Переводчики. Сага

Прежде чем начать рассказ, два слова о нём. Автор попыталась переврать «Сумеречную сагу» Стефани Майер, не читая ни одной книги и просмотрев два с половиной фильма. В результате было решено, что главные герои поменяют пол, то есть Белле соответствует Игорь, а Эдварду – Алиса. То же верно и в отношении «пары» Джейкоб – Ира, всё остальное контурно повторяет оригинал.  Части рассказа соответствуют частям саги и идут в той же последовательности: «Сумерки», «Новолуние», «Затмение» и т.д. Ну, и конечно, рассказ посвящён переводчикам, тому, как они вырастают из первокурсников. Всё, что касается переводчиков, основано на реальных событиях. Словом, на ваш суд выносится...


Переводчики. Сага. Lingvo.

"А вы чем занимаетесь?"
"Я переводчик."
"Правда? Интересно. А чем вы на жизнь зарабатываете?"
"А, вы имеет в виду работу? А я не работаю. Я так много получаю за переводы, что мне и работать не надо."
Анекдот

Я уже не первый раз вижу её. Каждый день мы вместе «катаемся» в маршрутке. Ничего особенного в её облике нет, красавицей не назовёшь, но всю её окутывает какой-то плащ загадочности. Я украдкой посматриваю на неё. Светлая, даже бледная кожа, словно она никогда не видела солнца, и, – почти всегда – тёмные круги под глазами, будто эта девушка не спала всю ночь. Я мог бы не обращать внимания, но эта загадка манит меня, не даёт покоя, у меня такое ощущение, что я вот-вот прикоснусь к некому неведомому миру…
Она выходит на остановку раньше меня и торопливо идёт к большому зданию, которое проглатывает её, тоненькую и хрупкую, безучастно, как и десятки других людей. Мне почему-то кажется, что я тоже когда-то туда попаду, что наши пути пересекутся.
Сегодня у неё особенно сосредоточенный вид. Она вошла и села рядом. Случайно коснулась руки холодными пальцами.
– Извините...
– Да ничего страшного…Я…Вы... – у меня заплетался язык, я краснел, а она не обращала внимания, смотрела перед собой. Глаза были холодные, но не злые. Сеточки капилляров на белках говорили о переутомлении.
Ей кто-то позвонил. Она выхватила из кармашка сумки телефон, и при этом на пол выпал кусочек картона. Я хотел было сказать ей о пропаже, но она поднялась и прошла к выходу. Я быстро нагнулся и поднял карточку. Это визитка. Белоногова Алиса Михайловна. Переводчик. Теперь я знаю её имя! И будет предлог поговорить! Только по отчеству можно и не называть, – она слишком молода.
Переводчик. Я об этой профессии практически ничего не знаю. Она таинственная и загадочная, как Алиса. У меня даже нет стереотипа, чтобы представить, как должен выглядеть среднестатистический переводчик. Ну ничего. Мне поможет вездесущий Гугл.
Голова шла кругом. Я, ничего не знающий новичок, вторгся в мир перевода, перешагнул только самую крайнюю его границу, и уже потрясён тем, что узнал. Передо мной открылось неведомое измерение, существующее параллельно с нашим, о котором мы почти ничего не знаем. И у меня была возможность заговорить с одним из жителей этого измерения. Точнее, с одной.
Сегодня мы снова сидели рядом. Это был редкий шанс, который упускать было нельзя. Я назвал её по имени, она вздрогнула и спросила, откуда я её знаю. Я молча показал визитку. Она всё поняла, и, улыбнувшись, сказала:
– Ну что ж, для полного знакомства я должна узнать ваше имя.
– Игорь, – выдохнул я.
– Очень приятно, – и я понял, что она не намерена дальше продолжать разговор.
Я не решился снова навязывать ей своё общество и замолчал. Её остановка. Моя следующая.
– Лицей – выходят? – гаркнул водитель.
– Да! – крикнул я, пытаясь удержаться за поручень. Я должен во что бы то ни стало разгадать её тайну.
На следующей неделе мы уже вовсю беседовали. Она в общих чертах рассказала мне о своей профессии. Но мне хотелось знать больше, знать то, что не положено знать новичкам и дилетантам. Алиса старше меня. На целых пять лет. Она со мной вежлива, но я чувствую, что она осуждает себя за общение со мной. Она совершенно не кокетничает, но наверняка думает, что это всё похоже на флирт. Ей не хочется этого. А у меня почему-то такое ощущение, что я становлюсь старше и мудрее с каждым днём.
Родители не знают моей тайны. Я доверяю всё только дневнику. Раньше у меня не было привычки изливать переживания на бумаге, но больше никому довериться я не могу. Друзья поднимут меня на смех, если узнают. А я думаю о том, что если бы мы появились где-нибудь вместе, Алису было бы не отличить от наших лицеевских девчонок.
Алиса относится ко мне уже теплее. Мы даже ходили на выставку картин на выходных. Но она иногда смотрит на меня с подозрением, словно я ношу какую-то маску, словно зачем-то притворяюсь не тем, кто я есть на самом деле.
– Игорь, всё, пообщались, хватит, – это её заявление совершенно обескуражило меня.
– Но почему?
– Ты не понимаешь, с кем хочешь…дружить, – она тяжело вздохнула. – Ты многого не знаешь, возможно, ты усмотрел некий романтический ореол, который меня окружает, но его нет! Нам нужно держаться подальше друг от друга. Я могу испортить тебе жизнь.
