Тридцать сребренников

ТРИДЦАТЬ СРЕБРЕННИКОВ

Николя Гару

– Ты снова спрашиваешь, как я оказался здесь? Теперь, когда прошел ровно год моего молчания, я расскажу тебе. Только не перебивай и не задавай вопросы. Я ненавижу вопросы…
Да, это случилось больше года назад. Ночью меня остановила полицейская машина, я подумал, что будет просто проверка документов, в нашем городе стало очень неспокойно в последнее время, ко мне подошли люди в форме, и один из них прыснул какую-то жидкость мне в лицо. Дальше я ничего не помню… Только какие-то отрывки… Я расскажу…

…Нет, я обманул этого парня, которого прямо-таки распориало от сочувствия ко мне.  Я все хорошо помню...

 Когда я пришел в себя, то почувствовал, что на глазах у меня повязка, что мои руки и ноги связаны, а тело мое обвито какими-то проводами. И я услышал мужские голоса.
Это были незнакомые голоса, равнодушные, привыкшие задавать вопросы, повторять их. Это был  перекрестный допрос!
– Вы будете отвечать на наши вопросы и от того, что вы скажете, зависит ваша судьба. Понятно?
– Где я?
– Там, где вас никто никогда не найдет.
– Что вам надо?
– Информация о ваших отношениях с некоторыми женщинами.
– Я не буду отвечать. Вас это не касается.
– Ну, поговорим на отвлеченные темы. И не надо упираться. Вы подключены к детектору лжи, а он  – к генератору тока. Если вы солжете, то получите электрический удар. Если вы будете отвечать уклончиво, мы будем сами включать электрический ток. Если будете молчать, мы будем делать психотропные  уколы. Что это такое, вам известно. «Агент откровения»! Знакомо?
Я вспомнил, что какой-то голливудский герой, кажется, Шварцнеггер, когда ему ввели эту гадость, все про себя рассказал… Бывает же такое! Смотришь фильм по  видаку, пьешь пиво с друзьями и совсем не думаешь, что сам можешь оказаться такой же беспомощной жертвой, как и герой фильма…
– Итак,  женщина! Это слово вызывает положительные эмоции?
– Я не буду отвечать.
Я все еще воспринимал происходящее со мной как дурной детектив, который мне приснился и  должен сейчас кончиться и я приду в себя, очнусь…
И тут же я почувствовал удар током. Такой удар, что я чуть не потерял сознание. «Нет, это не кино, это…» – я выругался про себя.
– Ну? Какие эмоции? Положительные или отрицательные?
– Положительные.
– Они вам никогда не причиняли боль?
– Никогда.
– Вы питаете к женщинам только положительные чувства?
– Да.
– И в отношениях с ними вы альтруист?
– Да.
– И вы никогда не используете женщин в своих интересах?
– Нет.
– Вы не ищете выгоды, когда знакомитесь с женщиной?
– Нет.
– Вам безразлично, какое у нее состояние?
– Да.
– Вы утверждаете, что материальный интерес не играет никакой роли  в выборе женщины?
– Я никого никогда не выбирал. Все происходило совсем по-другому.
– Как?
– Вам это не понять. Я не желаю разговаривать с вами на эту тему.
Я ощутил удар током. Это не был детектор лжи. «Это они сами  включили, уроды!», подумал я.
– Отвечайте на наши вопросы. Итак, вы утверждаете, что богатые женщины вас не интересуют?
– Не интересуют.
Удара тока не последовала.
– И среди ваших знакомых нет таких женщин?
– Не ваше дело!
Опять меня ударил ток.
–  Вы знакомы с ………………..
Голос назвал имя женщины. Я непроизвольно вздрогнул.
– Так, вы ее знаете.
– Это вас не касается!
Я снова ощутил электрический разряд, который был гораздо сильнее предыдущих. Когда я пришел в себя, то услышал новый вопрос.
– Чего вы добиваете от нее? Чего вы хотите?
– Ничего.
– Вы хотели бы получить от нее деньги?
– Нет.
– Хорошо, мы вас заставим сказать правду. Вам сделают укол. И вы будете говорить то, что думаете.
Я почувствовал, как что-то вонзилось в мою руку и какая-то жидкость влилась в мое тело.
– Итак, вы знакомы с мадам Т.?
– Да.
– Сколько лет?
– Мы знакомы давно.
– Не упорствуйте. У нас на вас большое досье. Мы приведем всего несколько выдержек из вашей переписки с ней в Интернете, и вам станет ясно, что глупо не отвечать на наши вопросы.
Мужской голос начал  бесстрастно читать,  и я сразу узнал одно из моих писем к этой женщине. «Подонки!» – подумал я и не ощутил электрического удара.
«Значит, я сказал истинную правду. Это настоящие подонки! Но кто они? И кто стоит за ними? Кто? Какой-то отверженный ею приставала? И очень богатенький? И очень влиятельный, раз осмелился  поиздеваться надо мной? И уж живым он меня точно не оставит. Зачем ему свидетель!
Но эти вопросы, уколы, шантаж…, – продолжал я свои размышления. – Что им нужно? Им нужен компромат на эту святую женщину, вот что им нужно. Но зачем? Нет, им нужно другое… Думай, думай, как уклончиво отвечать и  как выкрутиться, пока можешь контролировать свои мысли и слова. Попробуй сыграть с ними в поддавки».
И  я спросил:
– Зачем вы это читаете? Да, это я написал… Мало ли что я могу написать? Это мое дело.  Кому и что писать. Свои фантазии…
– А что отвечала она?
«Вот те раз! – подумал я. – Они  не смогли перехватить ее письма?! Здорово! Не зря она говорила, что у нее прекрасный программист».
– Что она вам писала?
– Мы хотим знать все о ней, – раздался другой голос. – И вы сами это расскажете. О всех ее слабых и сильных сторонах. Вы были близки с ней, и вы все знаете.
«…были… близки, – повторил я про себя. – Значит, о наших отношениях сейчас они ничего не знают. Письмо, которое они мне зачитали, было послано ей, когда я был за рубежом. Так? Значит, эти подонки перехватывали только внешний Интернет. Или их служба тоже сидела за рубежом? Или им продавали перехваченную информацию. Интересно, зачем?»
– Она мне не отвечала… – начал говорить я. И тут же понял, что сейчас детектор лжи сообщит, что я вру. И я тут же добавил:
… любезностью…
Удара тока не последовало.
– Она  холодная особа, строит из себя недотрогу. Эта ее грубая манера общения, она вас отталкивает? – раздался  тот же самый, другой голос.
– Холод всегда отталкивает.
– Почему же вы не говорите ей, что это вас отталкивает?
– Вернее, не говорил тогда, когда был знаком. Но не спрашивайте, знаком ли я сейчас. Такая яркая личность запоминается на всю жизнь.
– Отвечайте.
Я понял, что угадал, что они действительно не знают о наших отношениях сейчас, и решил говорить в прошлом времени.
– Я понимал причины ее раздражения и ее грубости. Это от переутомления. От работы.
И тут наступила минутная пауза. Мой мозг, в который я чувствовал, уже проникает какая-то зараза, лихорадочно просчитывал варианты игры в поддавки. «Почему их заинтересовала ее работа? Ведь они знают, кто она и чем занимается. А, их интересует ее отношение к этой работе! Думай! Думай! Еще есть секунды…»
– От работы? И кто ее заставляет столько работать?
– А вас кто? Ваш профессиональный долг? Так? И для нее главное – выполнить этот долг. Она не мыслит себя вне работы. Она все силы отдавала своей корпорации.
В ответ – молчание.
И тогда я решил разыгрывать именно эту партию.
– Она все делает для своего патрона и для процветания его фирмы.
Опять наступила пауза.
– И в этом видит свой долг.
Мне не задавали вопросов. Я догадался, что кто-то очень внимательно смотрел на показания детектора. Или раздумывает. И вдруг мелькнуло: «Неужели это он сам? Ее патрон?! Господи! Неужели и он уподобится бандитам, закатывающим нежелательных свидетелей в асфальт? Зачем? Зачем я ему? Да и какой я свидетель? Что я знаю? Ничего! И что он хочет добиться от меня? Какой гадости? Он что-то затеял против нее… Против нее? Против женщины, которая все сделала для успеха его гребаной корпорации? Господи, знала бы она, на кого горбатится!»
Я снова не получил удара током. И с прискорбием отметил, что мои мысли – правда. Такая горькая правда!
– А вам она должна деньги? – спросил голос патрона.
– Нет!
– А вы ей?
– Да.
– Сколько?
– Тридцать тысяч евро.
– Значит, у вас есть… долг и  обязанности перед ней…
– Да.
– Тогда у вас есть тайное желание… забыть этот долг…
– Я отдам этот долг!
– Вы понимаете, что у вас этой суммы никогда не будет?
– Я верну долг.
– Вы часто об этом думаете, о том, что вы должны вернуть долг?
– Да.
– Почему? Ведь она не напоминает о нем?
Я молчал.
– Приготовьте для него еще один укол. Или для нее эта сумма пустяк, ерунда? Вы не задавали себе вопрос, сколько у нее денег?
– Нет!
«Итак, его интересуют ее деньги? – задал я себе вопрос. – Но патрон прекрасно знает, сколько она получает. И она их заработала, работая как проклятая, на этого подонка. И она никогда не взяла ни доллара из тех  денежных потоков, которыми она управляла по его указаниям. Такая светлая женщина не могла взять себе ни цента! Значит, это не патрон. Тогда кто?»
Я терялся в догадках. И чувствовал, что если я не пойму, ради чего это все затеяно, то не смогу выстроить свою защиту и поставлю ее под удар.
– Каким же образом вы думаете отдать ей свой долг?
– Заработав!
– Как вы можете заработать такие… для вас очень большие деньги? Или украдете? Или пойдете на преступление?
– Нет. Честным трудом.
– А если честный труд не даст этой возможности?
– Продам  свою квартиру.
– И окажитесь на улице, без крыши?
– Возможно… Если не будет другого выхода…
«Зачем я сказал эти слова?» Я почувствовал, что начинаю терять контроль над собой.
– Значит, вы думали и о других вариантах?
– Нет.
Я ощутил очень сильный удар тока.
– Сделайте ему еще один укол.
В левую руку вошла игла, и опять какая-то отрава влилась в мое слабеющее тело.
– Вы хотели бы  получить деньги? От кого-нибудь? Взаймы?
– Да. Но я их не возьму.
– Хотите  получить, но не хотите брать?
– Да!
–  А у нее?
– Нет.
– Почему?
– Я люблю ее.
