Код сна 1

Говорят, что нет на свете ни одной, похожей друг на друга снежинки… Каждый день морозные звездочки сотнями и тысячами гибнут под ногами людей и колесами машин, тают под полуденным, еще теплым осенним солнцем… И все равно природа для каждой новой снежной пушинки выткет свой, неповторимый ледяной узор.
Он наклонился и горячим дыханием согрел стекло окна. Ледяная корочка тут же весело сбежала прозрачной струйкой вниз. Рено улыбнулся, отводя взгляд от стекла. Скоро, очень скоро оно снова покроется льдом, и можно будет вглядываться в новый неповторимый узор.
Ноутбук тихо жужжал, напоминая парню о том, что он включен. Рено тяжело вздохнул, понимая, ничего нового там не будет, а делать все равно больше нечего и уткнулся глазами в экран монитора. Строчки-строчки-строчки... Тексты из слов, слова из букв, буквы из мыслей. А уж он-то всегда умел четко выразить то, что хотел… Длинные и изящные пальцы едва ли не пианиста, прикоснулись к клавишам и с легкостью и быстротой потянули вереницу слов. В абсолютной тишине квартиры легкий стук казался похожим на шелест дождя в листве. Раздавшийся звонок мобильного отвлек и даже немного напугал
- Рено, привет! Как дела?
Все ясно. Рэй. Он словно заводные часы всегда звонил в это время. Только голубоглазый не понимал, зачем тот ему звонил - особой дружбы они никогда не водили...впрочем как и вообще по жизни...он редко доверял людям.
- Привет, Рэй. Ничего, ты как? - традиционные приветствия...традиционные слова...
- Все отлично! Я чего звоню-то? Ты прикинь, я сегодня такое видел! Такое!!! - можно сказать, что голос собеседника несколько удивил Рено. Обычно спокойный и хладнокровный, его приятель не умел фонтанировать эмоциями. - Помнишь ты вчера мне говорил про картину? Ну о которой ты вычитал, что привезена к нам из Франции на каких-то незаконных основаниях, или что она там где-то пропадала в неизвестном направлении? Так вот ее украли! Сегодня, по телевизору с самого утра во всех новостях только про это и говорят! Вечером ушли сдали, утром пришли - не приняли! - Рэй говорил сбиваясь на восторженные возгласы, явно собираясь произвести впечатление на собеседника. И надо признать ему вполне это удалось.
 - Это ты шутишь сейчас так?
- Рено, какие шутки?! Да ты включи телек-то, что я буду доказывать!
Голубоглазый встал и с легким щелчком надавил на кнопку «вкл» на пульте. Тут же тишину комнаты разрезал голос диктора новостей.
 - И наконец сенсация сегодняшнего дня. Из третьего зала Эрмитажа была украдена картина французского морениста Жана поля Этье «Волны сна». Удивительно то, что преступники не оставили за собой никаких следов, словно растворив картину в воздухе.
Рено моргнул, будто пытаясь отогнать услышанное.
«Нет-нет! Это просто совпадение!» - он поспешно распрощался с Рэем, который продолжал вещать в трубку что-то восторженно-восхищенное.
Собственно, да…Удивляться было чему… Буквально еще вчера он совершенно случайно забрел на сайт Эрмитажа. Рено часто любил полазить по Интернету в поисках чего-нибудь эдакого: занятной информации, интересных фактов, необычных историй. Что натолкнуло его именно на эту картину, сложно было сказать – она ничем не выделялась на фоне сотен других полотен. Пожалуй, ему просто понравились краски, ярко выраженные на ней эмоции.  Бушующие морские волны словно светились изнутри, но не традиционными: голубым и зеленым, а необычными: фиолетовым и даже каким-то оранжевым. Подпись внизу гласила:
« Жан поль Этье, «Волны сна» 1876 год, Франция».
Один клик мышкой, страница Википедии и краткая информация – биография автора картины и история создания самого полотна. Биографию Рено благополучно пропустил. Строгие даты, да как и рамки вообще, ему никогда не были по душе. Его больше волновала история, краски и образы прошлого, чем  ярче, тем лучше.
« … Весной того же года в своем поместье после путешествия к морю Жан поль Этье с особенным рвением принялся создавать свою новую картину, не отвлекаясь ни днем ни ночью, даже принимая пищу у холста. Его жена была крайне удивлена переменами в муже. Обычно его творчество протекало медленно с толком, с чувством, с расстановкой.
«Жан – художник-математик, - любила шутить она, - он просчитывает каждый свой следующий мазок».
Произведение было закончено в рекордные сроки и тут же получило название «Волны сна». Вода, отображенная на холсте, поражала не столько реалистичностью, сколько необычным видением морской волны. Критики тут же нарекли картину гениальной, а самого художника  - гением изобразительного искусства. Впрочем, долго наслаждаться триумфом автору так и не удалось. Не прошло и недели, как картина была похищена прямо из дома хозяина. Вернее, кража – это официальная версия случившегося, сам же Жан поль Этье утверждал, что « … моя картина вернулась туда, откуда я списал этот образ». Что хотел этим сказать художник, выяснить так и не удалось, всего через пару дней он трагически погиб при пожаре в его доме. Картина «Волны сна» стала его последним творением.
Долгие годы произведение считалось утерянным. Но уже в 90-х годах 20 века картина неожиданно была обнаружена в России в одной из частных коллекций. Хозяин даже и не подозревал о прошлом полотна, сказав, что купил его у местного музея из запасника. Каким образом «Волны сна» оказались в России не известно до сих пор. С 1998 года произведение передано в хранение Эрмитажа в городе Санкт-Петербурге».
Рено задумчиво нахмурился и закрыл вкладку браузера, щелкнув мышью. Как любителю детективных историй с легкой толикой мистицизма, эта ему понравилась, даже жаль, что произошла так давно, было бы забавно попытаться что-нибудь оттуда вытащить.
Потом как всегда звонил Рэй, и Рено, чтобы отмахнуться от приятеля, просто рассказал ему прочитанную историю о картине. И вот сейчас в новостях во весь экран красовалась фотография тех самых «Волн сна»! Честно сказать в голове не укладывалось! Рено пару минут просто переваривал информацию, а потом вновь уселся за ноутбук и начал с бешеной скоростью открывать вкладку за вкладкой – страницы о художнике, о самой картине, даже самые последние новости уже из Эрмитажа с места кражи. Один, два, три, четыре часа… Чем больше он читал, тем сильнее его пробивал холодный пот. Захотелось курить. Рено достал сигарету, щелкнул зажигалкой в абсолютной темноте комнаты, на миг осветив лицо оранжевой вспышкой, и, не открывая форточки, закурил. Как оказалось, приметы исчезновения картины в первый и второй раз не изменились ни на йоту – ночь, полное отсутствие следов преступления и главное, никаких причин для кражи, ни тогда, ни сейчас. И если в 1867 году отсутствие следов кражи можно объяснить тем, что картина вовсе и не охранялась даже, да и систем защиты как таковых на тот момент тоже просто не существовало. То как тогда объяснить это же самое отсутствие следов в наше время в тщательно охраняемом Эрмитаже?