– Ты? Это как же?
– Ну вот скажи мне, куда ты собирался поступать до того, как познакомился со мной?
– На журналистику.
– А сейчас всё чаще говоришь о том, чтобы поступить на перевод. Но ты не знаешь о нас всей правды, ты сломя голову бросаешься туда, где тебя вполне может ждать опасность. – Она помолчала. – Вот сейчас я совершаю преступление. Я наоборот должна тебя уговаривать, но я не хочу, чтобы из-за интереса ко мне, скорее всего, мимолётного, ты изменил своему призванию.
– Не так уж далеко моё призвание ушло от твоего, – буркнул я. – У меня, между прочим, способности к языкам.
– Ну что, тебе показать, как будет сложно? – воскликнула она.
– Покажи, – смело ответил я.
Она принесла мне диск с текстами, которые я должен был перевести. Из нужных бумажных словарей у меня ничего не оказалось, но я сказал, что на компе у меня висит пара неплохих программ для перевода. Алиса насмешливо хмыкнула.
– Это какие же? «Фрагма», «Зомпт» или «Прократ»?
Я понял, что программы немножко не те и тихо сказал:
– «Фрагма» и «Прократ»…
– При всём моём к ним уважении, они тебе почти не пригодятся, – сказала она, доставая из сумочки диск. – Установи вот это.
Я увидел незнакомое название: ABBYY Lingvo.
– Это что, переводчик нового поколения? – спросил я.
– Это словарь. А переводить будешь ты.
Вот так, с двумя дисками и полной кашей в голове, я двинулся домой. Во дворе я встретил Иру. Она была на год меня младше. Наши семьи очень даже дружили.
– Игорь, привет! Что это ты там несёшь? Новые игры?
– Да так, буду английский подтягивать – поступать скоро.
– Да, английский сейчас везде нужен. Я надеюсь, что на математическом его не сдают, а то я туда собираюсь.
– Уже решила?
– Ага. Игорь, а что это за девушка, с которой ты ходишь гулять по выходным?
Меня словно током ударило.
– Это м-мой… репетитор, – промямлил я.
– А что, сейчас вот так занятия поводятся? – состроив наивную рожицу, спросила Ира.
– Да, именно так. – сердито отрезал я. – По методу Аристотеля.
– Чего? – не поняла Ира.
– Потом объясню, – буркнул я. – Вот видишь, она мне задания на дом дала, – и я, прикрывшись диском с Lingvo, как щитом, отступил к своему подъезду.
Алиса сказала мне, что подобрала несложные тексты. Открыв первый документ, я понял, что несложными, они, очевидно, были только для неё. Но, уверовав в могучую силу нового неведомого словаря, я стал его грузить. Разобраться с ним труда не составило, однако тут меня поджидал первый подводный камень, или, говоря простым языком, облом. Этот суперкрасивый словарь со множеством кнопочек предложениями переводить ни в какую не хотел! Я подумал, что чего-то не понимаю и решил по старинке прогнать текст через «Фрагму». Получилось кашеобразное нечто, с кое-где проглядывающими осмысленными фразами:
«Все они принадлежали к ней сейчас, и она должна была показать им, она была любовницей. Она сказала себе: 'Хмм, я положил меня на столе здесь "и" Я буду нужна полках есть, но было что-то ложбине, не совсем уверены, об этих намерениях. Именно потому, что она становится всё более осознают, что существует оппозиция, чтобы эти намерения, который также растёт, и что она не была в команде так много дома, как это было её. Введя его, она подвергла себя к нему».
 Я подправил текст до средней удобочитаемости (как я позже понял, смысл от этого умер в страшных муках) и отправил Алисе на электронный ящик. Вечером получил ответ:
– «Я же сказала – не переводи через «Фрагму».
Я поразился. Как она могла узнать? Но что поделаешь, пришлось браться за перевод самому. В словарь лез почти за каждым словом. И это при моих-то неплохих, по сути, знаниях! У английских слов оказалась проклятая уйма значений. На середине текста оказалось, что я не знаю не только английского, но и русского языка. Слова ложились коряво. Когда я прочитал дело извилин своих, я ужаснулся: и Я с ТАКИМ знанием родного языка хотел идти в журналистику! В панике и походил по комнате, побросал дротики, но руки дрожали, и я подбил стекло на картине. Кинулся назад к компьютеру и перечитал свои статьи и наброски. Недурно. Но что же со мной происходит сейчас? Неужели я теряю свои способности? Может, это Алиса подразумевала под «испортить жизнь»? Да, это Алиса. Она плохо на меня влияет. Встречи с ней до добра не доведут. Вдруг я и правда в стремлении стать переводчиком потеряю себя и заблужусь в лабиринте выбора?
Родители тоже были недовольны моим общением с Алисой. Советовали больше обращать внимания на Иру. Но что Ира? Она просто подруга детства, а вот Алиса… Внезапно я понял, что влюблён.
Алиса объяснила мне мои ошибки. Но как она понимала, как надо переводить правильно? Она словно чуяла смысл слов, как звери чуют охотника или добычу. Я поражался этому сверхъестественному умению и страстно хотел стать таким же. Но она всё так же печально смотрела на меня и молчала. Я знал, что она тоже любит меня, но не может допустить, чтобы наши отношения развивались дальше, потому что я младше, и конечно же, потому что я не такой посвящённый. Алиса принадлежит миру таких же, как она, а я… Смогу ли я стать хоть чуть-чуть ближе к своему идеалу?
