Бабочка в янтаре

  Яна смотрела в окно. За стеклом, медленно кружась в воздухе, падали желтые и красные листья. Они разлетались в причудливом танце, и иногда ненадолго прилипали к оконному стеклу, будто желая поздороваться со своей единственной зрительницей.  Небо темнело густой синевой, которая бывает только в середине осени, когда дни ещё светлы, а ночи уже бездонны черны…

  Яна смотрела на падающие листья и думала: «Как же так случилось? Как произошло, что жизнь моя, незаметно для меня самой, остановилась?  Каждое следующее «завтра» напоминает прошедшее «вчера» с идентичностью близнецов, которых путает родная мать».

  Она в самом деле начинала путать дни. Понедельник, четверг, воскресенье, среда… вот и пришла пора надевать зимние сапоги, а чуть позже – босоножки.

  Действительность представлялась ей тягучей, вязкой, с чуть размытыми очертаниями предметов, и абсолютно бесконечной. Дом, короткая дорога до работы, день в душном офисе под нудные сплетни коллег, вечером опять дом, короткая прогулка с собакой, ночь.  Снова утро, короткая дорога до работы, день… Яна привыкла к такой жизни, постоянно пребывая в спокойном, слегка равнодушном состоянии, мало о чем беспокоясь и мало чему радуясь.

  Но сейчас, наблюдая за танцем осенних листьев, она вспомнила себя совсем другой. Яркая, смеющаяся, эмоциональная девушка, легко покоряющая сердца мужчин. Неужели это я? Нет, это незнакомка, которой всё удавалось, все её любили, восхищались. Полная сил, радости, готовая к счастью женщина. «Она идет по жизни, смеясь»,… - строки из песни Макаревича как нельзя более подходили к ней. У той, другой Яны, была безумная любовь, интересная работа, верные друзья. Та, другая, увлекалась альпинизмом и горными лыжами. У неё всё получалось. Когда это было? Шесть… нет, уже семь лет назад.

  Вспомнив прошлое, девушка отошла от окна. Не надо вспоминать, что ушло, то ушло, лучше заняться повседневными делами, они как-то успокаивают. Что у нас сегодня? Стирка, уборка?

  «Надо завести побольше домашних цветов, - подумала Яна, - красиво, и время будет чем занять, оно и пролетит…» Она теперь часто торопила время, сначала ждала первого снега, потом  первой оттепели, потом первых теплых дней, когда можно будет поехать на дачу. А потом, только приехав, ждала урожая, чтобы скорей с этой дачи съехать.

  Незаметно для себя, Яна непрерывно желала, чтобы жизнь поскорей прошла и закончилась. Её не в чем было упрекнуть ни родным, ни знакомым, ни коллегам. Она усердно работала, изредка встречалась с друзьями, вела домашнее хозяйство, делая всё тщательно и неторопливо. Неприятности воспринимала спокойно, близкие называли её отношение к жизни философским.

  Как-то раз Яне подарили большой кусок прозрачного медового янтаря с застывшим внутри насекомым. Вертя камень в руках, она долго рассматривала бабочку, серую и неподвижную, помещенную столетиями  в янтарную тюрьму.

  «Когда-то она была яркой и радостной, наслаждалась солнечным светом и ароматом цветов, – думала Яна, - а теперь лежит в окаменевшей смоле день за днем, и каждое следующее «завтра» напоминает прошедшее «вчера» с идентичностью близнецов, которых путает родная мать…»

  Она никому не говорила, что иногда ей снится та, другая Яна, счастливая и безумно влюбленная. Там, во сне, она была счастлива, потому что Святослав был ещё рядом, ещё живой, красивый, любимый, желанный… Просыпаясь, вздрагивала от осознания, что Свят остался на той дороге, спасая её, развернув машину боком, чтобы основной удар пришелся на водительское место. Нет, не надо вспоминать….

  Нужно жить, и если уж это нужно, то пусть жизнь проходит быстрее – лето, осень, зима, весна, лето и снова круг. Замкнутый круг.