Рено протер пальцами уставшие глаза. Будильник ехидно высвечивал 04:38.
«Ну конечно, моя родная сестрица бессонница…», - он хмыкнул и захлопнул крышку ноутбука. Надо было поспать…хотя бы и ради приличия.
Холодная кровать неохотно приняла разгоряченное от волнения тело рыжего. Мысли никак не желали успокаиваться, мечась волками в клетке в его голове. Успокаивать себя пришлось тем, что завтра ему предстоял важный день…или уже сегодня…но точно важный…Наконец успокоившись, он провалился в забытье.
Утро встретило его слепящим солнцем в глаза - хоть на улице и стояла поздняя осень, оно нет-нет, да и выглядывало из-за хмурых туч. Рено проморгался и повернулся на бок. Солнечный луч соскользнул по ресницам, запутавшись в его рыжих волосах. Пару минут понежиться и встать. Прохладная вода в душе, обжигающий кофе и излюбленный дым сигарет. Рено вышел на улицу, чуть поежившись и выдохнув облачко пара изо рта. Его путь лежал в одну контору, где он надеялся получить работу.
Город встретил неизменной серостью. Рено не любил столицу – шум, гам и серость…неизменная, бесконечно холодная и презрительно мерзкая треклятая серость. Она извечным смоком висела над Москвой, и летом и зимой уже почти перекрывая небо. Словно купол. Он давно замечал, что в этом городе порог температуры стал выравниваться: «зимой и летом одним цветом». Разумеется, плюс и минус чувствовался, но, в общем своем времени летом и весной – около +15, осенью и зимой около -10.
Переполненное метро, парочка ступеней эскалатора и вот он уже у искомых дверей. Сказать, что они как-то отличались от окружающей серости, было нельзя, но Рено упрямо дернул ручку на себя и в его лицо ударил запах бумаги и принтерной краски. Крошечное помещение состояло из двух столов и двух компьютеров, одного диванчика, рассчитанного судя по всему на посетителей, и одного получахлого фикуса.
- Здравствуйте, есть тут кто-нибудь?
На голос Рено отозвалась разве что приоткрытая форточка, жалобно скрипнувшая старыми петлями.
- Ау, я по объявлению! Мне нужна работа!
Где-то из-под горы документов, на одном из столов, спустя пару секунд раздалось шуршание, и оттуда вынырнула взъерошенная седая голова.
- А… Добро пожаловать, проходите! – мужчина махнул рукой куда-то в сторону диванчика и встал из-за стола. Довольно было одного взгляда, чтобы понять, что он либо бывший военный, либо занимается спортом. – Вам известно, где вы находитесь? – голос говорившего оказался глубоким, низким и приятным на слух.
Рено кивнул, подтверждая то, что ему известно.
- Вот и отлично. Тогда я опущу долгие рассказы о том, в чем состоит работа частного детектива. Запомните… - мужчина многозначительно глянул на него, явно молча выспрашивая имя.
- Рено.
- Так вот, Рено, запомните, главное в нашей профессии – психология. Да-да, психология. – повторил он, заметив как удивленно изменилось лицо его рыжего собеседника. – Ничто так не важно в деле детектива, как правильно понять человека, преподнесшего тебе информацию. Я множество раз сталкивался с тем, что сами того не желая, люди выдают целую тучу информации одним простым случайным взглядом, нервным движением руки или севшим не вовремя голосом во время рассказа. А скажите-ка мне, юноша, что вы во мне видите? Как вам кажется, кто я такой?
Рено напрягся, понимая, что сейчас ему устраивают проверку, и от его ответа зависит придет ли он завтра сюда, или останется дома сидеть перед экраном монитора, курить очередную сигарету и пить остывший кофе. Он внимательно вгляделся в образ своего собеседника: седые волосы, прямая осанка и спортивная фигура, обручальное кольцо на правой руке. Движения по военному отточены и даже доведены до какого-то автоматизма. Складка между бровей придавала ему слегка суровый, но в то же время притягательный вид эрудированного человека – Рено уже успел заметить, что когда мужчина думает, он слегка хмурится. Черные брюки и белоснежная рубашка придавали деловой строгости, но отсутствие галстука и просто нелепые кроссовки на ногах вызывали легкую улыбку. Рено перевел взгляд на стол, за которым работал седовласый хозяин детективного агентства. Захламленный бумагами, с парой тройкой грязных кружек и затаенным в уголке, тщательно упакованным обедом, собранным, судя по всему, женскими руками в домашней обстановке. Судя по виду салата и второго – еда диетическая. Рено улыбнулся и, тщательно выбирая слова, медленно произнес:
- Вы работаете здесь уже довольно давно, ибо обстановка вам эта хорошо знакома – вы некоторые вещи, делаете на автомате. Вы женаты, ваша жена заботливая женщина – она собирает вам домашние обезжиренные обеды, полезные для мужчин вашего возраста. Ко всему прочему она очень аккуратна и постоянно поддерживает порядок в квартире, и вы к этому привыкли, так как у вас на столе скопилось большое количество грязных кружек, которые дома явно тут же быстро уносятся и моются. Вы немного страдаете неаккуратностью и несобранностью – на вашем столе лежат бумаги, судя по которым я могу сделать вывод, что вы начинаете несколько дел сразу и теряетесь в своих планах. Однако же у вас есть и свое четкие неукоснительные каноны – как то например ваш строгий деловой костюм, который кроме вас никто и не увидит, насколько я понимаю вы работаете один. Впрочем, даже в строгих канонах вы найдете что-то свое, вольные отступления – яркий пример кроссовки и отсутствие галстука. А также, я считаю, что вы бывший военный. Спорт-спортом, но такой четкий ритм движений может принадлежать лишь армейскому человеку.
Мужчина довольно хмыкнул и Рено заметил в его глазах одобрительный огонек. Он улыбнулся, подошел и протянул ладонь для рукопожатия:
- Шеф Виталий Юрьевич, лейтенант военно-воздушных сил к вашим услугам, юноша. Думаю мы сработаемся.
Рено улыбнулся и пожал протянутую руку. Он был счастлив – он одержал маленькую победу.
Весь последующий день Рено провел в бумагах. Его начальник с забавной фамилией Шеф, оказался довольно приятным человеком. Впрочем, военная муштра в нем все же чувствовалась. Не смотря на то, что это был лишь первый день работы Рено, Виталий Юрьевич абсолютно не церемонился – он показал ему его рабочее место, документы и дела, которые нужно отработать или разобрать и оставил разбираться, показывая тем самым, что нянькаться с ним не будут и работа есть работа.
