Не жизнь. Главы 10-12

Глава 10

Поцелуи на закате

 

Мортесы, моя команда, уже собирались на уютной, окруженной деревьями со всех сторон, лесной полянке. А я думала, что же им сказать. Если карлик и прояснил ситуацию, то совсем чуть-чуть. Ни точных координат, ни каких-нибудь ориентиров он не оставил. "Ищите в этом лесу". И все. А вот КАК ищите, одному богу известно.

– Анжела, все собрались, – шепнул мне Антон. – Начинай!

Я обвела взглядом присутствующих. Точно все. Семь человек, не считая меня. Ну очень большая армия.

– Э-э-э... Все уже знают о нашем предназначении? – спросила я.

"Огромнейшая" толпа дружно закивала.

– Карлик снова приходил. Минуты две назад.

– Что за карлик? – подала голос Диана.

– Карлик, который и дал нам это задание. Он приходит ко мне, чтобы подсказать, что нам нужно делать, – пояснила я. – Горшочек с духом, как ни странно, находится в этом лесу. Нам остается только найти его!

– И как же мы это будем делать? – с выражением крайнего непонимания протянула Арина.

– Очень просто. Но одновременно чертовски сложно. Мы должны будем ходить по лесу. Заглядывать под каждое дерево, под каждый кустик! Если никто не будет лениться, то, рано или поздно, мы его найдем. Главное – опередить Ветину компанию. И не забывайте поддерживать связь. Надеюсь, телефоны есть у всех. Только вместе мы справимся с этим заданием. И еще: как только найдете горшочек, не разводите никакой самодеятельности, сразу зовите меня!

– А с какой стати ты возомнила себя нашим командиром? – это был, наверно, первый раз, когда я услышала низкий и глухой, медленный голос Егора.

Вопрос застал меня врасплох. Действительно, чем я могу это объяснить? Но мне на помощь пришел, как ни удивительно, Руслан:

– Карлик являлся лишь двоим из нас, мортесов. Но, так как Виолетта теперь стала нашим врагом, ее кандидатуру мы исключаем сразу. Оставить наш милый табун без руководителя тоже невозможно. Поэтому Анжела и взялась за это нелегкое дело. И ведь неплохо справляется! Или кто-то из вас сам хочет занять ее место?

Желающих, конечно же, не оказалось. Егор снова погрузился в себя. Диана задумалась. А остальные с интересом уставились на Руса.

Я молчала. Я так понимаю, это он пытается загладить вину. Хотя, и заглаживать-то в принципе нечего. Сердцу не прикажешь.

– Прекрасно, – чувствуя собственную неуверенность в голосе, сказала я. – Давайте сейчас разделимся на пары. Маша, ты пойдешь с Ариной, хорошо?

Они кивнули.

– Егор и Диана, вы, как всегда, вместе.

Не спорят. Это и так понятно. Больше никто их не вытерпит.

А мне осталось самое сложное. Разделить на пары Руса, Антона, Алекса и себя. Руслан и Тоша, надеюсь, еще не сильно испортили отношения. Алекса они оба на дух не переносят. Решено.

– Антон и Руслан, вы пойдете вместе, ладно? – осторожно, готовясь к любой реакции с их стороны, поинтересовалась я.

Тоша был чернее тучи. Он со странно спокойным сдержанным гневом смотрел на меня. Он злился. Но ничего не говорил. Руслан же невесело улыбнулся. Он и не сомневался, что пару мне составит не он. Алекс, догадываясь, с кем пойдет он, заулыбался. Как же контрастно выглядела его радость и Тошино разочарование!

– Возражений нет… – протянула я. – Мы пойдем с Алексом. Все. С наступлением темноты возвращайтесь на эту поляну. Думаю, можно приступать к поискам.

По толпе пролетел шепоток. Никто не был удивлен. Только Антон был обижен. Но он ничего не сказал мне. Позвал за собой Руса, и они первыми покинули полянку.

За ними потянулись Егор и Диана. Они, как вечные, но очень медлительные двигатели не могли долго находиться на одном месте. Они из разряда тех людей, которые всегда хоть что-то, да делают. Криво, плохо, медленно – но делают. Егор тихо, Диана всячески привлекая к себе внимание. Но эту странную парочку даже можно назвать идеальной. Они нашли друг друга.

Арина боялась. Маша всячески убеждала ее, что ничего страшного в этом нет, что все будет хорошо. Но если вспомнить, что Арина погибла прямо в этом лесу от зубов волка, девочку становилось жаль. Она совсем не приспособлена к жизни в этом мире. Она как фарфоровая кукла – милая и бесполезная. Арина беспомощна и наивна, как ребенок. Всю жизнь ее тащила на себе цепкая Алина. Теперь роль сестры бедной девочки исполняет Маша. И очень даже хорошо исполняет. Маша не такая, как Алина. Она другая. Она честная и справедливая. И умная. Умная не в каких-то точных науках, а в житейских делах. Она может быстро и точно оценить ситуацию и принять правильное решение. Но при всех этих качествах она остается просто девушкой.

– А почему ты сейчас выбрала меня? – спросил Алекс.

– Ты чем-то недоволен? – слишком резко спросила я.

– Всем доволен. Просто интересно.

– С тобой легко, – ответила я. Порой правда бывает удобнее любой лжи. – Ты меня не грузишь. А если не будешь задавать ненужных вопросов, то цены тебе не будет, – я улыбнулась.

Мы не спеша отправились в путь. Я чувствовала себя грибником. Ничего необычного – просто ищу что-то в лесу. Стараюсь рассмотреть все, ничего не упустить.

Вдалеке все еще мелькали силуэты мортесов, не успевших отойти далеко. Вот тонкие фигурки Маши и Арины. А вон Антон. Злиться, по движениям видно. Руслан идет метрах в двух от него. Он о чем-то задумался. Вроде бы он здесь, но как-то не очень похоже. Ушел в себя. Диана перебегает от одного дерева к другому. Как горная коза перепрыгивает поваленные деревья. Егор, с упорством танка следует за ней. Для него словно не существует препятствий. Он везде находит самый легкий путь.

А фигуры все отдалялись и отдалялись. Сами собой как-то рассеивались по бескрайнему лесному пространству. Алекс так и норовил вырваться вперед, но я специально шла медленно. Я не хотела больше никого видеть.

Непонимание самой себя уже стало привычным состоянием. Я не знала, почему я прямо сейчас отправила всех на поиски. Почему я не успела задать карлику другие, более важные вопросы. И, в конце концов, почему я сейчас выбрала Алекса?

То, что я ему ответила, было правдой. В принципе. С ним действительно легко. Но с таким же успехом я могла выбрать и Руслана, и Антона. Но Рус бы пытался объясниться. Однозначно. А мне совсем этого не хотелось. Пусть все будет так, как есть. Не хочу слушать его оправданий, не хочу снова загораться надеждой. Не хочу опять думать о Нике. Мне надоело ее ненавидеть. Ненависть – неплодотворное чувство. От него не становится легче. Без ненависти легко можно было бы обойтись. Вот только не получается. Антон наверняка взялся бы за старое. Я нужна ему. Он так решил. Ну и пусть. Только я боюсь потерять над собой контроль. Боюсь, что действительно отдамся ему. По собственной воле.

Почему возле меня сейчас сразу три парня? Три парня, которые безумно мне нравятся? Это наказание или подарок? Проклятие или благословение? Непонятно. Приятно пользоваться вниманием. Но сложно выбирать. Мне нравится, что они помогают мне, готовы защитить. Но я боюсь обидеть их. Боюсь причинить им боль.

А они сами вступили в эту борьбу. Каждый мог бы отказаться в любой момент. Каждый мог бы сдаться, свернуть назад. Но никто этого не сделал. Из упрямства ли, из самолюбия – неизвестно.

Наверно, у мортесов времени больше, чем у живых людей. Мы знакомы совсем недолго. А мне кажется, что прошла уже целая вечность. Разве простой человек успел бы столько всего за каких-то пару-тройку дней? Нет, конечно. Люди бездарно тратят время на сон. Мы же ночами бодрствуем. Значит, и свободного времени у нас больше в два раза. Времени, которого с лихвой хватило на то, чтобы узнать друг друга.

Природа вокруг жила своей собственной, скрытой ото всех жизнью. Солнце уже клонилось на запад. Прощальным светом, словно оно уже никогда не появится здесь, оно озаряло верхушки сосен и елей. Его золотистый и невероятно яркий свет разливался по всему лесу. Солнце навевало тоску. Его заход означал смерть очередного дня. Бездарно прожитого дня. Дня, непохожего на сотни других. Дня, принесшего огромное количество самых разнообразных эмоций. И я наверно никогда не забуду этот день. А так хотелось бы…

– Солнце скоро сядет, – не прикрывая глаз, Алекс уверенно смотрел на застрявший в верхушках желтый блин.

