Дневн. I-13 То, что полно света и нежности-от Бога

                В литературе самое интересное — дневники.  Остальное — чепуха.
                И. А. Бунин

Почему люди так двойственны и склонны к предательству?

Незнакомая музыка,  трогающая душу,  хороша тем,  что не знаешь,  куда поведёт смычок в следующее мгновение.  Будь этой музыкой,  душа!  Пусть Господь радуется,  что ты проходишь испытание,  не забывая славить Его.

Почему,  когда нам хорошо,  мы почти всегда боимся,  что придёт расплата?

Жаль жизни.  Жаль всей красоты мира и искусства, и творчества. Пророчат войну и конец мира.  Перед лицом гибели я чувствую,  что жизнь дорога мне и обнаруживаю вокруг себя огромное богатство,  дарованное Богом.

7/VIII Сестре снилось,  что к нам пришёл Блок и разговаривал с нами.

Пришёл светлый Володя и сказал мне: “Я люблю твою сестру и хочу,  чтобы она стала моей женой.  Что ты мне на это скажешь?”  Я ответила: “Я желаю тебе счастливой любви.  А почему ты мне это говоришь?”  Володя: “Потому,  что ты сестра,  и ты чище меня”.  На это я  ответила: “А я люблю тебя”.  Володя видит,  что я расстроена.  Сидит и чинит мою сумку.  Я жду на скамейке.  Мы молчим,  и души наши не рядом.

Володя весь поглощен ею.  Туман,  поля,  высокие деревья Михайловского и наши фигурки,  бредущие по дороге.  Начались Володины страдания.  Молюсь о нём очень часто. Сестра  не хочет быть с ним.  Мы втроём сидели на холме,  говорили о Володе Поветкине,  о бане,  об отношении к людям.  Володя был серьёзен,  молчалив,  потом сказал мне,  что сестра никогда не приедет сюда,  потому что он несимпатичен ей.  Вчера я говорила ему о своей любви,  о том,  что боль уже прошла,  о том,  что останется во мне только свет к нему.  Я была спокойна.

Сестра бесконечно умней и интересней меня.

Вот таким,  каким был сегодня Володя,  я люблю его – глубоким,  серьёзным и сильным.

Моя душа невидимо идёт рядом с твоей душой и может быть помогает тебе.

Видела у Нади Гусаковой Валентина Курбатова из Пскова – несовременного вида человек с хорошими манерами.   Принц или народоволец.  Когда он грустно задумался,  лицо его было хорошим.  Внимательный взгляд серых глаз.  Мысли Нади Гусаковой: “Не иметь лишних вещей.  Не навязывать людям добра.  Не хвалить людей”.

Проводили с Володей сестру.  С Володей мне хорошо.  Мы с ним шли молча от Бугрово,  я думала о нас с ним,  вдруг он спрашивает: “О чём ты думаешь?”  Я: “Не могу сказать”.  Опять тепло к нему.  Сидим в кафе,  он рядом.  Я тиха.  Он спрашивает: “Когда увидимся?”  Отвечаю: “Когда хочешь”.  Володя: “Что будешь делать?”  Хочу гулять.  Тихо в душе.  Наслаждаюсь одиночеством.

У Володи очень красивые яркие синие глаза,  красивый разрез глаз.  Он рассказывал мне о себе,  говорил,  что не ощущает себя,  высказывал мнение о писателях,  о писании дневника,  о музыке,  о стремлении к одиночеству.  Хорошо душе рядом с ним.

Надя пошла помочь мне принести вещи в деревню Дедовцы,  она предложила пожить у неё.  По дороге встретили пьяного Володю.  Волна любви и жалости захлестнула меня.

Вечером он встретил меня у колонки,  помог донести ведро.  Сидел и говорил о Наде,  о собаке Недде,  о кролике.  Мне сказал: “Рад Вас видеть”.  Надя любит животных и жалеет людей.

Репетиция разлуки.  Не видела Володю.  Он говорил раньше: “Каждый день хочу начать новую жизнь”.  Оба дня он заходил к Наде,  меня не заставал.  Сегодня утром он окликнул меня.  Починил мне зонт,  помог с сумкой,  проводил до деревни Бугрово.  По дороге я ему рассказывала о московских друзьях и знакомых.  Расстались мы очень тепло.  Я трижды поцеловала его по русскому обычаю.  Он просил писать ему,  просил беречь сестру.  Когда мы шли лесом,  во мне раздавалось: “Слава в вышних Богу и на земли мир,  в человецех благоволение”.

                Монастырь

Клостерис ( монастырь ) под Елгавой.  Любовь к Батюшке Тавриону.  Великая тишина.  Очень нуждаюсь в непрестанной молитве.  Снился Володя.  Справа от алтаря Лик Спаса.  Более дивной иконы я не знаю – такая кротость,  нежность и любовь.  Батюшка сказал,  что я лучше выгляжу.

Я уже в Риге.  Погребение Божьей Матери.  Истекаю слезами.  Не могу разделять то, что волнует людей,  не могу говорить с ними о пустых предметах.

