Притча о срубленном дереве

А на днях срубили старое дерево, с которым я обычно здоровалась. Я с каждым днем теряю в памяти то место, где оно росло.
Ты не помнишь его? Тогда я тебе расскажу о нем.
Мне хотелось придумать для него имя. Оно уже было покалеченным, на месте огромной ветви был покрашенный срез… И всё же оно росло. Жило и зеленело – теми несколькими ветками, которые были стройные и упругие. Дерево когда-то высилось, молодое и задорное.
Это было мое дерево. Когда-то я трогала его, шепотом или мысленно (это почти одно и то же: оно прочитывается, будьте уверены) говоря ему: «Привет!», кора была тёплой. Я тогда не знала, что дерево умирало. Я с ужасом увидала однажды горку светлой трухи – то, что было когда-то Деревом. Совсем недавно. На днях.
Дерево чувствовало свою судьбу. Оно росло на дороге и однажды помешало людям. А люди обычно сметают всё на своем пути. Они сильнее бури, а иногда они бывают злее зверей. Кора дерева уже ничего не чувствовала, зато остатками листьев оно всматривалось в небо, в забавный шиповник, что разросся напротив. А еще Дерево умело смотреть внутрь себя. Так даже не каждый человек умеет. Мне очень не хватает и этого, и многих других гордых и старых деревьев. Дерево не может взять меч и защищать себя. Оно – мудрое – считает ниже своего достоинства сражаться с человеческими качествами. Раньше деревья действительно обладали удивительной силой. Сделанные из ветвей таких накопивших свою силу деревьев дудочки имели волшебные качества: их звук был целительным и притягательным. Деревья были столь величественны, что совершенно естественно воспринимались если не подобием храма, то как внушительного вида колонны природного храма. Отсюда и в рощи священные уже – само собой – входили с чувством благоговения люди, которые понимали с детства: обогревая дом камином, где горят дрова, они отнимают жизнь у братьев-деревьев. И люди высаживали новые деревья. И люди учились разговаривать с цветами. С кем же говорить в пустоте?
Тонких музыкантов Дерево учило петь, слушать особую музыку. Художники ловили этот волшебный рисунок линий на нежных зеленых ладошках; мысли деревьев, полные необъяснимой грусти, запутывались в бугристой коре и остывали, успокоенные…
О Дерево! Ты – одно из волшебных созданий природы. Людям казалось, что они всё знают о деревьях…
Не-е-е-ет! Дерево хранит еще очень много тайн! Оно умеет принимать, отражать и передавать. Это умеют не все: так, чтобы не нанести рану другому человеку.
В то время, как рациональные ученые изобретали овощи и фрукты в форме куба, чтобы их удобно было упаковывать для дальнейшего употребления (читай: уничтожения), вы – гордые и независимые дети природы – смели расти, раскидывая свои распростертые в ласковом воздухе ветви «неправильно», по каким-то своим тайным траекториям. Человек, подражая деревьям, не научился у них чему-то самому главному.
Я хотела положить в дупло дерева записку, но постеснялась, думая, что оскорблю его.
Люди постарались поскорее забыть о Дереве и накидали серые грубые камни с острыми краями.
Но у деревьев, даже срубленных очень давно, остается своя, тайная, немощеная и древняя дорога: они умеют приходить в сны…
Послушай, Человек. Как красиво можно жить, когда тебе не мешает Рядом Живущее Дерево, даже если сердцевина его давно высохла… Как замечательно жить, когда ты и это Дерево умеете общаться, несмотря на то, что вы такие разные…
Я знаю: когда срубают дерево – заболевает город. Я понимаю: когда высаживают аллею – в город прилетает больше любви.
Дерево не говорит человеку: «Подвинься! Здесь хочу пройти Я». Дерево молча гибнет.
- Я не люблю листья! Они противные! – Звонко выкрикнул товарищам свое особое мнение мальчишка, протопав на бегу по мокрым желтым слезинкам в луже, на ходу поправив школьную сумку. «Закоренелый прагматик», - подумала я.
Музыка мне кажется таким же большим деревом, на которое посмотришь снизу вверх – и взгляд теряется в бесконечности изысканных ветвей. Звучи, Музыка. То Дерево тоже хотело звучать. Слыш-ш-ите? Шшелковый шшёпот шшироких листьев, ласкающих нежно ладонь?
И если люди не придумают, как примирить свои желания с желанием деревьев жить, они рискуют остаться в варварском Прошлом.
Голландцы в семнадцатом и восемнадцатом веке строили дороги и обрамляли их аллеями. Тюменцы в двадцать первом веке сооружают автомобильные подъездные пути и нередко сокрушают деревья. Но если дорога проложена по живому, куда же она ведет?
Это дерево долго болело. На его оставшиеся тоненькие ветви не садились птицы. Но иногда мимо пролетала сорока, она задевала несколько листьев своими переливчатыми крыльями, и тогда дереву было хорошо. Оно незаметно вздыхало, приветливо шевеля для сороки своими немногочисленными листьями. Птицы умеют считать: они заметили, что еще одного дерева не стало.
Моя ладонь запомнила те бугорки коры. Но если от дерева остается труха, что слушают в тишине поэты?
Летом, капризным летом на старом пустыре росло дерево. Оно занимало очень мало места… Но люди построили здесь дорогу, и дерева не стало. Вот и всё, что произошло на этом месте. Больше оно ничем не обозначено. Хотя… В этом месте дорога делает поворот. Дерево ушло, дав людям новую возможность. Путь свободен…    18 – 19 сентября 2010 года.