Гусев свинье - не товарищ 2. Дневник Гусева

                Предупреждение: Если Вы не читали начало, то
                скорее всего ничего не поймете. Первая часть
                лежит в папке "Улица им.Жертв Перестройки".


20 ОКТЯБРЯ 1988 ГОДА
   Даже и не знаю, чево я писать это начал. Что-то типа дневника, но не такого как девчонки пишут. Не каждый день, а просто мысли всякие и наблюдения. И не для потомков. Вот когда пожилым стану, будет мне лет 40, прикольно будет почитать-вспомнить.

   Ну значит вернулся я в деревню к себе наконец. Деревня после города будто другая стала. Скукожилась вся, будто печеная картоха и дома в себя как-то непонятно провалились. Хотя с виду и целые стоят. По улице без асвальта ходить противно, под ногами чавкает.

   Маманька там же на свиноферме за свиньями присматривает. Живая. А чо с ней станется? Привыкла к ним уже, куда она без них? Да и в деревне работу не найти. Встретила меня хорошо. Соскучилась. Решил пока отдохнуть.


23 ОКТЯБРЯ 1988 ГОДА
   Три дня уже отдыхаю. Надоело. Молодежи нету, вся в город уехала. А кто не уехал, так пьяная. Я самогонку жрать не хочу, а на водку и денег нету. Мне после, когда выпью так ху… (зачеркнуто) плохо становится. Плечи пьяные и мозг куда-то исчезает.  Надо идти работать. А куда? Только с маманькой к свиньям, больше и некуда. Хоть и боюсь их. Тут еще маманька рассказала, что странное стало на ферме твориться. Хряки да кабанчики исчезать стали. И не воруют их – замки целые. А только по утру замечают, что от загородок к выходу следы ведут. Сначала-то обычные, свиные от раздвоенных копыт, а потом постепенно превращаются в человеческие отпечатки и уж у самого выхода – чисто мужские ноги прошли. Босые только.
 
   Я в этот раз когда на ферму пришел, увидел то что раньше в глаза не виделось. Крыша вся в дырах, ветер свистит, дождь заливает. Будь я кабанчиком, тоже бы сбёг.


25 ОКТЯБРЯ ТОГО ЖЕ ГОДА
   Два дня снова проработал. Свиньи твари умные и памятливые. Узнали меня, ехидно так, что, мол, нажрался городской жизни? Похрюкивают. Кабаны, из тех что еще не сбёгли, тоже на меня клыки щерят. Один подсвинок на меня сначала с любопытством все смотрел. Он еще малый был, глупый, когда я в город подался. Не помнит меня. Так ему рассказали про меня и он укусил за ногу. Хорошо нога в кирзе оказалась, не прокусил сапог.
 

5 НОЯБРЯ
   Уже две недели почти што работаю. Втянулся. Так работа знакомая, чо не втянутся. Свиночку одну выделил. Все у кормушки толпятся или развалятся на полу салом своим. А эта нет. Розовая, чистенькая. Меня увидит – к загородке бежит, просит, чтобы я ее за ухом почухал. Чешу, мне что, а она довольная стоит. Глазками своими мне прямо в душу заглядывает. А еще дело одно приключилось, дядька Федор рассказал. Но про это завтра напишу. Сегодня устал что-то.


6 НОЯБРЯ
   Завтра праздник – Красный день календаря, но отдыха никакого, мне все равно к свиньям идти надо. Они день седьмого ноября не признают. Как сектанты.

   Так вот. Дядька Фёдор рассказал. Он третьего дня в город ездил. У него там свояк помер, так он на похороны поехал. Не свояк поехал, свояк помер, а дядька Федор. (Это я для себя 40-летнего пометку сделал, вдруг не разберусь). Ну вот, а как вернулся из города, так и рассказал.
 
   Народу на похороны много собралось. Свояк у него начальником был. Не так чтобы крупным, но люди знали его. Приехали на кладбище. Гроб раскрытый, будто беременный,  пока у ямы стоит на табуреточках. Люди по очереди речи говорят. Речи все хорошие, потому что покойнику же обидно будет, ежели про него херню (зачеркнуто) всякую правду говорить начнут. Опять же, родственники рядом стоят. Они хотя вроде как и горем убитые, а все примечают. Кто анекдот свежий рассказывает, кто в сторонке курит, к покойнику подойти попрощаться брезгает.

    И вот только который по счету стал говорить о свояке, как их вдруг всю толпу провожающих окружили люди в камуфляже, с автоматами и масками на головах.
 
   В круг входит главный, он без погон, но по голосу видно – привык приказы отдавать. И спрашивает: «Кто разрешил несанкционированный митинг?»
 
   Ему говорят: «Да это мы человека хороним». А он в ответ: «Вижу, что не у свиньи роды принимаете. Я спрашиваю, санкция на митинг есть?»

