Выдержки из...

              Выдержки из…
                … биографии - «Илона – дочь президента Забукистана»

Илона нежно зевнула и потянулась. Она планировала потянуться угловато и простецки, но у нее все равно вышло очень изящно. Все оценили. «Врожденная утонченность» - сказали себе Все. Илона оглядела всех: «Прошу прощенья, я немного устала». «Конечно, конечно» - подумали все. Поволока усталости спала, и в ее глазах снова засияла мощная доброта: «О! Друзья мои, сколь много еще несчастных детей! Когда я сегодня обнимала последнего ребенка, его беспомощное тельце дрожало в моих руках. Возможно, он даже был голоден!» Координатор воздал ей должное: «Вы были на высоте!». Илона взглянула на координатора и он, почувствовав себя неловко, добавил: «Даже выше чем обычно» - и скороговоркой добавил – «фотограф все отразил. Я уже видел снимки, сразу два журнала берут их на обложку…»
Илона слегка подняла левую бровь: «Милый мой, Вы бываете крайне неуместны» Координатор покраснел так, как если бы ему дали пощечину байдарочным веслом. Ему было не просто работать на эту красивую, молодую женщину. Она была невероятно, просто сногсшибательно добра, а также скромна, как впрочем, и умна.

Умна. (Красива и богата)
Ей рады нищие ребята.
Больным лекарство разольет
Забор упавший подопрет.

«Прошу прощения» - потупился координатор. «Нет! Это я прошу прощения, я была слишком резка». Все внутренне насладились ее тактичностью.
Зазвонил телефон. Илона подняла трубку: «Ах, это ты, любимый» Она прикрыла трубку ладонью: «прошу у всех прощения, это любимый». Все тактично встали и ушли. Последним вышел координатор. Первый из вышедших уже в коридоре оглянулся и увидел, что координатор опять вышел последним. «Все же координатор наименее тактичен из Всех» - подумал он – «Но работу свою знает и любит» - тактично добавил он про себя. Координатор, верно понял его взгляд. Но он не смог опять покраснеть, потому что не успел побелеть с прошлого раза.

Иногда по одному голосу понимаешь, что человек улыбается. Илона была из тех, кто мог говорить и улыбаться одновременно. Это ее качество ценили ведущие радиостанций, на которых ей не редко приходилось выступать. Однажды молодой радио слушатель (распущенный нигилист) спросил ее в прямом эфире – «Вот все говорят, что у Вас и денег завались и красавица нереальная. С этим ясно -  все при Вас. Но у меня вопрос насчет Вашей знаменитой доброты. Чё-то мне кажется, что Вы просто прикидываетесь. А?»
Илона тогда просто улыбнулась и сказала своим улыбающимся голосом, искренне и задушевно: «Не знаю, что Вам ответить». И  все поняли, что она действительно такая. Понял это и радиоведущий, который тоже был немного нигилистом (потому его и взяли на работу), понял и юноша задававший вопрос. Юноше, лаботрясу и хулигану стало очень стыдно. И он пошел на площадь кормить голубей. Овсом. До рассвета.


          И сердце юноши согрето,
Как если наступило лето.
Он с удовольствием забыл   
Что одноклассника побил.
Теперь он «зубы перед сном»,
И копит денежки на дом.

Вот какой был у Илоны голос!!!



«Я в замешательстве, любимый!». Илона разговаривала, полулежа в антикварном гамаке 16-го века. В замешательстве она была из-за того, что любимый не очень хотел ехать с ней в район экологической катастрофы. «Пойми, там, у океана, беззаветные одиночки выбиваются из последних сил, отмывая от нефти водоплавающих. Я должна, я просто обязана вылететь туда и пожать руку «отмывающим»!». Любимый вздохнул – «Ты же знаешь, это надолго, твой координатор сначала потребует отмыть всех «отмывающих»». «Мой координатор считает, что достаточно выпустить майки с надписью – «отмой меня!»» - ответила Илона. «Конечно, достаточно! И потом, ведь ты очень устала. Илона, тебе просто необходим отдых. За 1000 километров отсюда я видел великолепную лесную опушку. Завтра возьмем мой вертолет и летим рисовать пейзажи». Илона ответила с сомнением – «Хотя твоя идея восхитительна…». Любимый прервал – «Соглашайся, целый день мы проведем одни». «Почти одни. Нам все- таки придется взять летчика» - пошутила Илона. «Да, да, безусловно,  еще прислуга, охрана и два таиландских повара, но это не в счет…». «Я согласна любимый». В конце концов, Илона была обычной женщиной не чуждой обычных человеческих радостей.


