Няня

                Н Я Н Я

     Ещё в те, далёкие  времена, в одном селении зажиточная семья жила. Что называется: дом – полная чаша. Хозяева работали в полную силушку, а сядут отдохнуть, начнут песни петь – заслушаешься. Но больше всего дивились люди тому, что свекровь с невесткой ладили. Да и свекор, что сыну, что невестке, худого слова не скажет, ничем не попрекнёт. Одна беда – семь лет молодые прожили, а дитё так и не родили. И тогда запоговаривали словоохотливые соседки. Дескать, не может у человека быть всё хорошо. Хоть, самую малость, а должно быть плохо.
     Однажды, в лютые морозы, когда даже собаку свёкор в дом привёл и соломки ей у порога постелил, уже под вечер, когда на загнётке потрескивали угли, а солнце прощальным взором окрасило замёрзшие окна, сын, сидя на низенькой табуреточке, острым ножом вырезал из полена маленькую лошадку. Жена смотрела-смотрела на его работу, потом отвернулась и украдкой фартуком утёрла слезу. Свекровь заметила, перевела взгляд на икону Богородицы и, одними только губами, беззвучно зашептала молитву.
     Только уже под осень, соседи заметили, что за снопами поехали сын с отцом. И к колодцу невестка только с одним ведром ходит. Потом раскумекали. В семье ждут прибавления.
     «Ну и дай то Бог им два сыночка и красавицу дочку…» - говорили старухи, глядя молодухе в след.
     Время подошло, родилась доченька и, с этой самой минуты в семье,  будто мир перевернулся.  Верещит дитё, не умолкает ни днём, ни ночью. Мамкину титю брать не желает и другой пищи не принимает. Само не спит и всем домочадцам уснуть не даёт. Мужики ходят угрюмые, а мать с невесткой из сил выбиваются. Уже всё перепробовали. От отчаяния – руки опустились. Вот, тогда-то и вошла в их дом женщина не здешняя, средних лет, белым платком до самых бровей повязанная и с небольшим узелком в руках. Мужики только переглянулись. Ещё такого не бывало, чтобы их пёс, да кого-то к порогу подпустил. А тут ни разу и не гавкнул. Будто она тут всегда жила. Вот, вошла она в избу, ни на кого и не глянула, узелок на лавку бросила, и прямёхонько к люльке подошла. С младенцем заговорила. Вроде ничего такого и не сказала, только пристыдила малышку. Как взрослую пожурила, а потом, обращаясь к матери, велела на руки её взять и грудью покормить. Она так и сделала. Старуха-мать увидела, как малютка сосёт, причмокивая, перекрестилась. Насосалась внученька и уснула.
     - И вы спать ложитесь.
     Никому и в голову не пришло оспаривать её слова. Да они и подумать ни о чём не успели, как их сон сморил. Незнакомая женщина, носила воду, ухаживала за скотиной, в доме прибирала, пелёнки стирала. Когда все проснулись, на столе стояла большая чашка со щами, исходящими паром. Женщина нарезала хлеб.
     Умылись домочадцы и сели за стол. И незнакомка села скраешку.
     - Как звать-величать тебя, добрая женщина, - спросил свёкор.
     - Мария.
     Вдруг заплакал ребёнок. Женщина раньше матери подбежала к люльке.
     - Нянюшка, - произнесла свекровь, и посмотрела на мужа. А тот только головой кивнул.
     Имя женщины никто в доме не произносил. Все звали – нянюшка. Никто её и не уговаривал остаться. Просто указали место, где она будет спать. Не донимали расспросами, не корили и не советовали ничего. Как будто она с рождения жила в этом доме. Девчушка первое слово произнесла, пролепетав – «няня!» И ходить её научила няня. Спать укладывала и песни пела. Никто особо и не прислушивался, какие разговоры вели между собой нянюшка и девочка. Как-то так, само собой происходило.
     Ночью девочка разбудила нянюшку криком:
     - Скорей, скорей, нянюшка!  Вот-вот овечка окотиться должна!
     Все женщины побежали в хлев, даже не придав тому значения, что позвала их четырёхлетняя девчушечка.
     Однажды она соседку пожурила:
     - И недели не пройдёт, как ты пожалеешь о том, что обижала своего мужа.
     Она вспомнила об этом разговоре уже после похорон. Вот тогда и поползли по селу слухи. Люди стали прислушиваться к словам ребёнка. Время шло. Девочка росла. Постепенно её слова становились весомее слов бабушки и дедушки. Хотя она ни разу не закапризничала или не потребовала чего-то такого, как это делают избалованные дети. Если её кто-то не желал слушать, девочка по-взрослому вздыхала и молча уходила к своей нянюшке. И только спустя некоторое время, сбывались её слова, да поздно было каяться.
     Когда ей время подошло замуж выходить, они ничего не попросила у своих родителей, лишь только нянюшку попросила переселиться в дом мужа своего. А сколько людей она вылечила, уберегла от дурных поступков, об этом только Бог один знает, да ещё нянюшка, которую не касались годы. Время будто обтекало её, как камень речной вода. Только никому до этого дела не было.  У каждого свои мысли-заботы.
     Так и жили, огурцы солили, людей лечили, детей рожали, стариков хоронили. Солнце всходило, заходило, падал снег и текли реки. Радости и печали – всё по воле Божьей. Потому-то никто ничему особо не удивлялся.

                4 февраля 2010 года.