Тоска

               


На Павла напала тоска, от которой он не мог избавиться вот уже который день. Тоска накрыла его с головой, обволокла паутиной всё тело. А сегодня и вовсе он спал тревожно, снилась всякая ерунда, кажется, снились «голубые», с которыми он общался.

Он едет на работу и периодически стоит в «пробках», не выспавшийся и злой, да ещё всё время в голове постоянно прокручивается один и тот же вопрос: к чему снятся «голубые»? На душе беспросветная тоска: и небо хмурое, и снег грязный, и люди все наглые. Одно успокаивает, что такое депрессивное состояние не навсегда, когда-то оно должно же закончиться.

Сегодня босс в обед будет проставлять сотрудникам фирмы: размачивать полтинник. Павел под шумок решил «свалить» с работы раньше, чтобы не участвовать в попойке, заехать домой, привести себя в порядок и уже из дома ехать на концерт, на который его пригласила подруга Люда. Она эстрадная певица, и вечером у неё первый выход на большую сцену.

Когда Павел приехал домой, мать была уже дома. «Сейчас начнётся» - с тоской подумал он. После развода с мужем, у матери как будто «крышу» снесло, и всю злость с отца, который свалил год назад к другой бабе, она перекинула на сына.

Не успел Паша закрыть за собой входную дверь, как услышал истошный крик матери:

- Уже наследил! Я, как проклятая, целыми днями стираю, убираю, готовлю! Никакой благодарности! Совсем обнаглел!

Павел срывается, и, перекрикивая истошный голос матери, орёт в ответ то, что он вынашивает уже три дня:

- Если я тебя так раздражаю, давай разъедемся! Твои придирки меня достали по самое «не хочу»! Тебе надо жить на необитаемом острове, но ты и там найдёшь, к чему придраться! Тебе везде будет плохо, тебе всё будет мешать, потому что по жизни ты никогда и никого не любила!

Мать от неожиданности опешила, и не нашлась, что возразить. Впервые её сын, её кровиночка, так дерзок с ней. Пока она обдумывала, что же произошло, Паша выскочил из квартиры, даже не попив чаю и не переодевшись, в чём был, в том и поехал на концерт, голодный и злой.

Люда встретила его у служебного входа и провела в концертный зал. Она, как всегда, яркая и очень уж красивая. Чмокнула Пашу в небритую щёку, указала место и упорхнула со словами:

- Паша, обещай, что дождёшься меня после концерта.

Паша кивнул в ответ и расположился в кресле, ожидая начала шоу, которое было приурочено Дню Защитников Отечества.
 Концерт длился два часа в одно действие, без перерыва. На сцену вышел квартет из длинноногих девиц. Крайняя слева была Люда. Павел с трудом её узнал: было впечатление, что они все на одно лицо, как сёстры-близнецы, с мордашками кукол Барби.

В животе у Паши бурлило от голода, а девчонки на сцене раздражали: поют песни про Родину, про солдат, пытаясь изобразить на кукольных лицах серьёзное выражение лица и даже где-то патриотический блеск в глазах. В этом ничего необычного нет, необычность в том, что эти песни они пели почти голыми: на них было по две сексуально разрезанных полоски из прозрачной ткани, имитирующих платья, на шее и руках – африканские браслеты, на ногах – высоченные шпильки.

Паша отсидел попсу без каких-либо эмоций: и зачем он только согласился на эту экзекуцию. Появилось острое желание выпить бутылку водки одним глотком, но нельзя – он за рулём. Тоска и безысходность уже который раз за сегодня сжала Пашу в своих объятьях так, что не вырваться. Было ощущение, что судьба обложила его красными флажками по кругу.

После концерта немного потрепался с Людой о концерте, о жизни. Он чувствовал, что у него с подругой разная энергетика и что пора с ней «завязывать».

Паша так и лёг спать голодный и злой. Уже засыпая, в голове мелькнула последняя мысль: «так вот к чему снились «голубые» - к тоске».