***

                .
Из пепла
Что б тебя вспучило, зараза, ругался мужичок на корову, нагадившую в только что очищенное им стойло. Ударом лопаты, мужик прогнал коровку, принялся снова, скоблить её место. Мужичок психовал, он почувствовал запах духов своей начальницы, которая обязательно будет верещать, по поводу, плохо очищенных им стойлах. Он давно не чувствовал смердящую вонь коровника, где справляли свою нужду, не только животные. Сколько себя помнил мужик, он всегда был при коровах. Голодное, военное, и послевоенное время, коровки кормили и обогревали забитого мальчика, сироту. Своего отца, он не помнил, но знал, отец погиб на фронте, мать, он помнил, лежащей, в плохо обработанном гробу. С грехом пополам, Ванька осилил три класса, и ни какому ремеслу, не был обучен, только лопата, бич, да навоз. В юности был не активен, застенчив и не общителен, на подвиги не тянуло, на водку, не было денег. Охотится некогда, да и нечем, рыбачил, только удочкой. Доярки женили Ваню, не такой же девочке сироте, из колхозного коровника.
Нищими, семью Вани назвать нельзя, поскольку в стране победившего социализма, нищих, не было. Но нищие дети были, полуголодные, плохо одетые, пропахшие навозом дети, всё - же в школу ходили.
В день полёта, покорителя космоса, Юрия Гагарина, жена Вани рожала третьего ребёнка. Скотник Ванька поклялся, что если жена родит сына, он назовёт его Юркой, в честь первого космонавта СССР, Родилась девочка. Ну, что ж, не получился Юрка, будет Нюрка, а что, созвучно, решил Иван. Подкидывая на руках дочку, отец приговаривал, лётчицей будешь, космонавткой будешь. Мать смеялась, из нищеты, гнилого коровника, полетит наша Нюра в космос, коровьим навозом удобрить.
В селе, маленькую Нюру, называли, выродком.  Мыслимое ли дело,  в семье нищих тихонь, родилось такое чудо. Не только девчонкам, но и мальчишкам, от неё, доставалось. Никому не позволяла обидеть себя, и не успокоиться, пока не отомстит. Даже огромный колхозный бык, на своей шкуре познал характер, девчонки в рванье. Бык поимел глупость, загнать Нюру на дерево, и поплатился. Нюра возненавидела быка, и в прямом смысле, охотилась за ним. Она швыряла в быка, камни, палки, и всё что попадалось под руку. Догнать юркую девчонку, быку было, невозможно. Нюра достала бедное животное до того, что огромный бык увидев девчонку в лоскутном платье, бежал от неё, забывая свои обязанности. Только когда отец шлёпнул дочку прутиком, она оставила быка в покое. Не смотря на шлепок отца, она почувствовала сладость победы, над этим монстром.
Детство Нюры, такое же, как  у  братьев, вот только в школу она любила ходить больше чем в коровник. Нюра завидовала продавцам в магазинах, она считала, сытых, хорошо одетых людей небожителями. Их гордости и достоинству, восхищалась. Но зависть девочки, была белой, она мечтала быть продавцом, что бы это ей не стоило. Преодолевая не мыслимые препятствия для нищей девушки из коровника, Нюра поступила, в торговый техникум. Родители редко присылали ей еду, деньги, совсем не присылали. И что бы, не обессилить от голода, она выпросила у директора, полставки уборщицы. Всё перетерпела Нюра, голод, труд, насмешки богатых недорослей, училась, работала, и только поздно вечером, приходила в общежитие, поспать.