Измученный количеством свалившейся на него информации, Рено добрел до дома и рухнул на диван, с наслаждением затягиваясь сигаретой. Мысли, освободившиеся в домашней обстановке от рабочей суеты, тут же подкинули задвинутую днем на задний план проблему с пропавшей картиной. Честно говоря, Рено несколько пугала эта история. Он в случайности не верил, как и в совпадения. К тому же за время его отсутствия в СМИ появилась новая информация – обнаружен один единственный косвенный след преступления: кусок металла неизвестного происхождения. После тщательных раздумий, Рено решил все рассказать Шефу. Может это и было глупо, но поделиться интересной информацией, даже будь она случайным совпадением, с умным человеком можно было.
Утро началось так же как и  всегда – горячий кофе, сигаретный дым, шумное метро и серость улиц. Виталий Юрьевич сидел на том же месте за той же кипой бумаг:
- Доброе утро, Рено! Слышал свежие новости? Метал, найденный на месте преступления оказался не известен светилам нашей науки!
Рено, опешивший от того, что разговор, который он не знал как начать, начался сам легко и непринужденно, ответил:
- То есть как это неизвестен?
- А вот так. Сплав неизвестных металлов. АБСОЛЮТНО неизвестных металлов, то есть в таблице Менделеева нет ни одного из них , даже похожего по структуре.
Рено нахмурился. Это дело начинало окончательно напоминать сводку какого-нибудь фантастического журнала. Тогда он решился – сел на одинокий диванчик и рассказ Шефу все, что знал о картине, об ее авторе и так далее. Виталий Юрьевич долго молчал и смотрел на него прожигающим взглядом стальных серых глаз, потом встал, порылся в ящиках стола и протянул ему продолговатую пластиковую карточку, сказал:
- Это пропуск. Ты завтра… нет, сегодня же отправляешься в Санкт-Петербург. Я довольно известен в своих кругах, не смотри, что работаю в таком кабинете. Мне нужно все по этому делу: догадки, факты, выводы, фотографии, видеозаписи из Эрмитажа – все. Спинным мозгом чувствую, что это дело обещает быть очень интересным. Мы конечно на него не подвязывались, но мы же вольное агентство, нам самим решать с какими проблемами работать. А теперь шагом марш домой, собирать вещи. И запомни, мальчик мой, - глаза детектива внимательно следили за Рено, - главное в нашем дело психология. Читай по губам, взглядам и движениям…и всегда между строк!
В конец сбитый с толку Рено послушно уехал собирать вещи. Он размышлял. Как его угораздило за два всего лишь дня так вляпаться в то, во что здравомыслящий человек просто не поверит. Совпадения, совпадения, совпадения… Слишком много, слишком часто. Еще более странным было то, что Виталий Юрьевич отправил его на это дело. Его, мальчишку, которого он знает один день, который может завалить ему все дело по незнанию или неумению и запятнать судя по всему довольно хорошую репутацию. Рено покачал головой и закурил. Так легче думалось. А может, ему казалось, что так легче думалось. Во всяком случае он заставил себя поверить в происходящее и принять как данность, чтобы просто не чокнуться.
Наспех собранные вещи, купленный уже в аэропорте билет и вот рыжеволосый сидит в удобном кресле, ощущая, как самолет набирает высоту…

*********
- Ты уверен, что мальчишке можно доверять? Влезать в это дело опасно, как для нас, так и для него.
- Уверен. Для парня его возраста он умен не по годам, у него цепкий взгляд и довольно интересное восприятие мира. К тому же его стремление быть не таким как все нам лишь на руку.
- Так он что, еще и относится к неформальной субкультуре молодежи?!
- Успокойся, это не минус в его случае. Он прекрасно обучен, четко умеет излагать свои мысли. Ты же сам говорил, что нам нужен кто-то особенный и нестандартный.
- Хорошо…Возможно ты и прав…Может он справится…Но в случае провала будет катастро…
- Нет! Я уверен в нем. Мальчишка видит хорошие сны…

*********
Гостиница, в которую заселился Рено, оказалась довольно уютной, с видом на Фонтанку. Честно говоря, побывать в Питере его давняя мечта. Но учеба и прочие насущные дела все не оставляли ему времени.
«Что-ж… вот еще одно забавное совпадение в моей жизни… Редко какому счастливчику выпадет на второй день работы отправиться в командировку в любимый город. Прошу заметить, командировку даже можно считать почти вольной…!» – он усмехнулся и привычно закурил.
На улицы Питера медленно опустилась ночь. Пока приземлился самолет, пока он нашел эту гостиницу, пока зарегистрировался и разместился, время уже отсчитало свои минутки и часы.  Сейчас его встречал черный бархат за окном.
Река Фонтанка, пробегающая почти под самыми окнами, хоть и не являлась самой большой из всех рек Питера, но одной из самых таинственных и притягательных точно. Особенно ночью. В этом Рено убедился лично, разглядывая из темноты номера отражающиеся на поверхности воды огни фонарей, домов и мимо проезжающих машин. Он открыл окно. Не смотря на то, что на улице царила поздняя осень, стекла и лужи по ночам уже замерзали и покрывались тоненьким слоем льда и инея.  Холодный воздух ворвался в комнату, взъерошив рыжие с лиловым прядки Рено. Но ему это нравилось. Нравилось ощущение влажного, холодящего щеки воздуха, запаха речной воды и чуть слышного шелеста волн. Город словно жил своей ночной, абсолютно отличающейся от дневных забот, жизнью. Питер – дитя времени и воды…Вторая Венеция, как говорил Петр Первый.
Простояв так минут пятнадцать и ловя взглядом каждый блик света, отражающийся в воде длинной дорожкой, Рено наконец закрыл окно и сел за ноутбук. Нужно было еще раз тщательно проверить его завтрашний маршрут действий…
Утро в Питере было особенным. И вроде бы то же количество машин, те же толпы народа, спешащие на работу, те же пробки и даже то же серое осеннее небо. Но здесь все было по другому…тише…наверное даже благовоспитаннее что ли… Рено открыл глаза и лениво потянулся до хруста в спине. Порешав задачку лежать ли ему еще или уже вставать, он все-таки выбрал второе, выполз из-под теплого одеяла и утопал в душ. Традиционный кофе и сигарета и вот он уже стоит перед дверьми одного из величайших в мире художественных и культурно-исторических музеев. Эрмитаж… Величественное здание – ярко голубые стены с позолотой, высокие красивые окна. Мимо такого здания просто невозможно равнодушно пройти мимо. Рено улыбнулся и толкнул двери.
Как ни странно, музей был открыт – то ли следователи обыскали тут уже все, что могли, то ли на нашумевшей истории просто оказалось выгодной нагреть руки в связи с нахлынувшим потоком посетителей, то ли музей и вовсе не закрывали… Но в любом случае Рено беспрепятственно проник внутрь. Правда тут же оказалось, что третий зал, где собственно и произошла сама кража, все-таки закрыт и посетителям туда вход воспрещен. Немного посомневавшись использовать ли ему данный Виталием Юрьевичем пропуск, Рено все же протянул карточку под нос полууснувшему охраннику, а затем и какой-то тетке, назвавшейся контролером. Он ожидал какой угодно реакции, но только не такой – его едва ли не с почестями и фанфарами проводили к месту происшествия. Ему даже тогда подумалось, что будь им известен состав преступления, они бы наверняка изобразили все произошедшее в лицах с повторной кражей.
