уже после 50 метров чувствуешь, как верёвка начинает то сжиматься, то вытягиваться и тебя как на резинке раскачивает вверх вниз. Внизу ещё половина. А ты чувствуешь себя почти птицей. А вот и сама птица. Рядом, метрах в 15, парит хищник. Раскинуты огромные крылья, хищный крючкообразный клюв и раскрытые лапы с мощными когтями.  Она не делает никаких движений, просто парит в потоке воздуха, лишь до меня доносится сухой шелест её оперения в этом потоке. Видимо, где то рядом орлиное гнездо и она наблюдает за нашим восхождением. Какое это приятное романтическое ощущение чувствовать себя птицей хотя и опасно. Оно позволяет расслабиться и ступить в пустоту. На крышах я всегда опасаюсь этих ощущений и гоню мысли о них, потому- что это просто конец и ничего больше не будет. Не будет парения, будет -падение камнем.
Господи, как часто теперь я бываю близок к этому шагу.  Надо торопиться. Что то предпринимать. Но меня просят не торопиться. Дай покой. Дай отдохнуть. Не пришло время. Всё будет хорошо, но не сейчас. А когда будет это время? У меня, его уже почти нет.
Перед глазами всплывает заплаканное лицо дочери. А ей то за что такое наказание? Пока жив, должен жить для неё, оберегать. Может она и есть то ради чего и надо беречь себя. Наступает тупое отрезвление. Не балуй, старина!