цена любви. глава 3

начало:http://www.proza.ru/2010/09/30/1212
 Глава 3
За полтора месяца до Любви

   Дипломная весна не слишком напрягала Иринку. По большому счету она справедливо считала, что ей повезло, и тема досталось несложная и даже приятная. Как руководитель ее проекта в институте, так и завлаб в НИИ, где она проводила свои научные изыскания, были легкими в общении и довольно снисходительными молодыми мужчинами. Заведующий, сам в недавнем прошлом аспирант, отлично понимал свою юную подопечную, а потому охотно помогал ей, и смотрел сквозь пальцы на частые отлучки на рабочем месте.
    Иринка бессовестно пользовалась его добротой, и половину времени откровенно «закалывала», к ужасу матери, которая тщетно увещевала дочь серьезно относиться к столь важному периоду учебы.
   -Ирина, ты уже взрослая, диплом летом получишь, - строго глядя на дочь, беспокоилась она. – Я отлично помню себя в такой же период, с лица спала, похудела, спать некогда было. А ты? Три дня в Москве, четыре дома! Смотри, завалишь работу!
   -Да все нормально, мам, меня отпустили, чес слово! – оправдывалась Ира. – У меня уже половина сделана, а еще только март.  К маю закончу основные опыты, останется только начертить графики, написать пояснительную записку – и все! Не переживай, все схвачено!
   На майские она снова приехала домой – до 9го. Привезла с собой тубус с графиками, пухлый том пояснительной записки – чтобы успокоить бдительную мать. На самом деле она собиралась предаться недельному ничегонеделанию, потому что справедливо считала предстоящую передышку вполне заслуженной. Дипломная работа была практически готова, солидно оформлена, подкреплена рецензией маститого ученого, кстати, близкого приятеля завлаба, отвечающего за результаты Иринкиных изысканий. Уже была даже назначена дата предстоящей защиты, предварительная, правда, но вполне возможная – 11 июня. Так что Иринка для вида копалась в своих чертежах, а на деле ждала 1го мая и традиционного открытия летней танцплощадки. Наверно, и Валерка дома, тоже диплом пишет…
   Открытие проходило как всегда – весело и оживленно. Любимый в поселке ВИА «Радуга» играл популярные песни, молодежь толпилась у касс, покупая билеты и контрамарки, с которыми полагалось выходить гулять во время перерыва. На площадке было яблоку негде упасть, а народ все пер и пер, парами и группами, поодиночке и так, как придется, шумный, возбужденный, некоторые слегка навеселе, но совсем пьяных не было, в те годы это было не принято.
   Иринка пришла на танцы одна, в надежде уже на площадке встретить свою подругу Веру, но той нигде не было, и она присоединились к группке девчонок со своих Южных улиц. Большинство из них было моложе Иры на два-три года, и обычно она не особо тесно общалась с ними, но Вера не пришла, и на такой случай компашка «недомерков» вполне годилась. Они весело прыгали быстрый танец под «хоп-гей-гоп», когда к ним прибавились еще и мальчишки того же возраста. Иринка поздоровалась, не особо обращая на них  внимание, тем более, что наконец-то узрела боковым взглядом свой главный объект – Валерку Кукушкина. 
   В желтой куртке, необыкновенно шедшей к его темным волосам – он выглядел сногсшибательно! Иринка на мгновение зажмурилась, потом покрутила головой, выискивая Файку, но ее нигде не было, а около Валерки крутилась какая-то длинноволосая белобрысая краля. Начался медленный танец, и он пошел с ней в круг. Сердце у Иры дрогнуло и затрепетало в привычной боли:  деваха обхватила Валерку за шею обеими руками, прильнула к нему всем телом, близко-близко, а он с готовностью принял ее, как желанную и единственную, обняв так, что со стороны казалось: она и дышать-то не может в столь тесном кольце Валеркиных рук…
   Деваха была Иринке совершенно незнакома.
   -Наташк, а с кем это Кукушкин обжимается? – повернулась она к одной из «недомерок».
   -Валерка-то? – равнодушно отозвалась та, - Да, невеста его, говорят, с собой из Владимира привез, с родителями познакомить. Вроде, свадьба через месяц.
   -Да не может бытъ! – ахнула про себя Ира, новым взглядом сверля владимирскую гостью. Это ж надо, невеста! Вот гад, а как же Файка?!
   Девчонки ушли танцевать, кто с юношами, кто друг с другом, и Ира осталась стоять в одиночестве. Она рассеянно смотрела на танцующие пары, стараясь успокоиться и заглушить сосущую внутри горечь, и тут вдруг заметила устремленный на нее странный и какой-то изучающий взгляд …  Мишки Погодина. Он танцевал с Нинкой Александровой, которая вроде как считалась его девушкой. Нинкина голова едва доходила  Мишке до плеча, в которое она и уткнулась, как в гнездо, и наверняка не видела ничего, кроме  Мишкиной куртки, он же, возвышаясь над партнершей на целую голову, смотрелся этаким великаном на фоне карлицы. И он смотрел на Иру, с интересом и каким-то особым, пристальным вниманием.
