Религия

Интересная штука. Сон разума…
Не в смысле чудовищ, а в контексте создания удивительных миров и необычных личностей из обычного человеческого воображения. Придания глубины и объёма несуществующим предметам и событиям. Причём, творчество-то коллективное… Хотя, конечно, без толковых редакторов ни в одной религии не обходилось.

Слабость человеческая ищет себе поддержку. И мы, просвещённые, обвешанные электронными гаджетами, окружённые множеством удобств, перемещающиеся на огромных скоростях и со снисходительной улыбкой наблюдающие за «капризами» природы вроде очередного наводнения или урагана, торопливо, с болью шепчем неведомому отчаянные свои просьбы когда прижмёт по-настоящему и руки опускаются и остаётся только надежда. Потому что «Не может же так быть! Ну не может!». Сознание одиночества – тяжёлая вещь, равно как и чувство ответственности. И так хочется переложить её, ответственность эту, на «старшего товарища»…

А если, всё же, всё не так? Если многочисленные «ремейки» одной и той же, по сути, истории имеют под собой некое реальное основание? Мне, не воинствующему, но убеждённому атеисту или, вернее, агностику, было, как-то, весьма занятно проводить параллели между давно почившими, ныне здравствующими и едва зарождающимися верованиями и их адептами. Всегда было интересно, как относятся к вере высшие иерархи религий. Католицизм и его ветви – это нечто, в моём представлении, строго упорядоченное и не допускающее вольнодумства. Мусульмане, в большинстве своём народ тёмный (а о каком народе можно сказать иначе?) и забитый. Православие… ленивая такая религия, без претензий на мировое господство и вообще без особых претензий. Иудаизм – начало начал, первая достаточно стройная монотеистическая теория, удивительно полно и неизменно сохранившаяся будучи разбитой на части и разбросанной по всему свету… Но умные-то люди есть везде. Не те, кто использует религию как инструмент власти… Просто… Не всё ли равно в какие одежды обряжено добро, если оно Добро? Ну нравится вам, люди, верить в неведомое – верьте. Считаете, без сложных обрядов не будет вам счастья и приближения к идеалу – проводите. Без фанатизма. Главное, чтобы оставались вы людьми. И если уж без всего этого нельзя… Как-то так, наверное, должны мыслить высшие.

А ещё есть у всех, даже у сатанистов, обещания вечной жизни. У всех. И так настойчиво эта вечная жизнь предлагается, что даже странно.

В ад и его аналоги лично мне как-то не верится. Судебная власть – это, всё же, человеческое изобретение. И прёт от него за версту нашим, человеческим скудоумием. Не верится. Это, похоже пугалка такая. Кнут и пряник. Ведь каждый из нас в равной мере достоин и того и другого. Каждый. Мне, почему-то, кажется что это такой намёк на неизбежное. Подготовка. И хорошо-то как всё выглядит: аккуратный римско-католический рай с подстриженными газончиками, побеленными деревцами, без банковских кредитов и пенсионных отчислений; обольстительные гурии, извивающиеся среди возлежащих у негаснущих кальянов смуглых войнов – вечное, неторопливое, восточное созерцание; непонятные какие-то «кущи», которые мне видятся густым, но аккуратным лесом, где на каждом дереве по добродушному соловью-разбойнику… Обнять и плакать, право слово!

Не слишком ли приторно? Не грубоват ли контраст?

Может, закончив своё земное существование, мы становимся чем-то совсем иным. Настолько иным, что не подсластить эту пилюлю никак нельзя, пусть даже явно перебарщивая. Одно только – лишиться тела… Что мы без своего постылого, хрупкого и болезненного тела? Много ли нам, положа руку на сердце, толку от пищи духовной, если нельзя съесть что-то безумно вредное и бесконечно вкусное, запить лёгким молодым вином, набить трубку ароматным табаком, привезённым за тридевять земель в качестве презента? Не чувствовать прикосновения первого весеннего солнышка после долгой сумрачной зимы. Не растирать мёрзнущие щёки и, опять же, в тепле, не прислушиваться, как горячей волной катится по пищеводу хорошая водка из запотевшей рюмки и что-то уже скворчит и булькает на плите. Не прикоснуться. Не обнять. Не вдохнуть запах…

А может даже личность нам не дано сохранить. Сольёмся в бесконечно-огромный рой и станем крохотной частью великого целого. А что мы без своего капризного и глупого эго?
И пусть нам будет совсем не плохо. Но будем ли это мы…

Вот и манят нас тишиной и порядком, отдыхом и созерцанием, покоем и бесконечной, потерявшей смысл, радостью. А то, того и гляди, откажемся умирать и останемся жить вечно. А кому-то совсем не это нужно.


Июнь 2010г.