                Выдержки из… 
                …дневника.

  …24.  Неудачный день.
  …29. Неделя выдалась крайне гадкая.
  …02. Все.… Кажется, вымираю изнутри.
  …Удивительно, но внутри уже не так больно. То есть боль конечно есть. Но она кажется, выжгла те окончания, которые опознают ее и делают боль надсадной. Боль как боль. Просто вылилась из души в тело. Мне кажется она даже порядком забрызгала стены комнаты в которой я живу.

  …мне снилось что стены моей комнаты гниют…

Мой враг мне известен – реальность. Сама реальность размазывает об асфальт – без улыбки, без грусти, без злобы. Но и без пощады, с одной только несгибаемой монотонностью имбецила.
Вспоминая свою жизнь, я не помню момента, той секунды когда я сделал что-то не так. Что же я упустил. Почему счастье ушло? Или оно и не двигалось в моем направлении.
Мне давно за сорок. И половина обобщенных рассуждений с самим собой, заканчивается тем, что я тихо плачу сидя лицом к стене.

Мне приходилось, и рыдать взахлеб, катаясь по кровати. Такие рыдания похожи на рвоту. Тело пытается освободиться от того, что не может принять. Потом бывает чувство опустошенности. Пустота… и рядом то от чего так хотел избавиться – все внутри. Ни от чего ведь избавиться нельзя, все что с тобой происходит, навсегда с тобою и остается.

  …0. Мне за сорок, и я все еще плачу. Впрочем, со стороны все очень мило. Я, увы, «вменяем» и потому считаю себя частью общества. И общественного покоя откровенностями не оскорблю. Это скорее по привычке мне навязанной. Моему разуму кажется странным добровольно считать себя частью чего-либо. Но я все же делаю вид, что считаю, а общество взамен присваивает мне звание вменяемого. Смешная награда! Да и общество смехотворно.
 
Что мне сказать о себе. Я НИКТО.
Если общение с человеком длиться более восьми минут, может всплыть вопрос – «А Вы собственно…?». И вместо того чтобы прямо сказать – «Я не…(не известен, не богат, не женат.), приходиться выворачивать правду до такой степени, что я вроде бы кем-то и становлюсь. Всех знакомых я старательно растерял, они знали, что я никто, пустое место. Я не… не… не….
Осталось тело, ради которого я усердно добываю пропитание, двигаюсь по улицам и выдаю себя за личность. Злое тело. Это так утомительно – годами где-то ходить, что-то говорить. Лишь бы услышать пару раз за спиной – «…нормальный мужик…» - и радоваться этому и знать что это ложь.

  …0. …Мне снилось, что я становлюсь прозрачным…

  …0. …И детство, и юность прошли довольно паршиво. Кажется не было никаких оснований думать что все исправиться. Но я был не просто уверен – я знал, что буду счастлив. Какое то странное, щемящее чувство солнца и ветра. Которое тогда казалось предчувствием светлых лет. Лет, которых я так никогда и не прожил.
Вместо солнца – засиженная мухами тусклая лампочка. А ветер – душный сквозняк из под двери. Простите меня, мои мечты, простите, у меня ничего не вышло.
В двадцать три я успокаивал себя шуткой – «Ничего, дальше будет еще хуже» ха, ха! К ужасу моему эта шутка сбывается непрерывно. Неотвратимость. Как человек, летящий с небоскреба. Можно кричать, шутить, умолять, можно даже сильно махать руками, это все не к чему.

Вчера ради интереса постоял на краю крыши. Чуть не рассмеялся – тело негодовало с такой удивительной наглостью! Плоть орала и требовала жизни, хотя бы и в полном ничтожестве.
Инстинкт самосохранения удивительно навязчивая штука. Ему ничего не объяснишь. Но можно и ничего не объяснять. Пусть себе орет.

