Так хотят звёзды

Вот и снова все собрались. В третий раз. Повод один, а праздника три. Праздника? А как ещё назвать застолье, где люди произносят речи, выпивают, закусывают?.. И что означает слово «праздник»? Что-то я не припомню толкования…Объясняли нам в школе или нет? Ну, или не в школе, то хотя бы где-нибудь ещё? Может, в разговоре каком-нибудь…Не помню. У меня вообще с памятью постоянно какие-то проблемы: то забуду сестру с днём рождения поздравить, то забуду, куда свою заначку перепрятала. Какую заначку? Да так…Не очень приятно говорить об этом. Но раз уж «взяла слово», что называется, нечего идти на попятную. Так вот. Обычно заначки у мужчин бывают – левые денежки или подарок «не для жены», который не успел вручить адресату вовремя, или купил «оптом» подарки к Женскому дню, а ещё не разобрал, «кому,что и когда». Нет, моей заначкой последние лет 10(если не больше, опять же, не помню точно), как бы ни стыдно было в этом признаться, стала…поллитровая моя подружка. Так случилось, что она стала единственной, кому я могла доверить свои самые сокровенные мысли. Да знаю я, что это неправильно, что это слабость, перешедшая со временем в неизлечимую болезнь,- знаю, ведь муж-то мой – врач, прекрасный, талантливый, уважаемый. Впрочем, как раз из-за него всё и произошло, что произошло.
Мы познакомились с ним, когда он пришёл из армии. «Добрые люди» свели нас на каком-то празднике (опять это слово). Он мне сразу понравился. Не скажу, что пронзил моё сердце с первого взгляда, но весь его вид внушал доверие, от него исходило спокойствие и какая-то надёга. А эти серые глаза! Пронзающие тебя, кажется, насквозь. Ему, наверно, было бесполезно врать, он бы сразу это почувствовал. Но мне нечего было тогда скрывать ни от него, ни от какого бы то ни было мужчины вообще. Лет мне было девятнадцать, и никто из представителей противоположного пола до сих пор мной попросту не интересовался. Может, виной тому моя воспитанная скромность, а может, неброская внешность – не знаю. А только очень скоро Он стал моим Мужчиной – первым. И так уж случилось - единственным. На всю мою жизнь.
Провстречавшись примерно год, мы поженились – всё было так, как и полагалось быть в любой советской семье: свадьба с родственниками и друзьями, первая (непервая) брачная ночь, сначала житие с родителями, а потом…потом  семь мучительных месяцев моей беременности, с жутким токсикозом, закончившиеся рождением сына, слабенького, но желающего, к счастью, жить. Он тоже стал единственным для меня. Ребёнком.
Я тогда уже работала,а муж продолжал учиться в мединституте, в который поступил только после возвращения из армии. Он тоже работал, в свободное от учёбы(т.е. ночное) время. И я с сынишкой была в основном одна...
