Гл. 4 Звездный мальчик

    Чувство одиночества будет толкать вас на необдуманные поступки. Гротескное восприятие реальности, иллюзии, абсурдные фантазии характеризуют эмоциональный фон этих дней.
                Из гороскопа

       Поход в гости к таким людям, как Шлосберги - это всегда проблема, а в те скудные времена это была проблема в квадрате: что надеть, как причесаться, опять же подарок имениннице. Все это стоило Тамаре нескольких бессонных ночей и кучи денег, которых и так было до смешного мало.

      Но вот, наконец, долгая подготовка позади и она почти у цели, в подъезде Музиного дома. Антисанитарное амбре от мусоропровода на лестнице по мере приближения к квартире обогащалось разнообразными нотами, в которых можно было уловить даже запахи еды. Обшарпанные стены были исписаны словами всех степеней похабства, прочесть которые, впрочем, из-за отсутствия лампочек была сложно. Загаженные ступеньки совершенно неожиданно приводили к железной двери в совсем иной мир. В нем было чистенько, уютно и дивно пахло всякими вкусностями. Имелись, конечно, и некоторые дефекты вроде растоптанных тапочек сомнительного вида, выданных Тамаре, чтобы она не оскверняла хозяйские ковры. За тапочками следовала неизбежная в таких случаях рутина: поздравления, поцелуи и, как следствие, слегка размазанная косметика. Но зато все говорилось и делалось с огромным чувством. Правда, наскоро,  потому что у именинницы на кухне что-то  перебегало, скворчало и пережаривалось. 

      Впрочем, Тамаре хозяйские шлепанцы настроения ничуть не испортили бы, не обнаружься с первых же минут куда более прискорбный факт. Достойных внимания мужчин ее возраста на горизонте сегодня наблюдалось не больше, чем звезд на небе в полдень или пропугаев на Северном полюсе. Все женщины, как назло, явились с мужьями, а остальные двое лиц мужского пола лучше бы не приходили вовсе, поскольку категорически не подходили ни по виду, ни по возрасту. Музины намеки на достойных кавалеров соответствовали действительности ничуть не больше, чем речи ее братца-адвоката - истине на процессах, когда он защищал местных бандитов. 

       Так что уже не имело особого значения, что шлепанцы свели на нет все усилия по части наряда, старательно завитые локоны осели от уличной сырости, а подарок Муза даже и смотреть не стала. Оставалось разве утешать себя видом  накрытого стола. В то время ветчина, икра  и шампанское в частных магазинах уже появились, а вот денег, чтобы их купить, у нее пока не было, так что полакомиться этими буржуйскими деликатесами она могла разве в гостях. Поэтому Тамара села поближе к икре, но недалеко от двери, не обратив особого внимания на устроившегося напротив юнца и  подсчитывая в уме, во что мог обойтись хозяйке пейзаж на столе. Впрочем ничего особо редкого и изысканного, кроме красной рыбы и икры, там не было. Столовый ландшафт украшали все те же неизбежные горы из винегретов и салатов, озерца  блюд с заливной рыбой и холодцом, и ледяные пики водочных бутылок.

       Все остальное тоже  было, как всегда: разлили, сказали тост, выпили, закусили. Впрочем, спиртным у Музы не слишком злоупотребляли, люди тут всегда бывали интеллигентные. Под водку, салат оливье и завывания Аллы Пугачевой  Музина приятельница Соня рассказывала о больных СПИДом, которые намеренно колют всех шприцами со своей заразной кровью, потом - о кавказских людях, которые скармливают народу шашлыки из собак под видом баранины, о похищениях людей, у которых потом вырезают органы, и тому подобные басни, вычитанные из «СПИд-инфо». Но ее рассказы никому аппетита не портили.

       Точно так же не смогла перебить вкус гостей  к хозяйским деликатесам и симпатичная дама средних лет,довольно известный в городе врач-гинеколог. Не забывая с чувством закусывать, она пугала страстно внимавшую ее речам молодую парочку ужастиками из области акушерства и гинекологии. Внематочные беременности, отслоения плаценты, поперечное положение плода и прочие страсти, вперемежку  презрительными репликами в адрес больных так и сыпались из нее. Похоже, что ни имен, ни лиц, и тем более душ у тех, кого она лечила, не было, только нижняя часть тела со всякими мерзкими хворями. И что это врачи так любят пугать людей противными деталями, которые уместны разве в специальной литературе, поморщилась Тамара, припоминая незатейливую советскую гинекологии, испытанную в свое время на собственной шкуре.