– Не скоро, – ответила я. – Мы возвращаемся лишь с наступлением темноты. Еще пару часов придется побродить.

– Наверно, ты права, – протянул он. – Раньше я редко наблюдал за закатами. Точнее, никогда не наблюдал. Жизни для этого не хватило.

– Бывает. Людям всегда чего-то не хватает. Кому-то славы, кому-то денег. Кажется, что вот получишь еще чуть-чуть, и будет тебе счастье. А потом нужно будет еще что-то, и еще… Тебе вот не хватило жизни.

– По сути дела, жизнь-то продолжается, – Алекс усмехнулся. – Я же двигаюсь, думаю, разговариваю. Хотя и ощущения весьма странные.

– Да? – что-то я не припоминаю ничего необычного.

– Это все кажется сном. Таким м-м-м… качественным. Захватывающим и интересным. Словно я сам управляю всем, что происходит. Я захотел – получилось!

– Интересно… Например?

– Когда я только оказался в поле, моей мечтой было найти кого-то. Лишь бы скрасить одиночество. И появилась ты. И вот сейчас, я очень-очень хотел, чтобы ты выбрала меня. Так и вышло.

– А проснуться не боишься? – тихо спросила я.

– Боюсь. Боюсь, что это действительно окажется сном.

– Это не сон. Честно.

– Я хотел, чтобы ты это сказала, – он улыбнулся и остановился.

Я стала рядом с ним.

– Ты красивая, – сказал он.

Я промолчала. Мне редко говорят комплименты. А тут… Такая ситуация. Да уж.

– Ты не такая, как другие. В тебе есть что-то большее… Ты настоящая.

Я смотрела в эти темные глаза. Темные, с невероятно отчетливым бликом и незаметным зрачком. Не было никаких переливов радужки – однотонная черная бездна. Хотя нет, не бездна. Глаза Алекса теплые. Они согревают. Они дарят душевный комфорт.

– Алекс, мне сейчас очень тяжело, – проговорила я. – Я запуталась. Я уже совсем ничего не понимаю.

– Не надо ничего понимать, – он мягко коснулся губами моей щеки.

Это был словно летний ветерок. Легкое мимолетное касание. Его губы едва ощутимо скользнули по моей щеке. Потом отпрянули. Но лишь на миг. И он совсем легонько коснулся моих губ.

Нежность… Нежность и ничего более. Так ласково и мягко… Я не могла оттолкнуть его. Мне было приятно. И я просто стояла не шевелясь.

Из головы улетучились все мысли. Словно налетел ветер и все сдул. Ветер по имени Алекс.

– Все в порядке? – осторожно поинтересовался он.

– Да… – я кивнула. – Мне хорошо.

– Ты всегда говоришь только то, что хочется услышать?

– Не всем… – коротко ответила я.

Я знала, что надо идти дальше. Разбросанные ветром обрывки мыслей медленно и неохотно возвращались обратно. Нужно продолжить поиски. Пока не стемнело. А вот в темноте можно будет уже разобраться в себе. Но потом, все потом. Пусть эта легкость и умиротворенность никуда не уходят.

– Романтика, – протянул Алекс. – Поцелуи на закате.

Да… Я совсем забыла про закат. Небо окрасилось в нежно-розовый цвет. Полоска перистых облаков светлым росчерком разрезала простор неба на две неравные части. Словно лист бумаги, щедро закрашенный неведомым художником в невероятную розовую краску. Такую естественную, такую прекрасную. И тот же художник случайно обронил на лист баночку белой краски. И она, попав на невысохшую розовую бесконечность смешалась, растеклась продолговатыми полосками. Полосками неровными, с рваными краями, но такими совершенными. И эта полоса медленно плывет по небу, пытаясь закрыть собой грустное солнце.

И это был, пожалуй, лучший закат в моей жизни. А я повидала немало закатов. Сидя на крыше, я часто наблюдала, как садиться солнце. Я встречала конец дня и на озере, и у реки, и на море. И каждый новый был непохож на десятки других. С каждым разом закаты становились все прекраснее. Цвета совершенствовались. Они были все глубже и глубже, ярче и ярче. А солнце все грустнело. Оно так боялось, что каждый день будет последний. Тревога солнца все нарастала. И в каждый закат несчастное светило вкладывало все свои силы, всю свою странную космическую любовь к этой бедной маленькой планете, к каждому крохотному человечку, живущему на ней.

– Алекс, слушай, – начала я и остановилась. – Ты не думай… ай, ладно…

Нет, лучше промолчу. Не стоит сейчас ничего говорить.

– Анжела, что ты хотела сказать? – негромко спросил он.

– Нет, уже ничего.

– Сказала А – говори и Б.

– Думаешь?

– Да.

– Ну… Только правильно пойми, ладно? Ты мне очень нравишься, честно… Но… Не ты один, так сказать… – я тщательно старалась подобрать правильные слова. Но, видимо, у меня плохо получалось. – И я просто не могу вот так сразу все бросить… Хотя, хочется конечно… Но нет.

– Честно говоря, я ничего не понял, – улыбнулся Алекс. – Успокойся и повтори.

Боже, вот зачем я вообще начала?

Я набрала в легкие побольше воздуха и заговорила:

– Я должна разобраться в себе. Ты мне нравишься. Руслан мне нравится. Антон мне нравится. И я не могу решить, кто же нравится больше, понимаешь?

Господи, что за ахинею я несу?

– Анжела. А теперь соберись и открыто скажи то, что хочешь. Не пытайся быть деликатной.

– В общем… Не принимай мои поступки близко к сердцу! Все эти поцелуи на закате ничего не значат, – ну вот, опять что-то не то сказанула. – Алекс, прости. Я даже сказать ничего толком не могу!

«Заткнись!» – буркнул внутренний голос. «Замолчи, пока не наломала дров. Будь на месте Алекса кто-то другой, было бы намного хуже. Больше никто не будет терпеть твои странности!»

Отлично. Мой внутренний голос уже, похоже, определился.

«Конечно. Нет смысла тянуть».

Но и торопиться не стоит.

«А если найти горшочек сегодня-завтра, выполнить миссию и – фуух! Раствориться в бесконечности».

А так будет проще…

«Людям всегда чего-то не хватает».

Так не честно.

«Кому-то не хватает мозгов».

Докатилась. Свой собственный внутренний голос уже грубит. Хотя… Он же прав. Пока я не исчезла, нужно жить по-максимуму. Я должна успеть все, что не успела до смерти.

Мортес – самое странное существо в мире. Особенно с точки зрения биологии. Вот как такое вообще может быть? Сердце не бьется. Но кровь есть. И кровь вполне свежая, не загустевшая. Погибнуть заново нельзя. Но можно пораниться. Будет течь настоящая кровь. И все зарастет в несколько раз быстрее. Мы не едим. Но и не устаем. Мы чувствуем температуру. Но не испытываем от нее дискомфорта. Парадокс за парадоксом!

«На то мы и мортесы» – снова заговорил внутренний голос.

Что-то много сегодня говорит!

«Тебя что-то не устраивает?»

– Анжела! – о, это уже не внутренний голос. Это Алекс.

– А? – отозвалась я.

– Ушла в себя, просьба не беспокоить?

– Ну да, – я кивнула.

«Он тебя понимает. Всегда. Видишь, вы просто созданы друг для друга!»

– Анжела, ты здесь или нет?

– Не совсем… Сама с собой разговариваю. Мысленно.

– И о чем же вы так напряженно говорите?

– Как ни странно, о тебе, – в очередной раз сказала правду я.

Все удивляюсь, как же с ним легко. Можно говорить все, о чем думаешь. Он все правильно поймет. Он всегда поддержит.

Голос в голове довольно захихикал.

– Прислушайся, – тихо сказал Алекс и остановился.

Полная тишина. Странно для леса. Абсолютная пустота. Ни шороха ветвей, колышущихся от ветра. Ни щебетания мелких птиц. Ни стрекотания цикад, заранее выбирающихся из своих дневных укрытий. Но… Вой. Нет, плач.

Алекс выжидающе смотрел на меня. Я кивнула, и мы отправились на звук.

В густых зарослях папоротника сидел ребенок. Девочка лет шести. С чудесными кудрявыми волосами, золотом покрывающими вздрагивающие от рыданий плечики. Заслышав наши шаги, она подняла голову. В ярко-синих, как лазурит, глазах застыли хрустальные капли чистых детских слез. Она снова спрятала маленькое личико в белых ладошках. Плакала. Отчаянно и безнадежно.

