Старший лейтенант

В память о Владимире Звереве


Военный городок среди ночи как острым ножом пронизал дикий крик. Где-то загорелся свет, где-то колыхнулась занавеска. Никто не вышел в ночь. Только две женщины медленно брели по аллее между ДОСами в сторону аэродрома, держась друг за друга. Периодически одна из них приостанавливалась, и душераздирающий вопль смертельно раненого зверя разрывал воздух. Голова её, руки, поднималась к чёрному небу, а по лицу текла река слёз. Вторая, шла с каменным лицом, состарившимся враз на несколько лет. Так они шли несколько минут, удаляясь от жилого городка, но даже уже ставший далёким и похожим на вой крик, ужасным холодом с головы до пят, пронизывал жителей прислушивающихся в ожидании и лежащих в своих тёплых кроватях.

Год назад.

— Батальон, смирно! — зычно скомандовал начальник штаба, — Товарищ полковник, батальон по Вашему приказанию построен, начальник штаба майор Крикунов.
— Вольно, — отдал честь полковник.
— Вольно! — вторил начальник штаба, повернувшись лицом к строю.
Текущие вопросы, касающиеся срочной службы, заняли не более десяти минут. Подразделения под командованием заместителей старшины проследовали в расположение.
— Лейтенант Зверев! — снова скомандовал начальник штаба.
— Я, — ответил из строя рыжеусый лейтенант.
— Выйти из строя!
— Есть.
— Товарищи офицеры и прапорщики, — подождав, когда офицер сделает два шага из строя и сделает разворот кругом, начал начальник штаба, — для прохождения дальнейшей службы в нашей части в должности зампотеха автороты, прибыл выпускник Челябинского автомобильного училища лейтенант Зверев Владимир Георгиевич.
— Командир роты! — повернувшись к офицерам автороты, сказал комбат.
— Я, — сразу отозвался двухметровый капитан.
— Представить лейтенанта личному составу роты.
— Есть.
— Организовать оперативное вливание в коллектив...
— Есть, — на лице капитана появилась усмешка.
Строй слегка расслабился и весело загудел. Комбат понял, что сказал двусмысленность, сначала улыбнулся, но потом, напустив на себя сердитости, продолжал:
— Познакомить с аэродромом, автопарком, передать технику...
— Есть, — спрятав усмешку и прижав руки по швам, вытянулся капитан.
— Ну и в коллектив... — не сдержав долго сердитости, вновь улыбнулся полковник, и обращаясь к начштабу грозящим пальцем, — но что б без происшествий! Майор Крикунов.
— Я. Есть.
— Отвечаете за организацию. Капитан Курганский.
— Я, — опять вытянулся командир автороты.
— Организовать дежурную машину для развоза.
— Есть!
— Встать в строй! — скомандовал начштаба молодому пополнению и дождавшись пока он встанет в строй и увидев жест комбата, — Разойдись!

— Алексей, — скрестив за столом длиннющие руки, почти по локоть вылезшие из кителя капитана, обращался к своему замполиту командир автороты, — Подготовь на Зверева план ввода в строй.
— Миша, — пытался всем видом отказаться лейтенант, — он же технарь...
— Ну и что, — продолжал капитан, — кто у нас замполит? Я что ли? Возьми свой, который писал себе год назад, да поставь новые даты...
— Ладно. Сегодня я ответственный. Как раз и напечатаю.
— Вот и хорошо, — расплылся в довольной улыбке ротный, потирая руки и оглядывая, болтающих о своём, взводников, — ну что прапорюги, кого перед началом работы в нарды обыграть? Михалыч, доставай...
— Давай ротный, — принимая у старшины чёрными от смазки руками нарды, с улыбкой согласился командир взвода заправки.
Все офицеры и прапорщики на полчаса забыли о службе, и весело столпившись вокруг стола в канцелярии роты, стали играть в коллективную игру – настольные нарды.

Три месяца назад.