   Дядька Федор хотел уж было этого СОБРовца или кто он там, поправить, что свинья не рожает, а поросится, да его одернули вовремя.
 
   Отвечают этому, что в маске: «Так а какое тут разрешение может быть? Вот товарищ помер, мы и прощаемся».  А он в ответ: «Раз речи, значит митинг. А если митинг, то должно у вас быть разрешение горкома партии. Без разрешения – молча закапывайте и расходитесь, нечего толпу создавать!»

   Народ понятно возмущаться начал. Мол, как не попрощаться, речь не сказать. Не свинью закапываем – человека в последний путь провожаем.

   А этот, как про свинью услышал – аж затрясся весь.

   - Кто у вас тут ответственный за митинг?! – кричит.

   Ему на свояка и показали. Правильно, из-за него же все собрались.

   - Предъявите документы! – снова кричит командир автоматчиков.

   А свояк дядьки Фёдора лежит себе и ухом не ведет. Оно ж понятно, какие у него теперь документы? Один образок в руках, на груди сложенных, зажат и всё.
 
   Главный масочник видит такое неподчинение приказу, командует своим солдатикам:

   - Задержать гражданина до выяснения личности!

   Двое из кольца окружения автоматы за спину забросили, подошли к гробу, свояка вытащили, в свою машину засунули и уехали все. Мужики с бабами постояли еще, пошумели, а что дальше делать и не знают. Пустой же гроб кто закапывает? Вот то-то же. Короче, погрузили опустевшую домовину назад в катафалку, да и разошлись по домам. Дядька Фёдор тоже в деревню вернулся. Вот такая история приключилась.


7 НОЯБРЯ, ТОГДА ЖЕ
   С утра подбросился, чуть не проспал. Всю ночь про тот случай в городе думал, под утро только в сон, как в вонючий носок провалился. Прибегаю на ферму, а маманька уже там. Веселенькая, гляжу. А она спозаранку уже Праздник отметила. Разжилась по случаю такого дня портвейном в сельпо. Праздновала не одна. У нас в отдельном загоне живет здоровущий племенной кабан Степка. Так она и ему в мисочку плеснула, за компанию.

   Чищу я у хрюшек, а сам все про город думаю. Это же какой свиньей надо быть, чтобы людям печальное событие так изгадить. С другой стороны, под масками и не видно, кто там на кладбище приехал. Может это они и были. Ох, не зря тот ученый по телевизору говорил про большое наше обоюдное сходство. Это что же получается? Если иные из свиней способны в человеков превращаться, то и человек может в свинью перекинуться. Главное, чтобы случай подходящий представился.
 
   Свиней понять можно. Прожили всю жизнь в грязи, да в хлеву, а как дорвались до власти, так и мстят людям, в грязь рожами норовят нас окунуть. А вот зачем человеку в свинью превращаться, это мне непонятно совершенно. Нет чтобы эти самые гены у нас были похожи, скажем, с жирафой или зеброй африканской, так нет же со свиньями в родство потянуло. Голова от всех этих мыслей пухнет.


9 НОЯБРЯ
    Маманька уже третий день домой не приходит. На ферме ночует. И со мной не разговаривает.


11 НОЯБРЯ
   Вчера снова был праздник – День милиции. Наш участковый с ночи еще уехал в район праздновать и грамоту получать. А остальные мужики на месте перепились. Вот потому наверно и случилось то, что случилось.  Племенной Степка и с ним еще несколько выбрались с фермы. А может и не сами они. Может помог кто. Ворвались в сельсовет и съели председателя. Степка занял его место и поселился в его дому. И маманька со Степкой поселилась.
 
   Мужики до сих пор не протрезвели, а женское население тихое, как на прививку от бешенства в очереди.
 
   Прибегала маманька. Обняла меня этак ласково, как изнутри за душу взяла, плачет.

   - Беги, - говорит, - спасайся, сынок. Степен Харитонович шибко сердитый на тебя. Убить вознамерился. До сих пор забыть не может, как ты ему в рыло вилами тыкал. Насилу уговорила отсрочки исполнения тебе до вечера. Так он и сам сердешный умаялся, прилег отдохнуть в председателевой постели. А я предупредить тебя прибёгла. Собирайся не медля!

   Делать нечего. Жить и правда хочется, молод я еще. Побросаю в рюкзак, что необходимо прежде всего. Да забежать на ферму надо, взять с собой Машку. Это та свинка, что в душу мне глядит в самую. И - в лес. В охотничий домик, что в километре от деревни. Затихну там, обживаться стану.  А как будет все нормально в схоронке, так и записи свои продолжу.

   Все, побежал я.

ПРИМЕЧАНИЕ: На фото моя Машка (а фото - из интернета)