– Игорь, ты слишком высокого мнения обо мне, – однажды сказала мне она. – Поверь мне, я обычный переводчик, не из самых искусных. Я просто нравлюсь тебе, и поэтому ты вбил себе в голову, что хочешь выбрать ту же профессию, что и я. Но пройдёт немного времени, ты остынешь и поймёшь, что ты ошибся.
– Нет!, – вскричал я. –Я хочу быть с тобой!
– Но ты можешь быть со мной и не становясь переводчиком, – вздохнула она.
– И не уговаривай. Я решил. Я хочу быть таким, как ты. Помоги мне стать таким.
– Если бы я просто могла укусить тебя, и ты от этого сразу же стал переводчиком, это было бы полбеды. Но если ты выберешь мой путь, тебе нужно будет пройти через множество трудностей, это будет похоже на обряд инициации. И на каждом отрезке пути перед тобой будет стоять выбор: идти дальше или отступить. А это очень сложно.
– Я выбираю твой путь! – с жаром воскликнул я и, чтобы прекратить все возражения со стороны Алисы, поцеловал её.
Она оказала мне неслыханную честь – повела знакомиться со своей «семьёй». Главными в бюро переводов были Антон Юрьевич и Анжелика Юрьевна – брат и сестра. Они руководили своим коллективом – дружной «семьёй» мудро и справедливо. Остальные переводчики – Света, Марина и Стас – смотрели на меня с любопытством, оторвавшись от работы.
– Я здесь самая младшая, – сказала Алиса.
– Алиса говорила, что ты хочешь стать одним из нас, – промолвил Антон Юрьевич.
Я смущённо кивнул.
– Она, наверное, говорила, что это очень нелегко. Хорошенько подумай, прежде чем принимать решение.
Я продолжал кивать, но решение я уже принял, и назад пути не было.
Алиса думала, что, пообщавшись с «семьёй», я изменю своё мнение о ней. Но она ошибалась. Я понял, насколько сложна их работа. Но они так виртуозно с ней справляются! Я всё ещё был полон решимости последовать за Алисой. Только иногда вставали перед мысленным взором глаза Иры, которая всё понимала.
Я поступил. Я сделал первый шаг к перерождению. Родители смирились с моим выбором, у них просто не оставалось другого выхода. Ира поняла, что мы теперь будем удаляться друг от друга, и это приводило её в отчаяние. Но я ничего не мог с собой поделать. Алиса и грустила, и радовалась. Она знала, что у меня будет ещё много поводов отступиться, покинуть тот путь, который я избрал.
Я лучше всех одногруппников управляюсь со словарём Lingvo. Но к переводам нас ещё не допускают. Нам ломают речь. Это ужасно. Чтобы красиво говорить, нужно претерпеть такие муки! Я уже подумываю, что ошибся, что поступил не туда, куда надо. Алиса говорит, что так думают почти все на этом этапе. Она иногда посвящает меня в тайны перерождения, но о многом умалчивает, чтобы не сделать моей участи слишком лёгкой. Я должен сам вынести все этапы инициации. Одно бесспорно – она меня любит, и этого мне достаточно.

Переводчики. Сага. Мультитран.


В 80-е годы в ГДР один переводчик хвастался, что может перевести любую фразу. Ему предложили перевести с русского на немецкий фразу "Косил косой косой косой".

Первый год моего студенчества подходил к концу. Я рвался переводить, но мне только изредка разрешали это делать. Я приставал к Алисе, чтобы она обеспечивала меня заданиями, тренировался. У меня выходило уже чуть лучше, но всё равно многие русские слова приходилось отыскивать в самых укромных уголках мозга, куда они прятались при одной мысли о преуспеянии на славном поприще толмача. Все считали меня чудиком, не иначе. Я частенько гостил у «семьи» переводчиков, висел у них над душой, просматривал тексты, которые они переводили, и завидовал тому, как они ловко с ними расправляются.
Однажды я, как это часто бывало, ходил в магазин за едой для оголодавших переводчиков. В тот день был особенно большой и срочный заказ, и в комнате стоял изумительный, ни с чем не сравнимый шелест клавиатурных клавиш. Анжелика Юрьевна, Света, Алиса и Стас смотрели в мониторы и были похожи на зомби, с тем только отличием, что взгляд у них был чересчур осмысленный и сосредоточенный. Я хлопотал около "кухонного" стола, как заправская хозяйка, а потом, поняв, что звать работяг к столу нет смысла, тихонько поставил тарелочки с бутербродами рядом с каждым из них.
– Спасибо, кормилец! – на секунду поднял глаза Стас и, откусив огромный кусок, пустился строчить пуще прежнего.
– Угу-гу, гу гу, – с набитым ртом вторила ему Алиса.
Чтобы не мешать им, я присел за свободный компьютер и стал терзать электронный словарь. Но текст для перевода я выбрал не по зубам, и у меня выходило, что листья, похожие на жаб, прыгают на дорогу, решив покончить с собой. Я понял, что стихи современных поэтов мне переводить ещё рано. Закончив «работу», я аккуратно выключил компьютер, и, будучи приучен любое дело доводить до конца, нажал на кнопку питания на удлинителе. Машина Стаса с глухим стоном потухла – компьютер был подключен в паре с тем, за которым сидел я. Я не сразу сообразил, что сделал. Стас пару секунд по инерции смотрел на чёрный квадрат дисплея, а потом сорвался со стула и кинулся на меня. Женская половина бюро приподнялась со своих мест. Разъярённый переводчик прижал меня к стене и начал душить.