Стол, накрытый в одной из комнат хрущёвки на пятом этаже в честь первой даты малыша, ломился от яств. Все родственники съехались поздравить молодых с рождением Никитки. Сам же именинник спокойно спал в соседней комнате. Алексей с женой были одни из состава батальона кто был на обоих обмывания сынишки зампотеха – в составе офицеров и прапорщиков роты и сейчас среди родственников счастливой пары.
— Месяц Никите Владимировичу, — протягивая руку для чоканья к сыну, привстал счастливый и уже изрядно захмелевший дед, — за него!
— За сынишку!
— За Никитку!
— За внучка, — тихонько влилась в общий поток тостов прабабушка.
Весёлая гулянка продолжалась дотемна. За последний год счастливые Нина Васильевна и Георгий Петрович – родители Володи, устраивали их уже в третий раз. Сначала свадьба, потом окончание военного училища и сразу назначение в родной город и вот месяц маленькому внучку. Все на месте. Всё хорошо. Все счастливы.

Несколько часов назад.

— Товарищи офицеры, — официально, но с заговорщицкой улыбкой начал замначальника штаба, — сегодня вечером прошу всех в баню.
— Что такое?
— Куда-куда?
— Это ещё зачем? — понеслись выкрики из строя. Комбат и начштаба ещё не подошли, и офицеры позволяли себе ворчать и разговаривать в ещё не выстроившемся по линии строю.
— У нас сегодня тройное мероприятие, — многозначительно начал капитан, — «отвальная» майора Варакуша и обмывание старших лейтенантов Зверева и Герасимова.
— Почему сегодня?
— Почему во вторник? Всегда же в пятницу...
— А что в прачечной? Там ведь всегда собирались... Или в лётной столовой...
Строй опять зашумел. Из штаба показался сначала начштаба, а за ним комбат. Майор быстрым шагом двигался к строю, а полковник шёл, медленно покачиваясь всем телом.
— В пятницу никак, — быстро стал закругляться капитан, — Варакуша должен быть в штабе округа уже в четверг. Ну а ребятам, какая разница. Втроём и расходов меньше.

Алексей участия в организации мероприятия практически не принимал. Только замполит батальона вызвал его к себе в штаб и, вручив две трёхлитровые банки, отправил на склад ГСМ к майору Кузнецову. Будучи замполитом, лейтенант Герасимов за два года службы в батальоне ещё ни разу не бывал на этом складе днём. Неся службу замначкара, потом начальника караула, он неоднократно проверял часовых на посту, но внутрь склада не попадал. Самый главный ГСМ-щик уже его ждал. Зайдя вместе в склад, офицеры подошли к одной из сотен двухсотлитровых бочек. Майор умело открутил крышку и, взяв тоненький шланг прикреплённого к краю бочки ручного насосика, опустил его внутрь.
— Подставляй, — видя оторопь лейтенанта, показал глазами на кран насоса майор.
— Ага, сообразил Алексей, доставая одну из банок и открывая с неё крышку.
Прозрачная жидкость довольно быстро заполнила обе банки. Алексей, не ощутив никакого дополнительного запаха, плюс к тем, которыми уже был наполнен склад ГСМ, закрыл крышки и поднял одну банку на уровень глаз.
— Что это? — спросил он.
— Спирт, — недоумённо взглянув на молодого, ответил старый майор, — технический экстра.
— А такой бывает? — с недоверием на лице и, не отрываясь от банки, спросил Герасимов.
— А як же... самый лучший!
— Да ну...
— Смотри, — майор взял банку из рук лейтенанта и крутанул вокруг оси так, что жидкость внутри должна была начать вращаться внутри банки, — видишь?
— Ничего не вижу, — ещё больше недоумевая, проговорил Алексей.
— Вот именно! — с удовлетворением воскликнул майор, — вспомни Роял, болтнёшь и видишь, как куча сивушных масел плавает внутри. А тут – чистый спирт!

