Винчестер. 10 глава

Начало: http://www.proza.ru/2010/10/03/1343



Март разнился от февраля долготой светового дня. Морозы послабели незначительно, зато на долгий срок всходило ярчайшее солнце, и в думы назимовавшихся людей вкрались надежды близких перемен. Всё также сумеречным утром сходились рабочие в дом горных мастеров, оживляя его весёлым гамом и отравляя едким табачным дымом. Первым рейсом взрывники везли на линии аммонал, и вахтовка воротившись, снова двигалась вниз по долине. Холод незамедлительно выстуживал покинутые жильцами дома обезлюдевшего посёлка. В неравной схватке перевес всегда был за грозно сиявшим якутским морозом.


В полдень с базы экспедиции пришли большегрузные машины с продуктами и железными зумпфами для промывки, вещественным знаком скорой весны. Тревожным симптомом её неизбежного наступления стал приезд франтовато одетой молодой специалистки. Правая дверца мощного «Маза» отворилась и в шлейфе парового тумана показалась симпатичная мордашка, в раме коричневой овчины капюшона. Пройдя ледяной Индигиркой, машины остановились на разведочных линиях, миновать которые не могли. Все бывшие на поверхности горняки сгрудились вокруг приезжих, забыв о проходчиках на забоях и шанцевом инструменте, калившемся в кострах.


- Ре-е-жьте мм-е-ня нна ку-куски, ннам-мазывайте гг-а-ды нна хлебб!.. – заикаясь, выговорил изумлённый Мазай, как сорняки на прополке выдирая из бороды мелкие сосульки.


- Грядёт весна!.. Клянусь стиральным порошком и туалетным мылом! – отверз уста говорливый Моряк, убравший с лица изветшалый и дурно пахнущий от избытка грязи серенький шарф.


Винчестер и брат Саня протеснились вперёд и ревниво оценивали неожиданный подарок, по эстафете присланный с экспедиции. Потупив взор, смущённая девица тёрла шерстяной варежкой зябнущий нос не малых размеров. Всеобщего восторга и любопытства совсем не разделил начальник участка, хорошо знавший, какое брожение в мозгах сулит данный приезд. На фефёлу-пекариху стали засматриваться и собачатся до кровной обиды, за молодицу ожидай перестрелки. Можно умело повелевать сбродом одичалых золоторотцев и даже паивать их досыта водкой – пьяных бесчинств и рукопашных побоищ не будет. Вооружённый мужчина кулаками не дерётся, а подчинённые могли стволами ощетиниться, и отягчал пояс каждого зачехлённый нож. Но, всколыхни мужское общежитие вакантная незамужница, – и стерегись! Разнопёрые кавалеры станут домогаться её круглосуточно: языкастый поговорить, заботливый дровишек и льда наколоть, загрубелую душу умягчить нежностью; кто в надежде на взаимность, юбочник с коварным умыслом. Тропу натопчут и не ослабят натиск, пока не выделит избранника, увенчав связь женитьбой. Когда новобрачных оградит закон, вот тогда все враз отступятся.


«Ведь просил же урода не присылать сюда геологинь!» – нехорошо помянул Баркенов начальника по кадрам. «Расходись! – приказал он, – сглазите девку!.. А вы, – оборотился к дружным братьям, – вечером обустройте коллегу. Жарко печь протопите в светлице. Сейчас всем работать, по местам стоять!..» Баркенов уселся в кабину и вместе с новенькой отбыл в посёлок. Взбудораженный люд стал нехотя разбредаться по рабочим постам. Довольные, что свидание с приезжей вменено в обязанность, Винчестер и брат Саня, гуторя и паясничая, двинулись на обход шурфов, чтобы засветло пронумеровать свеженарытые проходки.


Потревоженная ходоками, нещадно сотрясаемая взрывами, изъеденная гусеничными траками и обезображенная зевами шурфов стенала Земля. Природа равновесно сбалансирована, пока не вторгся варвар с мотором. Свежими срезами белели срубленные топором деревья, не сумев смолой выплакаться на морозе; распуганные гвалтом и тяжёлым запахом соляра покинули насиженный слой животворной почвы звери и птицы. Никто и ничто не смогло противостоять человеку, в погоне за одним расточительно губившему остальное. Движущий стимул освоения северных территорий – месторождения полезных ископаемых: золота, нефти, урановых и прочих руд. Малочисленный исконный этнос подмяли, а пришлый иноверец подобен хапуге. Земля произвела его себе на погибель.


