Я - меломан

Солнечным осенним днём в дом №3 въехали новые жильцы. Дворик дома был довольно тихим местом, и когда случилось это событие, все местные кумушки выбежали на балконы, а некоторые с умным и озадаченным видом принялись ходить вокруг чемоданов и узлов.
На самой большой коробке сидела миленькая черноволосая девочка лет 14. Она была одета в премиленький розовенький сарафанчик и туфельки, поэтому никаких негативных ассоциаций у местных кумушек вызвать не могла.
Самая старшая кумушка подошла к ней, и сладко улыбаясь беззубой, полусгнившей улыбкой, спросила:
-Деточка, ты здесь будешь жить?
-Да, я и тётя.
-А в какой квартире?
- Десятая, на третьем этаже, в первом подъезде. Вы знаете, я пока не видела нашу новую квартиру…
-А как тебя зовут?
- Меня Вероника, а тётю Анжела Михайловна.
Из подъезда выбежала высокая женщина в строгом деловом костюме. Она схватила за руку Веронику.
-Что ты здесь сидишь! Иди, смотри, какая у тебя будет комната! Не надо с ними разговаривать.
И тётя утащила приветливую Веронику в подъезд.
Кумушки расселись на скамеечке в глубине дворика и принялись сладострастно обсуждать «эту фифу», не забывая следить за грузчиками, перетаскивающими коробки и мебель из большого синего грузовика.
На следующее утро инженера Фёдора Семёновича разбудил странный шум из-за стены. На часах было семь и было воскресение.
-Что такое, - принялся возмущаться он, но шум не смолкал, а наоборот, даже усилился. Это было нечто невообразимое.
Фёдор Семёнович встал, натянул халат, вышел из квартиры и начал подниматься наверх. Стоя перед дверью новых жильцов, он увидел пенсионерку Анну Павловну, которая спускалась, держась за перила.
-Это безобразие! – закричала она, увидев инженера. –Эти новые жильцы непонять что о себе возомнили!
У неё был очень скандальный характер.
Инженер решительно позвонил. Шум усилился и дверь открылась.
На пороге стояла вчерашняя девочка в тапочках и розовых носочках. В одной руке у неё был шланг от пылесоса, её чёрные кудряшки были повязаны пёстрым платком, а худые коленки выглядывали из под длинной футболки.
За её спиной творилось нечто невообразимое, разбросанные книги, мебель, включенный телевизор. В глубине квартиры, перекрывая голос диктора, кто-то орал мужским хрипловатым голосом:
-Мама-а анархия-а, папа-а стакан портвейна-а!
Это напоминало прихожую в аду.
-Безобразие! – закричала соседка! – Ты на часы смотрела!
Девочка выключила пылесос. Динамики продолжали надрываться.
- Извините. У меня здесь гениальная уборка. Мы переехали, и я ничего не могу успеть.
-Куда только твои мама и папа смотрят! – продолжила соседка.
-Вы хотите сказать, тётя?
-Да, и она где?
-Уехала…
Вероника сделала музыку потише и выключила телевизор, но как только соседи ушли, из её квартиры вновь ударила оглушительная волна рок-н-ролла.
-Манн гиген манн! – орало с потолка в квартире инженера. Он сидел, зажимая уши, и никак не мог сосредоточиться на своих чертежах.
Это громкое утро продолжалось до двенадцати часов, затем всё стихло. Соседи вздохнули облегчённо и принялись за свои обычные дела.
Но через час музыка началась вновь. У инженера качалась люстра, всё прыгало и тряслось. Он, разгневанный побежал наверх по лестнице.
- Простите, но у меня танцы, я не могу пропускать домашние занятия, - ответила Вероника.
Под вечер вновь началось что-то ужасное. После четырёх часов тишины, с потолка инженера неугомонная Вероника начала выкрикивать иностранные слова, затем всё пространство заполнил голос диктора, говорящего на каком-то непонятном языке.
Всё стихло в шесть часов. По лестнице прошли каблуки.
- Тётя!
Тихая, размеренная жизнь третьего дома постепенно превращалась в ад. Неважно, выходные или будни, всех будила зверская музыка, ровно в семь утра. Вероника была удивительно громкая. Весь подъезд она превратила в сплошной фитнес зал. Девочка включала на полную катушку магнитофон и принималась бегать по лестницам, громко подпевая. Приструнить её никто не мог, тётя ни с кем не разговаривала, никого не слушала и целыми днями где-то пропадала.
За месяц жильцы успели познакомиться со всем творчеством Кино, Раммштайна и Наутилуса. У них было достаточно времени, чтобы полюбить Луи Армстронга и Эллу, а так же голос диктора, который читал новости на испанском языке.
Когда Вероника наконец-то пошла в школу, стало немного спокойнее. Теперь, с семи до часа музыка не мешала соседям, но когда Вероника приходила, то всё начиналось снова.
Соседи жаловались, ругались и чуть ли не дрались но ничего поделать не могли. Оставалось одно – смирится.
Через два месяца всё стихло, шумная восьмиклассница оставив инженеру на прощание свой магнитофон, уехала в неизвестном направлении вместе с тётей и чемоданами.
Жаря котлеты инженер удивлённо заметил, то он напевает песни Наутилуса, про крылья, падшего ангела и во-всеуслышание прощается с Америкой. Соседи, ходя по лестницам мурлыкали под нос раммштайновскую «любовь для всех». В выходные, по привычке весь дом вставал в семь утра.
Это была обычная тихая жизнь без оглушительного рока и джаза, без балетных прыжков по полу и фитнеса на лестнице, без «гениальных» уборок, без бумажных открыток которые Вероника рассовывала по почтовым ящикам соседей. Странно, но все активно скучали по жизнерадостной Веронике и битловскими «гёлс» и «естедей»  по утрам.