Срочный ремонт обуви

В синем вагончике, что прижился около продуктового магазина, работает сапожник. Молодой, покамест, грузин. На левом ботинке отошла подмётка, на правом – гакнулась застёжка «молния». Спешу к нему.


Дверную ручку хап! – закрыто. Ухватил покрепче – подходит усатый хозяин. Крупный орган обоняния главенствует на лице.


– Ждом? Двэр ламаэм?


– Безобразие! Обеденное время час назад истекло. На работу опаздываю.


– Я обэдаю, кагда кушат хочэтся!


Отомкнул. Стены вагона густо уклеены полунагими блондинками. По-над столом – огромный цветной плакат грузинского «Динамо». Два десятка неотличимых, как грачи на пашне, усатых футболистов с вислыми носами.


Первым движением этот медный лоб включил телевизор. Уселся в кресло, вперился в мерцающий экран. Мнусь за высокой перегородкой как докучливая просительница. Пробую возмущаться.


– Тыхо, тыхо! Это же «Орэро»! «Орэро» поёт!


Наконец «Орэро» смолкло. Глянул на злосчастные башмаки, равнодушно отвернулся.


– Нэт! Таких замков нэт!


– Как же быть? В другом месте приобрести?


– У мэня нэт, ныгдэ нэт!!! – Как сапожным косарём подрезал. Носатый какаду!


…Через неделю натыкаюсь в местной газете на статью о пожарах. Что за притча! Среди примеров неосторожного обращения с огнём буквально следующее:


«Пятого марта сего года, сапожник мастерской горбыткомбината Карбиашвили разогревал клей на электрической плитке. Из-за его неосторожных действий произошло возгорание. Огнём повреждены материальные ценности. Сам Карбиашвили получил множественные ожоги, от которых впоследствии скончался».


«Во, как! – думаю. – Такой молодой ещё грузин…»


Тремя днями позже сталкиваюсь с наглецом в единственном на город универмаге. На голове кепка площадью с дамский зонт. Руки по локоть в брючных карманах. Разглядывает фордыбака безделицу на витрине.


Отлегло на душе, потеплело: «Жив, сучец!»