– Крошка, что с тобой? – тихо, чтобы не спугнуть малютку, спросил Алекс.

– Я не знаю… – всхлипнула она.

– Как ты тут оказалась? – продолжил он.

– Я проснулась, а вокруг поле, – несмотря на страх, девочка говорила довольно спокойно. Ее речь прерывали лишь всхлипы. – И я просто пошла вперед. Я долго шла. И оказалась в лесу, – она с надеждой посмотрела на нас.

Нехорошие подозрения закрадывались в мою голову. Такая знакомая схема… Забытье, поле, страх, лес.

– А что было до этого, ты помнишь? – поинтересовалась я.

– Плохо помню, – девчушка покачала головой. Золото волос блеснуло в свете почти спрятавшегося солнца.

– Расскажи, пожалуйста, что помнишь, – попросила я.

– Уже было темно, – наморщив лобик, начала она. – Я почти заснула, но услышала шум. Встала из своей постели, пошла посмотреть, что же там такое, – девочка остановилась.

– А дальше? – поторопил Алекс.

– На кухне были мама и папа. Папа кричал на маму, – слезинка скользнула по ее неестественно бледной щеке. – Мама плакала и молчала. А он ее… ударил.

Крошка пыталась бороться со своими слезами. Вот только ничего не получалась. Предательские капельки рождались в уголке глаз и бесшумно падали вниз, на подол голубого платья.

– Я хотела помочь ей, – малютка тяжело вздохнула. – Но он был очень зол. Он замахнулся на меня. Все, я больше ничего не помню!

Девочка резко отвернулась. Ее спина сотрясалась плачем. Но теперь она молчала. Заглушала все всхлипы. Тщетно пыталась успокоиться.

– Малыш, а у тебя получается… дышать? – бестактно встряла я. Зря конечно. Но любопытство оказалось сильнее вежливости.

Она отчаянно замотала головой. Золотые кудри заметались в разные стороны.

– Я ничего не могу! – взвыла девочка. – Я не могу дышать! Я не могу вернуться обратно! Я потерялась! Я боюсь…

– Милая, как тебя зовут?

– Настя…

– Настюша, вставай. Пойдем с нами, я все тебе объясню, – я протянула девочке ладонь.

И она поверила. Выжидающе посмотрела в глаза, попыталась улыбнуться, и, крепко ухватившись за руку, встала.

Солнце уже почти закатилось за горизонт. Если бы не непредвиденные обстоятельства, можно было бы еще побродить до наступления полной темноты. Но так как наши ряды пополнились еще одним мортесом, да еще и ребенком, пришлось срочно возвращаться на место нашей временной стоянки.

К моему приятному удивлению, никого из наших там еще не было. Можно понадеяться, что в данный момент они честно выполняют свое задание. Приятно.

– Настюша, ты стала мортесом, – негромко сказала я.

– Мортесом? – недоверчиво переспросила она.

– Да. Ты умерла.

– Это царство мертвых? Ты ангел?

– Нет, крошка. Ты осталась в этом мире, потому что не все дела закончила. Так же как и все мы.

– Вас много?

– Восемь человек. Меня зовут Анжела. Это Алекс, – я указала на него, сидящего рядом со мной, рукой. – Мы должны освободить один заплутавший дух. Только сначала нужно его найти.

– Понятно, – малышка кивнула. Она уже успокоилась. – Вы сейчас его ищете?

– Да. И ты нам поможешь, хорошо?

– Конечно! – Настюша улыбнулась. – Ты меня спасла.

– Оба-на! – воскликнул Антон. Кто бы сомневался, что он вернется первым. – Что это за юная леди?

– Настя? – выдохнул подошедший Руслан. – Анжела, как она здесь оказалась?

Я оставила девочку с Алексом и Тошей и отошла с Русом подальше.

– Откуда ты ее знаешь? – тихо, чтобы больше никто не услышал, спросила я.

– Она моя двоюродная сестра, – Рус, видимо, сам не мог в это поверить. – Где ты ее нашла?

– В лесу. Она тоже стала мортесом. И ты ее узнал.

– А она меня нет.

– Обратная связь. Сначала узнали тебя, потом узнал ты, – протянула я, не до конца уверенная в своей теории.

– Что с ней случилось?

– Ее убил собственный отец, – сказала я и невольно зажала рот ладонью. Боже, как же ужасно это звучит!

– Дядя Толя… – Руслан запустил руку в свои волосы. – Не ожидал. Ты знаешь, как это случилось?

– Со слов Настюши. Она уже легла спать, но услышала шум на кухне. Побежала посмотреть, что случилось. Ее отец ругался с мамой, а потом ударил ее. Малышка хотела помочь маме, но отец замахнулся на нее. Настюша больше ничего не помнит. Очнулась, как и все мы, на поле.

– Я не понимаю, почему она, совсем еще ребенок, стала мортесом?

– Знаешь, я тоже не могу этого понять. Слишком запутано все.

Руслан вернулся на поляну. Я решила остаться наедине с собой, чтобы обдумать произошедшее за сегодня. Стоя в зарослях молодых елей, я наблюдала, как Рус разговаривал с Настюшей. Она сама тянулась к нему. Потом вернулись Арина и Маша. Парни кратко ввели их в курс дела. Самыми последними пришли Егор и Диана. Лишь мельком взглянув на девочку, они отошли к дальней сосне и уселись там.

Рус успел развести в центре поляны небольшой костерок. Настюша уже ни на шаг не отходила от него.

Все. Хватит наблюдать за бытом мортесов. С каждым днем загадок все больше! Надо просто спокойно подумать в тишине и темноте.

Мой внутренний голос сделал свой выбор. А я сама еще нет. Но чувствую, что думать об этом бесполезно. Мое решение все равно будет, как всегда, принято экспромтом.


Глава 11

Легенды у костра

 

Теперь я полностью уверена, что Руслан и паненка в горшочке как-то связаны. Слишком много совпадений для случайного человека. Сначала легенда о мортесах, которая из поколения в поколение передавалась в семье Руса. Каждые сто лет, совсем как по легенде, в его семье люди погибали молодыми. Теперь его маленькая сестренка стала мортесом. Да и вообще, только его одного кто-то узнал! Только на нем заклятие дало сбой. Он действительно роковой юноша.

Завтра с рассветом вновь отправимся на поиски. В темноте искать нет смысла. И, скорее всего, остальным мортесам есть, что обдумать. А ведь для этого тоже нужно время.

Я не знаю, когда сделаю свой выбор. Я, наверно, жуткая трусиха. Так боюсь ошибиться. Так боюсь причинить боль кому-то. Но это неизбежно. Я не могу угодить сразу всем.

«И не обязана» – фыркнул голос.

Да. Но так хочется. Хочется сделать хорошо сразу всем.

«Глупо. Думай, в первую очередь, о себе».

Какая-то эгоистичная моя вторая часть! Не ожидала. Хотя порой мы с ней вообще становимся противоположностями.

Все, все, все! Больше о выборе не думаю! Все решится само собой.

Паненка. Вот что сейчас самое важное. Я должна найти этот горшочек. Я должна ее освободить – и дело с концом. Все будут счастливы.

«И мертвы. Совсем мертвы».

Ну да… Это меня пугает. И пугает не из-за того, что я боюсь смерти. Просто страшно осознавать, что дорогих мне людей скоро просто не станет.

«Зато не придется делать никакого выбора!» – ехидно шепнул голос. «Ты же так этого хотела!»

Нет. Если честно, я жить хочу.

Окружающий мир таит в себе много интересного. И чем дольше живешь, тем больше этому удивляешься. Каждый новый день приносит свои вопросы и ответы, тайны и разгадки. С каждым прожитым днем ты становишься все мудрее, осознаешь ты это или нет. Это неизбежно. Любой человек совершенствуется. Хоть в чем-то. Просто становится лучше. И неважно, умнее или циничнее – он совершенствуется. Можно хвалить или осуждать, от этого ничего не изменится. Окружение влияет на человека меньше, чем он думает. Он гораздо крепче изнутри, чем кажется на первый взгляд. Каждый человек подобен алмазу. Чем старше он – тем тверже. А при жизни, если повезет, его ограняют. Да-да, он не сам ограняет себя, это делают другие люди. Но только с его позволения. Нельзя запретить близким совершенствовать себя. Это глупо. Если другой человек может сделать тебя лучше – надо это позволить ему. И по-возможности отплатить тем же.

Все мы рождаемся беспомощными и, прямо говоря, никчемными. Но мы растем. Мы сами определяем для себя ценности, сами выбираем авторитеты. Мы следуем им. Мы позволяем им влиять на себя. Мы закаляем свой характер. Мы меняем себя. Сами. Окружение лишь помогает нам в этом.