Рено тщательно облазил весь зал, но как и следовало ожидать, он не нашел ничего хоть мало-мальски интересного. Сотрудник, дежуривший у входа, рассказал, что кусок металла, о котором говорилось в новостях по телевидению, был найден в дальнем углу, видимо случайно закинутый туда в спешке обыска ногами. С формой этого нечто так и не определились, но склонялись к версии продолговатого тонкого цилиндра. Больше охранник рассказать ничего интересного не мог, ибо просто ничего не знал.
Рено вышел из Эрмитажа часа через четыре. Шеф говорил, что заключение экспертизы по металлу ему дадут без проблем. Рено тогда даже вновь удивился, отчего простому частному сыщику так легко и просто выдавалась, по сути, информация с грифом «совершенно секретно»? Но, пожалуй, иногда стоит принимать жизнь такой, какая она есть, чтобы не запутаться и не потеряться в этом мире, уже давно состоящем из потоков информации. Что собственно, он и сделал.
Заключение Рено и правда дали без проблем. Тщательно засекреченная, проштампованная всем, чем можно проштамповать, копия перекочевала в его руки, а затем уже и во внутренний карман куртки до лучших времен. Сейчас ему предстояла поездка на квартиру к молодой сотруднице музея, которая собственно и являлась ответственной за третий зал.
Ее квартира оказалась на первом этаже в одном из домов, входящих в известную Питерскую архитектуру «колодцев». Рено уверено нажал на кнопку звонка. Шорох за дверью. Он почувствовал, что его тщательно разглядывают. Наконец послышался уставший женский голос:
- Кто там?
- Эм…Простите, Анна, меня зовут Рено, я частный детектив. Хотелось бы задать вам парочку вопросов.
- Уходите! Я уж сказала, что больше ничего не знаю! Я рассказала все!
- Я из Москвы, мне не известны ваши показания. Да даже если бы и были известны, хотелось бы поговорить с вами лично. Не беспокойтесь, я не милиция, у меня свои интересы докопаться до сути, мне вас не под суд вести.
За дверью снова зашуршали. Рено понимал, что женщину наверняка достали и журналисты, и милиция, и все прочие представители заинтересованных лиц. Он, пожалуй, даже не надеялся, что ему откроют двери. Но вопреки всем его ожиданиям, дверь все же открылась – сначала на цепочке, а потом и вовсе полностью.
- Проходите. Только очень прошу, не надолго, я устала от всего этого.
Девушка оказалась совсем юной, наверняка на год старше, а то и вовсе ровесница Рено. Она была бы наверняка даже красивой, не выгляди такой усталой и растерянной. Спустя пару минут они уже сидели за столом и пили чай.
- Знаете… Я ведь и правда уже рассказала все что знала. Да, собственно, знаю-то я не так и много. Вечером я закрыла все как обычно, пульт как всегда сдала под охрану. Я нет так давно там работаю, а потому многие вещи проверяю по два, а то и по три раза, чтобы не попасть в глупое положение. Вот и тогда, я дважды проверила, чтобы закрылись все двери и сработали все замки. Утром я своими руками сняла сигнализацию и даже не сразу заметила, что что-то не так. Лишь когда я через пару минут стала готовиться к очередной экскурсии, я вдруг поняла, что картина исчезла, словно ее никогда и не было. Не сработала ни одна из сигнализаций, не был взломан ни один из замков. Самое интересное, что полотно было украдено вместе с рамой и даже с точечной лампой-подсветкой. Словно все что связано с картиной, и саму картину просто смыли со стены как рисунок. Невероятные необъяснимые вещи. Я находилась в таком шоковом состоянии… - она судорожно вздохнула и сделала глоток чая. – До меня дошло только спустя пару часов, что я главная подозреваемая, ибо я видела эту картину последней, и только у меня были ключи от электронного замка третьего зала. Потом была милиция, разбирательства, журналисты и скандалы-скандалы-скандалы… - Анна устало выдохнула и уставилась в кружку с чаем.
Рено внимательно наблюдал за девушкой, пока она говорила. Она то закусывала губы, то нервно теребила кончики волос, то порывалась сделать глоток из кружки, но забывала об этом и снова только говорила. Следуя советам Виталия Юрьевича и применяя психологию, можно было с уверенностью в 90% сказать, что девушка не врет. Остальные же 10% Рено всегда оставлял на всякие «но» и «если».
- А как вы думаете, почему именно эта картина была украдена?
- Не знаю… - Анна вздохнула. – Я правда не знаю. Да, она стоит довольно больших денег, но та же самая знаменитая «Девятый вал» Айвазовского висела буквально напротив, а стоимость ее на пару порядков выше. А других причин, кроме как получения материальной выгоды, я не вижу – это же море, здесь не может быть каких-то идеологических или религиозных причин, которые можно было бы найти в других произведениях.
- А чем вообще отличается ваш зал? Какая у него основная тема?
- Работы художников-моренистов 17-19 веков. В запасниках хранятся еще полотна, но в зал мы выставляем лишь самые актуальные, известные и интересные.
- Хорошо, спасибо вам большое за информацию! И удачи вам!
- И вам того же!
Закрывшаяся за Рено дверь оставила ощущение еще большей путаницы. Абсолютно все было не логичным. Ко всему прочему ему не давал покоя тот злосчастный цилиндрический кусок…Ведь что-то же он должен обозначать! Вычитанная позже в гостинице формулировка: «сплав неизвестных и несуществующих в природе металлов» ясности тоже не внесла. Единственное, что сейчас приходило ему на ум: Интернет. Он пару часов провел на всевозможных сайтах и форумах, посвященных художественному искусству. Но все это был пустой поток ненужной информации. Хотелось уже просто плюнуть, послать все к чертям собачьим и вернуться в Москву с докладом о невыполнении задания, как вдруг взгляд зацепился за что-то такое, что вполне можно было назвать неординарным. Как оказалось, так или иначе, все художники, чьи работы были выставлены в этом зале на данный момент, погибали не своей смертью. И в жизни каждого из них последней картиной становилась именно такая, написанная «в захлеб». Сложно сказать была ли это зацепка, или лишь очередное совпадение. Но как Рено уже удостоверился, в его жизни не бывает простых совпадений! Он, привыкший доводить каждое свое дело до конца, упорно полез по очередным сайтам. Итогом стали: 20 с лишним часов без сна и отдыха, почти полностью перелопаченные наименования картин и имена их авторов, а главное – интересная информация: среди сотен и сотен художников во всем Эрмитаже, погибших не своей смертью – 721 человек, написавших картин «взахлеб» - 469 человек, и погибших и написавших – 285 человек, и 37 из них по роковому стечению обстоятельств моренисты, картины которых находились в тот день, вывешенными в третьем зале.
