ТОСТ

«Где-то что-то сдохло»,– так решил Иннокентий Свистунов, которого жена называла ласково Кеша или Коша, а за глаза – Этот, Кашалот или Кашеглот.
И вправду, что-то такое носилось в воздухе, неясное и несуразное, что вся интуиция Кеши проявлялась лишь в импульсном режиме.
– Знаешь, Глафира, где-то что-то сдохло! – наконец решился признаться Кашалот своей дородной супруге.

– Ты так полагаешь?– ответила Глафира вопросом. Эта манера Глафиры отвечать вопросами злила мужа, поэтому в ответ он недовольно буркнул:
– Тьфу, ты, ну ты, ножки гнуты! И поговорить не с кем!
В дверях мелодично звякнуло, и на пороге возник Степан, сосед.
– Кеша,– голосом артиста Андреева загудел он с ходу,– тебе не кажется, что где-то что-то сдохло?
– Ну, – обрадовался Кеша,– я вот тоже Глафире толкую, а она не верит!
– Почему ты так решил?– кокетливо поджала губки Глафира и, на всякий случай, принюхалась.

– Что главное в наш стремительный век, Кеша? – продолжал Степан.
– Деньги, – не подумав, ответил Кеша.
– Ты – непроходимая тундра, Иннокентий!– Степан многозначительно поднял палец.– Главное – это информация. Информация о том, что где дают. Так вот, к сведению: в нашем магазине дают майонез!
– Ну?– воскликнула Глафира и стала лихорадочно стаскивать захватанный передник.
– Как ты думаешь, Степа, в этом платье в горошек прилично бежать в магазин?– спросила она игриво.

Степан критически оглядел бурлящие формы Глафиры – это были необозримые поля зеленого горошка на белом фоне.
– Да-а-а...– раздумчиво протянул Степан. – Никакого майонеза на твой горошек не хватит!
– Ты так считаешь? – испугалась Глафира и побежала переодеваться.
– Захвати рюкзак,– жизнерадостно посоветовал Степан. – Там не только майонез. Сахар и колбасу дают без талонов! Кофе растворимый! Куры по два шестьдесят! Помидоры болгарские! Гречневая крупа!

– Господи, да что же это происходит?– совсем растерялась Глафира.
– Говорят тебе: где-то что-то сдохло!– сказал Кеша, – надо с книжки деньги снимать.
– Так куда ложить-то?– всплеснула руками Глафира.– Холодильник мал!
– Ничего, пусть лучше пропадет, чем случай упустим,– сказал практичный Кеша.
– Во-во! Народ весь в панике!– подтвердил Степан.– Моя вона тоже побегла в сберкассу. А главное, слышь, Кеша – пива навалом! Трех сортов: «Жигули», «Адмиралтейское»,«Рижское» – с ума сойти!

Кеша схватился за сердце. Вернее, это для Глафиры «за сердце», а для Кеши это было святое место за подкладкой, где до поры до времени таилась заначка.
Хлопнула дверь. Это реактивно вышла на орбиту Глафира.

Вслед за ней с саквояжем немыслимых размеров понеслись за пивом Кеша со Степаном...
Через некоторое время в доме Кеши был накрыт стол, отличавшийся от праздничного разве что только разнообразием, изобилием и великолепием. Глафира изящно нарезала российский сыр, волновавший давно позабытыми дырочками, а гора громадных розовых конечностей дальневосточных крабов заставляла переводить вожделенный взгляд на трогательно запотевшие бутылки с пивом. Глафира излучала праздничное довольство, огромный кот Васисуалий в необычайном возбуждении бодал щекой табуретку, а сын Кеши – Кеша-младший, пытался досрочно стянуть что-нибудь со стола.

– Руки мыл?– строго спросила его Глафира.
– Мыл, вот понюхай!– протянул ей руки в чернильных пятнах Кеша-младший.
– Туалетом пахнут,– установила Глафира.
– Правильно!– согласился сын. – Я ведь и мыл туалетным мылом!
– Тебе с чем бутерброд?– спросил отец.
– С собой,– разрываясь между едой и телевизором, отвечал Кеша-младший.
– Где же и что все-таки сдохло?– пытался разобраться в феномене неожиданно обрушившегося на них изобилия Кеша-старший.
– Спрашивал Алешку-подсобника,– рассказывал Степа,– он говорит, вы что, программу «Время» не смотрите? Отныне, говорит, и на ближайшие 15 лет наш лозунг: «Быстрее от слов переходить к делу!»
– Да ну, врет он все,– вдруг резво вмешалась Глафира.– Бабы вот что сообщают: в наш дом вселился по обмену сам Муратов!..
– Иди ты!– восхитился Степан. Муратов был всему городу известный начальник.
–...И все фонды из того района, где он раньше жил,– продолжала Глафира,– передали в наш магазин.
– Внимание, совершаю открытие!– заорал Степан и открыл бутылку.– Предлагаю тост за товарища Муратова!

Вы прочли и, конечно, подумали: «Неправда. Так не бывает». Совершенно с вами согласен. Выдумка. Розыгрыш. Просто очередная шутка.
А если хотите правду, то у Глафиры платье не в зеленый, а в синий горошек. И кота зовут не Васисуалий, а Василий. И вообще, так не бывает. Ничего нигде не сдохло, и все осталось по-прежнему.
1989 г.

Послесловие автора
В 1997 году все написанное выше почти никто не поймет – в чем, собственно, хохма? Майонеза хоть завались, три сорта пива – разве это изобилие на фоне пяти десятков наименований, которые можно приобрести в любом районе города, а сыров с дырочками – эка невидаль, зайди на центральный рынок – глаза разбегаются!
Были б только деньги покупай – что хочешь! Изобилие не для избранных товарищей, а для всех, уже реально пришло. К хорошему привыкаешь быстро, и уже никто не хочет помнить, что недавно на каждого приходилось в месяц 400 граммов колбасы, а магазины тоскливо демонстрировали пустоту. И напрасно не хотят помнить.
Потому что, действительно, нигде ничего не сдохло. Потому что товарищ, зашифрованный под фамилией Муратов, нынче жив-здоров и баллотируется в губернаторы Иркутской области, он зовется теперь «господин» и пока ещё стесняется своих «Мерседесов»...