   Ира замерла, совершенно не понимая себя. Ее герой танцевал с невестой, а она, минуту назад не находившая себя места от отчаяния, теперь трепетала от загадочного взгляда чужого парня. Вот он отворачивался от нее  в танце, и Ира видела лишь его светлую голову и аккуратные маленькие уши, потом, когда Мишка должен был оказаться к ней лицом, мгновенно опускала глаза, чтобы не встретиться с ним взглядом, но через секунду не выдерживала и смотрела на него. Почему-то для нее вдруг сделалось очень важным убедиться, что он все еще смотрит на нее, и не просто смотрит, но смотрит со значением, смысл которого был пока скрыт для нее, но это ничего не меняло, главное, что он смотрит, и осознание этого наполняло ее душу каким-то совершенно новым и неясным ей самой волнением. «Господи, что за глупости,  какое тебе дело до Мишки, и его ничего не значащих взглядов? Он младше тебя на три года, и ему всего девятнадцать, а кроме того, у него есть Нинка, и она висит у него на шее, и он совсем не против этого, а ты ему никто, и никогда никем не будешь, через полтора месяца у тебя защита диплома, а через три ты поедешь работать в другой город по распределению, так что не морочь голову ни себе, ни ему, и выкинь из мыслей нежданное наваждение, и ничего не выдумывай, а что до того, что он дико красив, так это не про тебя, и нечего фантазировать! …»
    -Ирочка, как давно тебя не наблюдалось в нашем колхозе! – оказывается, танец давно кончился, и Мишка стоял рядом, и Нинка тоже, а она, Ира, чуть ли не касалась щекой Мишкиного плеча. – Пойдем, потанцуем, Нинка не обидится, правда, ведь?
    Нинка что-то пробурчала, а он уже взял Иру за руку, и она покорно пошла за ним, подчиняясь какой-то неведомой ей силе. Вечер был теплый, совсем как в июле, и Иринка одела на танцы тоненькую трикотиновую блузку, они только входили в моду, и она долго стояла за ней в очереди в маленьком магазинчике на Кузнецком мосту, зато теперь, чувствуя себя необыкновенно нарядной и привлекательной, мысленно радовалось, что не пожалела тогда времени и все-таки «достала» блузку. Мишкины руки коснулись ее, и она отчетливо почувствовала их сквозь легкую ткань, и задрожала от какого-то совершенно дикого чувственного ощущения, и ни напоминания себе про Нинку, ни про Мишкин возраст ни чуточки не помогали в деле ее нежданного схождения с ума. Она медленно подняла ладони вверх по его плечам, даже немножко нажала, чтобы отклониться в сторону, но стало только хуже, потому что он вдруг наклонил к ней голову, и она зажмурилась, ощутив щекой его гладкую щеку. «Боже, что он делает» - успела подумать Ира, но мысли тут же исчезли, потому что руки его мягко скользнули по ее талии, потом выше, по спине, и она поняла, что он обнял ее отнюдь не дружески, а по-настоящему, совсем как Валерка Кукушкин свою белобрысую невесту. Дышать действительно оказалось нелегким делом, но вовсе не от тесноты объятия;  Иринку охватило какое-то совершенно сногсшибательное чувство нереальности, она забыла про все, и про Нинку, и про компашку девчонок, и про то, что они на танцах, и вокруг полно народа. Для нее все исчезло, и остался только Мишка, и его горяченные ласковые ладони у нее на спине, прожигающие ее насквозь нестерпимым жаром. Подчиняясь не поддающемуся описанию порыву, она обвила пальцами его шею, и прекратив бесполезную борьбу с собой и своими желаниями, положила голову ему на грудь и затихла, не вполне понимая, что же это такое, и почему она так поступает… Просто было невыносимо хорошо, и хотелось остановить время, и стоять так вечно, и наплевать на то, что кто думает, в том числе и сам Мишка…
   …Потом они шли домой, все вместе, о чем-то болтали, и Нинка висела у Мишки на руке, он обнимал ее за плечи, а она жаловалась, что замерзла, и он отдал ей свою куртку, и все было как раньше, и никто не замечал никаких перемен, луна светила такая же, и черемухой пахло все так же одуряющее; одна только Иринка точно знала, что мир стал другим, и впереди ждали своей очереди еще большие перемены.  Она точно знала, что никогда уже не станет прежней, такой, какой была до рокового танца, и что Мишка тоже не станет прежним, потому что между ними возникла незримая, но прочная связь, и они не смогут просто так  игнорировать ее, а что до Нинки, так это вовсе и неважно, Нинка, так, просто пока, ведь она была у Мишки раньше, когда он еще не танцевал с ней, с Ирой, и даже когда парочка отделилась от них, и Мишка пошел провожать Нинку, Иру это не обеспокоило, потому что она твердо знала: скоро все будет иначе! Нужно лишь подождать, лишь подождать, и все.
