Месть

1

В солнечный летний день, в апогей его знойной части, они подъехали к парадному крыльцу городской больницы. Нынешней весной она лечилась здесь, а муж через день навещал больную, приезжая на мотоцикле с коляской.
 

– Повидаюсь с докторшей, и сразу едем на пляж! – обернулась она к мужу с вымученной улыбкой. По ступеням взбежала к входной двери, исчезла в проёме.


В кабинет она вторглась без очереди, крепко зажав букет мохнатых пионов в правой руке. Обыденная сценка. Немало пустячных даров подносилось врачующим, и Лахтина охотно выступила навстречу признательной визитёрше. Внезапный удар в живот сокрытой в цветах заточкой застиг её врасплох, проткнул до позвоночника. Не постигая жути происходящего, обречённая жертва податливо шатнулась вперёд. Второй удар в область лонного сращения пронзил, едва не свалил на пол. Тщась закричать, Лахтина панически вцепилась в оголённое плечо бывшей пациентки. Резкий тычок в подреберье ослабил чуткие пальцы ведущего хирурга гинекологического отделения. В раже обуявшего мщения убийца множила раны, не размыкая стиснутых уст. Семь кровенеющих клякс отразили следы ударов, набухая по снеговой ткани врачебного халата.


В ясном сознании, бросив орудие мщения, злодейка спешно покинула место преступления. Запыхавшись от суматошного бега по коридору и лестнице, снопом плюхнулась на сиденье мотоциклетной коляски.


Когда они с мужем въехали на высокую речную террасу, она настоятельно потребовала, срываясь на крик:


– Остановись!.. Останови здесь мотоцикл!..


Муж не убавил скорости, не среагировал никак. Он просто не поверил сказанному.


– Я сейчас убила человека. Останови-и!..


День был солнечный, жаркий, ленивый день, когда всё живое сбредается в тень, к водоёмной прохладе. Суворин медленно перелёг со спины ничком, неспешно огляделся. Берега рдели и пестрели пунцовыми телами разморённых купальщиков. Поблизку тарахтел въехавший на береговую скалу мотоцикл с коляской. Игриво школьничая, Суворин прижал ладонью нагретый живот лежащей обок с ним новой любовницы. Нежно погладил, чуть примяв пальцами светлый рубец шрама, что выступал из-под скользкой ткани купальника до впадины пупка.


– Кто посмел так, – он мысленно искал верное слово, – анатомировать тебя? – Непритворное сочувствие отразилось в голосе.


– О, это скверная, поучительная история! – сдёргивая с потного лица полотенце, не сразу отозвалась сонная Елена.


– Изуверский шрамчик… Кесарево? – вкрадчиво осведомился Суворин, припоминая, что плод иногда извлекают, вспарывая живот.


– Хуже! – привстала на локте она. Широко разводя дебелые ляжки, села на разостланном пледе. Рукой заслонилась от слепящего солнца.




2

Утробная боль мозжила тупо и нестерпимо, будто в паху нечто инородное продолжало вздуваться. Липкая испарина увлажнила строптивое тело. Причтя одолевшую немочь на хронический цистит, Елена приняла анальгетиков. Дома напустила ванну горячей воды, универсальный способ лечения бабьих недомоганий. Боль отлегла, но через неделю приступ повторился стократ болезненней. Не превозмочь! На служебной машине отвезли в больницу. Лахтина пропальпировала новенькую, распорядилась анализами и подготовкой к срочной операции. «Царица небесная!.. – восклицала она. – Завтра бы вас не спасти!.. Какой эскулап поставил дважды рожавшей нулевой номер внутриматочной спирали? Она для блудливых школьниц!..»


