Царь Волжский

Построенный в 1379 году Симонов монастырь посетили князья великие и малые, а с ними и служилые люди, которые не могли остаться равнодушными к окружающим красотам. Посторойки каменные находились на пограничных между Белой и Владимиро-Суздальской Русью землях. Соседские споры переросли в "Куликовскую битву".
Придерживаясь новой версии происходивших тогда событий, идём далее. Только со стороны Нового города (Ярославль, Неаполь) рати было около 150 тысяч человек. Руководил ими великий князь Дмитрий Донской (Тохтамыш).
Никоновская летопись приводит титул Тохтамыша: «Царь Волжский и всех орд высочайший Царь». Такой титул мог носить и носил в действительности великий князь Всея Руси. Ориентировочно такое же количество воинов было и со стороны темника Мамая (тысяцкий Вельяминов), у которого основные силы подошли из Белой Руси. Больше: литовцы «под водительством великого князя Ягайло», псковичи, новогородцы с Волхова.
Выходит, Москва, которая впоследствии будет называться Царьградом, Кремленоградом, Новым Иерусалимом и Третьим Римом, к тому времени как город ещё не состоялась, ибо биться двум армиям (ордам) из-за городской тесноты не представляется возможным. Если у кого-то возникнет вопрос, почему Ярославль назван Неаполем или Новым городом, то я на старых картах Неаполей насчитал количеством не менее десяти, что и привело летописцев к замешательству и фантазёрству.
Лобное место
Долгое время на Руси считали Москву библейским городом, основанным патриархом Мосохом, внуком Ноя, и только в XVIII веке появляется легенда о князе Юрии Долгоруком, как её основателе. Первое упоминание о Москве встречаем в Никоновской летописи, составленной в XVII веке. Очень нужен был древний Третий Рим. По рассказам паломников, Москва строила памятники, схожие с иерусалимскими.
Отправлялись послы в далёкие страны, с целью разузнать: поклоняются ли там Иисусу Христу, нет ли каких святынь, навроде животворящего древа Христова, вервий и гвоздей, а также чудотворных икон. В инструкциях чётко регламентировались действия послов, за что можно выменять христианские ценности для собирания их в новом центре христианства под Москвой.
Перед вами зарисовка Крестного хода на Вербное воскресенье XVII века из книги А. Мейерберга «Путешествие в Московию». Датировано событие 1662 годом, 2-м апреля или 23 марта по григорианскому календарю.
В левом верхнем углу видна за №2 Иерусалимская Церковь, третий номер у Лобного места с названием Амфитеатр, в пояснении читаем: здесь, где цифра 4, место Царское, а вот №5, рядом с царской территорией, место, где стояли митрополит и главное духовенство.
За Амфитеатром расположились послы от римского императора и шведский посланник. Под №8 изображён митрополит, восседающий на коне, впереди ведёт за уздечку коня сам царь с предшествующими. Бояре, несущие перед государём символы царской власти и гербы.
Номер 11 на санях, видимо из-за отсутствия ступиц и осей, у московитов с колёсными телегами было туго. Упряжка из шести лошадей тащила сани (телеги с колёсами - вещь архидорогая-Е.К.), обтянутые красным сукном, на санях стояло сухое дерево (ещё не распустившее листву-Е.К.), увешанное яблоками, вокруг украшенного дерева стояли пять мальчиков в белом одеянии.
Простёртые ниц, уложив на площади знамёна разных государств, под 13 номером – стрельцы, напоминающие молящихся Аллаху мусульман. Дополнительно сообщается об угощении, состоявшем из 47 блюд и 25 кружек вина, мёда, пива и водки. Упомянем и №14, это, оказывается, зрители, состоящие из немцев и москвичей, поместившихся на переднем плане в узком промежутке между сложенной из брёвен смотровой площадкой и строением-прародителем ГУМа.
В доказательство того, что именно здесь захоронен череп прародителя человечества святого Адама, на Старой или, как её ещё называли, Базарной площади, ныне Красной, напротив Фроловских ворот (Иерусалимских и позднее Спасских) и был сооружён из камня Амфитеатр - Лобное место.
