Винчестер. 19 глава

Начало: http://www.proza.ru/2010/10/03/1549



…За столом сидел Жора-Хлястик, над разграфлённым листком  обёрточной бумаги. Пушистый венчик седых волос опоясывал блиставшую испариной плешь. Не дослушав обычных слов приветствия, он сразу взметнулся со стула как шальной; пихнул огрызок карандаша за ухо и порывистым вихрем замельтешил по горнице.


- На безбедную старость мне требуется ровно пятнадцать тысяч! – в трезвых глазах его не сверкнули смешинки. – Вот смета, где я всё точно расчислил! – на бегу выкрикивал глуховатый Жора. – Алкоголь из рациона безоговорочно исключаю! До пенсии осталось три года, буду деньги копить!.. Покупаю ветхий дом на берегу Иртыша, капитально благоустраиваю. Наверху будет мансарда с балкончиком, внизу – в подвале – бильярдная! Приезжаешь в гости, и туда! – не на шутку размечтался Жора, смешав грёзы с явью. На навесистом крутояре высился резной терем в два этажа и хмельные встречей друзья, насладясь зрелищем воздусей заречных лугов, нисходили винтовой лестницей в подвальный зал. На зелёном сукне бильярдного стола благородно желтели костяные шары и лежали два намеленных кия. Звала продолжить неторопливую беседу, под лясканье влетающих в лузы шаров, початая бутылка ароматичного коньяка.


- Смета одинокой жизни!.. «Из шумных, шустрых, пёстрых слов мне дух щемит и жжёт, как зов, одно: бродяга». А довольно будет на всё пятнадцать тысяч? – усомнился Винчестер.


- В самый раз! – категорично заверил Жора, чиркнув кистью по торчащему из жилистой шеи кадыку. – Я всё детально предусмотрел! Моторная лодка, раз. Приусадебная огородина, два. Рыболовные плетушки и снасти, три. Капканный промысел, четыре… Громовую пальбу из ружей я не выношу, и сам знаешь, смрадные города недолюбливаю! Тяжёлая индустрия гнетёт и калечит мне психику! Песцов стану хитрыми пастями стеречь, рыбу солить и вялить, устрою домашнюю коптильню. Чем ещё скрасить бобылю неотвратимую старость?


- Знойной комсомолкой в бикини! – одобрил расчёты Винчестер. – Гениальная смета, да несбыточная! Ведь до первой буфетной стойки, Георгий Васильевич. Запили тряпички, загуляли лоскутки, и обшарпанная гитара как боевой ударный инструмент!..
 

Люди ожидают пенсии как бессрочных каникул, забывая, что пришло начало конца. Жора ничуть не обиделся, он уверовал в благостную тихую старость как ребёнок, которому маменька пообещала купить дорогую игрушку. Аккуратно сложил бумажку по сгибам, накрыл трезво мудрую голову кепкой, и через минуту вернулся в дом, неся беремя поленьев. «Печь растоплю, повечеряем». Макнул кусок хлеба в открытую банку с повидлом и навесным броском метнул его в дальний угол. «О-абб!» – проворный бдительный Май не дал упасть ему на пол.


- Не приучай собаку к столу! – сердито попенял Винчестер. Взял в руки гитару, подкрутил колки, хрипло кашлянул. Щипнул гитарные струны и взвыл, визгливым фальцетом зарыдал «Журавлей».


И неудивительно! После радужных мечтаний накатывала гнетущая тоска по уютному прочному дому, гнела мысль о бренности здешнего бытия. Полярную надбавку, восемьдесят процентов к окладу, Винчестер выработал всего наполовину. Полная выслуга шла через пять лет, а терялась разом, при расчёте. Жора дважды пропивал это ярмо старожилов, уволенный вопреки желанию. Деньги не особо занимали Винчестера, как и расхожий трюизм: первые три года ты работаешь на север, а затем север обогащает тебя. Издержать зарплату, тайги не покидая, мудрено. Пятьдесят процентов полевых и семьдесят – коэффициента районного, да полярка и квартальная премия; к несчастью, на сторублёвый оклад техника; по северным меркам небогато. Винчестер стопроцентно соглашался с неопровержимым доводом, которым старший друг всегда пригвождал: надо учиться дальше!


- Поступай в институт. На первое время второй стипендией обеспечу! – вжившись в роль, отечески наставлял филантроп Жора.


Местные условия укоренению молодых специалистов не способствовали. Девять месяцев лютейшей зимней тьмы и стужи, глухомань без упования на грядущее благоустройство; духовный вакуум, убогий пещерный быт! Меты скудости и бескультурья неисчислимы; ни телевидения, ни телефона, ни пивного ларька, ни газетного; три замужних женщины и четыре исправных радиоаппарата на всех. «Чего на нашем участке только нет! – горько язвил Папа Коля. – Водопровода нет! Канализации и нужника с подогревом нет как нет! Милиции и политучёбы, слава небу, тоже нет!.. Где я только не был?.. – присовокуплял по аналогии. – На острове Барбадос не был, в Минске и в Санкт-Ленинграде не был! – И вовсе сникнув духом, невесело итожил: – В портовом городе Якутске и в солнечных Гаграх пять лет не гастролировал!..»





Продолжение: http://www.proza.ru/2010/10/03/1606