Я понял, что гадость, введенная в меня, начала оказывать действие. Я начинаю говорить то, что думаю…
– Я понял это из твоих писем, парень. Бред все это, твоя любовь. Высосанное… Есть женщины и есть мужчины, которым они отдаются. По первому желанию. И каждая их них имеет свою цену. И ты их всех трахаешь. Как говорил Пикассо, я завоевываю красавицу, чтобы сделать из нее подстилку…
Он рассмеялся. Послышался смех других мужчин.
«Он перешел на ты. Значит, концовка близка, и ему нечего скрывать».
– Кто ты? – задал я вопрос, вертя головой, пытаясь сбросить подступающую дурноту.
– Здесь я спрашиваю. Отвечай.
« Ничего, наступит и твой час. И ты ответишь перед Господом Богом за свою подлость…»
Детектор не среагировал.
«Правда, он и вправду ответит... А ее ты так и не смог купить. Она же не легла к тебе в постель. Значит, вот ты чего хочешь: ударить в ее сердце, отомстить за то, что она любит меня…»
Детектор опять смолчал. Мне стало легче.
«Ведь я не подумал, что она любила меня.  Значит, мои слова – правда. Она любит меня, а этоа тварь ее домогается. Отлично! Теперь все ясно!»
Я пожалел, что не научился останавливать свое сердце.
«Говорят, что есть люди, которые это умеют… Как я хотел в этот миг уйти из этой жизни!»
Детектор не реагировал. Я не лгал!
– Она такая необыкновенная женщина, – тихо сказал я. – Она потрясающая женщина… И я готов говорить о ее достоинствах часами…
– Я это знаю по твоим длинным письмам. А сколько тебе надо денег, чтобы ты… – он сделал паузу –  ее забыл? Окончательно? Даже память о ней? Например, я дам деньги…
– Я ничего не возьму.
– Вот как? Если ты хочешь жить…
«Опять молчание и опять, – я домыслил, – он смотрит на детектор. Детектор показывает, наверно, что я  не вру и что я очень хочу жить. Но  я-то знал, что хотело жить мое измученное уколами и током тело. А не дух мой, который уже начал отделяться от бренной оболочки.
–… то я тебе дам деньги, а ты пошлешь ей письмо, что… нашел женщину … другую… И все…
Он говорил медленно, слово за словом, чтобы смысл его предложения вливался каплями яда в мой  раскалывающийся мозг.
– Нет!
– И фотографии…
«Какие фото? Что он задумал?» – мелькнуло в моей голове, и вдруг я понял, вернее, почувствовал, что гадость, которую они в меня ввели, не только парализует мою волю к сопротивлению и развязывает мне язык, но и возбуждает во мне жуткое желание самца.
– Ну как, согласен жить на  моих условиях?
– Нет! – крикнул я, и тут же получил жесточайший удар током.
Когда я пришел в себя, то услышал слова того, кого я продолжал называть «патроном»:
– Согласен, ты согласен, ты на все согласен, – в голосе его звучало удовлетворение. – Детектор, он не врет. Ты очень хочешь жить. Ты принял мои условия.
«Детектор среагировал на мое «нет». Значит, он сказал правду, и я хочу жить, да еще на его условиях!  Какая же я сволочь!» – подумал я.
– Продолжайте без меня, – раздался голос «патрона», а затем хлопнула дверь.
С меня сняли повязку, голова раскалывалась,  все было в тумане, и я смутно увидел, что нахожусь в комнате без окон, на столе стоял включенным мой компьютер – МОЙ СТАРЫЙ КОМПЬЮТЕР, я его сразу узнал! – и монитор, а на диване около стены сидела незнакомая обнаженная женщина. Она мне сразу понравилась, это я хорошо помню. И понял я, что больше  себе не подвластен.
Двое мужчин освободили мне руки и ноги и сняли провода и датчики. Я старался запомнить их лица. И лицо женщины! Я с ужасом понял, что не могу устоять перед наваждением, и попытался встать.
– Сначала отправь свое письмо, – сказал один из мужчин и грубо повернул меня к экрану монитора.
«Письмо? Мое? Какое письмо?»
И я с ужасом увидел на экране то письмо, которое я написал в порыве отчаяния, написал о том, что ухожу к другой, которой, конечно, не было, я все придумал тогда, я любил и люблю только ее, мою возлюбленную, но ее холод, ее безразличие, ее молчание убивали меня. И тогда, черной ночью, я решил сделать сам первый шаг…
Уйти от нее! Чтобы она меня забыла! Вычеркнула из памяти! Как я мог подумать об этом!
Господи, не отрекаются от возлюбленной! Господи, ты прав! Вот почему ты меня так караешь!
Я написал это гадкое письмо, но не отправил и затем стер его  из памяти компьютера. Но…
«Ничего не исчезает из нашей жизни, все сделанное нами оставляет след. Каждый наш поступок, каждое наше слово, написанное или даже просто возникшее в нашей голове, остаются навсегда», – мелькнуло в моей голове, которая уже налилась раскаленным чугуном отупения и вожделения.
Мои пальцы безвольно и послушно нажимали клавиши, я вошел в Интернет, набрал ее E–mail…
Когда письмо было отправлено, мужчина также грубо толкнул меня по направлению к женщине…
Последнее, что я запомнил, это были яркие вспышки… «Снимают… снимают меня… какой позор… Прости, любимая!» – и я провалился в черноту...