 Мамочка, спасибо! Ты так всем нам помогала в «выращивании молодого поколения». А ведь нас, трёх сестёр, тебе никто не помогал поднимать. Ты такая у нас хорошая, мамочка! Прости меня, пожалуйста. Нет мне прощения за то, что, поднятая с таким трудом тобой, я, твой последыш, так легко, безрассудно, самостоятельно, добровольно, так низко пала. Не справилась я, понимаешь? Не сдюжила. Не надо было мне выходить замуж за  Митю. Мы с ним слишком разные для того, чтобы мочь быть вместе. Я это давным-давно поняла, когда он, будучи ещё студентом, возвращался утром как будто после ночной смены в больнице, а глаза его, именно глаза, которые он всегда прячет, когда не хочет говорить правду, говорили мне, что в эту ночь он был с ДРУГОЙ женщиной. Сначала я списывала это на свою ревность – посиди-ка целыми днями одна дома – потом стала гнать эти подозрения, чтобы, не дай бог, не разрушить брак, к которому я так стремилась, а потом…Потом случилось огромное, всепоглощающее, всё сметающее к чёртовой матери ПРЕДАТЕЛЬСТВО. Вот уж от кого нельзя было этого ожидать, так это от моего Мити. Но и он оказался просто самцом. Самцу ведь для чего самка? Свершить главный природный акт, заканчивающийся рождением потомства, как факт, подтверждающий состоятельность особи мужского пола в продолжении рода-племени. И всё! И всё! Конечно, человеческий самец отличается от животного некоторой протяжённостью ответственности, связанной с пребыванием внутри той ячейки, где рождается «птенец». Но! Продолжительность всё равно конечна. По крайней мере, у  многих мужчин сравнительно быстро наступает фаза потери интереса к своей самке. То бишь, к жене. И тут возможны, как говорится, варианты: кто-то похаживает всю жизнь налево, аккуратно «заметая следы», возвращаясь на "домашний коврик", кто-то гуляет откровенно, уверенный в том, что его половине попросту некуда деться, терпя все унижения, кто-то провозглашает свободную любовь, тем самым полагая, что снимает с себя обязанность отчитываться, а кто-то… А кому-то не удаётся изменять безнаказанно. Т.е. мужчины почему-то не учитывают того, что самки тоже бывают сильными. И главная сила заключается в том, что задачу «быть или не быть потомству» решает как-раз-таки Женщина. Будь она трижды проклята, но троекратно воспета! Да-да! Именно Женщина воспроизводит потомство. Сначала даёт своё согласие мужчине, потом вместе с ним отправляется в великое сладостное путешествие под названием «Давайте делать детей!», потом страдает несколько месяцев и в муках рождает дитя. Нового человека, с руками, как у…папы, с ушами, как у…мамы, с глазами, как у…папы, с характером…СВОИМ! Генотип генотипом, но индивидуальность личности никто не отменял. Иначе, какой был бы смысл-то в воспроизводстве? Клонирование обречено на неудачу именно поэтому. Мы все разные. И мы хотим быть разными. И каждый из нас хочет оставаться самим собой. Самим собой? Да! Но не С самим собой! Мы хотим быть понятыми той половиной, которая оказывается рядом то ли в силу объективных причин, таких как «просто пора брачеваться», то ли в силу «вынужденной необходимости», когда сотворённое дитя уже почти есть, только его не видно, то ли в силу…Нет, не в силу. Самые счастливые пары – это те, которые образуются исключительно по любви. Силой это не хочется называть. На любую силу, как действие, всегда найдётся противодействие. Нет, любовь – это тайна, соединяющая раз и навсегда, не позволяющая расстаться ни при каких обстоятельствах. Всё остальное – лживые подмены, так, ощущения, принятые за любовь. Только прожитые вместе годы, долгие, длительные годы - радостные и грустные, горестные и нашедшие совместное утешение, годы, в которых время, проведённое вместе, гораздо больше времени, проведённого поврозь. Это главное. Только во взаимных переживаниях рождается истинный смысл слова «мы», где один без другого, как нитка без иголки, как плод без семени, как зло без добра. Можете друг без друга? Тогда и нефиг соединяться. Соединились по ошибке? Дети держат? Неправильно. Дети во лжи вырастают тоже лживыми и несчастными. Правильнее вовремя отпустить того, кто не любит.
