Новые обязанности

Осень сулила переломный рубеж: чижи становились черпаками. На карантине ты «запах», после присяги «дух», с полугода «молодой» или «чиж», после года ты «черпак», в последние полгода видавший виды «дед» и напоследок безучастный ко всему «дембель!» Салюков перевёл нас с Воронцовым за черту годка, полноправно отрядив бляхой по седлу – повышение по-солдатски! – и вместо уставного ремня из линолеума подарил мне кожаный!.. Не по уставу, но за год ношения никто слова против не высказал...

Пришло время, Котов подобрал меня ближе. Женька дембель, и после Каримкиных художеств покидал мастерскую редко. Шульц без дел не сидел, из троих оставшихся: меня, Кости Кравченко, Вовы Шуфлина – я самый лёгкий на подъём. Так что, если наметилось дельце:

– Воронцов и Назаров готовность на выезд! Дуйте в парк, ждать меня там, едрёна мать! Задача ясна?

– Тарищ прапщик, инструмент брать? – определял я настрой, так как не всегда доходило до ремонтных работ.

– Не баб едем пользовать! – упрекал командир, а ты гадай интонацию: серьёзен – понятное дело, выезд увязан прямым назначением; ехидно щерится – точно предстоит событийный экспромт. Так ли, иначе, направление я держал через мастерскую. Ремташку, тестер, плюс ящик с запчастями хватал всегда, а переспрашивал только в целях выявить настрой командира. Хотя от шефа, оценивая по достоинству, ненужным пессимизмом веяло редко...

Несколько раз ездили на Куртли, рукотворное водохранилище, созданное в одноимённой впадине устроителями Каракумского канала. Водоём превосходил площадь района Кеши, влёк народ обустроенными детскими горками, пляжем, противосолнечными грибками, базами отдыха, а так же лодочной станцией и яхт-клубом, на территории которого и парковалась антилопа гну. Котов отлучался, велел ждать, но ждали мы честно насколько могли.

Полсотни метров вперёд пляж, по сторонам бурьян прибрежных трав. Заросли камыша, рогозы, двухметрового тростника или джута. На взгорке ресторан. Командир мог пропасть не один час, и я с Воронцовым пользовались предоставленной свободой по законам любовного жанра. А помогали нам истекать гормонами всякие профурсетки, покидавшие местную корчму от обилия пьяных рож, либо отсутствия должного внимания, и желавшие фестивалить в другой, да хоть бы и солдатской компании.

Осенью меня подгрузили новыми служебными обязанностями, «тревоги» стали проходить веселее. Первые полгода я вооружался и следовал в автопарк, ждал развития событий, а в ноябре был назначен в группу оповещения. При объявлении тревоги также получал оружие и на дежурной машине выезжал в город для оповещения кадрового состава части. За мной были закреплены офицеры, расквартированные в центре города. Машина высаживала оповещателей у определённых ориентиров, я поочерёдно обегал адреса и в замочную скважину шептал пароль:

– У вас продаётся славянский шкаф?

– Шкаф продан... Могу предложить никелированную кровать с тумбочкой! – дверь распахивалась...

– Тыщ начальник, общий сбор, батальон поднят по тревоге! Вам надлежит прибыть в расположение!

– Кто дежурный и кто из командования на месте?

Дескать, в дезабилье бежать или время есть собрать несессер и почистить зубы? Прыткие успевали к машине, подбиравшей на обратном пути, опоздавшие добирались общественным транспортом, либо как ляжет колея...

Однажды произошёл достойный внимания случай. Начало тривиальное: тревога ни свет ни заря, выезд, оповещение! Обежав пятерых засонь, выхожу на условленное место улицы Ленина и встаю на обочине проезжей части. Ждать приходилось не дольше двадцати минут, но битый час на исход, а с маршрута не забирают – незадача!

Я же не с букетом кактусов прогуливаюсь по городу: штык на ремень, автомат на плечо, перевязью поверх шинели противогазная сумка – обыватель, что тут скажешь? Мыслей вагон: опоздать не мог, времени до сбора всегда было предостаточно – машину не заметил? Или водитель проскочил мимо, забыв контрольную точку подхвата?

Время мчится. Идти пешком в полном вооружении – только внимание привлекать. Не знаю, топчут ли в такую рань столицу военные патрули, но могу нарваться на свисток милиции, что также нежелательно. Проблем принесу ответственным за сбор оповещателей, случись подобное в дороге. Хоть и вооружён лучшим в мире оружием, отстреливался я только бы слюнями. Патронов не выдавали...

Решил пройти пару кварталов дворами и выйти на проспект Свободы. Там до кешинского военного городка напрямки ходил троллейбус. Встал поодаль от остановки, чтобы не пугать рабочий люд. Первые троллейбусы были под завязку забиты пролетариатом. Утро, люди на работу едут – час пик! Ну, не полезу же в битком набитый транспорт с боевым автоматом наперевес – мозги-то скудные, но есть? Стою, смотрю по сторонам, отваживаю трудовые массы, вцепившись за штык-нож одной рукой, в автоматный ремень другой. Опасность в поле зрения не наблюдалось, а страх утери имущества примучивал бдеть. Подневольность не давала забыться. Люди косятся на меня, любопытствуют. Щурюсь в ответ, как вдруг некая грация с точёной под песочные часики фигуркой, «красотою лепа, червлёна губами и бровьми союзна» отошла от дамочек, шепчущихся невдалеке, неловко пошатнулась, отвела мне приветственный реверанс и взялась допытываться:

– Наша армия остановки сторожить стала? – хотела пошутить, но затейно блуждавшее по организму винишко состроило из её сладкого личика ехидную мордашку.