– Что ж ты сделал (нелитературное слово), я ж тебя сейчас по стенке размажу! – ещё залп той самой лексики, которой в речи человека с филологическим образованием быть не положено. А впрочем, как обычно говорится: «Мы филологи, нам всё можно». В разумных пределах, разумеется.
Если переводчику помешать выполнять важный заказ, его сила удесятеряется. Ел он, не ел, спал или не спал, но если виновник помехи находится в пределах досягаемости, будьте уверены, переводчик сумеет его наказать. Стас был на взводе, и потому применил ко мне крайние меры. Я бешено брыкался, пытаясь освободиться, но пальцы переводчика, натренированные ударами по клавишам, крепко сжимали мою ещё такую молодую и жаждущую жить шею. Алиса и Света попробовали оттащить Стаса от меня. Анжелика Юрьевна включила Стасов компьютер, открыла пострадавший документ.
– Стас, тут только два предложения потерялись. Да отпусти ж ты его, задушишь!
Видимо, глас начальства подействовал на молодого человека отрезвляюще, и он ослабил хватку.
– Живи, первокрысник, – прошипел он, – и скажи спасибо программистам, придумавшим функцию «автосохранение».
«Неужели быть первокурсником – это так позорно?» – подумал я, разглаживая рубашку. И если Стас знал, что документ сохранится, почему он напал на меня? Позже я понял, что чересчур много перевода может сделать человека неуправляемым.
Стас, пыхтя, вернулся за компьютер, и работа пошла своим чередом. Алиса, удостоверившись, что я цел, тоже села на место. Я поспешил распрощаться, чтобы не натворить ещё чего-нибудь. Во мне росло раздражение. Стас этот… Тоже мне цаца! Нервы у него сдали! Тьфу…
Но через день отоспавшийся и отъевшийся Стас, пребывающий под кайфом от качества своего перевода, уже просил у меня прощения. Я оттаял и великодушно пожал ему руку. Мы снова были друзьями.
Я с нетерпением ждал Алисиного отпуска, мы хотели уехать куда-нибудь вместе. Я жил грёзами о предстоящем отдыхе, достал чемодан и уже составлял список вещей, которые возьму с собой. Но все эти мечты вышли мне боком.
Мы с Алисой гуляли в парке. Я весь был уже на море, а она почему-то казалась грустной и сосредоточенной. Я забеспокоился и спросил, что с ней.
– Игорь, я так больше не могу, – её голос слегка дрожал. – Ты должен меня забыть. Наши отношения – ошибка.
Я онемел от такого заявления. Алиса продолжала:
– Я уезжаю через два дня. Мы должны постараться отвыкнуть друг от друга. Я понимаю, что месяца для этого мало,  и потом мы неизбежно будем видеться… Но нам нужно переступить через себя.
– Алиса! – я обрёл дар речи. – Что ты такое говоришь? Если я чем-то обидел тебя, то скажи.
– В том-то и дело, что ничем не обидел, – она закусила губу. – Всё дело во мне.
Она торопливо поцеловала меня в щёку, посмотрела на меня тепло и ласково и вдруг быстро пошла прочь. Я бросился за ней, но Алиса смешалась с толпой, и, пока я протискивался, невежливо пихаясь локтями, успела добежать до остановки и прыгнуть в юркую «Газель».
Я звонил ей на мобильный. Гудки. Звонил на домашний – вечно занято. Ну понятно, трубку положили рядом с аппаратом. Родители Алисы были не особо-то рады, что у дочери появился ухажёр младше неё на пять лет. Ребёнком меня считают! Я ходил к ней домой, но звонок не работал. На мой бешеный стук в дверь никто не открывал. Вот терпение у людей! Я вернулся домой и впал в апатию. У меня были каникулы, родители кричали, что нужно куда-то идти, двигаться, общаться с друзьями. Но мне не хотелось решительно ничего. Я сидел в комнате и гипнотизировал взглядом стену. Время от времени приходил мой кот, с которым я так любил дурачиться, ложился пузом кверху и взглядом спрашивал: «Ну что, поиграем?». Я вяло гладил его, приговаривая:
– Иди-ка ты отсюда, меховое изделие развлекательного характера, мне не до тебя.
Фунтик оскорблялся и гордо уходил.
Неделю я вот так просидел, а потом решил, что зря теряю время. Алиса вела себя как-то непонятно. Так почему я должен убиваться из-за того, что ей возомнилось, будто она для меня смертельно опасна? И я вспомнил, что есть Ира, замечательная девчонка Ира, измученная поступлением в вуз. Вот кто нуждается в поддержке. Хотя это я скорее искал у неё поддержки.
Ира открыла мне дверь и удивлённо заморгала.
– Игорь?
– Ну конечно, – ответил я, улыбаясь. – Я тут ролики купил, – и я показал пару подержанных роликовых коньков, купленных вчера почти на все сбережения. – Я ломал голову, думая, кто же поможет мне научиться на них кататься и вспомнил, что у меня есть замечательный друг по имени Ира, которая катается, как мастер спорта.
Ире такая откровенная лесть пришлась не совсем по вкусу, и она строго спросила:
– А что Алиса скажет?