То есть возвышение над захороненным лбом черепа Адама, равное по значению Иерусалимскому Лобному Амфитеатру или Крайниеву месту, вроде Еврейской Гаввафы или Лифостротона. Сообщалось о нём так: «В Москве оно сооружено на взлобье горы в Китай-городе, у позорища казней, на Лобной площади, где также валялись лбы преступников». Влияние христианского востока на правителей Московского государства было столь велико, что они старались как можно больше подражать ему во всём.
Вот и при изготовлении крестов на Руси в XVI веке стали наносить сокращённую надпись из первых букв: М. Л. Р. Б. Г. Г., что означало: «Место Лобное Распят бысть. Гора Голгофа» внизу креста возле черепа - Г.А. - «Глава Адамова».
В «Голубиной книге» говорится об образовании сословий от Адама. Из головы - цари, от мощей - князья и бояре, от колена - крестьяне и прочие.Так же из головы Адама произросло и мировое дерево - кипарис. Апокрифический Адам - гигант, только его голова по «Легенде о крестном дереве» имела размер в костяную пещерку вместившую около 300 человек.
По сложившейся традиции указы повелителей зачитывались на площадях у городских ворот. Так и Лобное место было, как кафедра, возведено перед одними из шести ворот Кремля, называвшимися Иерусалимскими, как смотрящие на Новоиерусалимский собор.
Первое упоминание о Лобном месте встречаем у Карамзина в «Истории Государства Российского», когда он описывает события, происходившие при Иоанне Грозном в 1549 году. Тогда после страшного пожара и бунта на Московской Голгофе митрополит Всея Руси Макарий отслужил молебен «Во спасение Московского государства и его народа», а царь торжественно пообещал охранять народ от бояр.
Описания совершённых здесь казней или вымещения злобы (народного гнева) на мёртвых телах встречаем несколько ранее, за 1547 год. В словаре Эфрона и Брокгауза читаем: «12 и 20 апреля и 24 июня 1547 г. в Москве были страшные пожары. Государю донесли, что Москва сгорела от волшебства.
Бояре собрали народ на площадь и спрашивали, кто жег Москву. «Глинские»! – отвечали из толпы; говорили, что мать их княгиня Анна, вынимала сердца мёртвых и клала их в воду, которою потом, ездила по Москве, кропила улицы. …Георгий был на площади среди бояр. Услышав обвинение и видя ярость народа, он убежал в Успенский собор; народ ворвался туда, убил его и тело вытащили на лобное место».
Побывавший в Москве путешественник Адам Олеарий назвал это место Teatrum proklamationium, вроде бы - место для ораторов, а доступнее - трибуна. С этого амвона произносились молитвы, проклятия и помилования, призывы к защите Родины и к свержению царей. В его же «записках о Московии» описана процедура казни Лжешуйского-Тимофея Анкудинова. Мнимого сына, бывшего царя Василия, арестовали с его подручным Костькой Конюховым, если первого цетвертовали. Вначалеотрубили Тимофею правую руку ниже локтя, затем левую ногу ниже колена, потом левую руку и правую ногу и мгновенно затем голову... Отрубленные куски тела были насажены на пять... кольев... туловище же осталось на земле... и ночью было съедено собаками. На следущее утро оставшиеся кости туловища... с отрубленными частями... за городом брошено в яму для падали.
Обнаружив Костьку обрезанным, по мусульманскому обряду, сочли по его вере первые три пальца правой руки лишними, но по заступничеству патриарха его помиловали и отрубили их на левой руке.
Возьмём, к примеру, такой источник как чертёж Москвы времён Бориса Годунова (перед смертью он постригся в монахи под именем Боголеп), где сообщается: «Налобное место, или возвышенный помост, конклав, построенный из кирпича; там во дни молебствий Патриарх возглашает некоторыя молитвы, также объявляются Царские указы».
Вот ещё сообщение, указывающее на то, что здесь Царёво место: «… Там совершались торжественно священные обряды, обнародовались Царские указы и Царь, или его боярин, обращал слово к народу». А что по этому поводу говорит Библия? Откроем Священное писание (Второзаконие, гл.21. 18): «Если у кого будет сын буйный и непокорный, неповинующийся голосу отца своего и голосу матери своей, и они наказывали его, но он не слушает их - то отец его и мать его пусть возьмут его и приведут его к старейшинам города своего и к воротам своего местопребывания».