Вот тут я и ошиблась. Непоправимо. Навсегда. Ведь поняла, что он мне изменяет? Поняла. Почему промолчала? Надеялась, что «нагуляется и успокоится»? Глупости! Никогда не станет человек искать лучшее на стороне, если любит. Если дорог ему тот, кто рядом. Если хочется смотреть и любоваться, если хочется слушать и восхищаться, если хочется вознести на недосягаемую высоту и самому стремиться её одолеть. Соответствовать. Быть рядом. Хотеть быть рядом дольше, чем получается…
Я этого всего хотела. А он? А он хотел, чтобы брак и его личная жизнь не мешали друг другу. Работа поглощала его целиком, можно было бы подумать, что это и есть его основная жизнь, и любовь ему не нужна в том смысле, что мне, если бы не…Если бы не…Ох. Об этом даже теперь тяжело вспоминать. Даже теперь, когда должно быть всё всё равно. Словом, у одной (вернее, другой) женщины родилась дочь. Отцом которой стал мой(!) Митя. Оказывается, даже работая, как вол, можно успеть сделать ребёнка. Но сделать – не произвести на свет. Для второго события нужно время. И за это время мужчина вправе, конечно, повлиять на решение женщины - будущей матери. Вправе, но не в силах. Не знаю, что он ей говорил, и вообще, говорил ли, но факт остаётся фактом – девочке уж шестнадцать. Он не ушёл от меня, хотя пытался. Он остался. Я не отпустила. Нет, я не умоляла, я просто плакала. И он пожалел. И остался. Дома. Но не со мной. Мы по-прежнему, как и раньше, ужинали с «рюмочкой после работы», только теперь в стаканах были градусы не лёгкого совместного расслабления, слегка возбуждающие и раскрепощающие плоть, а градусы раздражения, ведущие к молчанию и отчуждению.
Так разрушился мой идеал. И я не заметила (да и никто не замечал поначалу), как я «стала пленницей зелёного змия». Когда обратили внимание – было уже поздно. Я неуклонно, настойчиво, с упорством свиньи, опускалась на грязное дно. Когда становилось особенно плохо, муж укладывал меня под капельницу, выписывал больничный, чтобы на работе никто не догадывался об истинной причине моего отсутствия. Да, девочки, скажу я вам! Не поддавайтесь унынию по причине безответной любви. Ответа всё равно не будет, а вы пропадёте быстрее, чем ожидаете того сами. Женский организм нежный, тонкий, склонный к стабильности во всём, поэтому мы спиваемся молниеносно. Чего я добилась слезами и пьянкой? Жалости? Скорее всего, да. Желания помочь? Да, безусловно. Сколько он со мной возился! А эти кодирования! Не знаю, почему мужчинам это помогает. Даже по восприятию и эффективности одного метода лечения мы разные. Бабы ж, по большому счёту, ничего не боятся в жизни. Чего не скажешь о представителях пола сильного(?). Может ли жалость перейти в любовь? Вы такие случаи знаете? Вряд ли. А вот в раздражение – легко! В желание уйти и не видеть – ещё больше.
 А сын? Сыночка! Золотце моё! Прости и ты мамку свою непутёвую! Я ж тебя кохала, я ж тебя лелеяла, ночей не спала, боялась за тебя, хотела одного – чтобы ты вырос здоровым. И ты вырос. Не пьёшь, не куришь, спортом занимаешься. Красивый умный мальчик. Вот только с любовью, кажется, не везёт. Годков-то уже немало – у нас с твоим отцом в таком возрасте ты был уже бегающим и лопочущим всё подряд…Жаль, внуков у меня нет… Дай бог, у тебя всё сложится. Да и то сказать: куда ты должен был привести свою избранницу? Домой? На меня посмотреть? Да, конечно, ты прав. Нельзя было. Стыдно. Пьющая женщина – страшное зрелище. Мужику - что? Выпил, закусил, опохмелился пивком, крякнул, умылся – и вперёд, на работку! Дожить до вечера, а там, поправив здоровье, лечь