Потратив на сон пару оставшихся в этих сутках часах, Рено тщательно рассортировал всю информацию и опять поехал к Анне – на данный момент она была единственным знакомым ему человеком, который хорошо разбирался в искусстве.
- Это снова вы? – она была удивлена. – Я же вам уже все рассказала.
- Послушайте, Анна, на этот раз мне нужна ваша помощь, прошу вас.
Девушка задумчиво стала разглядывать его. То, что она в последствии без проблем второй раз впустила его в свою квартиру, поселило на губах Рено довольно наглую ухмылку, ибо он склонялся к версии, что просто понравился молодой девушке. В конце концов, он всегда хорошо выглядел – рыжие волосы с мелированными лиловыми прядями, ярко голубые глаза, привлекающие взгляды даже случайных прохожих, прямая осанка и спортивная подтянутая фигура. Ко всему прочему, Рено всегда был уверен в себе, и это поселившееся в глазах чувство собственного достоинства, не переходящее никогда в презрение, привлекало женщин.
- Что же вы хотите услышать?
Рено уселся на уже знакомый ему диван и выложил ту информацию, которую ему удалось найти. Анна, казалось, была удивлена:
- Вы знаете, так глубоко я никогда не залезала. Да и не было просто пока времени на это, я ведь уже говорила вам, что не так давно там работаю, и всевозможных дел хватало и без того. Но да, вы правы, сейчас я начинаю кое-что вспоминать. Такое необычное явление, которое вы называете написать «взахлеб», среди художников даже получило свое название – «бессонная техника». Чаще всего это подразумевало под собой работу именно без сна и отдыха, откуда собственно и название. Встречается такое явление не так уж и редко, как кажется. Для многих художников это естественный способ выплеснуть накопившееся. Другое дело, когда это не обычная манера письма для автора, и уж совсем странно, когда пишутся такие «бессонные» картины в результате эмоционального потрясения. Как вам известно, для Жана поля Этье таким потрясением стала его первая поездка к морю, в котором он, кстати, чуть не утонул.
Среди тех картин, которые вы мне перечислили, каждая по своему…необычна, что-ли…Это сложно назвать отдельным течением в искусстве, это скорее взгляд другими глазами на стандарты вещей. Также как и «Волны сна». Вы ведь видели фотографию, не так ли? Разве можно в обычной жизни представить фиолетово-оранжевой обычную морскую воду? Так и многое другое – снег с зеленым оттенком, натюрморт с квадратными яблоками, выглядевшими тем не менее вполне естественно. Я не говорю сейчас о простых каляках-маляках, я говорю о шедеврах мирового искусства живописи. Вы оказались правы, высчитав художников «бессонников» в нашем зале, но только «Волны сна» были тем самым написанным «взахлеб» полотном из всех. Остальные такие картины почему-то утеряны – сожжены, распроданы за границу, некоторые даже исчезали неизвестным образом, как это было с произведением Жана поля Этье.
Еще одним интересным совпадением во всей этой истории является смерть – те художники, которые ни с того ни с сего писали свои гениальные «бессонные» картины, погибали: жили от нескольких дней до года, но не больше. Словно проклятье какое. Честно говоря, многие ученые обращали на это внимание, был написан не один научный труд на эту тему. Но как ни странно никто и никогда так и не добрался до сути и не дал логичного объяснения – выдвигались всевозможные версии, но все они далеки от разумных, а уж тем более от правильных, я думаю. А вообще, даже забавно, что вы нашли эту ниточку, я бы не догадалась там искать. Впрочем, это врядли можно назвать ниточкой, скорее уж туманным указателем, в суде никто не поверит, что картину украли потому, что она была «бессонной». А я по прежнему главная подозреваемая. – она тяжело вздохнула. – И хоть у меня есть алиби, все же страшно быть крайней.
- Я понимаю, я постараюсь чем-нибудь вам помочь. – Рено протянул руку для рукопожатия.
- Буду вам благодарна. – Анна ответила легким прикосновением руки и попрощалась.
Когда рыжеволосый вышел от девушки, в его голове царил легкий сумбур мыслей. Он закурил и пошел прогуляться по улицам Питера. Нужно было позвонить Виталию Юрьевичу и немного покопаться в явлениях вдохновения и сна. Не сказать, что ему нравилась эта затея, но идей получше у него не было пока.
- Виталий Юрьевич? Это Рено, здравствуйте. Виталий Юрьевич, в общем, я был в Эрмитаже, осматривал место преступления, интересного там ничего нет. С милицией я разговаривал, все разводят руками в недоумении. Экспертиза тоже никакой ясности не внесла, одни сомнения. Еще общался с некоей Анной, она хранительница зала, но она тоже ничего объяснить не может – говорит, все сама закрыла, сама открыла, никаких следов, никаких догадок. – про «бессонные» картины он решил пока умолчать. Что толку говорить о чем-то в чем не был уверен и сам?
- Хорошо, Рено, работай, не торопись, сроки нас не поджимают. И попробуй навестить одного моего знакомого художника. Не скажу тебе, что он гений из гениев, но парочка его работ уже ушла с молотка.
Рено послушно записал адрес и отключился. В гостинице он снова засел за ноутбук. На этот раз он искал все о сне, о причинах его отсутствия, о том, можно ли его лишиться, находясь на волне вдохновения, или напротив вдохновение – это прямое последствие сна… Как известно, фаз сна у человека несколько, и только будучи в одной из них мы можем видеть сны. А сон – ничто иное, как отражение наших мыслей, пусть временами искаженных до неузнаваемости, но все-таки отголосков воспоминаний, желаний и прочего. Однако даже в наше время человек еще очень многое не знает о сне – откуда берутся вещие сны, как человек может с точностью до детали описать то место, где он никогда не был, и почему мы сходим с ума, если лишаемся сна? Даже пролистав сотни Интернет страниц,  Рено так и не нашел толком вразумительных ответов. Он шестым чувством ощущал, что что-то в этом есть, но не понимал пока еще что.
После очередной Питерской ночи, он решил навестить знакомого Виталия Юрьевича. Звали его Андрэ, или по-русски Андрей. Мастерская, в которой работал и попутно обитал художник, находилась на пятом этаже старинного здания. Перегородки между чердаком и квартирой были снесены, отчего внутри ощущались большое пространство и свет.
- Прошу, проходите. Вы уж извините за беспорядок, я не ожидал гостей. Будем тогда считать, что это творческий стиль жизни! – рассмеялся Андрэ и протянул руку, поздоровавшись.
Рено был несколько озадачен – они вот уже почти час общались, Андрей даже с легкостью перешел на ты, ибо оказалось, что он на много старше рыжеволосого, но он так и не знал, как правильно завести разговор о вдохновении и сне. Эта тема не являлась самой обычной, на которую можно поговорить с первым встречным человеком, как минимум реально заработать косые взгляды, а как максимум – загреметь в психбольницу. Но Андрей, похоже, и сам понял, что Рено что-то не договаривает:
- Послушай, я вижу, что ты не просто так поболтать ко мне пришел и у тебя есть какой-то вопрос ко мне. Никогда не стесняйся задавать вопросов, Рено, хуже не будет, если они конечно корректны. - Он улыбнулся. – Ты можешь никогда не узнать ответа на свой не высказанный вопрос.