– Контролируем! Участились случаи проезда транспорта мимо остановок! – меня за язык тянуть не надо.

Дама зависла, осмысливая услышанное, но, так и не раскусив тонкости моего защитного сарказма, обволокла меня стойким горячительным душком авантюризма:

– А мы из гостей! Всю ночь день рождения праздновали: веселились, танцевали, песни пели...

– Мы тоже часто поём хором и гуляем строем!

Кокетка снова подвисла на мгновение, по окончании которого радостно фыркнула, насилу приняв суровость за тонкую, да не обидятся на меня сатирики, шутку юмора.

– Знаю, можешь не хвастаться! Мужья на учениях, а мы с девочками день рождения отмечали. Загулялись. Ты вот связист? – дамочка тыкнула тонюсеньким пальцем в мою петлицу, и завила брови в тот замысловатый зигзаг, какой могли загнуть лишь усы ухмылявшегося Котова, – А мой любимый Капитоша танкист... в танк его... небрежно!.. Вот скажи мне, связист – что в танке самое главное?

– Откуда мне знать? Бронетехнику мы не изучаем...

– В танке главное не бздеть! – танкистша сморщила нос и сузила губы столь выразительно, что наблюдавшие связали глагол с невольным физиологическим конфузом. Спустя миг бровки ссоюзились, и мадам залилась звонким смехом. За ней усмехнулась и добрая половина остановки, включая меня. Права людская молва: лёгкая придурковатость делает женщину практически неуязвимой...

Пожалел я, что припало лезть в троллейбус – можно было подольше куртуазить с очаровательной офицершей. Прижался к поручню задней площадки, лицом к стеклу, и махнул неожиданной собеседнице «адью!» Подметил, как она смотрела вслед, снял ремень с подсумком, рассупонил шинель, отворотом прикрыл автомат, чтобы пассажиров не смущало оружие, и без прочих злоключений добрался до дорожного кольца перед «Космосом».

Когда подошёл к расположению части, никто уже не помнил, что супостаты грозились войной. Плац пустовал... Скользнул прямиком в дежурку, встретившую недоумённым взглядом нашего «капитоши» Абрамовича.

– Тыщ капитан, младший сержант Назаров прибыл в расположение батальона!

– Откуда прибыл? – капитан не понял, что происходит и какого рожна боец до сего вооружён.

– Куда посылали. С оповещения не забрала машина, добирался своим ходом.

– То есть как не забрала? – подтянул к ушам чёрные усы Абрамович.

– Так вот! Пешиком на троллейбусе! Прождал более часа и пошёл на автобусную остановку.

– Ах, ё...! – мгновенно оценил ситуацию капитан, не договорив нечто серьёзное. Всё-таки родная русская «ё» – кладезь информации; в зависимости от интонации может затмить уйму ненужных вопросов и ответов, избежать и развязать войнушку, – Кто развозил, и собрать должен?

– Сегодня Собиров, водитель начальника связи развозил на УАЗике. Он же и собрать должен был, наверное...

– С этого не спросишь, за Семедовым упорол. Сдавай оружие! – разрядил напряг дежурный по части, юркнул в дежурку, по телефону не знай кому выговорил, что скрывала всеобъемлющая «ё», но секунду спустя дневальные свободной смены рыскали по территориям кешинского военгородка в поисках других оповещателей.

Водитель начальника связи Собиров привлекался к развозу вестовых крайне редко, обычно возили дежурные водители хозяйственного и ремонтного взводов. Те знали где не проспать, на точках сбора останавливались, честно дожидаясь припозднившихся. В мозги Собирова заложено это не было, либо не во что было закладывать.

Последствий не было, медали не выдали. Подробности встречи с дамочками я раскрыл только ремонтникам.

Вскоре взвалили на меня ещё и обязанности военного регулировщика. Ничего сложного, просто разнообразие службы: перед выездом колонны впереди шла машина и выставляла на перекрёстки вестовых. Каждый раз я стоял на Безмеинском направлении и тоже находил интерес.

В ожидании прохождения батальона хватало времени нервировать гражданских шоферов. Кожаные краги с белыми светоотражающими обшлагами, белый ремень от парадки и чёрно-белый жезл проглядываются на дальней видимости, а автоинспектор, военный ли регулировщик в похожих наручах – распознаешь только подъехав.

Стоишь, скучаешь в одиночестве, видишь: таратайка шпарит по трассе чуть ли не на бреющем полёте! Делаешь движение в сторону «летательного аппарата», помахивая жезлом, летун от мнимой осторожности притормаживает. Быстро познав, что на обочине не гаишник, а солдат хулиганит, лихач прибавляет скорость и на полных парах уносится вперёд. Которые отматерят, высунув в форточку нос, кто поюморнее покажут более чем вразумительным жестом «зашибись!».

Едва завидев на прилегавшей к перекрёстку улице головной УАЗ комбата, перерываешь движение и ждёшь, пока вереница техники минует участок.

После всего прыгаешь в колымагу, плетущуюся последней. Колонну обычно замыкала незабвенная антилопа гну под управлением извечно всем довольного водителя с броской фамилией от известного семейства пернатых.





Продолжение тут --- http://www.proza.ru/2010/10/09/502 >Автоклуб и Фаланга >