В предбаннике был накрыт стол и Варакуша со Зверевым усердно расставляли для начала бутылки водки. Две банки спирта и две молочные фляги с ближайшего пивзавода ждали своей очереди в уголке.
Комбат не смог присутствовать на мероприятии, и бразды правления сразу взял в руки замполит, отбросив всякий официоз.
Через полчаса первых тостов молодые лейтенанты захмелели, и старший лейтенант Алексей Герасимов остатки вечера видел уже эпизодами.
... вот они с майором Варакуша обсуждают тему подготовки военных водителей в учебке...
... пьют водку из пластмассовых стаканчиков...
... вот курят около спуска по лестнице в предбанник...
... пьют пиво прямо у фляги, черпая туда кружку...
... просят прапорщика спеть нашу...
... пьют спирт и запивают пивом...
... Алексей спускается вниз по лестнице и встречает Володю...
— Ты куда?
— Домой...
— Рано ещё, — Алексей цепляет идущего мимо майора, — товарищ майор, старший лейтенант уже собрался домой...
— Никаких домой, — мягко, но настойчиво подталкивая молодых вниз говорит тот, — все за стол. Есть тост!
... все чокаются и пьют...
... кто-то садится за стол, кто-то встаёт...
... кто-то курит, кто-то ест...
Алексей стоит на улице и, дыша свежим воздухом, смешанным с дымом Примы и Беломора с кем-то о чём-то разговаривает. Володя поднимается с бани и идёт мимо них в сторону ДОСов.
— Вова, стой! — окрикивает шатающегося старшего лейтенанта уже отошедшего от всех шагов на десять другой старший лейтенант.
— Я домой, — тихо говорит тот.
— Давай ещё немного и вместе пойдём...
— Давай...
... все пьют, курят, пьют, курят и снова пьют...
Ноги Алексея не слушаются головы, но та упрямо тащит их в сторону дома, повидать семью и обязательно вернутся на мероприятие. Он заходит в подъезд, в квартиру, снова выходит из подъезда и сталкивается с Вовой, бредущим мимо подъезда в сторону КПП. Там дальше город, где его ждёт молодая жена, четырёхмесячный сын, родители, с радостью разместившие сына в своей квартире пока не подойдёт очередь в части.
— Вова, где твоя фуражка? — останавливает его Алексей.
— Не знаю, — невнятно говорит тот.
— Пошли, найдём фуражку, и поедешь домой, — беря его под руку и направляясь обратно к бане, говорит ему друг, — сейчас уже подойдёт машина и развезёт всех, кто не в городке живёт...