Рено согласно кивнул и рассказал ему свою теорию о возможной причине кражи, или если не причине, то хотя бы просто довольно интересный факт совпадения в тот день.
- Значит, ты хочешь сказать, что здесь замешана не политика и деньги, а все же какие-то идеологические неизвестные нам причины?
- Возможно. – Рено пожал плечами. – Я не могу настаивать на чем-то, во что сам до конца не верю. Но пока это единственный более или менее логичный вариант объяснения случившемуся. К тому же, я тем более не могу судить прав я или нет, я ведь мог что-то не правильно истолковать или упустить какую-то важную деталь просто в силу своего незнания.
- Не скажи. Для человека настолько далекого от живописи, ты достаточно хорошо осведомлен. Другой вопрос в том, что ты изнутри не можешь прочувствовать этот вопрос… А вот скажи мне, тебе знакомо чувство вдохновения?
Рено чуть нахмурился, вспоминая:
- Ну…я бы сказал, что у меня есть Муза. Только она своеобразная, зараза. – Он улыбнулся. – Появляется редко, но метко. И тогда из-под моей руки выходит что-нибудь вроде стихов или прозы. Но писателем я себя не считаю, скорее уж просто творческим человеком.
Андрэ тоже улыбнулся, а потом задумчиво сказал:
- Что-ж, тогда мне проще будет объяснить…У каждого свой источник вдохновения. Но, думаю, не станешь отрицать, что и ты видел во сне нечто такое, что захотелось бы написать? Мне часто снятся какие-то сюжеты для картин, некоторые из них я даже использую потом. Но лишь раз в моей жизни я писал такую «бессонную картину», и то не смог закончить. Просто в какой-то момент понял, что не знаю как и что рисовать дальше и остановился. А стоило только мне прекратить работу, как я тут же растерял вдохновение. Позже я потерял даже сам смысл картины и просто ее выкинул так и не законченную, посчитал ее бредом. Но тех ощущений  просто не объяснить словами…Как будто на то время, когда ты обретаешь вдохновение, ты делишь тело с кем-то…Мне казалось, что моя рука двигается сама по себе, даже не поспевая за мыслями и смешивая цвета так, как я раньше даже и не додумался бы. И во время всего этого не хочется ничего…чувство усталости, чувство голода…все уходит на задний план… Но мне кажется, что как за талант люди часто расплачиваются несчастливой судьбой, так и за такое вдохновение мы чем-то платим. Человек ведь лучший детектор лжи на свете, надо лишь уметь слушать себя. Когда мы смотрим на картину, когда читаем какую-то книгу или слушаем музыку, мы всегда подсознательно выберем то произведение, в которое автором была вложена душа, над которым он работал, отдавая себя. Так и здесь. Мне кажется, что за такое вдохновение мы платим душой, именно она остается на холсте.
Впрочем, знаешь, мне известны такие случаи не только в живописи. Я вхож в наш русский бомонд и знаю не одну историю, когда вот так же писались книги, гениальная музыка или рождалось еще какое-нибудь новое направление в искусстве. Думаю «бессонное» искусство свойственно всем творческим людям. А вспомни ну же таблицу Менделеева, он ведь тоже увидел ее во сне. Да таких случаев множество, думаю, мы просто сами не знаем на что способен наш мозг, мы, возможно, ставим себя в какие-то рамки, когда бодрствуем, а во сне же рамок не существует, вот и используем там всю мощь нашего разума. Считаю, что во снах рождается и осознается что-то гениальное…
Рено молча слушал Андрэ. Он говорил мудрые вещи, но рыжеволосый все так же не понимал зачем, а главное как можно украсть что-либо из Эрмитажа, не оставив почти никаких следов, если не считать металлического цилиндра.
- Это мистика, по вашему? То что произошло? У меня просто не остается другой версии.
- Не знаю Рено, не смотря на то, что я художник, я реалист, я в чудеса не верю, считаю, что всему есть логичное объяснение. Я ведь не назвал чудесами «бессонныю» картины, я лишь сказал, что это свойства нашего неизученного мозга. Так и с этим. Наверняка есть логичное объяснение произошедшему. Возможно, какой-то гений увидел во сне новый способ кражи? – Он улыбнулся, превращая слова в шутку.
Рено попрощался с Андреем, так как понимал, что все что мог здесь узнать, он уже узнал. Сейчас ему нужно было разложить информацию по полочкам в голове и постараться абстрагироваться.
«Возможно Андрэ и прав. Я слишком сильно увлекся всей этой мистикой. Может быть я не учел что-то важное… Думаю стоит попытаться раскопать линию с металлом, как то сложно поверить, что этого металла не существует в природе! Сложно, потому что иначе я опять упираюсь в мистику… - Рено покачал головой и вспомнил, что кроме пары кружек кофе и десятка два сигарет в его рту не было ничего стоящего. – Ах да, надо бы ведь и поесть, а то и помру так, вот смеха то будет – погиб при исполнении от голода. А ведь у нас хоть и мистика на мистике, а некромаги ни в Москве ни в Питере не водятся, оживлять меня некому будет..» - он хмыкнул и нашарив взглядом ближайшую кафешку благополучно отправился читать меню.

*********
- Ты уверен, что мальчишка уже докопался до сути?
- Уверен. Он мне не сказал ни слова, когда звонил. Но позже я сам разговаривал с Андрэ, и он спросил меня, откуда я нашел такого смышленого мальчишку. Еще добавил, что у них была очень интересная тема разговора. О с н а х…
- Хм… Похоже ты был прав… мальчишка и правда нашел нужную нить. Но…ты уверен ли, что ему можно уже доверить что-то большее?
- Думаю пути назад уже просто нет. Насколько я узнал Рено, он так или иначе все равно докопается до сути, уж лучше мы сами все ему расскажем. Так даже и безопаснее…

*********
Утро началось со звонка... С очень раннего звонка… Настолько раннего, что сразу же захотелось придушить того, кто звонил.
- Ало?
- Рено? Это Виталий Юрьевич, надеюсь не разбудил?
Рено захотелось ляпнуть что-то вроде: «Разумеется разбудил, отвали на хутор бабочек ловить, я спать хочу!». Но не проснувшееся толком еще сознание все же подсказало, что делать этого не стоит, ибо может быть чревато потерей работы. Потому, стиснув зубы, он спокойно и даже приветливо ответил:
- Ничего, мне все равно скоро нужно было вставать.
- Вот и отлично. Послушай, есть разговор, но он не телефонный, тебе нужно будет вернуться.
- Но билет…
- О билете не беспокойся, я уже позвонил в аэропорт и поменял его. Заказан он на твое имя, при предъявлении паспорта, ты легко сможешь его получить. Рейс №277 в 7:30.