Нюре казалось, что с окончанием техникума, тяжкий период её жизни закончится. Но оказалось, что это ей только казалось. По окончанию учёбы, она побежала, устраиваться продавцом. Но не тут то, было, оказалось, устроиться продавцом намного труднее, чем начальником, даже при наличии диплома. Нюра работала, в садике, в школьной столовой, и постоянно бегала по конторам ОРС. Добегалась до того, что работники ОРСа, начали считать её своей. Только начальники её не замечали. Да и что там замечать, ну крутится, какая – то, лохушка, в трятье, плевать. Песенка, «хороша я хороша, но плохо я одета, ну и так далее,» касается только дебилов, парень которому понравилась Нюра, дебилом не был. Он не видел её одежды, он видел красивую, умную, с прекрасной фигуркой девушку, да ещё и девушку с характером. К золотым кольцам на свадьбу, он прибавил любимой, весь гардероб. И эти деньги, были для вальщика леса, смешными. Повезло Нюре с мужем, парень выпивал для поддержки хорошей компании, но алкоголь и алкоголиков презирал. Но мечта Нюры, устроится продавцом, не покидала её, и она продолжала, бегать по конторам. Красивую девушку, в красивой одежде, чиновники торга, заметили, мечта Нюры, сбылась, она продавец не большого магазина. Её приняли на освободившее место. Почему уволилась, её предшественница, она не знала, и знать не желала. Она узнала только то, что муж уволившей, работал с её мужем, и был корефаном.
Нюра,  привыкшая к чистой правде и честности в коровнике, увидела, красиво упакованное дерьмо. В обществе, куда она попала, лгали друг другу с улыбкой, предатели изображали верных, подстилки, гордость и достоинство, и каждый хотел поиметь за счёт другого. Мечта Нюры о чистоте и честности, утонула в грязи, на несколько порядков больше, чем грязь в коровниках. Появилась отчаяние и боль, но страх перед нищетой, заставил её зажать душу в кулак, и работать. Ненависть к порядкам в гос.- торговле, вынудило Нюру, быть волчицей. Притворившись лохушкой, Нюра крутилась как угорь, не давая себя подставить, одновременно рвала себе всё, что можно было урвать. Комиссии и ревизии, на полном серьёзе, ничего противозаконного, не могли найти. Благосостояние в семье Нюры росло, деньги не выводились, и она начала постепенно привыкать, к сытой беззаботной жизни. Она всё больше и больше уверовала в себя, что она очень умна, и очень хитра. Но что – то тревожило её. Она анализировала, просчитывала свои дела, и не могла понять, что её тревожило.
Нюру остановил, на последнем её шаге к ловушке, её муж. Он привёл в дом, своего корефана. Ну и что, пусть посидят мужики за бутылочкой, поболтают, рассудила Нюра, ставя на стол закуску. Она собиралась, вернутся к делам магазина, но муж сказал, сядешь с нами, будешь слушать и молчать. Гость обошёл квартиру сказал, шикарно живёте, и сел за стол. Мужики махнули по бокалу водки, гость начал говорить.
Красивая у тебя жена, Коля, и фигурочка, загляденье. Ну, и сам я мужик, хоть куда, ответил Николай. Нюра, говорил гость, я буду называть вещи своими именами. Ты считаешь себя, умной и хитрой, а своих начальников, с их ревизиями, слепыми лохами. Ты прикинулась лохушкой и ловко крала, что никакие проверки ничего не могут обнаружить, и это тебе долго удавалось, только потому, что тебя считали честной лохушкой. Но твои коллеги пытались тебя поиметь. Но и их, ничего не получилось. Тут они сообразили, что ты вполне честная, дурочка. Но дело в том, особенно в нашей стране, от честного человека чиновники всегда избавляются, или стараются чем то, его замарать. Удачные твои операции, приносили тебе хорошие деньги, и ты начала эти пустые бумажки, превращать в реальные ценности, приобретения которых не просто скрыть, от чужих глаз. Твои приобретения просчитали, и твоё прикрытие, «честная», исчезло. И как водится, о твоей ловкости и хитрости, доложили начальству. Чиновники обрадовались, такому приобретению. Естественное желание любого чиновника, что – бы ловкий вор, был