Мы не обязаны адаптироваться под внешний мир. Мир сам адаптируется под людей. И тогда говорят, что эти люди изменили ход истории. Поколения различны между собой. И эпохи различны. Поколения и эпохи неразрывно связаны. Но именно поколение имеет власть над эпохой, а не наоборот.

Люди придумывают что-то новое. И именно изобретения людей меняют привычный уклад жизни. Изобретатель меняет сознания миллионов. Он убеждает, что без его детища действительно невозможно обойтись. И люди верят. Сами. Некоторые упираются, но против большинства все-таки не попрешь.

– Анжела, чего ты там сидишь? – крикнул Тоша.

– Думаю, – ответила я.

– Лучше иди к нам! – позвал он. – Не пожалеешь!

Заманчиво, конечно. И я, естественно, пробралась сквозь еще мягкие молодые еловые лапки и оказалась на полянке.

Каким-то таинственным образом костер значительно вырос в высоту. Атмосфера на нашей стоянке царила поистине волшебная. Словно собирается какой-то безумно важный совет. И эти посиделки у костра – уже торжество.

Мортесы сидели кругом возле огня. Настюша жалась к Руслану. Он мягко поглаживал ее по блестящим, рыжеватым от отблесков пламени волосам. Маша то и дело подбрасывала в костер добытые на скорую руку дрова. Арина негромко переговаривалась о чем-то с Егором и Дианой. Уже интересно. Алекс грустно смотрел на огонь. Я села справа от него.

– Вот ты где, – он улыбнулся. – Без тебя скучно.

– Я была совсем недалеко. Считала елки, – ответила я.

– И много насчитала?

– Много. Но еще не закончила.

В его черных глазах плясали язычки пламени. В каждом зрачке – копия великого огня мортесов. Только в несколько раз теплее.

С другой стороны ко мне подсел Тоша, куда же без него.

– Эх, были бы мы живыми! – вздохнул он. – Нажарили бы сала на костре!

Я хихикнула.

– Анжела, что смешного? – спросил он.

– Да так, – я попыталась сдержать смех. Не получилось. – Единственная проблема мортеса – невозможно нажарить сала!

– И не говори! – усмехнулся Антон. – А если бы еще картошечки в мундирах… И хлеба черного. И воды из колодца. Ледяной, чтобы челюсти сводило!

– Ну ты размечтался, – протянула я.

– Я тоже по человеческой еде тоскую, – признался Алекс.

– Ну вы даете! Нашли по чему тосковать.

– Это вы, девчонки, на диетах всяких сидите, – фыркнул Тоша. – А мы любим хорошо поесть.

– Я не сижу, – возразила я. – Еда – это далеко не самое важное. Так даже проще, когда нет голода. Больше свободного времени.

Парни ничего не ответили. Да и все вокруг затихли.

– Сейчас роковой юноша будет рассказывать сказки, – шепотом пояснил Тоша, и его рука, как бы невзначай, с удобством устроилась на моем колене.

– Легенду о мортесах, – голосом, подходящим, скорее, для страшилок, начал Руслан, – знают все, кроме Насти. Думаю, вы сможете выслушать ее еще раз ради этого прекрасного создания, – он с любовью посмотрел на девочку, которая сидела у него на коленях и начал свой рассказ.

Алекс накинул на меня свою куртку.

– Зачем? – тихо спросила я. – Мы же не мерзнем…

– Мне просто приятно заботиться о тебе, – шепнул он и поцеловал меня за ухом.

Так мы и сидели. Высокий костер, Вокруг него девять человек. Руслан, загробным голосом рассказывающий известную всем легенду. Я, зажатая между двумя парнями. Один то и дело наклоняется, чтобы поправить на мне свою куртку, а заодно и поцеловать. Рука второго по-хозяйски лежит на моем колене.

– Расскажи еще! – в восторге попросила Настя.

– Что тебе рассказать? – поинтересовался Рус.

– Еще легенду! Хоть какую-нибудь!

Присутствующие поддержали Настюшину просьбу.

– Ладно. Это легенда связана с легендой мортесах. Хоть она и вряд ли нам чем-то поможет, но сможете поломать на досуге головы, – Рус усмехнулся. – Может, и придумаете что-нибудь дельное.

В стародавние времена, когда небо было голубое-голубое, а трава зеленая-зеленая, жил-был один князь. Был тот князь могучим, да и просто уважаемым человеком. Правил тот князь городом-крепостью, и жили в том городе честные и трудолюбивые люди. Жили – не тужили, прекрасно ладили меж собой. И князь тот жил припеваючи. Не было на земле той войн уже почти сто лет. И готовились горожане к великому празднику.

И вот, когда шатры на площади уже были расположены, когда люд на веселую ярмарку сходился, когда все собиралась погудеть да отдохнуть, огласила город страшная весть: соседи с войной на них идут.

И понял князь, что пришел конец спокойной жизни. Собрал он свою дружину и отправился навстречу грозной армии. Ехал он на коне своем добром три дня и три ночи. Встретился князь с вражеским войском. Полчища воинов неспешно топтали дорожную пыль. И было врагов так много, что в князевом городе и жителей в три раза меньше.

И говорит ему воевода вражеский: «Сдавайся, князь, ибо не одолеть тебе нас. Сдавайся, ибо сожжем город твой. Сдавайся, ибо всех жителей погубим».

Но не мог князь сдаться врагу. Расседлал он коня своего, отпустил его в чисто поле. Сам же князь припал к земле ниц и взмолился: «Господи, спаси народ мой от грозного врага. Что угодно отдать готов, только бы не пасть от меча врага». И молился он так долго-долго.

И донесся до князя голос с небес: «Добрый князь, велика любовь до народа твоего. Не сдашься ты грозному врагу. Но город твой станет пшеничным полем. Жители его станут добрыми колосьями. А каждый обидчик ваш в поле то придет и поймет, какую беду он сотворить хотел. Каждый раскается в грехах своих. И будет это поле плодородным долгие столетия. А ты, князь, станешь валуном посреди того поля. Видать тебя будет за многие версты. И каждый, кто за урожаем на поле явится, тебе преклониться. Смелость твою в песнях и легендах воспоют».

И согласился князь. Вернулся он в свой город, и только ступила нога его в княжеский замок, застыл он навечно в камне. И город тот исчез с лица земли. А на поле том и по сей день пшеницу садят, добрый урожай собирают и велик-камень прославляют.

– То есть, ты считаешь, что это поле и есть то, на котором появляются все мортесы? – задала я вопрос, который уж слишком навязчиво крутился в голове.

– Не исключено, – Рус улыбнулся.

– Хм. А ведь можно будет поискать камень, – предложил Алекс, в очередной раз поправляя на мне куртку. – Мало ли, может там есть какие-то ответы на наши вопросы.

– В нашем мистическом мире все возможно, – без доли юмора произнесла Маша.

– Ага. Нам бы еще вертолет, – Антон мечтательно улыбнулся.

– А может, мы ангелы? – Арина задумалась. – Стоит захотеть, и у нас появятся крылья… Тогда никакой вертолет не понадобиться.

– Ну-ну, – фыркнула Диана. – Получится – дай знать.

– Цыц! – остановила дискуссию я. – Камень найти нужно. Но справимся без вертолета. Он же «за многие версты виден». Меня смущает другое: мы все надеемся на легенды. У нас нет никакой достоверной информации.

– Найди ее, в чем проблема, – буркнул Егор. Похоже, ему понравилось подтрунивать надо мной.

– Я бы с удовольствием. Руслан, как ты думаешь, твои легенды достаточно достоверны?

– Да, – чуть помедлив, кивнул Руслан. – Они из поколения в поколение передавались в моей семье. Тем более что легенда о мортесах полностью нашла свое подтверждение. Думаю, остальным легендам мы тоже можем доверять.

– И много у тебя «остальных легенд», роковой юноша? – поинтересовался Антон.

– Еще одна. Она связывает легенду о мортесах с легендой о пшеничном городе.

– Чего же ты ждешь? – поторопила Настюша. – Рассказывай!

– Один бродячий музыкант со своими гуслями решил обойти весь мир. Положил он в торбочку буханку хлеба, взял жбан молока и отправился в странствие. Оставил одну молодую жену, оставил хозяйство – ушел.

Долго бродил. В каждом селе развлекал люд своей музыкой. В каждой хате встречали музыканта как желанного гостя. Хлебом-солью потчевали, на мягкой соломе спать укладывали.