       Она отвернулась в сторону, но и тут  ее взгляд поймала незнакомая женщина с золотыми серьгами, которые скорее сошли бы за люстры. И тоном,  будто они знакомы целую вечность, давно вели беседу, но прервали свой разговор на пару минут, сообщила:

       -Я раньше распылялась по мелочам – тряпки, обувь, посуда, а теперь на Гербалайф перешла. Замечательная вещь! Ученые установили, что он помогает абсолютно от всего!

       И со вкусом принялась расписывать достоинства чудо-препарата, исцеляющего от всего, начиная от потери интереса к жизни и кончая поносом.  Меж тем ее благоверный, пользуясь моментом, обслуживал себя спиртным, не стесняясь укоризненных взглядов и толчков жены. Казалось, он принимает участие в незримом соревновании, кто быстрее напьется. Это удалось ему в какие-то полчаса, и за это время золотые люстры в ушах так достали Тамару, что она уже всерьез строила планы бегства. Но тут чемпион по алкогольной части, потянувшись за очередной дозой, снес локтем со стола тарелку с салатом, щедро намайонезив и свой парадный костюм, и обширный бюст супруги. Та с бранью вскочила и потащила его ликвидировать последствия пьяного безобразия, а Тамара получила несколько минут передышки.

       Вздохнув, она наложила себе еще рыбы,  и тут услышала такой же вздох и тихий мужской голос, обращенный как будто бы к ней:

     -Ну просто настоящая энергетическая вампирша!

       Это был  сидевший напротив парень лет на десять ее моложе, один из тех самых  двух неженатых мужчин, сразу забракованный Тамарой, как непригодный к употреблению. Тамара видела его впервые.  Судя по тому, что Муза даже не представила его, это был какой-нибудь дальний родственник, с которым не привыкли церемониться. В заношенном, явно отечественного производства пиджаке в клеточку он смотрелся среди принаряженных в импортное и фирменное гостей как чужеродный элемент. Хотя, если его помыть-постричь и приодеть, наверняка будет выглядеть куда лучше многих. 

      -Что Вы имеете в виду? – спросила она.

      Усмотрев в ее лице отражение собственных чувств, парень завел речь о том, что все люди делятся на тех, кто излучает энергию жизни, и тех, кто ее поглощает. Последние, как правило, малосимпатичные типы с целым букетом гадостей для ближнего про запас, энергетические вампиры. Ни в каких вампиров Тамара не верила, ни в простых, ни в энергетических, но после застольных разговоров на криминально-гинекологические темы плюс пытка «Гербалайфом»  разговор о них  показался даже приятным, вроде передачи «В гостях у сказки».

     Но тут вернулась торговка «Гербалайфом». Отчистив майонез от платья и расправившись заодно с мужем, она с новыми силами взялась за свою жертву. Оборона от нее заняла так много сил, что Тамара не заметила, как сосед встал и вышел. Наконец вампирша так ее доняла, что пришлось вскочить со стула, не дожидаясь десерта. Выйдя в коридор, Тамара остановилась, размышляя: переждать  немного и вернуться, когда та найдет себе новую жертву, или уйти прямо сейчас. После короткой борьбы победило желание уйти, и в поисках своего пальто Тамара двинулась к заваленной одеждой вешалке. И в этот момент из неплотно прикрытой двери в кухню до нее  донесся мужской голос:

    -Атланты и лемурийцы могли управлять тонкими энергетическими субстанциями, и, скорее всего, очень простым путем – с помощью чисел.

     Она прислушалась. Это был тот же самый голос, что совсем недавно рассказывал ей об энергетических вампирах:

      -Именно числа лежат в основе всего сущего, - горячо убеждал он кого-то. - Числа имеют на нас самое прямое воздействие, но при коммунистах такого говорить нельзя было. И настоящим мудрецам совершенно точно известно дьявольское начало, таящееся в числе «шесть» и «девять», и наоборот, положительный заряд благородной «семерки». Если бы человек сохранил эти способности, то смог бы взглядом перемещать горы, перебрав в голове какую-нибудь комбинацию цифр. Взгляд ведь может иметь самое разное действие, как убивающее, так и животворящее!

