поэт в душе у музы

Жила себе и Жила Муза, Жила никого не трогала, прыгала себе по пушистым белым небесам, любила по заглядывать на толпы безумных людей в транспорте, искупаться голой под горным водопадом, на зависть всем смертным, подразнить режиссёров в театрах.
И вот значит однажды, пришло ей время снизойти в мир и найти своё пристанище в какой-нибудь светлой голове, как подобает всем умненьким и послушным музам
Но наша муза хоть и отличалась смекалкой красотой и оригинальностью жанра- быть послушной ни как не желала. Ей и на небесах было неплохо, у смертных нравилось быть лишь в гостях. Но погрязший по уши в двух безрассудных друзьях, демонах заботы и суеты, бог вдохновения даже и внимания не обратил на протест одной из миллиарда муз- хлопнул в ладоши и очередная партия вдохновителей рассеялась как первый снег по серому городу, оседая и растворяясь в головах избранников.
-Одари меня бездарность!- Громко подумала муза, Почему я должна прожить всю свою жизнь, в чьей то вшивой голове, да ещё и в одной единственной? Это что же мне теперь нужно будет ютиться с его мелкими мыслишками, освещая его дурную тёмную голову?? Как говорил один избранник моей подруги- Музу строит общество, себя я строить не дам!
Нет нет-нет, тут меня и видели!
Вскочив на первый же попавшийся порыв ветра, муза понеслась по незнакомому городу, звонко хохоча и веселясь, наслаждаясь весной и свободой. По дороге она заглянула на пару рюмочек к двум тёпленьким бомжам-алкоголикам, развалившихся под мягким весенним солнышком. Того времени пока она с ними была, с лихвой хватило чтобы вокруг собралась толпа зевак подхватившие контрреволюционное настроение, направленное на освобождение от системы и стандартного социального рабочего строя.
Муза дважды хрустнула пальцами ,пнула какую-то штуку в голове потенциального Чегивара, и тот неожиданно выпалил:

банутым нетпокоя

Всё уже выдумано и вроде всё ясно
давно по полочкам мирно лежит,
Земля наша- шарик, а яблоко падает
только Галилея чуть зря не сожгли.

Но нет же мечутся всякие разные,
кому блин не нравится законы воятелей.
Нет импокоя на этой земле, ломают систему вторгаясь из вне.

Берут нахрапом чужое сознанье-
не верят в банальность существа мирозданья!
-Что вижу-то есть, кому не понятно!!?
Доволен ведь сейчас простой обыватель.
Землю- крестьянам! Заводы- рабочим!
Все остальное в столбец «между прочим».

Жгут Галилея и днём жгут и ночью
жгут на заводах Советских рабочих!!!
жгут закаляя тупость сознанья
загоняя всё больше своё созиданье.

Чем меньше кто знает, тем больше работы,
а тебе дружок мой- поменьше заботы,
по есть да поспать, в парашу сходить-
на лево в недельку раз восемь с рулить.

Инстинкт загасили-
И в жизни всё ОК.
А после работы держи сахарок.

Только в столбце «между прочим» не ладно,
Кричат, возмущаясь, что-то им надо
Не спится как всем, Табуном не идут,
В сторонке от всех на заводы плюют.

Кто новую мысль несёт в массы порою-
Платит тот горько, и обречен, быть изгоем
И криком вопит душа та героя…
«Мы вольный художник - и нет нам покоя!»

Толпа, усталых рабочих, толстых, брюхо - пузых семейных, небритых вонючих холостяков, обсосанные панки, заросшие хиппи с возгласами «Веди нас вождь»!! приветствовали героя вольного-художника и его верного брата по рюмке. Не забывая подливать в железную эмалированную «аскерку» топлива.
Не много не мало а сразу же после второй рюмки, музе стало скучно, и зевнув театральным жестом,томно похлопывая ладошкой свой милый полуоткрытый розовый ротик, покинула окаянную голову.

За спиной вдохновительницы лишь еле- еле доносился какое-то невнятное блеянье монифестатора, с жалкими попытками выдавить из себя хоть что-нибудь. И после непродолжительного «о-о э-э н-ууэтаа»лишь одна, финальная, увенчавшая всю его ораторскую карьеру фраза, чётко с формулировалась в пьяном речевом аппарате бомжа- «налейте!»