- Что-то случилось? Я ведь не все свои дела закончил здесь, да и расследование мое продвинулось, но не сказать, чтобы я в шаге от раскрытия преступления.
- Как знать, Рено, как знать.. – туманно ответил Шеф, а потом серьезно добавил. – Говорю же тебе, это не телефонный разговор! Чуть позже ты вернешься в Питер, можешь даже забронировать себе тот же номер, в котором сейчас живешь. Я и сам знаю, что у тебя там еще будут дела, но пока тебе нужно быть здесь.
Рено не оставалось ничего другого, кроме как пожать плечами, выкурить очередную сигарету, да собирать вещи. Не смотря на то, что Виталий Юрьевич его удивил неожиданным звонком, мысли все как одна крутились только вокруг кражи в Эрмитаже. Что-то упорно не складывалось в одну картинку, хотя все кусочки мозаики явно было на месте. То ли он чего-то не учитывал, то ли было в этом что-то такое, что просто не объяснишь одними разумными доводами…А еще ему жутко хотелось спать. За все те несколько дней, что он провел в Санкт-Петербурге, он спал в общем от силы часов 8-10, а это катастрофически мало, для нормального функционирования организма. Зевая и ежась от пронизывающего Питерского ветра, Рено добрался до аэропорта. 277 рейс на удивление оказался рейсом вип-класса: самолет был совсем крошечным, едва ли на десяток человек. Шикарный салон, вежливые до нельзя стюардессы и вышедший поздороваться пилот, даже для 30 минут полета между Москвой и Питером была приготовлена и принесена еда. Но самое запоминающееся музыка. Трансовая…только такое ей можно было дать название. Она как кленовый сладкий сироп прилипала к ушам, заполняла собой мысли, от нее по телу разливалась дикая лень…И без того уставшему Рено ужасно хотелось спать.
«А, плевать…даже хоть и 20 минут, а посплю…разбудят в случае чего…» - он тут же отрубился, но вопреки усталости ему снился сон. Он чувствовал, что сон…
Бесконечно серое пространство без звуков, запахов и чувств…
- Приветствую, Рено.
Он невольно дернулся, так как не ожидал резких звуков. Голос был везде и сразу нигде.
- Не беспокойся, этот сон нечто большее чем ты думаешь…
- Ага, успокоили, спасибо! – пробурчал Рено, - Мне прям так все понятно и легко стало!
- Посмотри-ка сюда… - голос оставался абсолютно бесстрастным ровным. После его команды (?) где-то справа и снизу бесконечная серость расползлась как туман, и Рено увидел закат… Ослепительно солнечный и яркий…его краски всех оттенков завораживали, да что там, переворачивали, выворачивали душу просто на изнанку, вытягивая из глубины что-то такое, о чем даже сам Рено не подозревал. В его голове против воли стали рождаться строчки… Не то проза, не то белый стих… Захотелось схватиться за ручку и писать-писать-писать, выплескивать наружу по сути сами льющие вереницей слова…
Но тут закат вдруг исчез, снова спрятавшись за пеленой серого тумана и это анормально сильное желание писать вдруг исчезло, медленно затухая и оставляя за собой такой же серый след как и все окружающее вокруг.
- Что это было? – выдохнул Рено.
Он почему то просто принял происходящее как данность. Если это и был сон, то очень уж реалистичный и интересный, а в такой куда как забавнее просто поверить.
- Это было то, что называют вдохновением, Рено. То, от чего создаются шедевры вашего искусства…
- Нашего? – Рено ухватился за это слово, чувствуя, что именно оно важно в этом предложении.
- Да уж, - усмехнулся его собеседник, - ты по праву будешь носить звание соновника. Да, Рено, вашего искусства. Искусства, созданного руками человека.
- Э?... – Рено и хотелось бы задать вопрос поумнее, но вышел как-то только такой.
- Ты хотел спросить почему я так ставлю вопрос? Почему отделяю людей и кого-то себя?
Рено закивал головой важно, давая понять, что именно это он и хотел сказать, просто его перебили.
- Так вот отвечу. Я не инопланетянин, не говорящая раса зверей или еще что-то в том же роде, я нечто большее.  Я вне времени и пространства. Я сознание всех и отдельное твое. Я – сон, Рено.
Захотелось курить. А еще материться. А еще курить и материться вместе. А такое желание у него возникало крайне редко.
- Удивлен, я полагаю? Да, тут ты будешь прав, сложно в это поверить. Но я мог бы тебе доказать это, если бы ты захотел. Я просто знаю абсолютно все.  От того, о чем ты мечтал, глядя на машинки, когда тебе было 5 лет и до того, о чем ты мечтаешь сейчас, глядя на девушек. – как показалось Рено, в голосе его собеседника промелькнул сарказм и усмешка. – То же самое касается и каждого человека на Земле. Я бы мог рассказать тебе чем жил Аристотель, или как изобрел лампочку Эдисон, с легкостью бы мог доказать теорему Виета и даже рассказать как она создавалась. Но не думаю, что тебе все это было бы интересно. Люди так устроены, что их редко что-то волнует кроме собственных интересов и изредка интересов близких.
Рено немного обиделся. Вот уж в чем его нельзя было обвинить, так это в отсутствии интереса к чему-либо. Он много читал и вообще любил узнавать что-то новое.
- Я не говорил сейчас конкретно про тебя, Рено, если бы ты был таким же, мы бы сейчас не разговаривали. – Голос отразился эхом в ответ на его невысказанные мысли, стало немного не уютно. – Мне не обязательно слышать тебя ушами, чтобы понять. – Послышался ответ. – Я слышу твой разум так же легко, как если бы читал открытую книгу. Я же сон, Рено, не забывай. А теперь у тебя наверняка накопилось множество вопросов, на которые тебе очень хотелось бы услышать ответы.
Рено задумался, пытаясь собрать разбежавшиеся мысли воедино. Трусливым он не был никогда, всю получаемую информацию воспринимал адекватно, даже будь она странной или необычной, а потому он твердо решил узнать всю правду, пока ему предоставляют возможность, пусть даже и такую не обычную.
- Что такое вдохновение? Почему нам часто приходит вдохновение во сне? Как люди могут видеть вещие сны? Что такое сон вообще?