И встретился раз на его пути город-сад. На каждой улице – цветущие деревья: яблони, груши, вишни. И жители довольные ходят, песни поют. Зашел он в один дом – лишь краюха хлеба досталась. А хозяин веселый, песни поет. Зашел он в другой дом – дали ему плошку каши на воде. А хозяюшка веселая, песни поет. И во всем городе-саду так – еды нет, а все веселые, песни поют. И спросил он у одного старика, почему это так. И ответил дед ему, мудрый старик: «Чтобы с голоду не помереть, песни поют. Пока поешь – живешь. А как петь перестанешь – быстро в могилу попадешь. Вот ты, музыкант, пока гусли не оставишь, век молодым будешь. А позабросишь-то дело свое, долго не протянешь».

Погостил музыкант в этом странном городке, да отправился дальше. И пришел он в город мастеров. Стучится в одну избу – там кузнец. Подарил тот ему подкову на счастье. Стучится в другую – там кожевенных дел мастер. Подарил тот ему шкуру овечью на согрев. Стучится в третью – там сапожник. Подарил тот ему сапоги новые. А в хате одной женщина жила, вдова. И никаким ремеслом она не владела. Спрашивает у нее музыкант, как же она в этом городе мастеров живет. А она ему и отвечает: «Каждым вечером народ усталый в моей избе собирается. Сказки мои слушают. Ремесло не всегда то, что в руки взять можно. Сказки сказывать – тоже ремесло. И ты, музыкант, на гуслях играешь – чем не ремесло?»

И последним в странствии его был город-крепость. Обнесенный каменной стеной, окруженный рвом. Остановился музыкант и там. Сидит он в замке у князя, медовушку пьет, на гуслях наяривает. И спрашивает у князя, чего это город его защищен так крепко. И отвечает князь ему: «Мы – мирный народ. Но завидя стену высокую всяк враг бояться нас начинает. Задержись, музыкант, у нас, на празднике нашем сыграешь! Сто лет, как войны у нас не было!»

И согласился бы музыкант. Но сердце по родному дому заныло. Распрощался он с князем, надел сапожки свои новые, накинул шкуру овечью на плечи, засунул счастливую подкову за пазуху и отправился в обратный путь.

И долетели слухи до него, что исчез с лица земли город-крепость. Что осталось там лишь поле чистое. И крикнул он что есть мочи: «Не может такого быть! Кому скажи – не поверят. Будь я проклят, будь семья моя проклята, если правдою это окажется!»

Возвращается музыкант домой. Встречает на пороге его тесть расстроенный, говорит, что умерла дочь его в поле, за три села отсюда. И понял музыкант, что сам он жену свою молодую погубил неосторожным словом. Проклял он несчастную паненку, груз на душе своей непомерный оставив. И по сей день дух проклятой паненки в мире подлунном томится.

На этот раз на поляне воцарилась тишина. Все переваривали очередную легенду.

Как же все-таки они связаны! Невероятно. Разные легенды, разные герои, а рассказывают об одном и том же.

Только с паненкой я что-то не очень поняла. В одной легенде говорится, что она сама прокляла душу свою несчастную, во второй – что муж ее проклял. А может, двойное проклятие?

Хотя, это не важно. Нужно найти камень. Возможно, стоит наведаться в соседние села. Чем больше информации – тем лучше.

– И что нам это дает? – серьезно спросила Маша. – По окрестностям побродить можно. Подкову искать? Вряд ли.

– Наш план не меняется. Ищем горшочек. Но и в поле к велик-камню наведаться надо, – сказала я. – Я очень надеюсь еще раз поговорить с карликом.

– А позвать его как-нибудь можно? – поинтересовалась Арина.

– Хм. Я не пробовала. Как его звать? «Карлик, иди сюда»?

Если бы хотя бы его имя знать…

– С рассветом снова отправляйтесь на поиски, – велела я. – Руслан, мы с тобой поедем на поле искать камень. А пока можете заняться своими делами.

Мортесы, правильно истолковав мою речь, стали расходиться от костра. Кто-то просто уходил в тень, кто-то скрывался за ближайшими деревьями. Возле огня остались, как ни странно, только я, Антон, Алекс, Руслан и Настюша, пристроившаяся около него.

– А у меня был брат Руслан, – неожиданно сказала девочка. То ли решила похвастаться, то ли вспомнила об этом только что. – И ты очень на него похож.

Я видела, что Руслан напрягся. Наверно думает, сказать ей или нет, что это он и есть.

– Он тоже был очень хорошим. Но потом он умер, – продолжила Настюша. – Мама говорит, что теперь он на небесах. Там очень-очень хорошо.

Все молчали. Руслан ничего не говорил. А глаза у него были такие грустные, что казалось, эта печаль сейчас разольется бескрайним океаном.

– А он же тоже мог стать таким же, как и мы, – Настюша улыбнулась. – Мы же можем его найти, правда?

– Настенька, – осторожно начала я, – мортеса невозможно узнать. Для всех, кто знал тебя раньше, ты стала чужим человеком. И ты никогда не узнаешь своего брата, даже если он будет рядом с тобой.

Девочка печально кивнула и больше уже ничего не говорила. Она все так же сидела, прижавшись к Русу. Казалось, что она заснула. Глазки были закрыты, и пушистые длинные ресницы чуть вздрагивали на бледных щечках. Руслан выглядел потерянным. Он рассеянно поглаживал ее по спине.

– Руслан, она чувствует тебя, – тихо сказала я. – Она не узнает в тебе прежнего Руслана, но ты заново стал ее братом.

Рус кивнул. Настюша словно и не слышала ничего.

Я молча скинула с плеч куртку и поднялась с земли. Вернусь к своим недосчитанным елкам.

Кошмар. Как же все сложно.

Никогда бы не подумала, что ребенок может стать мортесом. И не представляю, что бы она делала, если бы не встретила нас. Куда бы делась несчастная малышка? Осталась бы в лесу?

И почему Рус Настюшу узнал, а она его нет? Так странно. Но девочка увидела сходство. Она сказала, что Руслан очень похож на ее погибшего брата. И надеется, что он стал мортесом. Наивная. И она любит теперешнего Руса. Может сама и не догадывается, но любит. Из всей армии она выбрала именно его. Ходит за ним хвостиком, не отстает ни на шаг. И ему это нравится.

Хотя, мне не понять, что он чувствует. У меня нет младших сестренок и братишек. Я всегда была одна, и меня это полностью устраивало. Я была довольна, что мне не приходится ни с кем делить комнату, какие-то вещи, да и просто внимание родителей. Но теперь, глядя на Руса и Настюшу, я начинаю им завидовать. Такая любовь может быть только между братом и сестрой. Такая чистая и бескорыстная. Это прекрасно.

Мне так и не довелось испытать настоящей любви. Любви, которая кажется материальной. Которая переполняет тебя изнутри и находит выход в сиянии глаз. Любовь, которая согревает, но не сжигает. Она подобна свету в ночи, теплой шубе в лютую стужу, глотку студеной воды в жаркий полдень. Она необходима, как воздух. И она является для тебя сразу всем, что даже забываешь дышать.

И я всю жизнь мечтала это испытать. Одно дело читать о любви в книгах или смотреть фильмы о ней. Совсем другое – чувствовать. Даже самые искусные поэты и писатели не могут передать всю полноту чувства. Это невозможно.

Черные-черные елки на фоне черного-черного неба. А под ногами черная-черная трава. А на черной-черной поляне за черными-черными елками сидят черные-черные мортесы и смотрят на рыжеватый огонь.

Бр-р-р. Да уж.

Мне скучно. Мне лень думать. Мне нечего делать. Хочется опять сдохнуть.

Даже самой противно, что меня воспитали такой ответственной. Я бы с удовольствием бросила эту чертову миссию, отправилась бы вплавь на Мальдивы и кормила бы с рук бананами обезьянок. Но нет же, я должна закончить начатое. Тем более, что нужно руководить этой мини-армией. Черт. Влипла…

Какое-то странное у меня сейчас настроение… Лениво-рассеянное. Бестолковое, по сути дела. Такое настроение бывает тогда, когда просыпаешься уже после полудня и понимаешь, что опоздал на все, на что только можно было опоздать. И захлестывает такое безразличие, что пальцем пошевелить – и то в лом. Вот лежишь так в постели и думаешь, как же тепло и уютно. Так приятно, что больше никуда не надо торопиться. И охватывает совсем непонятно удовлетворение оттого, что потом тебе устроят головомойку. Потом. А сейчас ты лежишь в своей кроватке. Сейчас ты соберешься с силами и приготовишь себе кофе. Сейчас. И это «сейчас» растягивается на пару сладких бездарно потерянных часов.

