Потерянный мир. 2. Косяк. продолжение

Южная Береговая трасса извилиста и опасна. Вниз уходит поворот на 180 градусов с внешним, «неправильным» уклоном,- тогда нужно притормозить, чтобы снизить обороты двигателя, включить вторую передачу. Луч фары медленно ползёт по асфальту, выхватывает из темноты кусты или скалу, исчезает в бездне провала. 
Резкий подъём вверх, тогда на третьей скорости  упорно поднимается мощный «Урал», свет пронизывает черноту, летит к звёздам, к тонкому молодому месяцу.
  Таня дремлет, прижавшись к спине Алексея, ей холодно. Начало марта, погода ещё зимняя, ночь.... Аська спит в коляске, свернувшись калачиком. Мотоцикл скатывается к Морскому, несётся по прямой, вдоль мерцающего во тьме, холодного моря.
   По берегу дул сильный ветер, поэтому заночевали в горах, свернув в ущелье на  повороте серпантина. Утром, когда солнце пригрело, выползли из-под одеяла, отпихнув недовольную собаку, примостившуюся в ногах. Оделись,- Алексей, если ночевали на природе, старался спать без одежды и подругу свою приучил – так теплее, сподручнее заниматься любовью. Но Таня вечно не снимает последние детали наряда,- приходится полчаса барахтаться в спальнике, избавляясь от них.
   Разожгли костёр, сварили кофе. Лазоревое небо, розово - золотистые, ещё голые деревья, озеленённые лишь вьюном-паразитом; тёмная хвоя можжевельника. Внизу синеет море; вдали, у неба, вода становится лазурной, сливается с ним – горизонт размыт. Это к хорошей погоде, но ощущение, будто исчезло разделение миров: нет больше ни стороннего, ни потустороннего...  Аську выгуляли на верёвке, а то сбежит, жди её целый день.
   Снова в дороге: летит мотоцикл вдоль берега, ползёт по перевалам. Собака упорно взбирается передними лапами на капот коляски, щурит от ветра медвежьи глазки, но нос двигается, вынюхивая, уши навострены, хвост калачом.

   Ливадия. Роскошный парк, Версаль русских царей; классический дворец, белый, как кремовый торт. Здесь Царь отдыхал летом с семьёй; жизнь двора проистекала: выезды, балы, придворные, гвардейцы,  курьеры. В конце Второй войны во дворце собирались плебеи от революции, демократии и кастрированной монархии - договаривались, как резать арбуз. Сталин, Рузвельт и Черчилль спорили о способе нарезки: дольками - полумесяцами, по европейской традиции, или кругами, по азиатской - тогда сок не течёт; круги потом режутся на четверти, всем достаются равные куски с последующим увеличением доли в процессе нарезки. Арбузом была послевоенная планета, матушка Земля.
   В одном из залов ливадийского дворца находилась чудесная венецианская люстра. Древнее, расписанное кроваво- красными и ультрамариновыми полосами  стекло, отливало перламутром. Эту-то люстру хотел показать Татьяне Алексей.
   Припарковали мотоцикл у гостиницы, сунули Аське кость и поспешно удалились, пока собачка, ушедшая вся во вгрызание, не заметила, что её покидают.
   Однако, чудесной люстры, как и внутренности самого дворца, они не увидели. Вход во дворец был временно закрыт. В ворота парка друг за другом въезжали черные 600-е Мерседесы, подкатывали по пандусу для карет к парадному входу. Из салонов «экипажей» вылезали дядьки с животиками, в хороших костюмах; мальчики секретари, услужливо пригнувшись, семенили рядом c портфелями в руках; по бокам шагали верзилы-телохранители. Дядьки бросали друг другу отдельные реплики, шутили,- долетал до слуха южнорусский говорок или украиньска мова, всяческие «ты шо!».
«Ещё пару часов и, может, вас запустят»- обещала администратор. Однако прошло все четыре, Мерседесы всё прибывали.... Выяснилось, что сегодня во дворец съехались депутаты украинской рады, чтобы, как вещали по радио, «выполнять уроки Европарламента, вести страну в демократию уверенным шагом».
 
  Тем временем, небольшие происшествия развлекали наших друзей.
1) Алексей помог двум взопревшим ментам откатить старый «Москвич», который стоял на виду, припаркованный ещё во времена Леонида Ильича, наверное.... Машина была добросовестно поставлена на ручник; Алексей со служивыми, скандируя « и раз! и два!», уволокли её в кусты, чтобы не портила вида.
2) Проезжавший мимо очередной 600-ый, задел зеркалом шлем, который Алёша нёс на локте. Выскочивший лысый шофёр размахивал руками, вопил истошно: «****ь! Шас усех урою!». К счастью, хозяин укоротил его.
3) Когда  Алексей и Таня вернулись к мотоциклу, Аська уже пропела очередную арию из оперы « Брошенный пёсик».
« Бедная собачка!»- умилялись прохожие. Дети совали актрисе конфеты, мороженное и булочки.
4) Посетили городской нужник, где за пятьдесят копийок им вернули прежнюю лёгкость. Очко в кабинке Алексея, снабжённое водным сливом (туалет всё-таки платный), стало бить в воздух мощной струёй; клиент чудом увернулся - помогла детская сноровка,- в Петергофе был аттракцион «шутиха»: пробегали по участку со скрытыми в гравии трубками, неожиданно начинающими поливать во все стороны. Алексей выскочил наружу, а билетёрша, в ужасе, с криками « опять сорвали! неужели аккуратнее нельзя!», кинулась вовнутрь.
 Вернулись ко дворцу снова, но Мерседесы все подъезжали и подъезжали, люди в костюмах шли нескончаемой чередой. Не хватало только громогласных объявлений имён прибывающих: «Граф Пинхасевич-таврический» или «Микола параша, предводитель дворянства», или «Его Сиятельство, Князь Шахрай»....