  …0. Я знаю, что соседи хотели бы расшириться за счет моей комнаты. Люди они грубые и не порядочные, но как знать, может для таких и крутиться планета.
Странным образом я задействован в жизни. Ни у кого нет
необходимости в моем присутствии, зато есть нужда в моем отсутствии. Что ж, что ж…

  …0. Я принадлежу к той вязкой массе социального низа, которой общество пользуется как точкой отсчета. Такая нулевая ступень. Ниже есть, конечно «деклассированная» прослойка. Но это уже со знаком минус. Мне же место есть, такие как я придают смысл всей социальной лестнице.

  …0. Вчера впервые за неделю посмотрелся в зеркало. Не сдержался, плюнул.

Из ткани жизни совсем исчезли светлые тона. Или их и не было?
 
Неужели завтра опять к людям, и кажется, только для того, что бы каждый встречный и поперечный давал тебе понять что ты даже не второго, а какого то сто пятьдесят второго сорта. Зачем? Зачем все это?
Когда я думаю что в моих силах остановить эти нестерпимые дни, я улыбаюсь. Эти мысли самые добрые и самые уютные. …Все!.. Если в ближайшие две недели ничего не измениться, то мне пора.

  …0. Какая чушь! Какие две недели! Что можно исправить! Пол жизни по наклонной. Это все плоть… Ничего я ей рот заткну.

  …0. Ходил на рынок. Думал купить снотворного из под полы. Но странно, впервые в жизни повезло. Подошел мужик в телогрейке и спросил, не хочу ли я боевой парабеллум с двумя обоймами. Деньги отдал все. Настроение просто прекрасное. Какое облегчение!
Забавно. Вечером услышал шум за дверью. Подкрался и посмотрел в глазок. Это был соседский мальчик. Он сморкался и вытирал сопли об мою дверь. Забавно. И сколько в этом гармонии! Детская злоба полна искренности. Взрослые выдавливают из жизни с соблюдением этикета.

  …0. Все вроде готово. Можно и в комнате. Но я ведь тут все запачкаю. Здесь кто-то будет жить, и возможно будет немного счастлив. Может и тот соседский мальчик.
Ехать до леса минут двадцать. Захвачу веревку на случай если парабеллум не исправен. Ненавижу оружие, даже не осмотрел.
В идеале надо было просто исчезнуть. Например, подкапывать край обрыва пока не засыплет несколькими тоннами земли. Вылететь на воздушном шаре далеко в океан и взорвать несколько килограмм тротила. Но эта романтика требует времени, а мне бы поскорей. Лишь бы парабеллум не подвел. Вешаться слишком одиозно. Пуля в голову это со вкусом. Хотя и банально. Ничего, две запасные обоймы развлекут милицию.
Все. В комнате убрал. Документы и оружие взял. Совсем не грустно. А только весело и зло. Теперь сжигаю этот дневник и ………


                Выдержки из…
                …событий.