Природа севера дика и сурова на вид, но очень уязвима и раны залечивает дольше, чем пышная южная. В изначальных верованиях северян Земля-Мать и Вода-Мать почитались с всегдашней святостью. Земля мыслилась в образе исполинского животного, одетого мехом лесов и травы. Как живое существо она ежегодно линяет; рожает птиц, рыб, оленей, крупную и мелкую неразумную тварь; нужно лелеять её и беречь. У нганасан, энцев, ламутов, юкагиров и других северных народностей запрещалось колоть лоно земли ножом и копьём, без нужды рыть почву и заглублять в неё колья. «Не любит кровь, когда её на свет ставят», – вспоминая слова русского языка, говорил старый якут-оленевод, щелками узких от рождения глаз наблюдая пасущееся в низине стадо. Винчестер вышел на него летним маршрутом на Варгае, и сухотелый старец не удивился появлению пешехода. Вековой узор лицевых морщин, похожий на развитую сеть оврагов, не сдвинулся ни в улыбку, ни в удивление, будто он намеренно дожидался прихода геолога. «Пожалуй, невозмутимость туземцев порождена близостью первозданной природы, обычаем жить согласно с ней, она от неотягощённого образованием, ленивого ума», – возможно, так подумал утомлённый ходьбою Винчестер.


«Вишь, тела твой кожей покрыт, твоя кровь держит. Великий горе, когда шкура голый. Эта рана, эта боль. Через дырка бросает душа и смерть ходит. Нельзя шкура земля рваный казать. Плоха беда станет!..»
 

Издавна бытовали анимистические, актуальные и на завтра поверья. Нельзя безнаказанно губить деревья, вблизи костра рубить дрова, можно поранить духа огня; нельзя плевать в огонь и лить в костёр воду. Ради сбора орехов преступно заваливать кедр; запрещено убивать спящего зверя; не подобает громко кричать и куролесить в лесу, распугивая затаившихся обитателей. Охотничий промысел зависит от духа-покровителя леса, не надо его гневить. «Будь люди суеверны и рачительны, не оскудела бы обжитая Земля; есть выверенная народная мудрость, следуй ей», – может статься, и так отвлечённо подумал усталый Винчестер тогда на Варгае.


В прошлогодний сезон и снискал он неординарное прозвище, за дар злоключений там, где другие фланировали обыденно. Как-то, не доехав версты три до лагеря, он спрыгнул с лошади помочиться и правой ногой угодил аккурат – «кому как, а нам эдак!..» – в медвежий капкан, усиленный приваренными к дугам заточками из электродов. Голень не раздробило по иронии случая: в сапог была всунута ракетница, а обрезки электродов всего лишь оцарапали кожу. Но положение было поистине аховым! Нестерпимая боль ломила ногу, лезли в прорехи мошка и комары, и невозможно ослабить захват, вырваться из цепкого плена. Швыряя в лошадь чем ни попадя, он гнал её прочь, сквернословил, пока безгрешная скотина не ушла без седока в сторону лагеря. Когда его нашли и вызволили, он в забытье бредил. Неделю отлежал Винчестер в районном стационаре, месяц провёл на камеральной работе, вычерчивая геологические колонки и разрезы. Выручила его лошадь, но неприязнь к гужевому транспорту вселилась стойкая.


Сбережённый винчестер, славное оружие ветеранов, ему подарил дед в честь окончания горного техникума. Первое в жизни молодого мужчины ружьё!.. Чувство защищённости и агрессивной силы, неодолимое желание стрелять и убивать!.. Воронёный ствол и лакированная ложа, отцепное цевьё, антабки и предохранитель; латунные гильзы, бездымный порох, пыжи и капсюля; патронташ в опояску… Внук разбирал и собирал, чистил и смазывал; неэкономно, до ссадин в плече расстреливал патроны. Упражнялся в меткости самозабвенно и при всякой погоде; в подвижные мишени и вслепую по стоячим; не видя птицы и зверя, стрелял на ворошок, по направлению шума. При охоте на водоплавную птицу, что на утренней зорьке улетает с воды на хлебные поля, изумил-таки  деда. Когда ночью заходили в озеро, стреляя навскидку, на звук, ссадил утку в кромешной тьме. Перед варгайскими полевиками предстал удалой а ля ковбой, с обязательным «винтом» на плече либо подмышкой. Бывалые таёжники поморщились от рекламной бравады, и название американской оружейной фирмы сделали прозвищем. Насмешливое, оно стало нейтральным, когда наречённый выказал незаурядное умение.


Винчестер и дебильный отпрыск московского доцента, принятый в отряд поисковым рабочим, заметили в таёжном прогале чудную полянку. Опередив геолога, уроженец столицы вышел на неё первым, торопясь полакомиться ягодами; в то лето Мать-Тайга уродила их вдоволь. Не успел он сжамкать пригоршню сочной черники, как заметил вблизи под деревом резвящихся котят палевой масти. Мило, по домашнему окликая «кис-кис», пошёл к ним, протягивая на ладони ягоды. Окажись дурында в маршруте с другим, отвлекись Винчестер да приотстань, невинный жест мог быть предсмертным. Гулкий раскат выстрела вспорол тишину; звериная туша рикошетом ударила юнца в спину: «прильпе язык к гортани…» Повергнутый наземь пацан увидел крупную, издыхающую в бессильной ярости рысь; в предсмертной агонии она колотилась возле него.


Истинное происшествие это быстро забылось. Потонул при переправе через Индигирку ценный дедов подарок. Неистребимо живучи во времени одни нетленные слова, и Николай Опалин прозвищу не противится; человек свыкается с чем угодно.





Продолжение: http://www.proza.ru/2010/10/03/1405