И вот муза снова налегке понеслась широкими проспектами, закаулистыми улочками, огибая и перебирая а иногда пролетая насквозь тёмные как дыры в космосе головы горожан, лишь изредка залетая на несколько мгновений к счастливцам: к великомученому школьнику засевшего за уроки скрипки, который заставил отвести взгляд своего отца на целых 30 секунд от утренней газеты а соседей барабанит в стену, уже знакомому ей режиссеру, сотворившему из своих подопечных удивительнейшую мизансцену, и которая тут же начала его бесить, из- за отсутствии логики, Архитектору которого хватило даже чтобы вскарабкаться на собственно спроектированное 40 этажное сооружение, гонимым каким –то неведомым порывом, правда по окончанию которого пришлось звать на помощь.
Муза то осеняла то покидала поэтов, художников, студентов, пенсионеров, политиков пыталась даже пробраться в головы хомячков ,попугайчиков и болонок их хозяев, отметив удивительное сходство в некоторых местах.
По дороге в Глову старого преподавателя Математики, сбила с толку двух бестолковых тунеядцев, направив их на путь истинный. Муза не унималась.
Протерраризировав весь город целые день, усталая и довольная героиня добралась до пустой церкви,и с чувством выполненного долга, развалилась на скамейке.
Вдруг глазам музы открылся Ослепительнейший свет исходивший отовсюду словно тысячи прожекторов устремились на неё одну, стены, пол и свод, самого здания почти не было видно, словно он исходил не из стен, но проходил насквозь и пронизывал всё на своём пути, -это ещё что за..?
И только гостья собралась выпалить финтиперсовую непристойность как тут- же осеклась, заметив что сама стала прозрачной.
-Засекли, мелькнуло в голове у музы, и словно грабитель в банке почуяв неладное тихонечко попятилась спиной к выходу, быстрей и быстрей, перцепившись через какой-то барьер, свалилась на задницу и отступая уже практически на спине, перебирая руками словно ноги отнялись, если конечно у муз они есть, перевалила за порог грюкнула дверью и стрелой направилась прочь от злополучного места, словно желанный гость«Шоу- Шинга».
А Вечернее солнцеуже почти закатилось за высотные, но стоявшие словно обрубки камыша из болота дома, огненные пары глаз обтекали извилистые траектории вокруг окрашенных закатом высотников, оживляя реку жизни, вечернего города.
Пробираясь тернистыми парками и грязными дворами, практически отчаявшись в поисках убежища, муза в панике прыгнула в первый попавшийся мозг, и на удивление для самой себя не обнаружила под собой ничего -со свистом провалилась прямо в душу.
Человек милой наружности лет 15,с нестриженными потрепанными волосами медленно шел в одиночестве по ночному проспекту, пиная по дороге пустую баклажку из под сока.
В такие моменты его неосуществимая мечта казалась ещё неосуществимей, он уже давно искал свой путь полный приключений, но пустота и повседневные будни уж слишком опустошали его душу.

Муза с глухим звуком приземлилась в просторное место, огляделась и эхом окликнула:
«У-у-у»- молчание, пусто.. странное место, где это я у него ?
Она принюхалась, пощупала почву, было темно, спокойно, просторно, слегка горьковато и в меру жёстко. «Ну вполне сносно, что бы отсидеться, жить можно» попрыгав на мягком месте и опираясь руками как хозяйка в магазине мебели, выбиравшая себе кровать, пошутила муза. Вот только чёрт знает что, чем же тут управлять? интересно за что дёргать.. Не долго размышляя муза побродила, отыскала какую-то нишу валившись в неё поудобней, всё таки заключила что она немного не там где полагается быть музам, хотя может и нет, потому как… и муза уснула.
Тем временем странствующий юноша, всё так же пинал баклажку, вертел мысли в голове, а волны печали всё накатывали и накатывали. Он остановился, вздохнул, запрокинул голову и посмотрел на уже тёмно-синее небо обсыпанное звёздами, звезда упала пробормотал он неизвестно кому, печаль била через край, слёзы накатились на глаза и размазывали изображение превращая её в с сюареалестичные картины кривого стекла. Парню вдруг показались гротескные фигуры старинных зданий, родной проспект отразился в его восприятии как странный длинный коридор, с несущимися на встречу ярким шарами, а мимо в место людей ползли плоские с причудливой угловатой формой тени.
В глазах побелело, вспышка, и снова небо. Голова опустилась, слёзы скатились на губы и картинка как бы перетекая в дрожащий голос еле слышно отобразилась в его дрожащем голосе

Доза ночного проспекта одиночества полным,
Ночные огни душ мотыльков
Пролетают по трассам оставляя гул своих моторов не ровным
Никто от ненужности не застрахован

Пустота, пустота, пустота
Так хорошо лечит ночная доза
Нет никого кроме тебя
И неё
Всё мелочи
Она тоже впрочем

Страшно быть самому?
Страшно не вытянуть карту удачи
Страшно за бедующее-
«я не умру Всё будет как-то иначе»

Одиночество всегда тихий финал
Маленькая смерть между прочим
Сразу хочется куда-то бежать
Куда-то к другу или не очень

Закат и проспект так всё кончается
Бредёшь по дороге мобильный свой выключив
Маленькая смерть от мыслей давящих выключит
Всё мелочи она тоже впрочем

Эта горькая ночь для парня прошагала с ним за руку до самого утра и бережно передала в объятья рассвета спящего где-то на восточной окраине холодного весеннего города. Он почти не думал, и продолжал шагать в новое завтра, разделённый и окрашенный на две равные части:- со спины серым мрачным вчера, создаваемым его же тенью которое уже никогда не вернуть и  изменить, а спереди нежно розовым светом, который грел будущий день, и наполнял его провалами, взлётами, иллюзиями, мечтами, приключениями, и новым вкладом который искусно и незаметно подкинула ночь.