      Тамара осторожно заглянула в приоткрытую дверь: неужели они всерьез? Похоже, вполне…
 
    -Комбинации семерок и злые силы девяток, чтобы ты знал, таят в себе огромный потенциал и управляют миром. В данный момент, к сожалению, побеждает  гнусное число «шесть». Оно же породило и могучих лемурийцев с атлантами. Лемурийцы пострадали оттого, что презрели диалектическую природу мира. Без зла мир существовать не может. А они устранили все шестерки, вот и пострадали из-за этого. Но чтобы мы были осторожны, они повсюду оставили нам послания, только вот мы не можем в них разобраться.

      Все это говорилось Музиному  сыну Дане. Прыщавый, как и полагается в таком возрасте, и надменный, что неудивительно при таких родителях, он слушал эти речи с презрительной ухмылкой. Чувствовалось, что любые числа отпрыску адвокатской династии нипочем, его и триллионом  с толку не собьешь.

     Тамара же наоборот, под градом сыпавшихся на нее чисел и доводов была почти готова поверить. Тем более Настя уже как-то рассказывала им о сложной науке нумерологии и ее достижениях. Конечно, ерунда, суеверия, но вдруг в этом что-то есть? Вдруг эти числа  и ей жизнь испортили? В самом деле, если призадуматься, они с раннего детства человека донимают: школьные отметки и номера автобусов, номерки в гардеробах и числа в планах. Это не говоря уже о главных, самых нерадостных в эти времена числах на ценниках в магазинах и в ведомостях на зарплату. Никуда от них не денешься, повсюду мозолят глаза, давят на психику и портят настроение.

      Теперь она как следует рассмотрела самодеятельного нумеролога. Хотя он был изрядно  старше Музиного отпрыска, тот смотрел на него явно свысока. Наверное, потому что было в любителе цифр что-то неоперившееся, детское, доверчивое, несмотря на вполне взрослую клочковатую бородку. Растрепанные темные волосы выглядели, как у подростков ее школьных времен, когда мальчишки не слишком заморачивались прическами. 

      -Ну ты даешь! Этак настроился, перебрал в голове цифирки, и все –хана твоему противнику прямо на месте, – хихикнул Даня. - Тогда и оружие ни к чему!

       -Это было бы прекрасно! Но нам не открыт тонкий энергетический канал, так что не беспокойся, - вполне серьезно возразил брюнет. –Да что это я с тобой вообще спорю? Я мог бы побить тебя в два счета, но я не сражаюсь с безоружными!

       -Сам дурак, - презрительно фыркнул Даня, а потом встал и вышел из кухни, даже не обратив внимания на попавшуюся ему на дороге Тамару. К ней он относился примерно также, как если бы она были невидимкой, поскольку никогда не здоровался и вообще, кажется, ее не замечал. Впрочем, в таком возрасте почти все юнцы считают, что всем женщинам после тридцати нужно ходить исключительно в парандже, и Тамара не обижалась.

       -На самом деле это опасно, - обратилась она к нумерологу, входя на кухню. - Вот этак посмотрит кто-нибудь на меня, переберет в голове шестерки и девятки, и все, конец!

       Он посмотрел на нее c  улыбкой, и Тамаре вдруг почудилось, что в его взгляде светятся исключительно семерки, причем в количестве, не поддающемся счету. А слова «Присаживайтесь, в ногах правды нет!»  как будто подтверждали это. Она вдруг почувствовала, что с ней происходит нечто странное, такое, о чем она раньше даже и не подозревала. И в первый раз после развода она наконец-то почувствовала себя не бесполым существом, а женщиной. Хотя совсем недавно решила, что тридцать пять – это уже окончательная и бесповоротная старость и надеяться даже на крохотную любовь так же смешно, как на то, что ее выберут «мисс Вселенная». 

        Но глаза чайного цвета говорили: глупости, в этом возрасте только начинают жить, хотя их обладатель вел совсем другие речи:

        -Вы и в самом деле не верите в магию цифр?

        -Да как сказать... Нынче такая жизнь, что не знаешь, во что верить и о чем думать.

         -Но это же ужасно - ни во что не верить… - в его голосе была искренняя убежденность.

         А еще ужаснее, подумала Тамара, что вокруг совершенно нет мужчин ее возраста, способных к семейной жизни или хотя бы любви. Но зато некоторые, вроде этого горе-ученого все на свете могут объяснить в шесть секунд:

        -Я знаю, отчего сейчас так плохо стало! Концентрация шестерок и девяток достигла в наше время из-за человеческих грехов такого уровня, что они способны вызвать смещение полюсов. Из-за этого Земле грозит точно такая же катастрофа, какая постигла атлантов и лемуров.