Я очнулся в полицейском участке, страшно избитый, привязанный к железной кровати, сознание медленно возвращалось ко мне, я слышал голоса про сверхдозу наркотиков, которую я якобы принял, что меня где-то подобрали… на пустыре... Люди в форме что-то делали со мной, я снова проваливался в черноту и снова приходил в себя, и снова все исчезало…

Потом… я оказался в своей квартире… благодаря полицейским, которые вняли моим мольбам и отвезли меня домой. Мой компьютер стоял на моем столе, он был включен, и когда я дотронулся до клавиатуры, на экране  появилось мое письмо. То самое письмо, которое я написал в минуту душевной слабости. В котором я лгал насчет другой женщины, чтобы…
Зачем я его написал? Зачем? Зачем я это сделал?
Да, и это письмо было отправлено. Я посмотрел на дату. Семь дней назад!
Где же я был все это время? И что произошло с нею?
И тут я увидел, что на столе лежат толстый запечатанный пакет с надписью «тридцать сребренников» и включенный в сеть мой мобильный телефон. Я дотронулся до него, и на экране сразу появилась надпись «Непринятые сообщения – 13».
Одно из них было от любимой женщины!
Боже мой! Лучше бы я его не читал! Там было одно лишь слово…
Страшное слово «подлец»...
Я схватил пакет, бросился к окну, разорвал его дрожащими руками и высыпал содержимое на улицу. Потом нашел веревку, привязал ее к чему-то, сделал петлю, набросил ее себе на шею… и выбросился из окна…
И увидел летящий на меня белый снег…
Что было потом, ничего не помню…
И как белый снег превратился в этот белый потолок и эти белые простыни, не знаю…
Сознание вернулось ко мне только через несколько месяцев.  И вместе с ним боль о содеянном и о невозможности отомстить… Кому? Патрону? А был ли это он? Я его голоса никогда не слышал. И что я этим докажу? Ведь я сам, сам все написал… Кому понадобилось, чтобы мое идиотское письмо попало к любимой? Кто мне задавал вопросы? Ума не приложу! Мистика! И вот лежу я, парализованный и немощный… И только я один во всем этом виноват… И нет желания жить… хочу заснуть… уйти от стыда и позора…