баиньки и несколько дней «и близко не подходить». До выходных. А в выходные можно и оторваться. А женщине? С вечера если перебрала – никакая пудра не поможет – морда помятая, с мешками под глазами, с сеточкой  не для картошки, а для морщин, - ужас! Опохмелишься – в штопор уйдёшь, не опохмелишься – вообще никуда не пойдешь, стыдно и плохо. А уж выходные…Стирка, уборка, глажка…- всё, что в кучку собралось за неделю. И тут опять «товарищ протест» на стрёме – пойдёшь на его провокацию – и выходные будут мокрыми. Ну, и по…окружности. Т.е., по замкнутой кривой (оба-на, чего я ещё помню, да, математика мне легко давалась). Вот и оказалась я на плоскости, ограниченной этой самой окружностью – на дне стакана, без которого уже не могла. Сначала перерывы были по полгода, потом по три месяца, а потом…потом и вовсе, виражи сменялись один другим, не уступая друг другу по крутизне преодоления. Во время запоя я понимала, что с этим надо кончать, слизывая свои сопли, набирая номер телефона своего любимого и слыша металл в некогда родном голосе, доказывающий, что надежды на любовь у меня нет. Во времена послекодированного просветления я старалась приводить себя и свои мысли в относительный порядок, пытаясь уговорить себя, что ничего страшного в том, что тебя разлюбили, нет – жизнь продолжается, надо научиться жить для себя. Ведь работа никуда не делась, квартира – тоже, сын, опять же, рядом, пока даже не женатый, мама, сёстры, знакомые…Всё ведь нормально! Но. Вдруг ни с того, ни с сего…Как и бывает с любым «вдруг». Что-то щёлкало внутри, или сердце ёкало, или душа сжималась – не знаю. А только вдруг становилось нестерпимо больно, надрывно обидно за всё и невыносимо хотелось налить «спасительных» капель, чтобы выпив, поплакать всласть над своей горемычной судьбою, поговорить сам-на-сам и попытаться найти, в который уж раз(!) ответ на вопрос: «Почему? Ну, почему он меня не любит? Ведь я его женааааа! Законнаяаааа!!! И у нас НАШ ребёнок!»
И вот именно в те минуты я понимала, что качусь в пропасть. И никто, никто на свете: ни мама, ни сын, ни даже мой Митя – не могут мне уже помочь. Я поняла, что эта болезнь – для слабых духом, специально, как испытание. Сможешь преодолеть – будешь жить, причём на новом витке, осознавая себя как единое целое, не нуждающееся в чьей-то поддержке для такой борьбы. Не сможешь – канешь в Лету. Надо только себе сознаться в том, что твоя любовь может жить внутри тебя, не требуя взаимности, обогащая тебя саму ТВОИМ чувством, в котором и умопомрачительная нежность тёплой юности, и страдания первого предательства, и желание противостоять своей ревности, а самое-то главное – помнить, что для своего ребёнка ты должна быть самой красивой, самой сильной, самой современной, самой успешной, самодостаточной и ЛЮБИМОЙ! Разве может Женщина-Мать позволить себе стать нелюбимой? Не может. Не имеет права. Подумаешь – половина оказалась не от той пары! Значит, точно где-то есть твоя. Надо только глаза открыть, уши не затыкать, душу распахнуть. А любовь у женщины есть всегда. Если у неё есть ребёнок. Это смысл женского бытия. Мужчин-единственных мужей может на всех и не хватить, но как самцов можно использовать тех, кто есть. Им ведь не жалко! Счастье встретить СВОЕГО мужчину – такая редкость и драгоценность, как бриллиант, не каждому дано. Можно только порадоваться за тех, кому повезло. Знать, звёзды так захотели.
Хорошо рассуждать, когда тебе уже всё равно. Когда ты уже точно всё знаешь. Но когда ты уже не в силах что-либо изменить. Да и не только ты – никто.