Весенний лес ядовито прорастал. По туманной тропинке шел не молодой мужчина. Маленького роста, худой. Потертая одежда и никчемное лицо. В левой руке у него была корзина. Осенью, так выглядит каждый второй грибник. Шел быстро, и не глядел под ноги.
Правою рукой он иногда нервно тер не бритое лицо и усмехался. Тропинка повернула, но он пошел прямо, в глубь леса. Он упорно
продирался сквозь заросли, пока между деревьями не засветлели поля.
Через пол сотни метров лес заканчивался. Мужчина присел на корягу, достал из корзины пакет. Разорвал несколько слоев бумаги. Извлек из газетных лохмотьев пистолет и две обоймы. Одну он положил в карман, а вторую попытался вставить в пистолет. Получилось не сразу. Было видно, что ему впервые приходиться это делать. Аккуратно положив заряженное оружие в корзину, он встал и снял куртку. Достал из кармана брюк расческу и аккуратно причесался, потом закинул расческу далеко в лес.
Где-то далеко над ним птица крикнула  - «ку-ку». Мужчина поднял голову и громко сказал – «Ну что кукушка, сколько мне на свете осталось жить?». Кукушка тихо отозвалась – «Ку» и затихла. «Ну и хватит» - сказал мужчина и ухмыльнулся. Он наклонился за оружием и вдруг услышал – «Ку-ку», усмехнулся, достал парабеллум, выпрямился. Мужчина попытался снять парабеллум с предохранителя.
Над его головой снова раздалось ироническое «Ку-ку, ку-ку, ку-ку». Мужчина втянул голову в плечи, предохранитель не поддавался. И снова «ку-ку, ку-ку…», «Когда же ты заткнешься?!» - сквозь зубы сказал мужчина. Снял, наконец, оружие с предохранителя. Раздалось хлопанье крыльев. Кукушка перелетела на нижние ветки. Теперь мужчина видел птицу. Она смотрела ему прямо в глаза – «Ку-ку, ку-ку…». «Врешь сволочь» - ответил он. Подняв парабеллум, прицелился и выстрелил в птицу. Разлетелись куски коры, и птица упала на землю. Мужчина облегченно вздохнул. Поднес пистолет к виску и прошептал – «Прощай ми…» - «ку-ку…» - не дала ему закончить кукушка. Она была только оглушена, и теперь поднялась с земли. Попыталась взлететь, но не смогла. «Ку-ку» - сказала она и быстро засеменила лапками, убегая от неблагодарного человека. Тот погнался за ней, стреляя на ходу. Пули ложились близко, но не попадали. Птица прошмыгнула под кустами на краю леса и выскочила на поле. Оглянулась, накуковала мужчине еще лет восемь, и побежала к стогу сена. Мужчина перезарядил обойму, продрался через кусты. Он увидел, как кукушка нырнула в стог сена. Подбежав к стогу сена, мужчина с трех метров разрядил в него почти всю обойму. На последних выстрелах он услышал тихий вскрик. «Теперь все» - сказал человек и…


                Выдержки из…
                …диалога.