– Ничего она не скажет. Она больше не желает со мной общаться.
Ира с минуту размышляла, захлопнуть ли ей дверь или перед этим спустить меня с лестницы (это было легко прочитать по её лицу), но всё-таки смилостивилась.
Она была полностью экипирована. Меня удалось уговорить только на наколенники. Честно говоря, хоть я и пытался всё внимание сосредоточить на Ире, мысли мои то и дело возвращались к Алисе. В то время как я учился стоять на роликах, делал первые корявые «шаги», во мне поднимались опасные суицидальные настроения. Хотелось упасть, сломать ногу или руку, чтобы Алисе стало жалко меня, чтобы она почувствовала вину за моё увечье.
– Игорь, ну группируйся же, ты совсем не умеешь падать! – трясла меня за плечо Ира, и я поймал себя на мысли, что не хочу учиться падать, хочу наоборот загреметь побольнее.
Наконец, с горем пополам я кое-как научился кататься без поддержки. И вдруг в один прекрасный день ощутил свободу и захотел адреналинового допинга. Разогнался, и…полетел. Это был ни с чем не сравнимый полёт вперёд, и даже ветер в лицо, и свобода…Вот так-то, Алисочка! Я замечтался и не смотрел под ноги.  Полёт был прерван из-за бордюрного камня. Я взмахнул руками и полетел в клумбу. Там для красоты лежал большой валун. Его-то и нашёл мой разнесчастный лоб. Хорошо, что удар пришёлся вскользь, и я заработал только ссадину. Ира вскрикнула и кинулась ко мне. Умело притормозила, склонилась надо мной.
– Игорь, ты живой?
– Да живой, живой, – деланно кряхтел я, усаживаясь среди низкорослых вечнозелёных кустов. Ссадина кровоточила.
Ира достала из рюкзака платок и осторожно приложила к моему лбу. Ранка заныла, но от нежного прикосновения стало теплее на душе.
– Ира, – я вдруг посмотрел на неё другими глазами. – Ты такая красивая…
Она вспыхнула, но тут же серьёзно спросила:
– Сильно ударился, да?
Я проводил с Ирой очень много времени. Она действительно была очень красивая. Пофигуристей Алисы. Хотя Алиса всё-таки нравилась мне больше. Я понимал, что это судьба, что мы связаны чем-то большим, чем просто влюблённость. Поэтому, хоть я и питал к Ире сильную симпатию, она была неспособна занять всё моё сердце. Мысли от том, чтобы как-нибудь себя покалечить, сначала оставили меня, а потом снова стали одолевать мой мозг. Я так и норовил куда-нибудь вляпаться, и прямо-таки видел лицо Алисы, искажённое страданием и жалостью ко мне. В конце концов, я решился на отчаянный шаг. Когда мы с Ирой поехали купаться на пруд, я заплыл подальше и просто перестал двигаться. Хотел взять и утонуть. Я погружался глубже и глубже, всё ещё не желая расставаться с воздухом, наполнявшим мои лёгкие и распиравшим меня изнутри.
Я ничего не слышал, кроме шума собственной крови. Дико хотелось дышать, инстинкт самосохранения толкал меня наверх, и мне стоило неимоверных усилий продолжать тонуть. И вот, когда я уже собирался сдаваться, вокруг меня забурлила вода, и кто-то выволок меня на поверхность. Я выпустил «отработанный» воздух, и жадно задышал. Жизнь вливалась в меня, и я заработал руками и ногами.
– Так он же, гадёныш, плавает отлично! – удивлённо пробасили за спиной. Я оглянулся. Рядом был огромный мужик.
– Спасибо вам большое… – сказал я, задыхаясь.
–Да ну тебя, утопленник липовый. Девчонку перепугал.
И он спокойно, размеренно поплыл к берегу. Я последовал за ним.
Ира по пояс стояла в воде. Когда мой спаситель поравнялся к ней, она кинулась к нему с благодарностями, но тот отмахнулся, пустяки, мол. Потом она кинулась ко мне.
– Что....что? Судорога? Игорь, что случилось?
– Да, ногу свело… – промямлил я, устало выбираясь на берег. Не говорить же ей, в самом деле, что я просто решил утонуть.
Ира набросила на меня полотенце и вдруг обняла, прижалась ко мне, я услышал нервные всхлипывания. И мне стало так стыдно за своё поведение, так жалко её. Я высвободил руки и обнял Иру, и нам было так хорошо и уютно вдвоём. Мне даже показалось, что я на минуту забыл об Алисе.
Лето уходило. Я всё так же не мог достучаться до Алисы, но, честно говоря, всё реже пытался это сделать. Ира была рядом, и мне казалось, что, наверное, она и есть тот человек, которого я искал. Уже в конце августа я как-то пригласил её на чай. Родители мои были в отъезде. Мы устроили чаепитие перед телевизором, и шоколадное печенье было отличным гарниром к лёгкой комедии. Фильм досматривали, сидя с ногами на диване и держась за руки. Когда по чёрному экрану поползли титры, Ира пододвинулась ко мне и едва ощутимо коснулась губами моих губ. По телу прокатилась жаркая волна. Я был уже готов ответить на поцелуй, но тут затрезвонил мой мобильник. Я взял трубку с твёрдым желанием выключить его, но, взглянув на высветившийся номер, похолодел. Это была Света. Значит, что-то из ряда вон выходящее. Иначе она не стала бы мне звонить. Что-то с Алисой.
