Игра. Глава 15. Пасмурное утро

После завтрака я с Пятницей до обеда сидел в номере. Я сказал Кате, что после полудня мы поедем с ней в деревню, так как приглашены на пикник. Пока девушка листала какой-то завалявшийся у меня в номере журнал, я взял листок бумаги и пытался начать сочинять сценарий. Вот что у меня получалось.

Вряд ли бы Алиса так сразу сумела бы испытать к Диме какие-нибудь чувства. Я думал, что её предложение взять над ним шефство было пока не больше чем игрой. Как человек, долго пробывший в одиночестве, девушка должна было испытывать двоякие чувства. С одной стороны, у неё, очевидно, сложилась привычка быть одной и мириться с этим. Алиса должна была научиться развлекать себя самостоятельно, стать самостоятельной и уметь обходиться без чьей-либо помощи. Может она и мечтала заиметь домашнее животное, чтобы то было рядом и о нём нужно было заботиться. Но забота – это не отношения. Заботиться можно о комнатных цветках в горшках, поливая их, о кустах красивых роз в саду, обрезая их, подвязывая и подкармливая, разговаривая с ними: «Растите мои хорошие, завтра я приду любоваться Вами и ухаживать, мы снова увидимся. Ждите.» Растения бы ждали, чувствовали заботу и лучше бы росли. Ведь приятно осознавать, когда ты кому-то нужен. Отношения же – это другое дело. Нужно стараться быть терпимым к другой личности, пытаться не обижаться, если что-то не понравилось, уметь прощать.

Если о растении можно на время забыть, например полить, оно сможет пожаловаться только тем, что начнёт сохнуть и может зачахнуть на корню. Сказать Вам, что его что-то не устраивает, оно не сможет. Общаться же с людьми опаснее. Нужно чувствовать ответственность. Они ведь и сдачи могут сдать. А ведь не каждому нравится, когда его бьют. И вообще, разве это может нравиться?

С другой стороны, если на Вашем пути встречается сопротивление – это закаляет Ваш характер, заставляет искать пути решения, то есть чему-то учит. Вы любите учиться? Век живи – век учись, как говориться. Учат не только люди, учит жизнь. Вот Алису, если рядом не было людей получается и учила сама жизнь. Чему только она смогла её научить? Хотелось ли девушке сейчас соприкасаться с сознанием других людей? Может те знания, которым научила её жизнь, не вписывались в общечеловеческие знания о мире? Шли в разрез с человеческим мнением о нём. Поэтому то я наверное и выбрал образ Димы, с его тоже диаметрально противоположным мнением о мире. Мне было интересно найдёт ли Алиса с ним общий язык?

В своих размышлениях, которые сопровождались черканием авторучкой по бумаге каких- то каракуль, вместо слов и текста, я перешёл на анализ Димы.

Какого это было спорить со всем миром, представить себе я мог. Я тоже очень часто был не доволен в своё время отношением мира ко мне. О других судить не берусь, чужая душа – потёмки, но недовольных больше, чем счастливых. Богатые ведь тоже плачут. Так что не думаю, что на Земле для кого-то есть рай.

По внушённой Диме легенде, мальчик должен был быть какое-то время безработным и влачившим жалкое существование. Я допускал, что он не сидел, сложа руки, пытался чем-то заняться, но вероятно это не приносило никакого дохода. Прекрасно понимая ощущения человека, который в современном обществе остался изгоем, поняв, что как-то выживать можно только работая винтиком в какой-нибудь системе, я переживал схожие чувства, оставаясь сам никем не понятым в мире. Ведь самое главное в жизни – это понимание. Счастье – это когда тебя понимают. Каждый из нас уникален и каждый из нас хочет от мира своего, и вот мы стоим все с протянутыми руками и просим нам дать. А нам не дают и называют это свободой. А свобода ли это, когда не можешь жить так, как хочется, но вправе распоряжаться собой, как хочешь? Или свобода – это то, что ты имеешь всё и живёшь как хочешь?

С одной стороны второе видится более привлекательнее. У тебя и замок, и прислуга, и пусть даже гарем. Но не золотая ли это клетка, жить в которой надоест, и будешь завидовать крестьянину в поле на уборке урожая. Кто выше сидит, тому больнее падать. Может счастливее крестьянин, который зарабатывает себе только на кусок хлеба и живёт впроголодь? Но он же мечтает стать султаном и не хочет быть крестьянином. Разница тут мне видится одна. Крестьянину для счастья и пары золотых, найденных на дороге, хватит, а вот султану и новый дворец может быть не в радость. Да и счастье не будет счастьем, если с горы свалится.