Но я сейчас никуда не опаздываю. Я просто бездельничаю. Мысли, которые беспокоили меня целый день, сейчас, наверно, уже легли спать. Они-то, в отличие от меня, живые.

«Лучше ни о чем не думай!» – пискнул внутренний голос.

Действительно. Какая-то такая ерунда в голову приходит.

«Слава богу, хоть с ума еще не сошла!»

Откуда такая уверенность?

«Ну, ты же понимаешь, что в голову приходит только ерунда, верно?»

Да. Точно. Ужас.

Но все-таки, наверно, сошла с ума. Вечно разговариваю сама с собой. Вот только внутренний голос с некоторых пор уже стал для меня совсем другим человеком. Бр-р-р, как запутано. Этот голос, эта скрытая половинка меня часто говорит такие вещи, о которых я даже не думаю. Он живет собственной жизнью. Но внутри меня. Смотрит на окружающий мир моими глазами, слышит все, что слышу я, чувствует то же самое. Вот только реагирует совсем по-другому. И нет, чтобы спокойно помолчать! Обязательно надо вставить свое слово!..

– Опять елки считаешь? – вздохнул Алекс, тихонько присев рядом со мной. Я и не услышала, как он подошел. Как он только догадался, где меня искать?

– Ага. Считаю, – протянула я.

– Ты выглядишь расстроенной.

– Наверно… Мне тоскливо.

– А мне очень-очень хорошо, когда ты рядом, – он провел рукой по моим волосам.

– Алекс, я не знаю, радоваться мне этому или нет… Мне страшно, – я сама поняла это только что.

– Чего ты боишься? – он повернул мое лицо к себе. Такие теплые ладони. Впрочем, как и всегда.

– Я боюсь за всех вас. Боюсь, что когда миссия будет выполнена, вы все отойдете в иной мир.

– Но ведь ты тоже умрешь, – он нахмурился.

– Самой умирать не страшно. Тяжело терять дорогих людей. И еще сложнее жить в ожидании их смерти.

– Анжела, не грусти, – Алекс погладил меня по щеке. – Все будет хорошо. Мы же исчезнем все вместе. Вместе отправимся на небеса. Верь мне.

– Я верю, – а что мне еще оставалось делать? – Но все равно боюсь.

– Это пройдет. Обещаю, – и он поцеловал меня.

Не легонько, как раньше, а настойчивее, что ли? Он управлял мною, как марионеткой. И мне нравилось быть слабой. Нравилось чувствовать его губы, сильные, но нежные руки. Мне нравилась его спокойная мощь. Как у океана. С виду тихо и спокойно. А в глубинах скрывается неведомое могущество.

И я тонула в этом океане. И даже не пыталась сопротивляться. Глупо сопротивляться тому, что заведомо сильнее. И в тысячу раз глупее сопротивляться тому, что нравится.

Внутренний голос бурно радовался. Но ничего не говорил.

В кои-то веки он смолчал. И эта странная перемена ничуть не волновала меня.

Пусть все так и будет. Пусть Алекс будет рядом. Пусть скрытая частичка меня будет довольна. Пусть я буду счастлива.

«Ведь это главное, не правда ли?»



Глава 12

Родственников не выбирают

 

Ночь пролетела как-то уж слишком незаметно. Разговоры и поцелуи. Замечательно.

И я уже жалела, что сегодня еду на поле с Русланом. Слишком хорошо мне было с Алексом. С ним так просто быть собой. Так легко и приятно общаться. Чувствуешь себя отдохнувшей. А это радует вдвойне, если учесть, что я не устаю.

Но рассвет все-таки прокрался и к нам. Он плавно разрезал черноту и осветил деревья. Лес озарился мягким золотистым светом. Таким осторожным и деликатным. Всем своим видом он говорил «Я ненадолго. Извините меня, я сейчас исчезну». Но он задерживался на целый день. Видимо, ему здесь нравится.

Тьма неохотно отступала. Ей не привыкать. Каждый раз одно и тоже. Только успеешь расположиться, снова нужно уходить. Бессмысленная суета.

С первыми лучами утреннего солнца мы с Алексом выбрались из-за елок.

Костер в центре полянки уже затух. От внушительной кучи углей вился тонкий, почти прозрачный серый дымок. Руслан с Настюшей сидели на том же месте. Лениво вышел Антон, недовольно оглядел все вокруг и сел у самых наших елок.

– Всем привет, – поздоровался Алекс.

– Доброе утро, – довольно громко сказала я.

– Для кого доброе, а для кого и не очень, – буркнул Тоша.

– Привет, – дружелюбно кивнул Рус.

– Привет, Анжела! – радостно воскликнула Настенька и подбежала ко мне. Я обняла девочку. – Привет Алекс! – с ним она ограничилась лишь рукопожатием. – Так здорово, что мне теперь не надо спать, – Настюша радостно улыбалась. – Жаль лишь, что нельзя смотреть сны. Но Руслан целую ночь рассказывал мне сказки. Мне так понравилось!

– О, все уже здесь, – растерянно протянула Маша. Выглядела она, мягко говоря, помятой. – Приветствую…

– Маша, что с тобой? – поинтересовалась я.

– Все нормально. Просто как-то… Нет, все действительно нормально, – повторила она. – Еще не вернулась в реальный мир.

Сразу за Машей подошли Арина и неразлучная парочка – Диана и Егор. Последний ничего не говорил, угрюмо всем кивнул и начал с серьезным видом перебирать уголь на кострище. Диана оглядела каждого и сухо кинула:

- Доброе утречко, доброе. Кто куда, а мы с Егором сейчас же отправляемся на поиски.

Вытерев об штаны испачканные сажей руки, Егор поднялся и последовал за Дианой. Они сразу же скрылись в лесной чаще.

- Я так рада, что все живы, - мечтательно улыбнулась Арина. – Это замечательно! Приходить утром на чудесную лесную поляну и видеть милые дружелюбные лица, - ее взгляд остановился на Тоше, и она заулыбалась еще счастливее.

- Блондиночка моя, откуда столько радости? – язвительно выдавил Антон.

- Я ночью много думала…

- Ух ты! – Антон притворился удивленным.

- …много думала о всех нас, - сказала Арина. – И поняла, что в любой момент каждого из нас может просто не стать! Мы мортесы, да. Мы бессмертны. Но мы подвластны… кому-то. И этот кто-то без труда может нас уничтожить.

Антон притих.

- И мир станет гораздо беднее, если мы потеряем хоть кого-то. Мне кажется, что мортесами становятся лишь лучшие, - продолжила Арина. – Самые сильные, самые умные, самые выносливые. Те, кто представляет хоть какую-то ценность. Маша, - она посмотрела на свою подругу, - ты самый лучший в мире человечек! Ты заменила мне сестру. И как не тяжело мне это осознавать, ты намного лучше ее. Анжела, - она перевела взгляд на меня, - ты глубокий человек. Ты способна смотреть на все со стороны. И ты стараешься помочь каждому. Ты часто жертвуешь собой. Антон, - она снова улыбнулась. – Хоть ты и прикидываешься гаденышем, ты хороший парень. Ты целеустремленный. Без тебя в мире было бы намного меньше радости. Алекс, я почти не знаю тебя, - Арина пожала плечами. – Но вижу, что ты честный человек. Ты терпеливый и заботливый. И я желаю тебе удачи. Руслан, - она чуть нахмурилась. – Если честно, то ты – мой идеал парня. Ты слишком хороший, слишком добрый, слишком отзывчивый. Ты преданный. И тебе невозможно не доверять. Таких людей, как ты, часто сравнивают с ангелами. С добрыми ангелами. И встретить такого человека на своем пути – это подарок судьбы. И я хочу сказать о Диане и Егоре, хоть они и отошли. На самом деле они хорошие люди. Хорошие люди-ежики. Они такие, какие есть. А быть самим собой – это искусство. Настенька, милая, ты тоже ангел, - она посмотрела на девочку. - Вы очень похожи с Русланом. - Арина замолчала. – Почему я начала эту речь, спросите вы. Потому что я многое не успела до смерти. И я поняла, что не стоит откладывать на потом то, что легко можно сделать сейчас. Вдруг у меня уже не будет такой возможности? Я ценю всех вас. И благодарна судьбе, что она свела меня с вами. Хоть мы и мертвы, но мы остаемся людьми. Самыми лучшими и необычными людьми на этом свете.

Но никто ничего не говорил.

Я не ожидала такого от Арины. Я, честно говоря, считала ее не очень умной девушкой. Каюсь. Но она милый и добрый человек.

А сейчас… Такое ощущение, что она прощается.