Тентованный КАМАЗ «дежурный» подошёл очень скоро, но как всегда с небольшим опозданием.
— Гурьев! — крикнул на водителя дежурный по части, — почему так долго?
— Товарищ майор, я в казарму ходил...
— Кто отпускал?
— ... за подшивой.
— Скажу завтра командиру взвода. Поставит тебя ещё дежурить на неделю.
— Не надо, товарищ майор... — жалобно залепетал чумазый солдат.
— Все сели? — оглядываясь, спросил дежурный по части, — Зверева не вижу.
— Он наверно на автобусе уехал, — сказал кто-то.
— А может в казарму пошёл, солдат проведать, он сегодня ответственный по роте...
Организованные внутри части поиски лейтенанта ни к чему не привели. КАМАЗ терпеливо ждал уже у казармы, когда посланный на КПП дневальный принёс весть, что он там не проходил.
Старший лейтенант Герасимов вернулся домой, когда было уже совсем темно и семья спокойно спала. Быстро раздевшись, он вытянулся на кровати. В голове кружились весёлые огоньки. Остатки тревоги за друга растворились во сне. Уже начинавший к окончанию второго года службы офицером в ожидании неприятностей в роте с солдатами, вздрагивать от шагов в коридоре и тем более стука или звонка в дверь, на этот раз проснулся от толчка и голоса жены:
— Стучат! Вставай!
— Кто там? — спросил Алексей через закрытую дверь.
— Товарищ старший лейтенант, Вас срочно вызывает командир батальона.
— Что случилось? — Алексей открыл дверь и увидел посыльного по штабу.
— Точно не знаю... что-то с лейтенантом Зверевым.
— Сейчас буду.
Опьянение ещё не прошло, похмелье не наступило, а в голове только виделись картинки, как Алексей возвращает Володю, останавливает его, ищет и находит... Тревога, которую казалось, прибил пласт алкоголя, вылезла с утроенной силой. «Почему я не нашёл его?» — задавал он сам себе вопрос быстро шагая к штабу накинув «техничку». И сам отвечал: «Но ведь посыльный узнавал на КПП и ему сказали, что он не проходил. Наверное, ушёл через дырку в заборе...» А угрызения продолжались: «Почему не проверили на остановке автобуса? Почему не дошёл до неё?»
В кабинете комбата был начальник штаба и командир роты.
— Разрешите войти, товарищ полковник?
— Проходи, садись, — жестом пригласил тот.
— Когда видел Зверева?
— Вот... на обмывании... хотели отправить его на «дежурке», а он ушёл раньше...
— Понятно, — комбат и начштаба невесело переглянулись.
— «Дежурка» проехала мимо остановки, — продолжал уже Крикунов, — его там не было. Но на обратном пути в часть они его обнаружили...
— Сбила машина на горе, — закончил за него комбат, — повезли в больницу, он по дороге умер.
Комок в горле Алексея рос-рос и вырос до неимоверных размеров. Самые худшие ожидания оказались ничем по сравнению с этой новостью. В разговор вступил ротный:
— А точно?
— Да, — утвердительно кивнул начштаба, — «дежурка» вернулась и доложила дежурному по части, что только что перед ними машина сбила офицера и скрылась. А уже другая, остановилась и его увезли в больницу. Дежурный позвонил туда, и там сказали: «Умер».
— Так может не он... — промолвил в последней надежде Алексей.
— Он, — закончил за всех комбат, — дежурный послал сержанта Васильева – дежурного по автопарку. Он позвонил оттуда и подтвердил.
— Разрешите, товарищ полковник, — после стука в дверь спросил зашедший посыльный, — тут к Вам...
— Здравствуйте, — в кабинет вошли два инспектора ГИБДД, — Зверев Владимир Георгиевич – ваш лейтенант?
— Черепно-мозговая травма... — продолжал другой.
— Да, — мотнул головой комбат.
— Проходите, присаживайтесь, — пригласил вошедших начштаба.
— Где живёт, знаешь? — пока они садились, спросил комбат у Алексея, — кто у него?
— Да, знаю... Жена, ребёнку четыре месяца... Они с родителями живут... адрес не знаю... показать могу...
— Что он делал так поздно на дороге? — вступили в разговор милиционеры.
— Шёл домой с дежурства, — ответил им ротный, — он был ответственный по роте.
— Ну да, ну да, — недоверчиво смотря на всё ещё пьяного офицера, молвили те.
— Будем сообщать родным? — задал вопрос комбату начштаба.
Полковник глубоко задумался. Что пронеслось в его голове за эти мгновения: жизненный опыт, или просто интуиция, но он сказал так:
— Поздно уже, третий час ночи... Спят уже... давайте с самого утра организуйте машину и съездите... Курганский и Крикунов...

Алексей вышел из штаба и побрёл домой, недоумевая над решением комбата. «Наверное, так надо. Наверное, у него есть опыт», — убеждал он себя. Навстречу шёл дежурный по парку.
— Ну что там? — спросил его замполит, — он?
— Он, — угрюмо кивнул головой сержант сверхсрочник.
Жена Алексея не спала.
— Что случилось?
— Вовку Зверева сбила машина...
— И-и-и...
— Мёртв.

