Винчестер. 17 глава

Начало: http://www.proza.ru/2010/10/03/1507



Живой огонь пленит людей, выпрастывает языки как чарка спирта. Вольготно развалясь на траве вокруг костра, промывочная бригада кипятила обеденный чай. Четыре человека и Май, в уповании на лакомство уже снующий между ними, дружно поворотили головы. Положив на землю не успевшего мёртво окоченеть убитого зайца, Винчестер скинул с потных ног резиновые ботфорты, развернул окрутни влажных портянок; от дымящейся головёшки с наслаждением прикурил. Моряк, с весны полноправный член бригады Винчестера, с энтузиазмом травил очередную рапсодию:


«…Родитель мой шпыняет месячного подсвинка и лошадей погоняет, а я на задке с берданкой пристроился. Свинёнок визжит как оглашенный, сани через поле мчат, а вдогонку волчья стая бежит, заслышав аппетитное поросячье «хрю-хрю!..» На волков так в европейской местности промышляли,  – охотно пояснил Моряк иронически хмыкнувшему бригадиру. – После войны их, как воронья избыточно расплодилось.


Под лесом настигают быстроногие волколаки нашу тачанку. Матёрый волчина на два корпуса всех опередил. Прицелился я нахалу в бег, с упреждением, да вот незадача, сподобило же меня… Розвальни круто подбросило на ухабе и, как плотно набитый мешок с отрубями, я вывалился на дорогу! – Моряк взмахнул кулаками, звучно стебанул пальцами: – Один скачет, другой горько плачет; подхватился, и – в бегство! Вожак впритирку за мной, подмётки мне на валенках цепляет! Нечаянно обопнись, и прости-прощай родители и море!»


Сидя на опрокинутой ендове, Моряк свёл по-азиатски ноги, сощурил хитрые глаза; выглядел сказитель как проказливый леший.


«На опушке раскидистая сосна росла. Со смертного страха я по стволу вверх и без зацепок высоко забрался. Вся волчья свора по инерции подо мной проскочила. Но в секунду смекнули абреки, окружили дерево и зубами клац-клац, выжидают. Горячая мыльная слюна из пастей виснет, а я, как игрушка новогодняя, на суку болтаюсь! Однако чую – дышать мне недолго осталось. Извернулся я, сук затрещал, и!.. – Моряк безнадёжно рубанул воздух согнутой в локте рукой. – Сграбастав пятернями обломившуюся ветку, я рухнул в самую гущу! Успел жалостно пискнуть, как птенчик!..»


Моряк замолчал, выжидая. Выдерживая краткую паузу, замер.


- Нн-у, д-дальше-то что?! – всем корпусом посунулся к интригану Серёга Мазай; люди поверят, коль складно скажешь.


- На куски разорвали! – с обречённостью выдохнул Моряк и отвернулся. Все мужики, исключая бригадира, порскнули и раскатисто, по-жеребячьи зареготали; напуганный внезапным шумом Май даже ушами прянул.


- Складно баешь, по-флотски! – снисходительно пожурил Винчестер. – Кажется, в радиорубке я этот «Охотничий альманах» пролистывал?
 

Моряк уныло развёл руками, не отрицая вербальный парафраз; достал из кармана складной нож, поднялся. Вкруговую надрезав по пазанки задние лапы, они вдвоём с Власом Болотовым оголили зайца, чулком натянув ему шкуру на голову; и он сразу стал похож на культуриста. Через десять минут расчленённая тушка упокоилась в ведре с водой, а жадный на поживу Май уволок дымящуюся требуху в ближние кусты. Набрав с отвала непросохших выбросков, Винчестер отмывал на лотке пробу; контроль за промывкой вменялся ему в служебную функцию. «Промбанда» трудилась на ять; да и надзор за качеством работ следовал двойной: в штате Индигирской экспедиции состоял контрольный промывальщик Захарян.


Недавно ревизовал и Хатыннах, прилетев специальным рейсом в день выборов. Экипаж совершал особый облёт затерянных в тайге приисков, разведок, заимок, с целью охватить участием в голосовании каждого избирателя. Сходку наличного состава устроили прямо на вертолётной площадке. Вынесли кумачовую урну с блямбой золотистого герба, и хатыннахцы все как один опустили бюллетени за неведомых им партийных ставленников. Митинговые речи были недолгими, опечатанную урну живо загрузили обратно в салон. Вертолёт зарубил винтами сухой жаркий воздух, свечкой отвесно взмыл над домами и вкось пошёл из долины на прииск «Большевик», оставив пожить здесь одного пассажира. Коренному населению Хатыннаха очень понравилось, что день стал нерабочим.


Чернявый мужчина в выцветшей штормовке, с пистолетной кобурой на бедре, три дня бродил по разведочным линиям, вынуждая приписанного к нему Мазая нагр***** по ендове песков из подошвы каждого отвала; известно, и в насыпном грунте крупицы золота непременно оседают вниз. Сполна изумил Захарян всех, когда забрался в промывочный зумпф с ногами; широко их расставил, нагнулся к лотку, и давай махать им на амплитуду вытянутых рук. Песок взвесью метался в воде от одного края зумпфа к другому, не касаясь стенок и днища лотка. Очевидцы взирали на небрежное действо с недоумением; казалось, если есть в пробе металл, так непременно будет упущен. Не истекло пяти минут, как Захарян с кошачьей пластикой движений довёл серый шлих до состояния чёрного; резко встряхнул лоток и показал присутствующим осевший в желобке блестяще-жёлтый весовой знак!


Смытая бригадниками Винчестера золотина оказалась единственным крупным уловом посланца; не собственной ли рукой он её в лоток подсунул? В целом качеством промывочных работ Захарян остался доволен, выставил бригаде оценку «хорошо» и посулил мужикам денежную премию. Россыпное золото обычно вида не имеет, основная продукция приисков – не самородки и весовые знаки, а невзрачная пыль, драгоценный песочек. Такое золото и на воде плавает; как тщательно ни веди промывку, снос металла в отвал неизбежен, но потери должны быть в границах дозволенного.





Продолжение: http://www.proza.ru/2010/10/03/1549