Посетитель: (оглядываясь по сторонам) Ну… тюрьма у Вас… просто замечательная. 
Надзиратель: (улыбнувшись) Что правда то правда.
Посетитель: Если не ошибаюсь у вас даже и решетки титановые.
Надзиратель: (с наслаждением) Есть такое.
Посетитель: А замки…?
Надзиратель: Замки?! …Это не замки, это просто объедение! Эх, жаль у Вас рекомендаций только от помощника замминистра. Если бы от министра, был бы допуск «А». Я бы Вам столько показал…!
Посетитель: Я ведь по обычному культурному обмену между нашими странами… (замявшись) Но если это возможно…
Надзиратель: Смелее, смелее.
Посетитель: Ну,… очень уж мне хочется на «Мразь» посмотреть.
Надзиратель: Понимаю, понимаю. Это возможно. Человек Вы я вижу хороший, душевный. Расскажу Вам все что положено (наклонившись через стол) и капельку из того, что не положено. Устраивайтесь поудобнее.
Посетитель: Благодарю (улыбнулся и расстегнул верхнюю пуговицу).
Надзиратель: Чайку?
Посетитель: Пожалуй.
Надзиратель: Чудесно, (нажал на пульте кнопку с надписью «чай»)
Посетитель: Наверное, каждый день «Мразь» видите?
Надзиратель: Да практически каждый.
Посетитель: Если не секрет, что Вы чувствуйте? Убить его часто ли хочется?
Надзиратель: Если честно то хочется непрерывно, но для меня это вопрос чести, и долга тоже.
Посетитель: Понимаю.
Надзиратель: Когда «Мразь» после суда к нам привезли, треть надзирателей сразу уволилась. Потому что понимали, не выдержат и убьют. А ему ведь еще жить и жить. (Смахнув слезу) А Илону с любимым не вернуть!
Посетитель: Писали что он их топором…
Надзиратель: Ну что Вы. Это желтая пресса сочинила. Я сам был на суде.
Посетитель: Вы там были?!
Надзиратель: Да, да. Теперь это уже легенда. Применял он боевой парабеллум. Выследил, когда Илоночка с любимым в стогу сена отдыхала, и всю обойму в них…
Посетитель: Мразь!
Надзиратель: Мразь!
Посетитель: Как же его не казнили?
Надзиратель: Ну, это было бы слишком гуманно.
Посетитель: Но ведь есть удивительные казни!
Надзиратель: Не те времена.
Посетитель: Но в виде исключения можно же?
Надзиратель: В виде исключения можно буквально все. Но поверьте мне милый друг, для «Мрази» любая казнь была бы облегчением.
Посетитель: Неужели муки совести?
Надзиратель: Нет. Условия.
Посетитель: У него плохие условия?
Надзиратель: Заверяю Вас как старший надзиратель. Условия содержания у «Мрази» совершенно невыносимые!
Посетитель: Рад слышать. Каким же образом? Пытаете, поди?
Надзиратель: (улыбнувшись) Без пыток то куда, без пыток никуда. Но стараемся не повторяться. Хотя некоторые изуверства неделями применяем. Чувство «безысходной обреченности» используем.
Посетитель: Тонко.
Надзиратель: Да. Работа не простая. Например, придумаем что-нибудь эдакое, но сначала музыку в камере включим, мягкую, одеяло дадим теплое. И как только он чуть пригреться, задремлет, тут и берем его тепленького, внутренне беззащитного. Зафиксируем и пошли измываться.
Посетитель: Хитро.
Надзиратель: У нас же целый отдел над этим работает. Творческие люди.
Посетитель: Молодцы. Фантазеры.
Надзиратель: Я бы даже сказал, мечтатели. Да и сам я дельные советы часто подкидываю. Опыт, какой-никакой иметься.
Посетитель: Скромничаете?
Надзиратель: Признаться, да. У нас ведь династия. Еще ребенком помню, уроки сделаю и к папе в подвал бегу, помогать.
Посетитель: Восхищен.
Надзиратель: (смущаясь) Ну, ну.
Посетитель: Скажите, а «Мразь», он как реагирует? Рыдает, умоляет, говорит, что невиноват?
Надзиратель: Так связь же, односторонняя. Слишком много чести «Мразь» выслушивать. И он знает, что не одно его слово наружу никогда не выйдет. И как звать его никто не знает, «Мразь» и все.
Посетитель: Да, не будет ему славы Герострата.
Надзиратель: Вот, вот. Он нам не интересен. Нам надо только чтобы он  всю жизнь мучался. А жить он будет долго.
Посетитель: За этим тоже следят?
Надзиратель: Конечно! Для этого есть группа медиков. Повар также есть, особый. Второго такого нет. Наш Виктор, виртуоз отвратительного вкуса.
Посетитель: Невкусно…
Надзиратель: Повторяю, просто отвратительно! Виктор наша гордость. Причем не останавливается на достигнутом. Каждый месяц все гаже и гаже. Ищет свой, так сказать, Идеал. Так и быть, я заверну Вам с собой его печенье.
Посетитель: О! Я Вам крайне, крайне…!
Надзиратель: Перестаньте, это мелочи. А вот насчет, посмотреть на него…
Посетитель: Да, да!
Надзиратель: Больше трех секунд, увы нельзя.
Посетитель: Понимаю.
Надзиратель: Когда я нажму вот эту кнопку, на экране появиться изображение его камеры. Через три секунды экран автоматически погаснет. И еще. Если захотите плюнуть, плюйте, только не разбивайте. Посетители уже пятнадцать экранов разбили.
Посетитель: Хорошо.
Надзиратель: Включаю.
Посетитель: Тьфу.
Надзиратель: Как у Вас смачно вышло!
Посетитель: Само как-то. Не сдержался.
Надзиратель: Ничего, ничего, потом протру.
Посетитель: Но Вы то! Откуда у Вас столько выдержки и упорства?!
Надзиратель: Вы мне льстите.
Посетитель: Нет правда. Я вижу в  Вас столько самоотдачи, и
даже горения!
Надзиратель: Что ж. Открою Вам секрет. Я ведь смертельно болен.
Посетитель: Ах…!
Надзиратель: И никаких шансов на выздоровление. Врачи говорят, что больше восемнадцати лет не протяну.
Посетитель: Это ужасно!
Надзиратель: Но я счастлив, что на мою долю выпала такая особая работа. Очень важно успеть сделать в жизни как можно больше…правдивой справедливости.
Посетитель: И справедливой правды.
Надзиратель: И справедливой правды тоже.
Посетитель: Понимаю.
(Раздается стук в дверь)
Надзиратель: А вот и чаек принесли...