его личным рабом, с удавкой на шее. Они поставили на тебя первый капкан, твоё привыкание к сладкой жизни. Второй, они приказали своим людям в составе ревизии, прикинутся недотёпами, и никаких твоих махинаций не замечать. Для того что – бы ты обнаглела, и начала красть по чёрному. И ты оборзела. Третий капкан, они прикажут своим людям в комиссии, плотно тебя взять за горло, и они легко это сделают, с обнаглевшей Нюркой. Наберут, нароют, на статью в особо крупных, лет на пятнадцать тюрьмы, и весь компромат на тебя передадут твоим начальникам. Тогда твой начальник прикинется добрым, и успокоит тебя, скажет, эти бумажки я никому не отдам, работай, как работаешь, и никого не бойся. Но семьдесят процентов, мне, согласна, работай, не согласна, извини, у нас этого разговора не было. И всё Нюра, ни куда ты не денешься, ты будешь подстилкой, будешь воровать для их ожирения, они будут жировать, притом, ничем не рискуя. Всего лишь один, твой не верный шаг, который может засветить твоих хозяев, тебя уберут. То – есть, навешают на тебя всё, и как Герасим, свою собаку. Так что Нюра, пока над тобой не повесили статью, дёргай. Я это узнал у своей тётки, она десять лет отсидела, за это дело. Своей лохушке, я не стал это говорить, она верит в трепотню нашей пропаганды, и мне пришлось её силой уволить. Всё, моя хорошая, иди думай, сказал муж.
Нюра поняла, что её тревожило, она почувствовала себя добычей, уж слишком тупые были у меня проверяющие, в последние полгода. Мужики допили водку, поболтали о работе, гость ушёл. Ну что решила, спросил муж. Твой корефан, подсветил, не понятные мне вещи, я ухожу, сказала Нюра. Она начала зачищать все свои дела, все документы привела в надлежащий вид. Ревизия работала два дня не покладая рук, и как не старались, что - то найти, за что можно ухватить Нюрку, не получилось. Нюра изобразила на лице обиду, столь тщательной проверке, надула губки, подала заявление, об уходе. Чиновники поняли, умная воровка, сорвалась, но ничего, на наш век дурочек  хватит, решили они.
Молодая, сильная пара работали, и не позволяли, кому то сесть себе на шею. Перестройка вошла в жизнь советских людей, гласность, всё ярче высвечивала рабовладельческий строй, под покрывалом лжи, о власти трудового народа. Строй, обрушенный силой оружия, возродится, обрушенный под тяжестью преступлений и демагогии, никогда. Страну лихорадило. Халявные кормушки чиновников, предприятия гос – торга, приказали долго жить. Та же судьба постигла и предприятие Нюры, молочный завод. Предприятие мужа, как и всю страну, трясло. Единственная зарплата, редкий гость, в семье Нюры, нищета, всё чётче вырисовывалась, на её горизонте, жизни. Нюра металась, ища способ, загородится, от прошлого.
Как то, проходя мимо посиневших от холода спекулянтов у забора, Нюра спросила, вас что, уже не гоняют. Мы не спекулянты, мы поставщики, ответила закутанная до глаз бабёнка. Мечта Нюры торговать, вновь засверкала, в её глазах. Нюра сразу позвонила сестре мужа, живущей в областном городе, другой области, узнала, что цены там, много дешевле, чем в её селе. Всё, у меня нет выбора, поняла Нюра. Затеи Нюры, муж резко воспротивился. Он кричал ей в лицо, ты что верблюд таскаться, с сумками и баулами по вокзалам и остановкам. Да за одну твою сумку, бандиты тебя, на нож посадят. Пусть ты проскочила, продолжал орать муж, потом стоять у забора и зубами клацать, от холода. Да, я буду, таскаться как верблюд, я буду, клацать зубами, и сдохнуть, на ноже готова, чем ждать, когда мы превратимся в нищих. Николай понял, его Нюрка пошла ва-банк, её легче убить, чем остановить. Она ободрала хрустальные люстры, фарфоровые безделушки, золотые и серебряные украшения, всё продала, всё для стартового капитала. Она отлично понимала, чем рисковала, в случае неудачи, семья останется сразу, в нищете, и возможно, без матери. Путешествия, в это лихое время, даже без багажа, было не безопасным. Супруги невольно, молча, попрощались.