Крестьянин, найдя мешок золота не сможет им распорядиться, а султан разорившись никогда не будет счастливым крестьянином, нашедшим пару золотых, ведь у него было их сундуки. Так что счастье всё-таки в малом. В положительной динамике этого малого. Обидно только, когда жизнь отнимает всё и ничего не даёт. Говорит, потерпи, ты ждёшь, а ничего не происходит. Вот это и называется рабством. Ты мечтаешь быть счастливым, а судьба тебе не даёт. Короче всё горе от ума. Зная, как у других лучше, тебе хорошего не надо, нужно лучшего, чем у других. Хорошему ты не рад, да и лучшее через какое-то время станет обычным, захочется большего. Большее находится выше, а есть ли силы карабкаться дальше на гору? 

И вот Дима – мальчик, который посчитал, что мир работает не по тем законам. Тем, что человек уже есть и живёт на Земле, он должен уже иметь то, что хочется. Уж неужели в современном мире нельзя прокормить себя? Земля стала чей-то и стоит денег и тебе не разрешат на ней построить дом и сажать картошку. Построишь дом незаконно – сломают. Картошку посадишь – себе заберут за аренду земли и суждено всем быть мелкими винтиками, работая на кого-то и получая столько, сколько тебе дадут и пытаться быть счастливым. И все становятся механизмами, которые обязаны просиживать штаны на работе, есть ли она или её нет, а вся жизнь превращается в рабство, когда ты не свободен день ото дня заниматься тем, чем и когда тебе хочется.

В итоге, Дима мне виделся маленьким ребёнком. Только маленькие дети у нас имеют право не думать о завтрашнем дне, а жить сегодняшним. Жить и ждать, что мама с папой подарят тебе на день рождения обещанный подарок, и ты будешь счастлив. Конечно, если тебе подарят не то, что ты хочешь, ты имеешь право закапризничать. Поэтому ты живёшь и мечтаешь поскорее повзрослеть, чтобы самому покупать себе подарки. Став же взрослым, ты теряешь многое. Ты теряешь любовь папы и мамы. Они тебя перестают понимать. Ты обходишься без них и чувствуешь себя в сто раз умнее и веришь, что добьёшься всего сам.

Зарабатывая первые деньги и начиная их тратить, мы учимся самостоятельности, начинаем отвечать за свою судьбу и если она – это дорога, то наша задача идти по ней и не сбиваться с пути. Дорога эта у каждого своя. От неё отходит много второстепенных дорог и наша задача не слишком часто уходить в сторону, потому что всё равно придётся возвращаться, потому что дорогу эту выбрали или мы сами, или предложил нам её Бог, и тогда мы знали, что эта дорога нам подходит, и чувствовали силы пройти по ней. Так что обижаться на судьбу – грех.

Могла ли Алиса полюбить Диму? Если Дима был ребёнком, то Алиса могла бы чувствовать себя его мамой. Остался ли в Алисе материнский инстинкт после трёх лет одиночества? Нужен ли её был такой великовозрастный ребёнок? Для меня оставалось загадкой. В итоге, никакого сценария я выдумать не смог.  Порвал несколько исчерченных листов, выкинул их в корзину для мусора и предложил Кате одеваться.

***
До деревни мы добрались быстро. Ключи от машины я забрал, как и договорился с Лизой на рецепшн. Открыв багажник, я убедился, что в него загружены продукты закрыл его и мы поехали.

Катя, дорогой что-то неустанно щебетала, спрашивая как будет по-русски то или иное слово.  Она даже начала меня утомлять и был рад, что додумался перевести запал девушки на Диму. Я был уверен, что наш «робот» не должен был очень противиться  занятием с симпатичной девушкой. Конечно, это могло было вызвать ревность у Алисы, но чувства, особенно когда они находят отражения в эмоциях – это всегда хорошо. Они – показатель живости человеческой души. Конечно, эгоизм и эмоции, порождаемые им, я не брал в разряд таких чувств, так что не подумайте. Эгоизм был чумой нашего века.

По отношению к Алисе, я верил, что девушка не должна за годы одиночества зачерстветь душой. Моим убеждением было такое, что чем человек больше чувствует себя одиноким, никому не нужным и не понятым, тем он становится ближе к Богу и в нём просыпаются скорее созидательные, чем разрушительные наклонности. Вот представьте, Вы охотник и у Вас свой лес, такой, что удобно обходить и охотиться. Остальные леса далеко. И вот только Вы охотитесь в этом лесу. Вы же не перестреляете всех животных сразу, чтобы другие охотники не перестреляли до Вас, потому что Вы одни? Да и к тому же, Вам не на кого будет охотиться завтра. Вы со временем даже начнёте заботливее относиться к птице  зверю, станете любить животных, давать подрасти молодняку,  потому что, отдавая свою жизнь, они позволяют Вам жить. Поэтому жизнь и эгоизм противоположные по вектору понятия.