         -Откуда у вас такие сведения? - изумилась она.

        В ответ он принялся рассказывать про какую-то Елену Петровну Блаватскую, что в свое время общалась с восточными мудрецами, принесшими ей особое знание, и написала кучу интереснейших книг. Фантазии у этой дамы были и в самом деле цветистые, если судить по рассказу ее нумеролога:

      -Море зальет землю, затопит Америку и Африку, Европу и Австралию, небо из-за поляризации Солнца перестанет быть голубым, а станет зеленым, а растения будут фиолетовыми или синими.

       Но Тамара думала вовсе не о фантазиях неведомой дамы и не о фиолетовых джунглях будущей земли, а о том,  что у нумеролога рыжевато-янтарные глаза. Как в том самом романсе  «Эти глаз-а-а-а напротив чайного цве-е-е-ета». И смотрят они на нее  явной симпатией и даже каким-то доверием. Хотя их хозяин в это время совершенно искренне убеждает тебя, что выжить можно только одним способом – тем самым, что использовали древние лемурийцы. Оказывается, они умели самоконсервироваться путем мобилизации внутренней энергии, которая переводит воду в четвертое, неизвестное науке, состояние. Эта удивительная вода способна останавливать обменные процессы в клетке и перевести тело в каменно-неподвижное состояние, которое при температуре плюс четыре градуса Цельсия может сохраняться тысячи и миллионы лет. Это состояние Сомати, которое Высший разум предусмотрел для сохранения человека на Земле.

         Он мог говорить что угодно, Тамара совершенно не вслушивалась в его слова. Потому что ей было наплевать на бессмертие, ей нужны были именно такие глаза, пусть ниже их виднеется плохо повязанный галстук жуткого цвета. Именно из-за этих глаз Тамара так и не вникла толком в то, отчего же это  Высший разум не додумал с людьми, раз они все больше деградируют в своем развитии – от гигантов к карликам.  И даже его заявление о том, что главная наша родина – не Земля, а Тот свет и все люди - пришельцы оттуда, ее уже не трогало. Будь что будет: хоть катастрофа, хоть конец света – лишь бы не выпутываться из этого плена, блаженного транса, нирваны или как там это называется.

         Тут  в дверях кухни нарисовалась пузатая фигура Музиного мужа. Бросив в их сторону насмешливый взгляд, он заметил:

        -А, ты уже познакомилась со Степашей? Это мой племянничек, большой оригинал типа маргинал, как видишь. Теперь он тебя чудесами в решете грузит?

      -Да нет, мы просто перекинулись парой слов...

       Так его зовут Степаша! Тамаре это имя напоминало что-то очень родное и близкое, такое домашнее и уютное. Ах да, ведь почти каждый день ее когда-то провожали в постель Хрюша и Степаша из «Спокойной ночи малыши».  Хрюша был хулиганчик, а Степаша – вполне положительный заяц, серенький и пушистенький, очень милый.

       -Какой он однако, все только в мрачных тонах видит, - сказала Тамара, когда Музин муж вынес свое брюхо из кухни, попутно прихватив что-то из холодильника.

       В ответ Степаша кивнул на кухонное окно:

       -Взгляните-ка! Один увидит помойку и лужи во дворе, а другой – одуванчики и зелень. Каждый видит то, что ему ближе. Если видеть только грязь и только о ней говорить, то сам постепенно превращаешься в нее, правда?

      Она кивнула, хотя в данный момент думала примерно следующее: «Нет, нечего на эту тему и мечтать, ни к чему хорошему это не приведет, такая разница в возрасте – дело безнадежное. И тут же сама себе возражала: все говорили, что она прекрасно сохранилась, ни одной морщинки, прекрасный цвет лица, разве немного располнела. И даже выглядит моложе своих лет, по крайней мере, многие так говорят. На сколько именно моложе, интересно?  Тамара вздохнула: не отнесись она так пренебрежительно к тесту, который недавно приносила на работу Настя, она бы сейчас точно знала.

        Настя обожала всякие тесты, опросы и прочие штуки, по которым с ходу можно было узнать все про каждого, начиная от его скрытых талантов и сексуальной совместимости и кончая реальным возрастом.  Этот  тест как раз и касался возраста. Авторы его уверяли, что по итогам новейших исследований четко установлено: паспортный возраст у людей чаще всего не соответствует биологическому. Некоторые на десять лет моложе того, что стоит у них в документах, но чаще бывает наоборот. Тамара тогда презрительно отмахнулась – зачем ей эта чепуха? Да и для кого ей быть молодой? Но бумажку взяла на всякий случай. Где она теперь? 