   Однако неделя шла, а ничего не случалось. На танцах ни Мишка, ни Нинка не появлялись, компашка тоже была не в полном сборе, а спрашивать про Мишку девчонок Ира не решилась, чтобы не вызвать с их стороны ненужных сплетен и опасных догадок.
   После 9 мая она уехала доделывать диплом, но долго не выдержала, и в середине месяца, к ужасу и беспокойству матери, опять вернулась.
   -Ты точно хочешь завалить диплом! 10го уехала, а сегодня 17ое, и ты опять дома. Да куда ты собралась, скажи на милость? Не видишь, снова тучища прет!
   -Не, мам, дождя не будет! Сегодня точно не будет, вот увидишь!
   Собралась Иринка на Мира, к дому Наташки, где обычно гуляла компания «недомерков». Дождя не было, но не было и Мишки. Поиграли  в волейбол, посидели на едва просохшей лавке… Поскучали…
   -Эх, Мишку бы сюда, - вздохнул кто-то, - непременно что-нибудь да придумал бы!
   -Так где ж он? – Как можно небрежнее спросила Ира.
   -Пашет день и ночь, да-да, в буквальном смысле, пашет. В совхозе страда, а погода нелетная, вот там и пользуются любым погожим часом. Его на трактор перевели, на дизель, так они и спят там, на полевом стане, чтоб на дорогу времени не тратить. Кончается дождь –  и сразу в поле!
   -Да ну, - усомнилась Ира, - а как же въехать-то туда, по грязище? Небось, развезло поле-то, увязнешь по уши.
   -Сейчас май, не октябрь, земля твердая, и просыхает быстро. Сразу видно, что ты горожанка, не смыслишь ничего в полевых работах.
   -Да, пожалуй, - украдкой вздохнула Иринка, вдруг совершенно ясно осознав, для чего так рвалась в родной поселок. А рвалась она с одной единственной целью – увидеть синие  Мишкины глаза, поболтать с ним о…. да все равно о чем, разве ж это имело какое-то значение? Просто побыть с ним в одном пространстве, в одном месте, посидеть на одной лавке, посмотреть, как он мчится по улице на своем неизменном велике, полюбоваться,  как играет ветер с его соломенной шевелюрой…
    А Валерка Кукушкин, прервала она сумбур собственных мыслей? Куда ж девался Валерка, неизменная симпатия всех ее  школьных лет?
   Да пусть он катится куда подальше, вместе со своей владимирской невестой! рассердилась она на свои сомнения, ему все равно нет до меня никакого дела, и никогда не было, тогда как Миша…
   А что Миша? возразил какой-то совсем уж внутренний голос, чего это ты себе насочиняла, глупая девчонка? Ну, потанцевал он с тобой разик, ну поприжимал к себе нежно, дык это теперь обычное дело, все так танцуют, и никто не удивляется и не придает этому никакого значения, а ты напридумывала чушь и маешься теперь от собственной фантазии. Опять же есть Нинка, и она… Стоп, а Нинка-то где ж? ее тоже не видно в компании…
    -А Нинка где? – невпопад вклинилась Ира в болтовню девчонок.
   -В Коврове, - удивленно воззрилась на нее Наташка. – А чего эт-ты про нее вспомнила?
   -Да так, - нехотя пожала плечами Ира, – пойду я, чтой-то совсем холодно сделалось…
   «И неинтересно, - добавила она про себя, - совсем неинтересно без Мишки. Ой-е-ей, да не влюбиться бы мне в синеву его глаз! И зачем мне это? Он не пара мне, пашет поля, потом будет косить сено, потом убирать урожай, а я… я должна буду уехать работать, в чужой город, к неведомым мне трудностям, одна… одинокая…»
   Ира бежала домой под накрапывающим холодным дождем, и душа ее томилась в неясной тревоге и разочаровании. Она так надеялась… но Миша сейчас где-то далеко, в неведомом ей совхозе, сидит в кабине трактора, курит, мерзнет, и его чудные глаза вглядываются в пелену дождя,  а руки жмут на рычаги, и кто-то там рядом с ним тоже мерзнет, но им надо пахать, а иначе не будет урожая, а потом они пойдут на полевой стан греться чаем, и разговаривать, может, там какая-то девчонка сядет с ним рядом, и они будут шутить и смеяться, как родственные души, и им будет хорошо вместе в жарко натопленной комнатке, а она, Ира, ему совсем никто, она ему совсем чужая, и он ни разу не вспомнит о ней, и не улыбнется этим воспоминаниям…
   На следующий день, совсем сразив мать кошмарной непоследовательностью, Ира собрала свои многострадальные чертежи и умотала в Москву, с тем, чтобы не появиться дома ни единого раза до самой защиты.
далее:http://www.proza.ru/2010/10/08/1247