– Я слушаю.
– Игорь, Алиса такое творит! Она собралась уходить из бюро! Мы не можем её отговорить! Она завтра идёт подписывать заявление к нашему декану!
Я сначала не понял, при чём тут декан. Но потом сообразил, что бюро-то у нас при факультете… Это был страшный удар. Алиса сошла с ума. Она не хочет его видеть, и поэтому уходит, бросает всё ей знакомое, коллег, с которыми сдружилась… Да лучше пусть меня отчисляют!
– Я что-нибудь сделаю. – отрывисто бросил в трубку я.
Ира смотрела на меня вопросительно.
– Прости меня, Ирочка… – прошептал я. – Но я не могу без Алисы.
Она молча кивнула, вся сникла и тихо выскользнула из квартиры, ловко управившись с замком. Я остался мыть чашки и терзаться угрызениями совести.
Естественно, Алисин телефон молчал. Утром я помчался в университет и застрял в пробке. От волнения изодрал в клочья пачку бумажных салфеток, и, наконец, вывалился из троллейбуса на нужной остановке. Взлетел по лестнице, на которой толпились первокурсники, приехавшие чего-то там оформлять, и подлетел к кабинету декана. Вовремя. Алиса стояла возле двери, держа в руках папку с заявлением. Лицо у неё было сосредоточенное. Я, ничего не говоря, бросился к ней и заключил в объятия. Она выронила свою папку. И не пыталась отстраниться. В тот момент я понял, что такое счастье.
– Алиса, заходите… – выглянула из кабинета секретарь Илона и остолбенела. – Это ещё что за мыльная опера? Нашли, где…
Я отпустил Алису и повернулся в Илоне, прижав палец к губам. Алиса пролепетала:
– Я не буду подавать заявление… Я передумала.
И мы смылись в бюро, где нас встретили дружным «ура».
В личной жизни всё наладилось, и жизнь студенческая шла своим чередом. Второй курс прошёл гладко. Но потом я начал сталкиваться с такими ситуациями, когда «Лингва» была бессильна мне помочь. И что я делал? Я строил умильные глазки и говорил, что «в словаре такого слова не было». Оправдание железное. Но когда такие случаи участились, я вспомнил, что переводчики в нашем бюро часто и густо пользуются загадочным «Мультитраном». Я тоже попробовал приручить этого зверя. Оказалось, что это замечательный словарь, и если их с «Лингвой» усилия объединить, то любой перевод мне по плечу. Поначалу я тщательно скрывал ценную информацию от одногруппников, а потом расщедрился и стал всеобщим избавителем от мук перевода. Да, золотое было время, когда я считал «Мультитран» абсолютной панацеей.

Переводчики. Сага. TRADOS

Переводчик 19 века: ездил по разным странам, подолгу жил в каждой стране, изучая языки. Переводчик 20 века: долго учился в университетах, корпел день и ночь над толстыми томами. Переводчик 21 века: мечтает, когда в Google наконец-то можно будет найти готовые переводы, а не отдельные куски.
Анекдот

Ира очень долго со мной не общалась, да оно и понятно, почему. Мне было жаль её, но я ничего не мог с собой поделать. Мы иногда сталкивались в университете, но даже не здоровались. Однако раз я увидел, как она, споткнувшись, упала, и из её сумки выпали тетради и блокнот. Я подошёл ей помочь, но она холодно на меня взглянула, и принялась лихорадочно собирать вещи. Надпись на одной из тетрадок привлекла моё внимание. Я проворно схватил тетрадь и пролистал, отвернувшись от Иры, чтобы она не смогла мне помешать. Я был поражён.
– Я и не знал, что ты… – я повернулся.
– Будущий программист, – зло бросила Ира и, выдернув тетрадь у меня из рук,  направилась к лестнице.
Вот так новости. Я-то думал, что она будет просто преподавателем математики, а вон оно как всё обстоит на самом деле. Мне очень хотелось восстановить нашу дружбу, но это почти невозможно.
Благодаря «семье» переводчиков, я многое узнавал рано. Так же, как с «Лингвой» и «Мультитраном», дело обстояло и с «Традосом». Алиса недавно его освоила, а я всё боялся, даже чувство соперничества помогало плохо. Честно говоря, «Традос» на данном этапе развития был мне нужен, как козе баян, но люди знающие говорили, что он мне обязательно пригодится. Программа была сложной, мозголомной, и я всё тянул с её освоением. И вот такие чудеса софта создают программисты… А Ира одна из них. Уникальная личность. Но… Я люблю Алису, и тут уж ничего не поделаешь.
Я сидел за компьютером и под руководством Алисы осваивал «Традос». Да, штучка ничего… Электронный костыль для памяти. На следующий день я попробовал сам. И у меня получилось! Напыжившись от гордости, я вернулся домой. По пути заскочил в магазин и купил баночку любимых «Бычков в томате» в качестве награды за успех. Торжественно отнёс покупку на кухню и начал искать консервный нож. Обычного я не нашёл, только механический, который  тихо ненавидел, потому что по непонятным причинам никак не мог разобраться с его устройством. Глядя на то, как я потею над банкой, отец  с улыбкой предложил:
– Давай помогу.
Я вскинулся:
– Да я… Я «Традос» освоил, неужели я несчастную жестянку не открою?!!
И она сдалась на милость победителя. Консервный нож был покорён, и я остался собой доволен.