         Нет, лучше поскорее освободиться из плена глаз чайного цвета и рассуждений о несбыточном, сказала себе Тамара. А изо рта у нее почему-то вырвалось совсем не то, что она намеревалась сказать :

        -Все это жутко интересно, и я с удовольствием дослушала бы, но мне пора... Впрочем, если нам по пути, то можете рассказать по дороге.

       Он послушно встал, и, когда они вышли, возобновил рассказ о магии чисел,  неведомых тонких материях и прочей ерунде. А она, поддакивая, думала о том, что в ее возрасте уже не ждут милостей от природы. Но как из взять?

        Когда пришел ее автобус, Тамара как бы между прочим обронила: 

        -Жаль, что мы не успели договорить. Может быть, я Вам как-нибудь позвоню, и Вы расскажете до конца! Можно?

        -Отчего же, - отозвался он с некоторым удивлением. - Запишите мой телефон…

      Из автобуса Тамара вышла в самых растрепанных чувствах, смутно припоминая Настин рассказ про возможности омоложения. Оказывается, где-то в Москве есть чудодей-профессор, что умеет гипнозом как бы «вымарывать» из памяти организма «внутреннего свидетеля» прожитые годы, и женщина прямо на глазах молодеет. Но он далеко, в столице.  Да и косметические операции по омоложению в те времена были не для жителей провинции, так что про них  можно было спокойно забыть. 

        Едва успев вбежать в квартиру, Тамара тут же откопала ту самую бумажку с тестом. И,  постояв на одной ноге с закрытыми глазами на время, пощипав себя за кожу на тыльной стороне ладони и достав ладонями пол, почти не сгибая коленей,  сделала радостный для себя вывод: ее биологический возраст совершенно не соответствовал паспортному, она моложе аж на целых пять лет. И совершенно напрасно записала себя в старухи, потому что человеку столько лет, на сколько он себя чувствует.

      Тест подкинул дровишек в запоздалый костер, разгоравшийся в ее душе и грозивший перейти в серьезный пожар. Ну как было после этого не позвонить милому фантазеру? И она позвонила. Он обрадовался, наверное, искренне полагая, что ее интересуют околовсяческие науки, и  она готова с интересом слушать его рассказы. И Тамара и в самом деле была готова  слушать его бесконечно. Потому, когда он закончил, как бы невзначай уронила:

     -Это замечательно, но телефон все-таки удовольствие недешевое, простите уж за банальность. Может, зайдете ко мне? Чайку попьем, у меня пирог есть…

     Конечно же, он зашел, и она угостила его, не только чаем с пирогом, но и целым обедом. А он, в свою очередь, благодарно потчевал Тамару своими фантазиями. Боже, чего только не помещалось в его плоховато подстриженной голове, кроме тех самых лемурийцев, чисел и мадам Блаватской! Магические силы всех мастей и снежный человек и экстрасенсы и паранормальные явления, жизнь после смерти и затонувшие материки,  летающие тарелки  и динозавры. И так далее, и тому подобное, все абсолютно недостоверное и бесполезное в быту,  но замечательно отвлекавшее от повседневной чернухи.

      Наверное, эти бредни не самое лучшее топливо для любовного костра, но уж какое есть, выбирать не приходилось. И Тамара чувствовала: это не простая влюбленность, что проходит со скоростью гриппа, а единственная в жизни Любовь с большой буквы. Совсем не то, что было с ее первым мужем, хоть началась она на  самой обычной кухне, причем чужой. Наверное, поэтому у Тамары проснулось желание делать для объекта страсти все возможное и невозможное, то, к чему она при первом муже особого пристрастия не испытывала. К примеру, крутить мясо на мясорубке и делать настоящие котлетки, лепить пельмени или заворачивать голубцы, а не быстренько разогревать полуфабрикаты из заморозки. Или бросить работу и родить троих детей, даже переехать. Хоть на Северный полюс. А уж сделать вид, что она верит в его  вздорные теории, было и вообще парой пустяков. Ну что такое все эти теории по сравнению с Любовью с Большой Буквы? 