Вместо послесловия…

Мой сосед по палате в сумасшедшем доме, тот, которому я все это рассказывал, но с большими купюрами и не говоря ни слова о том человеке, которого я назвал для себя «патроном», слушал меня очень внимательно. Даже очень внимательно. И не перебивал. И тогда я понял, почему он подсел поближе ко мне: чтобы было лучше записывать мои слова на спрятанный в рукаве магнитофон.
И еще об одном я соврал: о том, что не хочу жить… Пусть думают, что я готов наложить на себя руки с горя… Я так искренне говорил об этом, что мой сосед проникся ко мне большой симпатией и сказал, что это самый лучший выход. Вскоре он исчез…
Нет! Вот это и был бы самый большой грех. И более того, я не могу предстать перед Господом, не сделав то, что я должен сделать. Я уже проверил, мои ноги уже начали двигаться. Современная медицина делает чудеса!
И однажды ночью я бежал…
И исчез! Пропал! Бесследно! И кому надо наверняка доложили, что я покончил жизнь самоубийством…
Слава Богу, в нашем городе теперь много мест, где можно спрятаться…
И еще больше возможностей отомстить...
Но есть только одна возможность объяснить моей возлюбленной, что произошло и попросить ее прощения... Вы меня понимаете?
Иногда я подхожу к ее дому и, спрятавшись за деревьями,  тайком смотрю, как она возвращается с работы. Она приезжает всегда поздно, устало выходит из машины, опустив голову, и сразу уходит в подъезд. Я смотрю на ее силуэт, и все обрывается во мне…
И только однажды, – был яркий солнечный воскресный день, – она долго-долго смотрела туда, в тень деревьев, где я прятался, и я увидел в ее лице и страдание, и ожидание…
Поэтому я и написал для вас этот  рассказ…
С надеждой, что ваш журнал его напечатает, а любимая прочитает…
И тогда я смогу осуществить свою месть. Я уже нашел того парня, который меня толкнул к женщине!  И у меня хорошая память на голоса!
Оказывается, когда очень хочешь, то можно найти и иголку в стогу сена, не то что человека в огромном городе.
Только они мне этого не простят...

Марсель, август 2010 года


Перевод с французского Николая Сологубовского