Москва.  Блаженная теплота в сердце утром.  К Герману пришёл его друг Лёня Губанов.  Провалы зрачков,  там дышит душа его неведомая.  В лице его есть нечто от Блока.   Подтянутость моя,  естественность и скованность одновременно. Мы с Лёней были рады друг другу.

                Москва

Говорила с матушкой Наташей,  хочу петь в церковном хоре.  Приехала моя двоюродная сестра Галя Рыбкина – красавица,  страсти кипят в ней.  Тяжело быть красивым. Люди клюют на внешнюю красоту.  Галя жила у Светы Ворониной,  помогала ей.  Отношения у Светы и Саши Михановского очень сложные.

С наслаждением играю на фортепиано.  Музыка наполняет меня любовью к людям.

Снился Блок лет 40,  в синем рабочем костюме,  загорелый.  Мы были в этом сне с Линой.  Я радовалась во сне,  что мы его встретили,  мы куда-то с Линой уезжали.

Любовь к Володе продолжается в снах,  в воспоминаниях.  Он держит в доме кактус потому,  что этот цветок растёт там,  где жил Христос,  этот цветок неприхотлив,  как он сам.  Меня его некоторые черты изумляют.

Знакомый Олега-Володи Иванова Серёжа сказал,  что мне надо было бы сниматься в кино.  У меня ощущение родства с Олегом,  чувство дара – друга и брата в нём.  Серёжа сказал,  что у меня прекрасная речь.  “Какой ценой Галя достигла такой чистоты речи?” – спросил он.

Сестра сказала: “Есть много умных людей,  но среди них мало гениев”.

Жизнь люблю.  Земная тоска о любимых,  об Иосифе Бродском.

Наталья Львовна читала нам свои воспоминания об Ахматовой,  о писнистке Марии Вениаминовне Юдиной.  Жажда творчества,  жажда людей.  Хочется запомнить,  что они говорят.

Лёня Бабаджанян сказал мне по телефону,  что надо стараться узнать как можно больше искусство,  не ограничивать себя фразами: “Нельзя вместить невместимое”.  Причина его буйного выступления - моё незнакомство с авангардистами.  Я спросила Лёню: “Нужна ли мужчине друг – женщина”.  “Нужна”, - сказал он.

Я написала Володе,  что люблю его – просто,  как говорила бы трава.  Сестра сказала мне,  что она больна духовно и очень одинока.  Ею пленяются многие мужчины.

Мы питаемся природой из окна вагона метро.  Вдохновение наступает,  но стихов нет.  Плач о людях,  о том,  что я несовершенна.  Господи,  дай кротость взгляду моему и сердцу.

На концерте Федя Дружинин с моцартовской осанкой.  Обаяние Феди,  его дарование – велики.  Он аристократичен,  пластичен,  милое лицо с припухшими веками.  Едва ли он позирует,  так естественны его движения,  повороты головы.

Светская жизнь.  Я свободно и легко говорю с людьми.  Витя Мамонов и Ася.  Витины глаза неизменны.  Я кое в чём с его мыслями не согласна.

Снился переводчик Вильгельм Вениаминович Левик,  очень хорошо мы с ним разговаривали.  У Натальи Львовны я репетировала Блока. Наслаждение читать “Моцарта и Сальери”.  Моцарт мне не даётся,  душа моя печальна и тяжела в своих глубинах,  несмотря на дарованный Богом покой.

Я очень душевно страстный человек.  С сильной жаждой счастья человеку я ни о ком так не молилась,  как о Володе Самородском.  В эти моменты моя душа с ним,  неужели не помогает ему?  Я люблю его добрую,  прекрасную душу,  но боюсь реальной встречи с ним.

Мы с сестрой говорили о том,  что есть какой-то закон взаимодействия с людьми.  Я очень часто влюбляюсь,  в меня влюбляются редко и не те.  Все меня покидают.  Лена любит одного человека,  её любят многие.  Общение с сестрой теребит меня.  Я страдаю оттого,  что мы с Володей врозь.  Имя его стало больно произносить.  Я отвергаю мысль о семье при этом.

Читала стихи Блока в школе у Али – дочери Феди Дружинина.  Мне хочется улыбаться детям,  разговаривать с ними,  рисовать их,  понять их.

Володя Самородский говорил мне летом,  что последний год он чутко слушает свою совесть, и ему часто хочется плакать.  Опять приходит желание делиться с ним жизнью своей.  Душа вечером полна любви.

Вот сколько у меня друзей мужчин: Боря Талесник,  Олег-Володя Иванов,  Коля Танаев,  Эрик Наппельбаум,  Олег Гостев,  Витя Мамонов,  Володя Самородский,  Володя Поветкин,  Володя Гоммерштадт,  Толя Родионов,  Володя Войлоков,  Саша Фрумкин,  Всеволод Черкаев,  Саша Михановский,  Лёня Бабаджанян.  Здорово!

Я на выставке портретов – в восторге.  На портретах 16, 17, 18 веков те же человеческие страсти,  но есть величие и благородство.  Редко можно в наше время видеть людей с одухотворённым или вдохновенным лицом.

Я рисовала церковь во Пскове.