Справедливости в мире не было, и не жди. Капризна женская мамона: одной полный выводок, другой ни одного. Когда подмытая, с бритым лобком Елена пугливо шла в операционный зал, её окликнула пожилая санитарка: «Что у тебя, дочка?» – «Внематочную признали», – бодрясь, отвечала она. Санитарка посоветовала: «Попроси, пусть обе трубы перевяжет. Вольно трахаться будешь!..» Ланцет хирурга обоюдоостр: лечит и необратимо калечит. Очнулась на больничной койке в палате, возле угрюмо молчавшей, первородящей бабы сорока лет. Злокачественная опухоль матки; альтернативы не было: резекция, оперативное удаление. Мужа известили о выкидыше, больная днями лежала, повернувшись к стене. «Она тебе дитёнка сгубила! – гневно шипела навестившая старуха-мать. – Мужик тебя пустобрюхую бросит!..»


После операции запретили разгибаться. Елена лежала, скрючившись, на боку. Поминала участкового гинеколога, лечившего от послеродовой эрозии. Сегодня он любезен с тобой, назавтра гадливо морщится как на приблудную кошку. Спросит о самочувствии, грубовато буркнет: «Раздевайся… полностью… надо смотреть!..» Человек настроения, проявлял к привлекательной особе мужской, а не рабочий интерес. Раскорячит в смотровом кресле и усядется писать историю болезни. Всю оглядит, промнёт, задержит на долгую процедуру, самим прописанную. Вскоре открыто предложил внебрачное сожительство. «Поверь знатоку: мы идеально подходим гениталиями…» В присутствии медсестры справлялся: «Согласна? Выучу разному!..»


В конце месячного курса процедур он ввёл ей внутриматочную спираль. «Ну, ладно, неуступчивая! – усмехнулся напоследок. – Навсегда уезжаю. Не забывай!..» Мстя за отказ, совершил должностное преступление. Не уличить, как не выявить сразу внематочную беременность. Всякий контрацептив повышает риск патологии, всё более вероятной по мере ношения. Оплодотворённая яйцеклетка застревает в одной из двух фаллопиевых труб, и развитие зародыша происходит вне полости матки. Исход в запущенных случаях фатальный: разрыв тканей маточной трубы, внутрибрюшное кровотечение. После операции способность к зачатию низка, нормальная беременность невозможна.


Месть не только ответный удар, её вынашивают, упиваются ею. Затаённая вражда опаснее явной. Нелюдимая соседка ушла не попрощавшись. Втемяшилась ей обидная мысль, что Лахтина сгубила нерождённого младенца. Елена по-ребячьи влюбилась в умелую врачицу. Молва о лёгкой руке хирурга разносилась по району; многие были ею живы. Если после беседы с врачом больному не стало легче, это не врач, известная прокламация. «Ох, рука не поднялась! – призналась Лахтина на врачебном обходе. – Такой здоровый организм, и без трубы детородная…»




3

Зной достиг своего зенита. На солнцепёке жара сделалась невыносимой, и любовники решили искупаться. Елена грациозно потянулась, вскочила, энергично увлекая Суворина за собой. Буравя голяшками мелководье, вздымая шлейф радужных брызг, побежала на глубину. Настичь резвую полюбовницу Суворин, промешкав, не успел... Дикий истошный вскрик остановил, вынудил оглянуться. Запрокинув голову и бестолково раскинув на стороны руки, со скалы вниз лицом падала женщина, как в худом кадре замедленного кино. Но прежде чем упасть в далёкую воду, она зацепила голенью острый скальный выступ; как манекен на оси перекинулась. Платье взметнулось, оголив её до подмышек, парашютным треном стегануло по воде. Крутясь в воздухе, следом бултыхнула отставшая в полёте босоножка. Почти сразу один из очевидцев заполошно вскричал:


– Женщина разбилась!.. Кинулась с утёса!..


Добровольные спасатели выловили бездыханное тело, вынесли на берег вблизи их лежанки. Женское любопытство зачастую довлеет над ужасом. В несчастье есть странная притягательная сила. Елена протиснулась в плотное кольцо прельщённых бедою людей. Осыпанное мокрыми волосами лицо утопшей увечила последняя гримаса, наполовину смытая мертвенным покоем. Страшная, открытая рана на босой ноге кровоточила, тошнотворно белея раздробленной костью.


Нет обиды, которую не простим сполна, отомстив за неё. Это была знакомая, больничная молчунья, приехавшая с мужем на мотоцикле. Елена пошатнулась от двойного сострадания к ней.