- Знал, что ты об этом спросишь. Что-ж, я отвечу тебе. Что такое вдохновение? Ты наверное знаешь, что человеческий мозг устроен так, что при жизни, вы используете не больше 5 его процентов? Так вот вдохновение ничто иное как возможность мозгу работать почти на полную мощность своих возможностей. Ведь именно в момент вдохновения человек совершает открытия, создает гениальные вещи, да просто находит выходы из каких-то сложных ситуаций. К людям, которые занимаются творчеством вдохновение приходит чуть чаще и днем, а вот к остальным… Что-ж, отвечу тебе и еще на один вопрос – что такое сон. Сон ничто иное как вдохновение. Все без исключения видят сны. Не важно кошмар ли это, или то, что вызывает улыбку. Видят даже те, кто считают, что им никогда не снятся сны. Просто кто-то запоминает моменты своего вдохновения, а кто-то нет…или просто не хочет помнить… Что же касается вещих снов…А вот тут все сложнее Рено. Все человечество в корне не право, считая, что сон предвещает событие. Это вовсе не так. Сон не предвещает его, он его создает. Как ты думаешь, почему во сне человек может все? Магия, игры со временем, какие-то новые и неизвестные формы жизни? Да потому, что с него сняты все рамки – социальные, политические и прочие-прочие-прочие. А когда этих рамок не существует мозг работает так, как и должен – в полную силу. А силы у человека безграничны. Можешь верить, можешь не верить, но человек действительно может все, без правил и исключений. Ходить вверх ногами и преодолеть силу притяжения? Легко! Ходить сквозь стены и держать в руках лаву? Да пожалуйста! Никогда не стареть? Безусловно! Стоит лишь отбросить все те рамки, что держат вас. Знаешь, почему дитя не разговаривает в детстве, пока мама с папой не научат его своему языку? Да просто детям это не нужно! Их разум, не обремененный рамками, умеет воспринимать любую информацию абсолютно без слов. Это потом их приучают к тому, что для того чтобы нормально жить, надо, оказывается, разговаривать, писать и читать, и они теряют свою свободу мыслей. Впрочем знаешь, во всем этом есть одно «но». Вот представь себе – каждый человек смог бы делать абсолютно все? Любое желание, любое брошенное вскользь слово тут же притворялось бы в жизнь. Что бы произошло?
- Хаос… - выдохнул Рено.
- Точно, хаос. Сейчас человечество настолько прочно загнало себя в рамки, что рушение оных ничего кроме как к краху не приведет. Я давно уже пытаюсь отделить час от вас…я множество раз пытался создавать что-то такое, что увело бы вас на другие планеты, но вы боитесь другой жизни. По сути дела, используй вы всю силу своего разума, вы могли бы без проблем существовать даже в открытом космосе. Кому-то я на свой страх и риск открывал тайны использования своего тела, и тогда в вашем мире появлялись ученые, выдающиеся открыватели, даже те, кого вы нарекли инопланетянами. Забавно, но даже ваш внешний вид ничто иное как рамки. Вы ведь могли бы быть любыми… - как показалось Рено, голос вздохнул или затосковал. – Я не боюсь одиночества, я почти ничего не чувствую сам по себе, но я проживаю чувства каждого из вас, поэтому мне довольно сложно все это. Но я не бог, можно сказать вы сами меня создаете. Я просто некая реальность – множественность всего и часть каждого.
- Значит это так называемые «бессонные» картины, да и любые произведения, в общем, ни что иное, как работа мозга на все его сто процентов?
- Именно так.
- Но почему же тогда люди выплеснув все эти эмоции умирают? И умирают тут же, буквально за год? – спросил Рено.
- Очередной стереотип, Рено. Потеряв одно тело, мы не теряем разум. Познав моменты истинного вдохновения, такие люди уже не могут существовать в мире рамок, они сами отказываются от своих телесных оболочек, иногда даже сами того не осознавая. Но они сами выбирают для себя другую жизнь. Знаешь ли, высших форм жизни кроме человеческой в этой вселенной много.
- Но раз так, почему бы всем не рассказать о том, что они всесильны и все сразу примут одну из этих ваших высших форм жизни?
- Увы, Рено, это не возможно. Я уже сказал тебе, что человечество только лишь частями может познать и принять то, о чем я тебе сейчас толкую. Только лишь наедине с собой можно принять верное решение. Вы будете смотреть друг на друга, соперничать, и в итоге лишь уничтожите друг-друга, как бы прискорбно это не звучало.
- А картина? Зачем, почему и как была украдена?
- Все просто. По своей сути я напоминаю программу, ну или, грубо говоря, структуру. Такую же, как например ДНК. У меня есть свой код, секрета которого не должно знать человечество все и сразу. Я берегу свои тайны, но и я совершаю ошибки. Вернее это не моя вина, просто иногда я даю кому-то вдохновения чуть больше, чем это положено, и тогда создаются шедевры, содержащие мой код. Или часть его. Но даже и части, разгадай ее человек, хватит, чтобы привести цивилизацию Земли к мгновенному уничтожению. Я чаще всего стараюсь незаметно заметать следы за собой, но иногда все происходит само собой, и я не успеваю форсировать события. Так и с этой картиной… В ней содержался код меня, зашифрованный цветами, как в песне нотами, или в книге словами. Мне пришлось ее украсть своими силами – стереть. Но ничего нельзя забрать из вашего мира, не оставив что-то в замен. Закон равновесия обязан соблюдать даже я.
- А метал? Откуда он?
- Ну…именно этим металлом я и заменил картину. По своему весу он совпадает с весом картины, багета и лампы – закон равновесия сохранен. Что же касается его состава… Это просто почва с одной из планет во Вселенной. Не беспокойся, уже вчера ночью я вновь повторил процедуру замены – теперь это простой кусок меди, сплавленный еще с парочкой металлов, никто ничего не докажет, пропажи не произойдет, а со временем люди все забывают. Для вас время – это враг, хоть могло бы быть и другом.
- Но ведь дело просто так не оставят. Это нашумевшая на всю Россию история, которую уже не затопчешь отсутствием фактом.
- Молодец, Рено, ты все прекрасно понимаешь. Именно для этого на Земле существуют соновники – их дело скрывать вот такие огрехи человеческими методами: то бишь документами, как вы привыкли решать свои проблемы в современном мире.
- Мне что, выходит, нужно будет как-то закрыть это дело, или, грубо говоря, прикрыть кое чью задницу? – Рено уже вполне отошел от свалившейся на него информации, чтобы восстановить свою слегка нагловатую манеру разговора.
- Мда уж…такого наглого соновника у меня еще не был. – Голос снова усмехнулся, но все равно оставался бесстрастным. – Да, и так как ты знаешь мой секрет, ты либо будешь вынужден научиться пользоваться своей новой силой и с легкостью с помощью своих мозгов лишать такие проблемы, либо ты просто никогда не проснешься.
Рено думал не больше секунды. В его жизни появилось что-то воистину захватывающее и проспать он это ни за что не собирается!
- Согласен! Только платить зарплату вы мне будете дважды в месяц! И побольше!!!

*********
- Ну что, мальчишку посвятили, так я понимаю?
- Верно понимаешь, теперь и он соновник…
- И что теперь? Ты уйдешь? Оставишь агентство ему?
- Думаю, нет пока. Ему будет нужен учитель, как и мне в свое время. И потом, у тебя же есть ученик, почему и мне нельзя, а?
- Ну узнаю своего старого приятеля, вечно хохмит, ешкин кот…
- А то-ж, будто ты меня не знаешь? Думаю через пару часиков он будет здесь. Ну надо же ему будет отчитаться о проделанной работе….

*********


Рецензии