Не верующий, не крещёный Коля, молился, когда дети спят, за возвращение жены. Через сутки страха, Нюра позвонила, доехала. Через двое суток, звонок, встречай. Муж на рейсовом автобусе поехал, к вокзалу. Слава богу, жива. От радости Коля не замечал, тяжести баулов, главное, его любимая, вот она, тащит сумку в автобус. Помогая жене раздеться, он почувствовал в кармане шубки, что то, твёрдое. В сторонке от детей, Нюра показала ему нож-финку. Неужели ты думаешь, что этим можешь напугать бандитов, прошептал он. Настоящих, конечно нет, но шваль, косящею под бандитов, запросто. Неделю стояния у мёрзлого забора, и Нюра опять засобиралась. Всё Нюра, одну я тебя не отпущу, с тобой поеду, заявил муж. Значит, если помирать, то обоим, от большой любви, и пусть дети останутся совсем сиротами, да. Никуда ты не поедешь, ответила Нюра. Тогда я поеду один, опять заявил Коля. Не смеши, говорила она, из тебя коммерсант как из курицы  кобель, дома работай, торгуй остатками. Каждый рейс матери, это дни изматывающего страха, для её семьи. Втягиваясь в рисковое предприятие, Нюра поимела азарт игры, игры со смертью и нищетой. Появилась прибыль, и прибыль хорошая, но жизнь семьи Нюры не стала слаще. Жесточайшая экономия расходов, на себя, позволила Нюре купить грузовик, и арендовать помещение под магазин, приняла на работу корефана мужа, и его жену. В движении по маршруту, Нюра с мужем и его корефаном Петром, никогда не были в одиночестве. Собираясь в не большую колонну, с такими же предпринимателями, отзванивались своим, о своих попутчиках и месте нахождения. Возить груз с вооружёнными мужиками, было легче и безопасней.
Дома, жена корефана крутилась в обоих семьях, и в магазине. Возвращаясь, домой, Пётр звонил жене, Наденька, обе баньки, готовь. В хорошем настроении Николай, при не большой очереди в магазине, шутил, анука Нюрка, выставляй дефицит, который под прилавки попрятала. Многолетний рефлекс, срабатывал, бабёнки галдели, требуя выставить дефицит, Николай хохотал. Нюра  мёрзлой рыбиной, гнала мужа из магазина. Людям, всосавшим с молоком матери понимание, что продавец не может не быть вором и мошенником, в голову не пробивалась мысль, что частный торговец, не может воровать у самого себя. Вспоминая гос - торг, Нюра смеялась, воруй как можешь, сгниёт, сгорит, ограбят, замечательно, ещё больше поимеешь. Дефицит это король гос – торга, это власть, сила и деньги. Работники торга, открыто смеялись, что покупатель всегда прав. Сейчас этот лозунг, священ для Нюры. Она отчётливо понимала, обидишь покупателя, лишишься покупателя, лишишься покупателя, лишишься прибыли, бес прибыли, конкуренты махом задавят. Тогда отчяйние, пьянка, нищета, не заставят себя долго ждать.
Своей активностью, трудолюбием, самостоятельной жизни -  способностью и храбростью, Нюра обеспечила благополучие своей семьи, и не только своей. По началу, Нюра возмущалась, потом смеялась, в конце концов, перестала обращать внимание на ворчание зомбированных, что она деньги на халяву лопатой гребёт, за наш счёт, буржуйка кровососная. Нюра не обижалась на людей, как можно обижаться на покалеченных, в трёх поколеньях.
                Виктор Шаман