И вот настал тот далеко не прекрасный день, когда я сидел в бюро и вымучивал свою курсовую. Кроме меня, в аудитории никого не было – у всех переводчиков оказались какие-то дела. Тут в дверь постучали и вошёл какой-то парень – оказалось, клиент. Я, конечно, не особо-то имел право его принимать, но я уже все тонкости работы в бюро знаю, а Света должна прийти минут через десять. А клиент спешит. Ну, я и рассказал парню что почём, и он попросил меня сбросить текст на компьютер. Что я и сделал. Из-за спешки не проверил носитель, и это потом всем так аукнулось, что не дай Бог.
Пришла Света, и я с гордостью похвастался, что уже выполняю её обязанности. Мы похихикали, и девушка взялась за перевод. Но когда я пришёл на следующий день, я застал бюро в полном составе и в совершенном расстройстве. Все компьютеры вышли из строя, – их объединяла локальная сеть, и вирус поразил все машины сразу.  Они не подавали никаких признаков жизни. А на бюро висел серьёзный заказ. Перевод спешащего паренька был последним, что удалось распечатать. «Вот повезло гаду», – подумал я, потому что вирус прыгнул к нам именно с его флешки.  И тут же понял, что оскорбление не по адресу. Гадом, причём распоследним, был как раз я. В ответ на своё чистосердечное признание я получил хмурые взгляды и парочку ласковых слов, но что слова? Нужно было что-то делать.
– Да тут всё проще простого, – беспечно заявил я. – Нужно переустановить систему.
– Ты не один такой умный, – буркнул Стас.  – Мы уже связались с нашим сервисным центром.
«Компьютерщик» пришёл, долго возился с несчастными машинами, но системы весело и дружно «летели» одна за другой. Вирус оказался страшным, он с аппетитом «скушал» всю систему защиты компьютера, и был таков. Оказалось, что придётся подключать программистов.
Случилось то, чего я опасался. С ними пришла Ира. Хоть она была ещё студенткой, но своё дело знала и обладала чуть ли не феноменальными способностями в своей специальности. Ира и Алиса знали друг друга, хотя почти никогда не общались. Но теперь им пришлось объединить усилия. Они перебрасывались колкими взглядами, и видно было, что Ира чувствует своё превосходство. Она, девчонка, спасает великих и могучих переводчиков.
Машины одна за другой оживали, и Алиса со Стасом помогали «спасателям» устанавливать переводческие программы и электронные словари. Ира и Алиса сухо перебрасывались фразами, относящимися исключительно к делу. Но когда работа была окончена, и все дружно отпраздновали победу над вирусом, я случайно услышал их разговор за дверью.
– Но если он всё-таки выберет меня, ты его отпустишь? – это Ира.
– Отпущу, – после короткого молчания сказала Алиса. – Но он вряд ли выберет тебя.
– Он ещё колеблется, дай ему шанс!
Алиса промолчала.
Я пришёл домой и включил компьютер. И – вот оно, возмездие! Бобик сдох. Мой любимый комп приказал долго жить, склеил ласты, накрылся, короче, ему пришла труба. Ха-ха. Моя курсовая, мои переводы, мои фильмы… И я сам принёс вирус на флешке, и опять её не проверил. Я уже собирался звонить куда-нибудь и звать на помощь, когда в дверь постучали. Это была Ира. Ни слова не говоря, она прошла в мою комнату и занялась моим компьютером.
– Как ты узнала? – ошарашено спросил я.
– Нетрудно было догадаться.
Пока она колдовала, я заваривал чай и доставал конфеты. И вот – машина жива и весело смотрит на меня яркой заставкой на рабочем столе. 
Ира повернулась и сказала:
– Игорь, подумай хорошо, ведь ты испытываешь ко мне сильное чувство, может, ты сделал неправильный выбор.
– Нет, я всё решил правильно.
– Но подумай, она ведь старше, и, потом, она вечно занята работой, а я такая же студентка, как и ты. У нас есть каникулы, свободное время, мы можем развлекаться, а она вечно сидит со своими переводами! Да ей компьютер роднее, чем ты!
– Ира, я люблю её! И это мой окончательный выбор.
– Ну подумай, пожалуйста! Подумай о том, что ты можешь потерять!
И она стремительно прильнула ко мне и поцеловала в губы. Я отстранил её.
– Не надо.
Она посмотрела на меня и выбежала вон из комнаты и из квартиры. Ну вот. Мало того, что не успел поблагодарить за отремонтированный компьютер, так ещё и обидел.
Когда пришла мама, я допивал чай из второй чашки. Рядом лежала горка конфетных бумажек. Эх, запутался я совсем! А не послать бы мне всех этих девчонок? Уеду на необитаемый остров… И что я там буду делать? Я же переводчик! Ну будущий… Нет, уеду на остров с папуасами и буду изучать их язык. А потом вернусь и напишу русско-папуасский словарь. И прославлюсь. Вот.

Переводчики. Сага. Синхрон

Президенты общались в теплой дружественной обстановке...
пока не пришел переводчик.
Анекдот

Что нужно почти полноценному переводчику для полного счастья? Никогда не догадаетесь. Супруга-переводчица. Ну это чтоб уже окончательно свихнуться, скажут скептики. И будут неправы. Я вот женился на Алисе, и мы оба абсолютно счастливы. Я через год закончу университет, и... Я уже работаю в бюро, у меня за плечами какой-никакой переводческий опыт. Уже не стыдно быть рядом с Алисой. Ира, конечно, горевала, а потом вдруг всё прошло, и теперь она уже набивается в крёстные. Рожайте, мол, лингвистиков, а я их нянчить буду.