      И он того стоил, по крайней мере, ей тогда так казалось. Степаша не пил, не курил, не сквернословил, то есть выглядел чистым ангелом. А в те годы вокруг было особенно  грязно: около ларьков и магазинов летал мусор, все было заплевано, закидано окурками, затоптано грязными сапожищами. Лица у многих стали какие-то сероватые, будто запыленные, глаза от забот подернулись как бы плесенью, и  речь грязная, матерная...

      Как Степаша сохранил такую чистоту души и наивность, удивлялась Тамара. Может быть, это оттого, что он вырос в райцентре, в местах  которые нынче называли обидным словечком «депрессивные» территории. Они такие и были, даже в застойные советские времена, чтобы там не делали власти для их подъема. Несмотря на все потуги по части мелиорации там все равно царствовало болото во всех смыслах. Именно там было прибежище беспросветности, могильник талантов и кладбище надежд. Хотя и можно было хорошо провести детство – речка, лес, друзья, все всех знают, полный контроль круглые сутки. Но чтобы чего-то достигнуть в жизни, надо было оттуда бежать, не оглядываясь. Степаша и бежал в местный сельскохозяйственный техникум. Отчасти потому, что его мать, старшая сестра Музиного мужа, работала в свое время там бухгалтером, отчасти из-за того, что всем студентам предоставляли общежитие. Тем более что нынче все равно где учиться, главное – диплом. В те времена сельхозобразование уже потеряло всякое значение, колхозы развалились, а мясо и молоко стали завозить из-за границы. Да и жить в деревне у него никогда желания не было. Но не покупать же диплом на барахолке, в самом деле, хотя и такое было тогда вполне в порядке вещей.

       Во время учебы скоропостижно умерла мать, и Степаша остался полным сиротой. Музин муж, мелкий клерк в городской администрации, забрал племянника к себе в областной центр и устроил  в архив. Степаше там не нравилось абсолютно все, начиная с зарплаты и кончая сослуживцами. Особенно противны были три незамужних девушки, основным занятием которых было круглосуточное курение с многозначительным видом и вечные разговоры на недостойные культурного человека темы вроде тряпок и замужества. 

       -У них всех в голове машинка, что с ходу оценивает, сколько у мужика денег, - презрительно отзывался о них Степаша. – И если недостаточно, то они на него и смотреть не станут!

        Они и не смотрели на него, и вообще, похоже, не считали Степашу за мужчину и не стеснялись при нем по очереди примеривать купленные в рабочее время обновки, включая нижнее белье. Им не нужны драгоценные глубины его души, хотя против бездонного кошелька они как раз ничего бы не имели, наоборот. Всех мужчин они делили на «папиков», что могли содержать женщину роскошно, нормальных мужиков, которые сойдут за неимением лучшего, и  сволочей, с которыми нельзя иметь дело, так как содержать женщину они не хотят и не могут. Степаша с его захламленной комнатушкой, мизерным жалованьем и разговорами о женском равноправии был для них даже хуже, чем «сволочь», он был не мужчина вовсе. Да еще эти бесконечные фантазии черт знает о чем, которыми он всем подряд грузил мозги. Словом, Степаша был для них парией, не стоящей даже взгляда.   

       А Тамаре, хоть она и совершенно не верила в эти фантазии, Степаша казался  человеком с гравюры, что висела у Насти над столом. Он осмелился высунуться за пределы стеклянной небесной сферы и взглянуть на неведомое.  И пусть он видел это неведомое не совсем ясно, и даже ошибался - что с того?  Только много позже до нее дошло, что его единственный талант - говорить всякие банальности с таким видом, что казалось, они неизвестны человечеству и он открыл их только сейчас. Но тогда все в нем казалось ей замечательным:  спонтанность во всех действиях, нерасчетливость в жизни, не человек, а сплошной всплеск, озарение, пульсация! Особенно на фоне тех, кто верхом счастья почитал иметь свой ларек с сидящей в нем сговорчивой и готовой на все молодой «метелкой» и ездить на подержанной иномарке. В то время это был  предел мечтаний для многих.

     Разумеется, весь планетарий обсуждал Тамарины сердечные дела, полностью оправдывая свою роль коллективного психотерапевта. И, когда Тамара приводила самый главный и абсолютно неустранимый фактор на пути устройства личного счастья: «Ну, он все-таки много моложе меня…», Настя Синеева горячо возражала:

     -Какие глупости ты несешь! Ты что, Стендаля не читала?

      Тамара Стендаля когда-то начинала, но так и не дочитала, и чем все кончается, так и не узнала. Но утвердительно кивала в ответ, чтобы не опростоволоситься. Настя имела твердые взгляды на этот вопрос:

      -Сейчас женщины такого возраста только жить начинают! Если бы я своего урода куда-нибудь могла сплавить, я бы за такого вот парня немедленно уцепилась бы!

