Белые голуби

                Два чистых, как первый снег голубя, выпорхнули из-за дерева, лёгкие взмахи крыльев слегка колыхнули воздух и птицы опустились на деревянные свежеструганные кресты, как будто ждали её прихода. Арина вздрогнула… Голуби с интересом поглядывали на неё. Один уселся на перекладину креста матери, второй крупнее на крест могилы отца. Перебирая лапками они приближались к друг другу, кресты почти соприкасались краями и голуби, воркуя,  сближались, пока не уселись рядом.
         По коже пробежал озноб, голуби смотрели в упор, неотрывно и было во взглядах что-то до боли, до щеми в груди знакомое.
    - Памятники не успела установить… Да и стоит ли… Мама всегда говорила, что ставят сверху на могилу душе придётся нести с собой в судный день. Отец по этому поводу молчал, хотя думаю, он придерживался того же мнения», - вспоминала она.
Папа всегда молчал. Хотя если быть точным, он не молчал никогда, шумный, импульсивный, наполнял их жизнь ураганом, как только появлялся дома. Без него всё замирало. Он болтал без умолку, обо всём сразу и одновременно ни о чём, часто шутил, клоуны рядом с ним отдыхают, в редкие минуты откровений, высказывал сокровенные мысли. И только когда исчезал в рабочем кабинете иной раз ночуя в обнимку с компьютером, дом наполнялся тишиной и спокойствием. Что творилось в эти минуты и часы в его голове не знает никто, но именно тогда и рождались новые стихи, рассказы и романы, что позднее обретали жизнь в типографиях издательств, а глаза отца горели счастливым огнём. 
         Творческие люди, до конца их не понять никому… Мама была художницей. На выставках города не последнее место занимали её полотна. В юности окончила художественное училище, всё свободное время творила в мастерской, которой была отведена одна из комнат дома. В мастерской пахло красками и растворителями. Пара разложенных этюдников на треножниках, отдалённо напоминавших марсиан из произведений Герберта Уэллса, господствовали в комнате, интерьер дополняли стеллажи вдоль стен, стопки багетов и рамок на полу, тройка готовых полотен на стенах. На стеллажах обычный творческий беспорядок: тюбики, баночки, бутылочки, мастихины,  стеклянные изогнутые трубочки для батиков, листы ватмана, планшеты, грунтованный картон и холст в рулонах. Когда она брала в руки карандаш или кисть, лицо её светилось особенным светом, в такие мгновения мама перерождалась.
         В остальном родители - обычные люди из Российской глубинки. Не хуже и не лучше других, хотя для меня они всегда и во всём лучшие. Родители энергичные, импульсивные, полные идей и задумок вроде бы и не старели вовсе. Касалось ли то ремонта в доме, украшения праздничного стола или обсуждения темы для новой книги или картины. Иногда они спорили и даже ссорились, правда ненадолго, виновато опуская глаза, вскоре искали примирения. Жить порознь они не умели и не могли…
         Шли годы, жизнь двигалась своим чередом, Арина из задумчивой, рассудительной голубоглазой златовласой девчушки, мимо которой ни один из прохожих пройти был не в силах, не остановившись и не полюбовавшись, превратилась в прыщавого угловатого подростка. Гадкий утёнок распустился белой розой, пьянящий аромат молодости сводил с ума, но для особо бойких на стебле поглядывали шипы. Родители, что не чаяли души в любимом чаде отошли на второй план, на горизонте замаячил единственный и неповторимый. Завертелось, закружилось колесо судьбы. Годы учебы в университете пролетели, как одно мгновение, свадебные хлопоты, рождение первенца, беременность вторым ребёнком переплелись в нескончаемый жизненный вальс. Родители с удовольствием возились с внуками, Арина с удивлением видела в глазах отца и матери тот же самый творческий огонек, будто внуки самое лучшее их произведение. Отец гордо вышагивал по улице с коляской, мать в перерывах между кухонными хлопотами  часами читала им сказки и стихи.
         
         Дети выросли… и упорхнули из родного гнезда. Отец всё чаще пропадал в кабинете, мама колдовала с красками. Каждые выходные Арина с мужем выбирались к родителям, изредка приезжали и внуки с семьями. Всё, как у всех… Резкий вечерний звонок разорвал жизнь надвое… до и после. Отец всегда говорил, что умрут они в один день, в один час, так и случилось.
          Арина поправила живые цветы на могилке, калитка оградки жалобно скрипнула, голуби внимательно смотрели ей вслед. Она быстро доехала до родительского дома. Теперь здесь жили они с мужем. Сейчас дом пуст, муж на работе, приедет поздно вечером. В кабинете отца и мастерской мамы всё, как прежде, только запах краски слабее и пыли на книгах заметно больше. Арина опустилась на папин любимый кожаный диван, взгляд побежал по комнате, добрую половину полок в шкафах занимали книги, написанные его рукой, одни названия чего стоят. На резном столе пусто, если не считать ноутбука, пачки исписанных листов и настольной лампы. Дверь в соседнюю комнату открыта настежь. Стараясь не потревожить видавшие виды этюдники Арина прошлась по комнате, руки бережно перебирали последние работы матери, карандашные зарисовки, нежные акварельные этюды, эскизы картин.
        «Когда-то мама учила меня рисовать», - вспомнила Арина. На полке стеллажа лежал заготовленный, обтянутый бумагой планшет, карандаш будто сам прыгнул в руки, она прикрыла веки, родители предстали перед внутренним взором. Первой мыслью было нарисовать портрет мамы. В груди кольнуло. «Родители и в жизни и смерти были вместе, так неужели их разделит какой-то портрет. Нарисую обоих», - подумала она. Арина вкладывала в портрет всю свою любовь, карандаш, выхватывая отдельные черты, порхал над планшетом, бумага постепенно оживала.
         Порыв ветра распахнул окно, занавеска вспорхнула птицей, Арина оторвала взгляд от планшета, руки задрожали, карандаш выпал из ослабевших пальцев. Два чистых, как первый снег голубя, выпорхнули из-за дерева, лёгкие взмахи крыльев слегка колыхнули воздух и птицы опустились на подоконник, перебирая лапками они приближались к друг другу, пока не уселись рядом. Солёные струйки текли по щекам, Арина не отрывал взгляда от птиц, а голуби, ласкаясь клювами, ворковали в ответ…
   - Родная, не плачь, - раздался голос за спиной.
          По телу прошла дрожь, Арина медленно обернулась. На пороге комнаты застыл муж, в руках телефон.
   - Возьми, это тебя, - произнёс он.
          Арина прижала телефон к уху, руки не слушались.
   - Мама, мамочка! Здравствуй! Мы так соскучились! Мы едем к тебе... всей семьёй…
           Арина выключила телефон, плечи потеплели под ладонями мужа, он поцеловал её в щеку, голуби одобрительно заворковали.
   - Ну, вот и опять все в сборе, - прошептала она.            



2010г.