  Когда-то, в советские времена, нескончаемые экскурсии трудящихся тянулись во дворец. Отправленный бабушкой со знакомым экскурсоводом, маленький Лёша побывал во дворце и сфотографировал чудесную люстру на свою «Смену 8-м». Фотография была чёрно-белой, а сейчас появилась возможность сделать классную картинку на дигитальную камеру, перенести её в компьютер, увеличить в восемь раз, рассмотреть все детали... Но во дворец-то никак не попасть! Уроки они там делают!
   От нечего делать, стали спускаться к морю по нескончаемым лестницам парка. Чем ниже к берегу, дальше от дворца, тем грязнее, запущеннее всё становилось. Появились даже стволы упавших деревьев, на них восседали плохо одетые люди и пили водку из пластиковых стаканчиков. Гвардейцы, курьеры, конюхи.... 
   Море, однако, спряталось за  высоким забором. Надписи по русски на ограде, гласили: «Министерство Обароны! Ведамственный пляж! Пасищение строга по прапускам!»; несмотря на «не сезон», у калитки, ведущей к морю, стояла охрана. Отдыхающих – ни простых, ни сановных, не наблюдалось.
   После изнурительного подъёма с пляжа, путешественники  вернулись к мотоциклу и собаке. Та беседовала с местными котами: эти твари нагло расселись вокруг и разглядывали её в упор, а она им, из коляски, странно мяукала. Правда, к кошкам она относилась равнодушно, грызла только ежей. Однажды Леша зашивал одного, прокушенного - словно резиновый мячик.   
   Прогуляли собаку, завели мотор, расселись по местам, но тронуться сразу не смогли – дорогу преградили старички-туристы, немцы, высыпавшие из автобуса. Они стали «фотографирен» нашу троицу, мотоцикл, который напоминал им, наверное, военную молодость, несостоявшийся «блицкриг».    

   В сумерках вышли к трассе. Указателя не было - Алексей остановился на перекрёстке, задумавшись. Из кустов к ним подкрался постовой и, представившись скромно, лейтенантом Тарасюком, попросил предъявить документы, а потом Лёшу, лично, открыть рот. Требование было выполнено; лейтенант Тарасюк  вложил в Лёшин рот свой нос. Тест на алкоголь состоялся. Лейтенант разрешил закрыть рот и пожелал доброго пути.
  «Да,- думал Алексей,- приятного мало в такой работе; я вот недавно чеснока с хлебом погрыз, зуб у меня гниёт, сегодня не чистил....   Ещё можно вирус подхватить».

  Раздумья о трудностях дорожно-постовой службы «ДАИ» прервались, когда дорога упёрлась в ворота с надписью «Городская больница №1».    
«Вот те раз!»- подумал Лёша и въехал на неохраняемую территорию. Просторный парк, какие-то неясные силуэты людей в потёмках под  деревьями и кустами.  К освещённому крыльцу больницы подкатывали кареты « швидкой медичной допомоги». С погашенной фарой, крадучись, Лёша направил «Урал» в дальний конец больничного леса.
  Они заночевали на пандусе какого-то здания без окон,- по крайней мере, есть крыша над головой на случай дождя. Перед сном гадали: что там, за запертыми железными дверьми, выходившими прямо к ним, на возвышение.
«Трупы там!»- заявила Таня, потянув носом.
«Конечно... Трупы формалином пахнут!»
«Да откуда в Украине сейчас формалин? Поди, весь уже или съеден, или продан!»
« Ну, значит, медикаменты там какие, или оборудование...»- отвечал Алексей сквозь сон.
   Спать.... Через забор больницы, из лесу, пролез чужой кобель, начал приставать к Аське; той он явно не пришёлся по душе, она стала рычать и клацать челюстями; пришлось забрать её к себе, на пандус; ночь проходила без  любви в этих странных суетливых местах.
   На рассвете скрипучий звук разбудил путешественников. Звук то исчезал, то повторялся с одинаковыми интервалами, раздавался всё ближе.
«Что это!»- испуганно спросила Таня.
Аська навострилась, зарычала; Алексей зажал ей морду.
«Вдруг покойники встают!»- ответил он словами из песни Сектора Газа.   
   Источником жутких звуков оказался мужик на ржавом велосипеде, в ватнике и кирзовых сапогах. Он меланхолично проследовал мимо, открыл какую-то дверь, зажег свет.
    Таня и Алексей спрыгнули вниз, покидали в коляску вещи, собаку и самоходом, под горку, выкатились с территории больницы.