      Но окончательно она убедила Тамару  совершенно неожиданным аргументом:

     -Помнишь, я тебе о твоем имени рассказывала и кое-что умолчала. Знаешь, что именно?

      -Ну? – заинтересовалась Тамара, вспоминая, что тогда Настя говорила – мол, имя - это почти прогноз на будущее или что-то в этом роде.

       -Довольно часто Тамары выходят замуж за человека младше себя по возрасту, - многозначительно сообщила Настя, сверившись с уже знакомой Тамаре бумажкой.

     А вот у Натальи Романовой был совершенно противоположный взгляд:

     - В твоем возрасте пора бы и умнее быть. Он же на десять лет моложе тебя, так? Строго говоря, человек другого поколения. И будет ли тебе с ним хорошо. Подумай! Вспомни-ка  своего первого мужа!

       Это чувствительно портило Тамаре настроение, но Настя Синеева тут же приходила на помощь:

       -Что значит возраст? Глупости! Он потому к тебе и прилепился, что ему не о чем  с девушками из его поколения говорить. И вообще, настоящая любовь дается только один раз, и предавать ее ты не имеешь права. А если жить с такими принципами, как она, - тут Настя бросала презрительный взгляд в сторону Натальи, -  всю жизнь в одиночестве прокукуешь.

        -Смотри, угодит она у тебя в «авианосцы», - не сдавалась Наталья.

        Все знали, что «авианосцами» она называла женщин, которыми воспользовались бойкие молодые альфонсы для старта в большую жизнь. Дело известное, в сотнях книг описано: приезжает молодой, симпатичный и одаренный провинциал в столицу, охмуряет немолодую, но влиятельную женщину, желательно с квартирой, делает с ее помощью карьеру, ну, а там, когда уже «сам с усам», понятно, что бывает.

       -Да какой из меня авианосец, что я могу, - отмахивалась Тамара. – Денег у меня нет, связей тоже. Какая у него может быть корысть?

      -Корысть есть всегда, - усмехалась Наталья, - только ты ее не видишь, потому что от любви обалдела и на жизнь сквозь розовые очки смотришь.

       -А ты на жизнь сквозь чугунные сковородки смотришь, - огрызалась в сердцах Тамара. - Всегда.

        А Настя поддакивала:

       -Не слушай ее! Раз ты его встретила – такова судьба, а против судьбы не попрешь. Поэтому не смотри на других, а делай, как велит сердце!

        Ясно, что Тамарино сердце было обоими руками «за», да и звезды, судя по Настиным словам, тоже как будто не возражали. И вообще, если судить по звездам,  человек не более свободен в своих решениях, чем стрелка компаса...

        Что думал о любви Степаша, сказать трудно, он никогда с Тамарой на эту тему не заговаривал. Но кто из мужчин в наши времена и вообще говорит о любви? Да таких и раньше днем с огнем было не сыскать,  разве всякие там поэты и прочие люди искусства. Кроме того, она крепко-накрепко решила – никогда и никого не слушать в принятии судьбоносных решений, кроме себя. Потому что посторонние советы порой обходятся очень дорого. Именно из-за таких вот «советов постороннего» Тамара на собственной шкуре испытала, что такое «синдром Евгения Онегина. И этим «посторонним» был никто иной, как все та же Зинка, с которой она так не хотела сейчас встречаться...


                *****

        Когда-то классе в восьмом за Тамарой увивался пацан, который  жил в одном дворе с ней. Тощий, длинный белобрысый, отчего кличка у него была «Макаронина». Из приличной как будто семьи, но все равно какой-то чужой. И за это его  постоянно били мальчишки. Сперва подошлют к нему какого-нибудь шкета, который провоцировал его, а потом все шло по привычной для хулиганов всего мира схеме «Как ты смеешь маленького обижать!». Наверное, поэтому Макаронина стал усердно заниматься спортом, подрос и его больше не били. И в девятом классе Тамара сменила гнев на милость, решив уделить ему свое благосклонное внимание. Но эта ее решимость исчезла в тот же момент, когда Зинка, классный царь и бог, не заявила во всеуслышание:

        -Фу, как вообще можно с Макарониной даже рядом стоять? Он ведь жутко немодно одевается!

