Винчестер. 8 глава

Начало: http://www.proza.ru/2010/10/03/1305



Ручей и долина, действовавшие ранее прииск и лагерь времён культа личности, и разведочный участок назывались едино. Ёмкий топоним именовал часть горно-таёжного ландшафта на правобережье Индигирки. Зародясь со снежника в горах и протекши долиной двадцать пять километров, ручей впадал в реку; летом его переходили вброд, где вздумается, исключая понизовье и устьевую пойму. Щедро ветвясь на распадки, долина Хатыннаха имела крутой поворот ниже посёлка; отсюда до реки оставалось пятнадцать километров петляющей правым берегом малоезжей каменистой дороги. Она выводила на широкую террасу, где в километре от устья ручья базировалась метеостанция, имелся летний аэродром для самолётов с ограниченной длиной разбега. Ручей и река были прочно скованы льдом; зерцалом реки везли на участок грузы для летнего усиления работ; дело не рядовое, как несведущим представилось.


Местами река промерзала почти до дна; толща льда сверху, а вечная мерзлота снизу сжимали талый водоносный слой, под огромным давлением вода взрывала ледяной панцирь и растекалась поверху. Мороз быстро сковывал верховую воду, а понизу через вымоины и трещины она уходила, образуя ледяные пустоты с кашеобразной шугой на дне. Лютый мороз, огромные безлюдные пространства во мраке полярной ночи, наледи и трещины, внезапно возникающие в разных местах ледовой дороги, стоили шоферам иной раз жизни. В дальние рейсы машины из гаражей автобаз поодиночке не выходили, следовали как минимум парами; случаи гибели людей от переохлаждения бывали в Оймяконье каждую зиму. На участке работал человек с укороченными на фалангу пальцами и уродливо безносый. В бытность начальником, Баркенов пережил шесть драм гибели подчинённых от мороза.


Всю зиму на Хатыннахе велась шурфовка – проходка двадцатиметровых колодцев в многолетней мерзлоте. В низовьях долины вскрывались зоны талых водонасыщенных пород, чрезмерно замедлявших работы. При встрече таликов шурф оставляли на проморозку; в дальнейшем заглубляли и снова ждали, когда вымерзнет на глубину. Бились шурфы по разведочным линиям, пересекавшим долину с одного борта на другой, вкрест простирания россыпи, говоря геологическим термином. Горные работы решали задачу вскрытия и оконтуривания месторождения, определения мощности продуктивного пласта, но отправной результат давала лишь весенне-летняя промывка вынутых грунтов. Без промывки золото не извлечь и не увидеть, коль не вызолотит случайный самородок в куриное яйцо; не определить содержание и запасы металла, не решить вопрос целесообразности разработки.


Прилетевшие с Куряха промывальщики занимались пока подсобной и иной работой: каждый имел смежную специальность. Прошлой весной Винчестер общался с эдаким широко универсальным специалистом по прозвищу «Перелётная Птица». Вместе обедали в районной столовой и разговорились.


- В ту пору я всего тремя профессиями владел: электро, газо, сварщик. Подрядился глупыш на великие заработки в Сибирь. – Перелётная Птица густо припорошил обод пивной кружки солью и отпил пару жадных глотков. – Теперь на лозунговую мякину не клюю! Три тома трудовых книжек, ландкарта неоглядного Отечества! – Он снова присыпал, зажмурил выцветшие глазки и со вкусом заглотал пивко; выцарапал из карманов смятую пачку «Примы» и засаленный документ. Винчестер не проявил должного интереса, и Птица сунул трудовую книжку обратно за пазуху.


- Привезли нас полста завербованных на таёжную станцию. Утречком выгрузились из вагона и поёживаемся с тяжкого похмелья. Станция, вишь, три хибары без магазина, в рот ей прокисшую клюкву!.. Но встречать, как водится, начальство на вездеходе подкатило. Середь них мордатый будмин в кожаном реглане и в бурках. Морозец нас щиплет и злым ветерком обдаёт, а этот хорь в галстуке, при шляпе!..


- Что за «будмин»?


- Кхмы!.. Будущий министр, значит. Принялся зажигательно агитировать на трудовые свершения. Народ сник от мрачной перспективы, а я ведь мужик порывистый, дипломатиям не научен, – Птица хитровато прищурился, на секунду обволокся табачным дымом, – возьми, да с отчаянья выкрикни: «А посколь мы зарабатывать будем?» Будмин посмотрел на меня, фыркнул как скаковая лошадь и гордким голосом отчеканил: «Лёжа с лопатой, по семь кусков!..»


Перелётная Птица загадочно хмыкнул, оголив редкие куньи зубы, смачно допил пиво, неспешно и обстоятельно, как партизан в лесу, затушил окурок, припалил новую сигаретку и с дымом выдохнул:


- Небось, не обманул, в рот ему зелёную бруснику! Семь сотен заедино с сапёрной лопаткой. Толщина рудной жилы семь дециметров, в полный рост не встать. Пластунским способом по штреку ползали!.. Ну что, инженер, за складную повесть повторим по кружечке пивка, а?.. – и Перелётная Птица нагло выпучил осовевшие глаза. – Оченно поиздержался я ноне, а завтра в Якутск, на слёт бичей отбываю. Бродник я, где только ни был; за год четырежды на крыло вздымаюсь. Не могу жить осёдло, душа киснет и бунтует, в рот ей душистую землянику! Привык свободно перемещаться. Ну, как? не пожадничаешь, скупердяй!..


- Занятный ты элемент! – неохотно вставая, произнёс Винчестер; щедро высыпал на столешницу горсть монет. – За-нят-ный, – повторил раздумчиво. – Ты вот что: в охотку выпей за меня; через час на Варгай улетаю...


Перелётная Птица благодарно закивал головой. Пока не затворилась входная дверь, провожал молодого геолога мудрым, постигающим  взглядом.


Много одиноких бездомных мужиков прижилось по северу; бездетных, с алиментами, с жаждой пить и перемещаться, покуда жив. Ни дома, ни семьи, ни заботы о детях, что остаётся?.. Единственно – работа!.. Мыкают по свету и качественно делают ломовую и каторжную, без ламентаций и нытья, со стремлением крупно заработать, чтобы вскоре с купеческим шиком прокутить и снова безропотно впрячься в копотливый изматывающий труд. От надсадной работы забываются в водке, от губительной водки спасаются любой работой. Истинно, съезжаются на негласные сходы, где бестолково болтают и безудержно пьют; ночуют зимой в канализационных колодцах. Внезапно откидывается на ребро чугунная крышка и из круглого люка вылезает подурнелый на рожу бич, знакомый по таёжным кочевьям. Каждую весну сбиваются в шумную стаю и, распавшись на косяки, летят в разные концы республики, до следующего весеннего созыва. Легки на подъём, все пожитки уносимы в заплечной котомке. Зимогоры, бессребреники, неимущие скитальцы. Необычный, кюветный и социально опасный образ жизни; в полевой геологии замены им нет, достойны литого монумента из бронзы. За тысячи пройденных совместно с геологами маршрутных километров, за миллионы взятых проб, за погонные метры шурфов и скважин механического и ручного бурения, за кубометры закопушек, канав и траншей, за перемытые горы отвалов и многое, не упомянутое другое; кратко – за месторождения.





Продолжение: http://www.proza.ru/2010/10/03/1343