Нет, с детьми мы точно торопиться не будем. Тем более, что я не прошёл последнюю ступень переводческой инициации. То есть, не умею синхронить.
Синхронный перевод! Эти два священных слова, произносимые с трепетом, означали неизмеримое могущество. Овладев этим навыком, ты становишься властелином мира. (Остаётся самая малость – найти, где бы этот навык применить. Выясняется, что почти нигде). Переводчик-синхронист – это царь и повелитель, на него все обязаны молиться (или хотя бы предоставить материалы переводимого мероприятия). Это человек, который сидит в будке, невидимый, только слышимый, и не даёт вспыхнуть международным конфликтам. Его мозг работает в десятки раз быстрее, чем у простых смертных. И ещё – он зарабатывает БЕШЕНЫЕ ДЕНЬГИ (если удастся их вырвать у организаторов). Но шутки шутками, а переводчики-синхронисты ценились всегда, и я всегда ими искренне восхищался. И даже не помышлял, что могу приобщиться, перенять кое-что из их навыков... Но судьба преподнесла мне подарок.
Курсы? Синхрона? Бесплатно? Мне казалось, что на занятия сбежится весь факультет и задушит преподавателя в объятиях. Ага, разогнался! На первом занятии были я, Алиса и Стас. Потом я и Алиса. Потом я, Алиса и моя знакомая с третьего курса. Но зато нам досталось больше внимания.
Я, конечно, не тешил себя мыслью, что сразу начну синхронить. Но чтобы уж так всё было плохо, я не подозревал. Я даже не способен был правильно повторить все цифры и числа, которые начитывал преподаватель. Мысли путались, я расстраивался, и от этого мысли путались ещё больше. Когда мы научились сносно повторять за диктором, наступил ужасный момент. Нужно было попытаться переводить простые (так говорил преподаватель, но мы ему не верили) тексты. В микрофон переводить! Чтобы все остальные слышали в наушниках твоё позорное заикание. Алиса переводила неплохо (хотя ей казалось, что ужасно), и микрофона не боялась. Я же испытывал перед ним такой ужас, что делал невероятно длинные паузы, запинался, мямлил и щёлкал ручкой. Как потом выяснилось, последнее обстоятельство вызвало у всех крайнее раздражение. Ведь микрофон для перевода очень чувствительный, ловит малейшие звуки, и если бы я, к примеру, чихнул, то слушавшие меня люди просто оглохли бы.
Сначала занятия у нас вёл сам Антон Юрьевич, но потом ему пришлось уехать по делам, и его заменил Александр Валерьевич. Оба они были прирождёнными переводчиками, великолепными синхронистами, разве что Александр Валерьевич был немногим старше нас.
На первом занятии мы так интенсивно работали, что у меня весь вечер было ощущение, что я вот-вот сойду с ума (конечно, я ещё почитал одну психоделическую книженцию, но это не в счёт). Нет, это же форменное издевательство – одновременно слушать, понимать, переводить, плюс ещё прогнозировать то, что будет сказано, и анализировать уже сказанное! Жуть, да и только. Поэтому в речи у нас было невероятно много ляпов. То я вместо «противоракетной обороны» заставлю НАТО создавать «противозащитную оборону», то Алиса спутает депутатов с министрами, то я, не разобрав имени, выдаю: «Представитель ООН – не помню, как его зовут…». За что немедленно «получал по ушам». Если бы я переводил на настоящем собрании, меня бы за такое по головке не погладили.
Попервах после каждого занятия я приходил домой с головной болью. Эх, тяжела и неказиста жизнь народного синхрониста! Но, как говорится, «наша кошечка тоже сначала не любила пылесос – а потом ничего, втянулась». Вот так и я втянулся. И снился мне не рокот космодрома, а инаугурационная речь Обамы, выступления генсека НАТО, проникновенные излияния Ющенко на Майдане с его пресловутыми «любими друзями», крикливые выступления Ленина, краткие, слегка ворчливые и необыкновенно веские слова Хемингуэя… И уже на пятом занятии я стал ловить от синхрона какой-то особенный кайф, это было ни с чем не сравнимое удовольствие. И со мной были согласны и Лиза, и Марина, третий человек в нашей небольшой компании «камикадзе», как нас называли все, кто нашу лабораторию устного перевода обходил десятой дорогой.
Каждое занятие заканчивалось тем, что мы переводили «под запись». Наушники с микрофоном, компьютер –  куча техники, словом. Переводишь, думаешь, что ты просто невероятно блестяще ораторствуешь (это при том, что текст уже разобран по косточкам, стыдно не перевести). Потом дома слушаешь запись, и мороз по коже дерёт – запинки, паузы, потом нервная, торопливая речь, и невероятное количество невыносимого «э-э-э….». Да из меня синхронист, как из коровы бабочка, не в обиду им будь сказано!
Но мало-помалу я понимал, что переводить я смогу, нужны только постоянные тренировки. Я защитил диплом, отпраздновал это со всеми, с кем только мог, и наконец-то стал дипломированным, женатым и абсолютно счастливым специалистом. Теперь ещё вторую работу осталось найти для совершенного счастья. Но это уже, как принято говорить, другая история.


Н. Петренко, 30.09.2010