       После этого появиться с Макарониной на людях означало покрыть себя несмываемым позором на всю оставшуюся жизнь. И Тамара решительно дала ему от ворот поворот. Потом он и вовсе исчез из города, уехал учиться. А еще какое-то время спустя она узнала, что он после учебы женился, и на ком? Ни за что не подумаешь! На Нельке, которой все в классе относились свысока!  Но самое противное во всем этом было, что Макаронина с Нелькой вскорости уехал в Германию. Оказывается, в пятой графе паспорта у него стояло «немец». Из-за Зинки Тамара проморгала такого завидного мужа и, теперь могла бы жить в чистой и богатой  Германии, а не в этой провинциальной дыре. Нет, Евгения Онегина нельзя проходить в восьмом классе, когда у ребят не хватает жизненного опыта, чтобы его понять.

                *****
          Теперь Тамара стала старше и опытнее, поэтому роман со Степашей подошел к счастливой развязке довольно быстро. Конечно, не с такой скоростью, как нынче повсеместно рекомендуют средства массовой информации – встретились, перемолвились парой слов, и сразу в койку, нечего турусы на колесах разводить вокруг такого незатейливого дела. Тамара была все-таки еще не из того поколения, что свели все романы к комиксам, хотя уже и не в том возрасте, когда можно с чувством предаться процедуре длинного красивого ухаживания. Да при Степашиной зарплате и наивности рассчитывать даже на «эконом-класс» не стоило, чего уж там греха таить!

          Скоро у нее в ванне появилась еще одна зубная щетка, потом в прихожей обосновались мужские шлепанцы, а в платяном шкафу - кое-что из одежды. Все это было куплено ею, потому что Степашу куда больше волновали проблемы мироздания в диапазоне от почтового адреса абсолютной истины и до того, одиноки ли мы во Вселенной, чем свежие носки, чистая шея или наличие продуктов в холодильнике.  И, когда в один прекрасный день масса мужских вещей в ее квартире достигла критической точки, она как бы невзначай поинтересовалась у Степаши:

       -Сколько ты своей бабке за квартиру платишь?

        Степаша снимал комнатку в двухкомнатной квартире у одинокой старухи, бывшей учительницы. От работы в школе у нее остались тиранские замашки, а от одиночества развилось жуткое любопытство к чужой  жизни, и жить у нее было не сильно приятнее, чем спать на муравьиной куче.

        -Ох, не спрашивай, - поморщился он. – Но даже не деньги главное,  она меня совсем забодала своими нотациями, как жить! А что ты имеешь в виду?

       -Разве непонятно?

       Ему было все понятно, но не ответил, а только вопросительно взглянул на нее, а потом сказал:

        -Ну, раз ты так считаешь, что нам надо съехаться...

         -Вначале я бы расписалась, - сказала Тамара, у которой мысли шли в стандартном для большинства женщин русле: Стендаль Стендалем, а мы не во Франции живем, тут рядом родители, знакомые, и вообще, брак – дело более надежное, чем простое сожительство.

       -Ну да, конечно... – особой уверенности в его голосе не звучало.

        Впрочем, Тамара предпочла об этом не задумываться. В конце концов все получилось, как она хотела. Правда, не столько как в сказке, где принц, принцесса и свадьба, сколько как в постановочном фильме, где это все изображают актеры. Но тем не менее итог в виде  законного брака был налицо. 

       Степаша и после свадьбы не переставал ее удивлять. Когда он перенес свое имущество – два чемодана, постельные принадлежности и несколько связок книг, к ней в квартиру, то первым делом зажег по всем углам парафиновые свечки.

        -Нужно очистить пространство от злых сил, - пояснил он в ответ на ее изумленный взгляд. – Я чувствую тут совершенно жуткую ауру, прямо как на кладбище...

        Тамара только усмехнулась про себя. И в самом деле, ауру он прочувствовал верно, ей и самой тут жить не слишком-то нравилось. Ах, как было бы хорошо, если бы обычными свечками и тому подобными незатейливыми колдовскими действиями  удалось унять семейку сверху, донимавшую ее по ночам своими скандалами, или  бабку, имевшую манеру выбрасывать мусор прямо из окнах, а также и попутно отучить алкоголиков мочиться на лестнице и распивать во дворе! Но, как показала жизнь, это было не по зубам никаким силам, ни сверхчувственным, ни божественным и уж тем более вполне земным, в виде милиции.

        Словом, жизнь со Степашей таила много нового и удивительного, только успевай широко открывать глаза...