Приехав в деревню мы сразу подъехали поближе к аппаратному контейнеру у которого заметили небольшую тусовку. Около небольшого навеса, защищавшего от солнца несколько установленных плетёных из прутьев столиков со стульями, стояли Денис, двое тёток кураторов, режиссер и ещё трое человек, один из которых держал в руках видеокамеру. Валерий Степанович увлеченно что-то объяснял стоящим около него людям, активно жестикулируя руками. Подойдя поближе, я стал разбирать слова, долетающие от тусовки.

- Я и говорю Вам, Денис Анатольевич, -  на повышенных тонах говорил Валера, - Я не представляю себе, как Юрий будет бегать за нашей мега звездой Галиной Ивановной по всему острову с камерой. Дайте сценарий. Я должен поставить конкретную задачу, что снимать: лицо, ноги, руки, походку или монологи, диалоги или  танцы с бубнами. Что потом монтировать? Мы наснимаем, бог знает что, а Вы нам потом голову отвинтите?
Я так не буду работать? Что у нас за фильм, шоу, как это называть.

- Валерий Степанович, - отбивался, как мог, мой помощник. – Сценарист будет завтра. Сегодня просто небольшое барбекю. Профессор обсудил вчера это с Лизой и Галиной, они всё организовали. Съёмка нужна пока только поскольку постольку, чтобы ребята привыкли к камере и присутствию рядом с ними стороннего человека. Да хоть Галю одну снимайте. А вот и профессор с очаровательной Катериной. – заметил нас Денис подходящими к группе.

- Коллеги, приветствую, - начал я, свою речь не дойдя до места неорганизованной встречи пару шагов. – Всё правильно Валерий Степанович, это я подкинул идейку и намекнул Галине Ивановне через Лизочку, что пора действовать. Ребятам, чтобы скорее раскрыться, нужно почувствовать себя активными членами нашей команды. По-другому никак. Они не кролики, какие-то там, они должны быть равноправными актёрами и сами должны нам задавать темп. Начнёмс с пикничка, потом прогулочка, сдружимся всё и подумаем вместе, что будем снимать, чтобы спонсоры остались довольны. Вы знаете, так Гай Юлий Цезарь вёл себя со своими воинами – во время походов спал под открытым небом, занимался физическими упражнениями и ел из общего котла со своими воинами. Это позволяло ему чувствовать дух армии, и победа часто доставалась его армии.

- Всё равно, - не успокаивался режиссер, хотя было заметно, что пыл с него спадал. – Я первый должен знать о всех изменениях на съёмочной площадке, сценарии, планируемых событиях, а не через своих актеров. Понятно Вам.

- Хорошо, хорошо, господин режиссер. Я уверен, что это Елизавета Андреевна просто не успела Вам всё рассказать. Мы её пожурим и она постарается исправиться. – перевёл я стрелки на Лизу, которой почему то и в самом деле не было среди присутствующих. Я затруднялся предположить куда она пропала. Утром её не было, и она мне не звонила.

-  Ну вот и договорились, - подытожил Денис. – Профессор, мы только Вас и ждали. Галина просто рвётся в бой.

- Да, да профессор. Я всё организовала. Я так рада, что Ирина, мне поручила курировать ребят. Я полна идей, как их растормошить. Я уже с утра прожужжала все уши Валере, насчёт завтрашней прогулки по воде. Это так романтично. Вы привезли на пикник всё необходимое? Пойдёмте, пойдёмте скорее. Мне не терпится увидеть ребят. – щебетала Галя так, что я стал переживать не слишком ли мы её вжили в роль. С таким энтузиазмом она нас всех затормошит.

Я предложил Кате с Галей и Ириной, пойти вытаскивать ребят из их лачуг, а сам собирался перекинутся парой слов с мужиками и перегнать машину к зоне пикника, место для которого нужно было ещё выбрать.

Девчонки ушли. Я извинился перед  Валерой ещё раз за своевольность  просить Лизу давать указания актёрам напрямую и тоже пообещал исправиться, сказав, что не хотел признавать своих ошибок перед женщинами.

- Хорошо, Олег Валерьянович. Поверим, но проверим. Вы, я смотрю сами решили засветиться на съёмочной площадке? Чувствуете в душе себя актёром?

- Что наша жизнь… - начал я известную фразу и не закончил. – Коллеги, предлагаю нам с кинооператорами уже и выдвинуться искать место для отдыха. Денис Анатольевич, надеюсь охрана бдит?

- Так точно, профессор, - улыбнулся актёр.

- Ну тогда по коням. Вас, кажется Юрий зовут? Обратился я на прямую к парню с камерой. Двинем. Оставим наших начальников для решения важных вопросов. Ох и не завидуя я Вам. Мы значит отдыхать, а Вам работать. – пошутил я. Конечно, мне тоже предстояло ещё  немного напрячься, изучая ребят, чтобы закрутить вокруг них дальнейшие события.