Вот смотрю я на них на всех, в третий раз уже, в новом для себя качестве и…мне так жаль всего, что случилось. Зачем я так перебрала в свой последний раз? Устроила сыну сцену ужаса на всю оставшуюся жизнь, не говоря о том, что все эти годы мальчишка испытывал смятение чувств, замешанное на любви к матери и на отвращении к женщине-алкоголичке. Мужа ввергла в вечное чувство вины перед собой. Мать обрекла на непросыхающие слёзы и ежедневные молитвы. Людям подкинула пищу для нездоровых сплетен… Зачем? Не знаю. Я просто не справилась со своей судьбой. Я с ней не смирилась. Я хотела, чтобы семья существовала по моим канонам: чтобы после работы – ужин, разговоры по душам, в выходные – с друзьями в отрыв… А Митька, наверняка, меня не любил никогда. Просто НИКОГДА. Разве он говорил когда-нибудь, что любит меня? Кажется, на заре…и говорил. Но вряд ли это было искренне. Не было блеска в его глазах. Не было. Он меня просто уважал и жалел. Нёс груз. Груз ответственности. По молодости даже дружеские вылазки семьями были на природу и так, «поквартирно»…Но как-то быстро его это утомило. Объяснение может быть только одно – я ему наскучила, а такое может произойти только в том случае, если не было любви. Не получилось у меня соответствовать его идеалу. А он есть у каждого человека. Есть. Наверняка, и у моего Мити есть этот идеал. Мы никогда не говорили с ним об этом. Он-то у меня был первым, а я-то у него – нет! Кто была та женщина? Может быть, та самая, единственная и неповторимая? На которую он хотел смотреть своими умными  серыми глазами всегда? С которой он хотел бы говорить обо всём, даже о своей «неприкосновенной» работе? Смотреть и гордиться? Чтобы ему завидовали не только друзья, но даже  собутыльники? Не знаю. И никогда уже не узнаю.
Сегодня мои близкие собрались помянуть меня в третий раз – сегодня сорок дней, как нет меня с ними. Но нет моего тела. А душа-то всегда жива. Пока жива память – и душа даёт о себе знать. Вот сын уже, кажется, успокоился. Что значит молодость! Такая бурная истерика от увиденного в квартире в ТОТ выходной день, когда он вернулся с уикенда, и такое сравнительно спокойное выражение лица, спустя чуть больше месяца. Девочка рядом с ним. Симпатичная. Но у него нет блеска в глазах. Как сказать  девочке об этом? Она ведь не услышит меня. Даст бог, всё сложится правильно. Нельзя без любви.
 Мама. Бедная моя мама! Что я с ней наделала! Как она исплакалась, высохла вся! Мама, не плачь! Я сама так хотела. Ты должна ещё моим внукам стать тем, кем я не стала - бабушкой. Живи, умоляю тебя! Сёстры. И вы меня простите. Может, был бы у нас брат, мы бы лучше понимали мужчин. Люди. Не судите меня, люди! Да, я неправильно сложила свою жизнь, но так уж вышло. У каждого из нас свой отрезок времени, данный свыше. Мне больше нечего вам сказать.
Митя. Милый мой, Митя! Прости меня за всё. За то, что не смогла стать тебе любимой, а была лишь женой. За то, что не отпустила тебя к дочери. Может, всё сложилось бы совсем иначе – пожил бы там, да вернулся сам, и это было бы ТВОИМ решением. Прости за сына, что не стала для него идеалом Женщины, той Мадонной, которая остаётся в душе любого мальчика. Прости за то чувство вины, которое давно поселила в тебе, а теперь, глядя в твои глаза, наполненные сумасшедшей тоской и не вылитыми на людях слезами, понимаю, что тебе с этим долго не расстаться. Долго. Может, навсегда. Но я не хочу держать тебя хотя бы теперь. Я хочу оставить тебе свободу. Не от себя, а просто свободу – для тебя. Живи, голубь. Отдайся времени. Ты очень хороший. И не виноват в том, что я была всего лишь законной женою. Любовь не подчиняется никаким законам. Она просто есть. Или её просто нет. Дыши легко. И всё. И всё… И всё…
Мне пора…  Оставайтесь. Так надо. Не поминайте лихом. Я улетаю… И буду иногда возвращаться. В день своего выхода на этот свет и в день ухода. Это не я так хочу. Звёзды.