В общем, на суд вели к городским воротам.
Собственно, если верить Библии, принято было вершить суд и за совсем редкие нарушения, установленные законом. Например, судили тех, кто не хотел брать второй женой невестку, то есть вдову погибшего брата, если она даже страшней атомной войны или хуже язвы моровой. Читаем Второзаконие (гл. 25, 5 и далее): «Если братья живут вместе и один из них умрёт, не имея у себя сына, то жена умершего не должна выходить на сторону за человека чужого, но деверь ея должен войти к ней и взять её себе в жёны и жить с нею… Если же он не захочет взять невестку свою, то невестка его поведёт к воротам, к старейшинам и скажет: «Деверь мой отказывается возставить имя брата своего в Израиле, не хочет жениться на мне». Вот уж поистине, «любовь зла – полюбишь и …». Садуккеи рассказали Господу о женщине побывавшей в браке поочерёдно за семью братьями Матфей 22; 25-28: «Быша же нас седм братиея: и первый оженься оумре, и не имый семени, остави жену свою брату своему: такожде и вторый, и третий, даже до седьмаго; последи же всех оумре и жена: в воскрешение оубо, котораго от седмихь будет жена: вси бо имеша ю?»
Все братья, по существовавшему у иудеев закону, имели одну женщину, вроде бы и рад жениться по любви, да закон мешает. В то же время со слов Иисуса в Нагорной проповеди, мы знаем о существовании, по древнеиудескому законодательству, бракоразводных книг, Второзаконие 24; 1: «Аще же кто поимет жену и поживет с нею, и будет аще не обрящет благодати пред ним, ко обрете в ней срамное дело, да напишет ей книгу отпущения и вдаст в руче ея, и да отпустит ю из дому своего». То есть отпустить на все четыре стороны, только требовалось сделать соответствующую запись в «распустной книге», и гуляй у ворот выбирая новую веденицу.
Городские ворота в стародавние времена стали как бы оживлённым административно-политическим местом.
Во время свершения крестного хода в Москве архиерей с запрестольными крестами и святыми иконами восходил на обставленное хоругвями Лобное место, а после сугубой ектеньи (продолжительной молитвы) осенял присутствующих на четыре стороны животворящим крестом.
Здесь же совершались действия в подражание «Входу в Иерусалим» в Вербное Воскресение.
От кафедрального Успенского собора, минуя Иерусалимские (Спасские) ворота, процессия двигалась к Новоиерусалимскому храму (Покровскому или, как мы его привыкли называть, собору Василия Блаженного) и далее к Лобному месту, где освящённые веточки вербы раздавали царю, архиереям, боярам, окольничим, думным дьякам и простому народу.
Шествие на осляте
Торжественное шествие выглядело примерно так. После чтения протодиаконом Евангелия вместо осла священнослужителю подводили белого коня. Патриарх, сидя боком, в одной руке держал крестноходовое Евангелие, а в другой - напрестольный крест. Так от Лобного места он возвращался через Спасские ворота к Успенскому собору, «осла» же за повод вёл сам царь. Торжественная процессия с иконами и хоругвями направлялась к Иордани, вернее, к Москве-реке: «А солдаты шли на Иордань строем с начальными людьми Преображенского полку, и в том полку в первой роте в строю изволил идти сам великий государь с протазаном», - сообщает в своих «Записках» Иван Афанасьевич Желябужский (1638-1709 гг.).
На Спасском мосту, перекинутом через предкремлёвский ров, наполненный водой, стояли шесть кадок с богато убранными вербами, а при них певчие – дети, восклицающие: «Осанна! Благословен грядый во имя Господне!». При большом скоплении верующих шествие останавливалось у южных ворот Успенского собора. Патриарх, войдя в собор, служил божественную литургию.
Несколько отличалось богослужение новгородское от московского. Перед тем, как в Вербное Воскресение начинался крестный ход, дворецкий и ясельничий в крестовой келье, получив благословение у святителя, отправлялись готовить к торжествам осла и вербу. После облачения святителя ясельничий принимал благословение о приведении осла к Корсуньским вратам. Святитель шёл к осляти со всем собором. Далее процедура похожа на московскую, только здесь святитель осенял крестом на две стороны, а на Лобном месте - на все четыре.