- Друзья, - нарушая затянувшееся тягостное молчание, начала я. – Арина права. Зачем откладывать на потом то, что можно сделать сейчас? Я думаю, всем вам есть, то обдумать. Но думать можно и тогда, когда гуляешь по лесу в поиске горшочка с духом. Мы с Русланом отправимся в поле искать велик-камень. Арина и Маша, вы прекрасно ладите, можете отправляться в путь. А вот Антону и Алексу придется срочно налаживать отношения, - я улыбнулась. – Сегодня вы целый день будете бродить по лесу вместе. Всем удачи!

Девушки, не теряя времени даром, покинули полянку. Тоша и Алекс обменялись недовольными взглядами и, все еще приглядываясь друг к другу, последовали в совершенно другую сторону. Они сами разберутся. Мне же нужно на поле.

- Чего ждем? – поторопила я Руса.

- А что мне делать? – расстроено спросила Настюша.

- Милая, ты, конечно же, едешь с нами, - ответила я. – Глупо будет разлучать тебя с Русланом.

- Пойдем, - Рус взял за руку Настеньку и пошел прочь с полянки, видимо, в сторону машины.

Мне не оставалось больше ничего, как последовать за ними.

К счастью, кабриолет долго искать не пришлось. Он понуро стоял под высокой сосной, самые нижние ветви которой терялись где-то высоко-высоко над головой. На кожаную крышу за ночь успели нападать пожелтевшие хвоинки, и даже пустые шишки. Рус осторожно смахнул весь мусор и, усадив Настюшу на заднее сидение, сел за руль. Я устроилась на переднем пассажирском.

Автомобиль неторопливо поехал по чуть видневшейся лесной дорожке.

Я, как всегда бывает в машине, задумалась. Арина меня озадачила.

Этой девочке удалось то, что удается совсем немногим. Она в каждом нашла что-то хорошее. Даже запрятанное куда-то далеко внутри не скрылось от ее внимательных глаз. А ведь знакомы мы с ней совсем недолго. И даже близко не общались. Она лишь наблюдала. Совсем незаметно наблюдала. И делала свои выводы.

Ее амплуа симпатичной простушки было ей лишь на руку. Никто и подумать не мог, что Арина провела такой глубокий анализ. Все верили, что она действительно «блондинка из анекдотов». Как оказалось, зря.

Она так же, как и я, боится потерять своих новых друзей. Людей, которые за столь короткий срок успели стать почти родными. Общее несчастье и общая цель объединили нас. Мы по-настоящему стали одной командой.

Разногласия между нами – ничто. Мы связаны чем-то большим, чем дружеские отношения. Словно кто-то бесконечно мудрый соединил нас тонкими, но прочными нитями. Мы как звенья одной неразрывной цепи. Сломается один – пострадают все. Поэтому мы должны поддерживать друг друга. И стараться отдать больше, чем дают нам.

Каждый из нас, я уверена, сейчас думает о том же. Арина не могла не зацепить. Ее речь была такой простой и понятной, пронизанной чувствами, что невозможно было просто послушать и забыть. Никаких красивых слов – все они не что иное, как ложь. Кристально чистая правда, сказанная от самого сердца.

А ведь мы, действительно, такие разные. Такие непохожие между собой. Но нашли общий язык. Мы стали единым целым. И каждый вложил что-то свое.

Человек за свою жизнь встречает тысячи людей. Большинство из них те, которых мы видели лишь однажды – мельком. Много случайных знакомых, на уровне «- Привет. – Привет. – Как дела? – Нормально». Около сотни людей, с которыми легко можно завязать разговор. Если бы было больше времени, если бы не было так страшно, если бы не свои предубеждения – могли бы стать друзьями. Десяток друзей – своя компания, которым хорошо быть вместе. Друзья, которые всегда помогут, с которыми есть общие увлечения и темы для разговоров. И со временем их становится все больше и больше. Но практически у всех есть парочка Настоящих Друзей. Они – твое второе я. Их понимаешь без слов. Они понимают тебя с полувзгляда. Это те люди, с которыми тебя связала судьба. Вам предначертано быть вместе.

И такими Настоящими Друзьями стали для меня мортесы. Хоть мы и плохо знаем друг друга. Хоть некоторые могут и выпендриваться, если их о чем-то попросить. Но они не оставят в трудную минуту, я точно знаю. Мы связаны. Крепко связаны. И этой связи противится невозможно.

С кем-то из армии отношения у меня лучше, с кем-то хуже. Но связь одинакова везде. Просто надо познакомиться поближе.

«Если будет время».

Ну да. Каждая минута на вес золота. А каждая минута, проведенная с Другом – в три раза дороже.

- Вероника знает легенду о мортесах? – спросила я. Вопрос как-то так неожиданно родился в моей голове.

- Да, - кивнул Руслан, не отвлекаясь от дороги. – Моя матушка несколько раз рассказывала ее на похоронах.

- Плохо. Вета ее не знает.

- Ника действует в своих интересах, - Рус нахмурился. – Она вряд ли станет помогать Виолетте.

- По-моему, все они действуют в своих интересах. Хоть Вета и старается их убедить, что силу разделят поровну.

- Сомневаюсь, что это возможно.

- Не знаю. Лично мне эта сила не нужна.

- Тебя совсем не привлекает всемогущество?

- Нет. На самом деле это чертовски сложно. Власть радует совсем недолго. Большую часть времени она угнетает. А зачем Веронике эта сила?

- Она хочет вернуть нас у к жизни, - неохотно проговорил Рус.

- Нас – это тебя и ее?

- Да. И, надеюсь, Настюшу.

- И ты готов на это? Готов оставить нас всех и стать снова человеком? – чуть ли не крикнула я.

- Если бы был готов, ушел бы вместе с Никой. Я стану человеком, только если они найдут горшочек первыми. А я в этом сомневаюсь.

- Так почему же ты не отправился с ней? Ты же любишь ее!

- Я обещал помогать тебе. И я сдержу обещание, я буду делать все, чтобы справиться с заданием карлика.

- А Вероника… Она не обидится?

- Она любит. Она понимает.

Боже, как же нежно он это говорит! Черт возьми, моя ненависть к этому ангельскому созданию снова вынырнула!

- Что с тобой? – встревожено спросил Рус.

- Я ненавижу ее, - просто ответила я. Хоть я и пыталась говорить спокойно, злость так и клокотала в горле.

- Анжела, что случилось? – поинтересовалась Настюша, высунув голову вперед.

- Детка все хорошо, - ответил за меня Руслан. – Ты очень хорошо тихо сидела. Молодец.

Девочка затихла.

- Энжи… - осторожно позвал Руслан.

Черт! Вот зачем он меня так назвал! Лучше бы вообще ничего не говорил!

- Отстань от меня! Зачем было дарить надежду, если ты все это время верил в воскрешение своей Никусеньки! Зачем ты пытался ухаживать за мной, а? Ты же любишь ее, будешь любить всегда! Да ты, ты! Ты за ней бегать готов, как жалкая собачонка! – выпалила я. – Да какого хрена я вообще верила тебе! Был таким добрым, таким ласковым! Черт! Ты же хотел ее забыть, помнишь? Помнишь, как мы целовались, помнишь?

Я затихла. В голове крутилось столько разных обвинений, что я и не знала, с чего начать. Обида заполнила всю меня. Мне хотелось кричать, хотелось молотить руками по его твердой груди, хотелось придушить Веронику. Но я не могла ничего этого сделать. Вложенные с детства в голову нормы приличия не давали выпустить пар.

Мы уже ехали по трассе, и вокруг то и дело мелькали машины. Руслан сосредоточенно смотрел на дорогу. Он закусил нижнюю губу и прищурился – плохой знак.

- Энжи…

Черт!

«ЧЕРТ!»

В кои-то веки мой внутренний голос со мной согласился.

- Я действительно хотел ее забыть, - медленно и четко произнес он. На его лбу блестела испарина. – Но она появилась…

- Я была лишь средством для забывания? – взвыла я.

Боже мой, веду себя, как истеричка.

- Нет, Энжи…

- Не называй меня так!

- Анжела, ты мне действительно очень нравишься, но…

- Ты предпочел старую любовь новой, верно? – я сама удивилась, насколько холодно сейчас звучал мой голос. Холодно и ровно.

- Нет, Анжела. Прости. Вы совершенно разные и…

- С ней тебе лучше. Я все поняла. Разговор окончен.

Я отвернулась к окну. Сейчас едем по кольцевой. Странно как-то. Вроде же должны были просто из леса выехать на поле…

«Радуйся, тебе облегчили выбор» - совсем невесело проговорил внутренний голос.

Да. Осталось только двое. Роковой юноша сошел с дистанции. Как бы я не хотела его выбрать, уже ничего не выйдет.

«А что, хотела разве?»