Сном это назвать нельзя. Алексей лежал на кровати, как на иголках. В голове всё мелькали и мелькали эпизоды прошедшего вечера. Чувство собственной вины выросло до неимоверных размеров: «Зачем я его остановил тогда? Зачем я вернул его? Зачем окликнул? Всё было бы хорошо... А сейчас...» На душе был не просто горький осадок, а огромная аэродромная тяжеленная плита. «Почему комбат так решил? Почему я не возразил? Ведь дома его точно ждут! Вовка всегда торопился домой. К жене. К сыну. Никогда не оставался в части допоздна. Они точно потеряли его... А может комбат прав... Всё - таки полковник... опыт... утром всё и узнают... ротный с начштаба уже сказали дежурному подготовить машину в город...»
Обострённый многократно слух уловил, как открылась дверь подъезда. Кто-то поднимался по лестнице. Вот они уже на втором этаже. Вот уже на третьем. Женские голоса.
— Лариса, — полушёпотом сказал жене Алексей.
— Да ну...
— Похоже...
Голоса стихли. В дверь постучали.
— Привет, — первая поздоровалась жена Володи, переступая порог квартиры.
— Здравствуйте, — из темноты коридора также вышла в свет мама.
Герасимовы поздоровались, и возникла небольшая пауза. На лице мамы виделось беспокойство, но дружеская улыбка пыталась его скрыть. Лариса продолжала разговор:
— Вот. Никого же больше не знаем в части... где кто живёт... Вова не приехал... мама говорит: «поехали за ним»...
— Где он? — продолжила Нина Васильевна, — Что-то случилось? Подрался?
— Где Вова? — услышав в ответ на вопрос мамы молчание, спросила Лариса.
Алексей, сам так и не осознав, сказал он вслух, или только подумал, ответил:
— В морге.


Три дня спустя

Колонна машин следовавших за гробом из части до кладбища вытянулась на полгорода. Со старшим лейтенантом Зверевым пришли проститься все военнослужащие гарнизона. С Вовкой Зверевым пришли проститься все соседние многоэтажки где он жил и рос. Потоки людских слёз казалось, текли огромной нескончаемой рекой. Бабушка Вовы, склоняясь над ним, говорила: «Внучек наш любимый... На что ты нас покинул... Моя очередь была...». Отца не было на похоронах – его прямо с морга увезли в больницу с обширным инфарктом. Мама и жена с четырёхмесячным сынишкой лежали на гробе, не вставая и не переставая рыдать.
Эти три дня для Алексея прошли как кошмарный сон. Ротный видимо подсказал комбату, что замполит и зампотех были друзьями и Герасимова отпустили со службы и не привлекали к организации похорон. Но от этого ему легче не стало. При первой самой маленькой мысли о Вовке слёзы из глаз начинали течь сами по себе и никаким усилием остановить этот поток не получалось. Офицеры и прапорщики успокаивали Алексея в ответ на его рассказ, что он трижды остановил Володю, когда он уже шёл домой. «Если бы я не остановил его, хоть раз, он был бы жив!» — терзал он себя. Те же говорили ему в ответ: «Значит так должно было случится. Ушёл бы он раньше, не сейчас, так в другой раз, другой пьяный мент сбил бы его и скрылся».
Тройной залп из автоматов АК-74 одного из отделений автороты, всегда выделяемых для таких мероприятий, заставил Алексея вздрогнуть. Обычно ими командовал он. Сейчас ротный взял это на себя. Взгляд Алексея, стоящего поодаль от гроба с другом, готовым опуститься в землю, встретился с взглядом Ларисы. Там не было ничего и в тоже время море Горя, море Страха, море Боли.

Еще неделю душевное состояние Алексея вызвало беспокойство родных и сослуживцев. Слёзы так и не переставали течь из его глаз при первом воспоминании о случившемся.

Прошло несколько месяцев

Пьяный милиционер, сбивший старшего лейтенанта Зверева и скрывшийся с места происшествия, был обнаружен в соседнем городе, где он спешно пытался скрыть с бампера машины следы наезда. Его уволили задним числом.
Врач, в приёмном отделении, констатирующий смерть Зверева, умершего по дороге в больницу, сказал, что если бы машина, сбившая его, привезла в больницу, он мог быть жив.
Герасимов взял на себя порученные и никем ему не порученные заботы о получении семьей страховки по смерти офицера при выполнении служебных обязанностей. Нигде и никто не засомневался, что офицер шёл с выполнения своих должностных обязанностей, а значит, находился на службе. Жена и сыном получили квартиру и вместе с родителями 100 Вовкиных окладов.
Алексей бросил пить. Вообще. Ни грамма. Навсегда. И спустя многие годы ни на секунду не пожалел. Открыл для себя очень много нового, освободившись от этого навязанного всем нам страшного дурмана.