В Новгороде царя не было, здесь заглавную роль исполнял боярин, которому во время торжественной церемонии полагалось держать ослика за конец темляка, дворецкому - за середину, а ясельничему - за бразды (интересно, глядя на всё на это, о чем думал осёл?). В других городах, если не могли найти осла, подготавливали белого коня. Крестный ход совершали по Святительскому двору около храма Богоявления, направляясь в Златоустовские ворота.
Сидевший на осле святитель осенял крестом народ. У Входо-Иерусалимской церкви он сходил с осляти и начинал чтение сугубой ектеньи и Евангелия Цветоносию. По окончании часов и литургии продолжалось раздача освящённой вербы.
Описываемая мною процедура обряда, конечно, претерпевала изменения, вплоть до последнего патриарха царской Руси. История хранит многое, особенно то, какие действия и когда происходили на Лобном месте.
В 1606 году у подножия Московской Иерусалимской Галгофы был предан поруганию, опозорен и обезображен труп Лжедмитрия. Распространялись сведения об уничтожении самозваного царя-антихриста метким выстрелом из пищали Иваном Васильевичем Воейковым, который в Путивле усмирял бунт, поднятый местным воеводой Г.Л. Шаховским.
Иван Васильевич погиб, но под именем его жертвы (тело рук его), скорее всего, кого-то другого терзали на Лобном месте. Не всё искоренили имеющее непосредственную связь с Димитрием (лже). Осталась на Руси символом царской власти Держава со времён его венчания на царство.
А как относились к малолетним правителям? Сделаем подборку выражений: Горе земле, когда царь отрок или Горе стране, которой управляет дитя, ещё близкое по смыслу: Горе тебе, земля, когда царь твой отрок, и пророк Исаия гл.3;4: "И дам им отроков в начальники, и дети будут господствовать над ними". И так - беда, одним словом, с этими детьми.
По традиционной версии, восьмилетний царевич Дмитрий, младший сын (возможно, внук) Иоанна Грозного (скорее всего, сын Иоанна Иоанныча, старшего сына Иоанна IV) был якобы убит в Угличе 15 мая 1591 года людьми Бориса Годунова. Выходит, Борис Годунов убивает своего крестника («а к Москве маленек привезен и Борис его крестил»), так и получается, что ещё при жизни царя Фёдора Иоанновича последнего из рода Даниловичей, по сыну А. Невского фактическим правителем всея Руси был некоронованный Борис. Коли крестил престолонаследника, то счёл себя правым и на убийство?
И вот весенним субботним днём, забравшись на колокольню великокняжеского двора, закрывшись от преследовавших его убийц, страшную весть о преступлении разнёс по Угличу пономарь Огурец.
Может быть, цареубийцам удалось бы повернуть историю в другое русло, нам неведомо, да тут пономарь своими действиями спутал карты.
За 327 лет совершило колесо истории свой круг, появился новый цареубийца Ленин и его подручный Яков Свердлов. Эти действовали более масштабно и жестоко, пытаясь замести следы злодеяний.
Вести следствие по делу об убийстве нежелательного малолетнего наследника были назначены боярин В.И. Шуйский, окольничий А.П. Клешнин и дъяк Е.Д.Вылузгин. Впоследствии достанется и угличскому колоколу, обвинённому в причастности к смерти царевича Дмитрия, из голосистой бронзы вырвут язык, отломают уши, иссекут плетьми и сошлют в столицу Сибири Тобольск. Всё население Углича выселили вслед за колоколом в далёкую и неведомую Сибирь. Свершившееся цареубийство покрылось ещё большим мраком. Была пострижена и под именем Марфы заточена в Николовыксинскую пустынь мать царевича Мария Фёдоровна «за недосмотрение за сыном». Она была уверена, что убийцей её сына был государев дьяк М. Битяговский.
Дядьки царевны Андрей и Григорий Нагие попали в тюрьму. До 1650 года Романовы истребили род Нагих, ближайших претендентов на царский трон. Я же имею большое сомнение в части правдоподобности свершившегося злодейства. До сих пор остаётся загадкой и предметом спора историков: чьи мощи выставлялись под именем царевича? Нам об этом поведают жившие тогда участники и творцы истории.