Какая теперь разница.

Обидно. Просто-напросто обидно. Теперь я понимаю, что почувствует тот, кого я не выберу. Чувствуешь себя неполноценным. Словно у тебя нет чего-то того, что есть у счастливчика. Жалкая калека.

Действительно, старая любовь лучше новых двух. Зачем что-то менять в своей жизни? Все и так чудесно! Потерянная пару раз девушка объявилась вновь. И скоро она достанет дух паненки, чтобы вернуть себя и любимого к человеческой жизни.

А вот и нет! Ни черта она не достанет! Мы найдем горшочек и выпустим силу. Пусть обломится.

И плевать, что Руслан останется мортесом. Не страшно. А мне это вообще уже не важно.

Связанные тонкими нитями Друзья. Не более. Но я обиделась на своего друга, такое бывает. Это временно.

А вот Вероника мой самый лютый враг. С каждой секундой я ненавижу ее все сильнее. Ненависти во мне становится больше, чем всех остальных чувств. И я думаю только о ней – безграничной ненависти к этому ангелочку.

«Таких людей часто сравнивают с ангелами. С добрыми ангелами. И встретить такого человека на своем пути – это подарок судьбы» - напомнил мне внутренний голос слова Арины.

Так как же я могу сравнивать Нику с ангелом?.. Глупо как-то…

Ужас… Я окончательно запуталась.

И боюсь, что когда увижу Веронику, действительно ее убью.

- Анжела… - тихо позвала с заднего сидения Настенька.

Я обернулась.

- Анжела, не злись на него, пожалуйста, - чуть не плача попросила она. – Он сам не понимает, что говорит. Вероника плохая, я видела ее. Она только притворяется доброй.

- Но она любит Руслана… - возразила я. Сам Рус делал вид, что ничего не слышит.

- Любит. А вот он ее?

Настюша говорила как взрослая. Так серьезно. И я начинала ей верить. А что, если эта малышка действительно права? Она понимает Руса, как никто другой.

«Зачем ты сама себе даришь надежду? Чтобы потом реветь в подушку?»

Нет, конечно. Я просто хочу хоть чему-то поверить.

«Может, Настенька просто защищает своего братца? Он ей дороже, чем ты».

Оно-то верно. Но девочка не может оказаться такой расчетливой. Она ребенок. И если и защищает брата, то лишь желая ему счастья.

- Не обижайся на него, - продолжила Настюша. – Он сам не понимает, что творит.

- Девочка моя, может хватит шептать за моей спиной? – недовольно спросил Рус.

- Руслан, я хочу тебе помочь, - заявила девчушка. – Анжела хорошая. Вероника плохая. Когда ты умер, она грустила. До этого она всегда была веселой. Но потом она сама умерла.

- Это я знаю, - кивнул Рус. – Ты знаешь о ней что-то такое, чего не знаю я?

- Нет, - малышка покачала головой. – Я знаю о тебе что-то такое, чего ты не знаешь.

- Весь во внимании.

- Ты убеждаешь себя, что любишь Нику только потому, что хочешь ожить, - обстоятельно проговорила Настенька.

- Милая, разве ты можешь что-то в этом понимать? – буркнул Рус.

- Я вижу, - просто ответила она. – Ты не любишь ее, нет. Ты говоришь о ней ласково. Приятные воспоминания. Рус, я знаю, что ты мой брат. Я уже поняла это. Ты стал мортесом. И Ника стала.

- Подожди-подожди, а при жизни ты Веронику знала? – спросила я.

- Да. Сегодня ночью она появлялась на поляне. Я узнала ее. И тогда же я узнала Руслана, - пояснила Настя. – Так странно. Я сравнивала этого Руслана со своим братом. А потом в голову стукнуло, что он и есть. Так неожиданно.

- Заклятие дает все больше сбоев, - себе под нос проговорил Рус.

- Ника приходила к Руслану, - продолжила Настя. – Она была такой, как до его смерти – веселой и улыбающейся. Она его еще любит. А ты Руслан, уже не любишь ее. Я точно знаю.

Настюша замолчала. Руслан ничего не отвечал.

Заклятие дает все больше сбоев. А может, оно скоро совсем развеется?

- Куда мы едем? – задала Настенька вопрос, давно тревоживший меня.

- На кладбище, - ответил Рус. – Навестим наши могилы.

Романтично.

- Мы должны ехать на поле, - из упрямства возразила я.

- На кладбище гораздо интереснее, будь уверена, - Руслан как-то подозрительно усмехнулся.

- Поехали на поле! – настаивала я.

- Давай лучше сначала проведаем тех, кто подарил нам все эти легенды.

С МКАДа мы съехали на узкую бетонную дорожку. Так странно было ехать по ней после широкой трассы. На развилке Рус свернул направо, и уже по грунтовой тропе мы въехали в лес.

Вопреки моим ожиданиям, это и кладбищем назвать-то было нельзя. Несколько могилок с покосившимися крестами, грубо вырезанными из камня. Место это выглядело заброшенным, словно много лет тут уже никого не было. За мини-кладбищем располагались руины какого-то здания.

- Наша семья жила здесь пару веков назад, - опережая мой вопрос, сказал Руслан. – Здесь стоял наш дом. С этой стороны, - он указал рукой на ровную площадку, заросшую густым темно-зеленым мхом, - стояла часовенка. Я, конечно же, не застал ничего этого, но мой пра-пра… - он задумался, - много раз «пра» дед неплохо рисовал. До нас дошли его рисунки. Именно по ним мы примерно знаем, как и что здесь располагалось. Мама мечтала отстроить дом на старом фундаменте, но земля эта принадлежит лесному хозяйству, а продавать ее они напрочь отказались. А кладбище, к счастью, не тронули. Видимо, гнева предков испугались.

- И что мы здесь забыли? – поинтересовалась я.

- Увидишь.

Он уверенно направился к покрытой мхом площадке. Взглянул на солнце, наверно, определяя стороны света и, присев на корточки, принялся отрывать мох. Сильно разросшееся растение поддавалось с трудом. Но понемногу из-под зеленого пушистого ковра стали проглядываться белые плиты.

Я внимательно наблюдала за процессом. Рус уже расчистил довольно много, но на достигнутом не останавливался. Теперь я видела, что пол бывшей часовенки уложен белыми и серыми плитами в шахматном порядке.

Настюша стала рядом со мной. Она с недоверием наблюдала за действиями брата, явно смутно догадываясь о его замыслах. Я же, не знакомая с таинственными рисунками его прадеда могла лишь молча смотреть на происходящее.

Наконец Рус остановился. Отряхнул руки, достал из кармана джинсов сложенный листок пожелтевшей бумаги. Лишь мельком взглянул на него и спрятал обратно.

- Под этими плитами скрывается вход в подвал, - сказал он. – Мы лишь должны найти, как его расчистить.

- А что по этому поводу рисует дедушка? – я улыбнулась. Прям детектив какой-то. Таинственный подвал под полом разрушенной часовни.

- Какая-то из плит должна подниматься, - недостаточно уверенно проговорил он. – Тогда можно будет снять все остальные.

- А почему дедушка не сделал нормального входа? – со святым непониманием спросила Настенька.

- Это тайник, - ответил Руслан.

Я наклонилась над плитами. Да уж. Даже если бы я точно знала, какую плиту нужно поднимать, у меня бы это ни за что не получилось. Кусок гранита. Или мрамора – не знаю. Холодные такие. Древностью от них веет.

Рус ходил от плиты к плите, тщетно стараясь их приподнять. Плиты не поддавались. Чем же они так крепко закреплены?

Но одна серая плита, которая была гораздо темнее своих собратьев, с готовностью покинула свое гнездышко.

Пол часовни действительно был хитрым. Все остальные плиты, словно мозаика, были искусно подогнаны друг под друга, и каждая придерживала своих соседей. Опирались они на толстые бревна. Удивительно, как за столько времени лаги не сгнили.

Одна за другой Руслан откладывал в сторону тяжеленную «мозаику». Все больше и больше открывалась перед нами темная пустота подвала. Из него веяло сыростью.

Когда все плиты были убраны, оказалось, что лестница отсутствует.

- Ну что же? Каким бы глубоким подвал ни был, мортесы не умирают, - жизнерадостно сказал Руслан. – Главное не переломать косточки. Только потом желательно будет еще и найти способ вернуться обратно. Прыгаем!

- Ты уверен? – недоверчиво спросила Настюша.

Руслан кивнул и ступил в бездну. Настенька, не задумываясь, последовала за ним.

Я же все решалась. Вглядывалась в этот подвал, кажущийся пропастью. А затем закрыла глаза и сделала большой шаг вперед.