Жестокие игры в любовь

Жестокие игры в  любовь
« Был он, покуда судьба позволяла, хитрец не последний средь лигурийцев »  Вергилий
Захар был доволен собой и в этом благодушном настроении занимался любимым  делом: каждую пятницу, вечером он запирался  у себя дома, отключал все телефоны, отменял все свидания. Он принадлежал только себе и своему странному и непонятному для окружающих увлечению. Он придумал этот ритуал ещё  студентом, когда  встречался с взрослой поэтессой Лерой, которая и приучила его к хорошему коньяку, свечам, интеллектуальным играм с женщинами и стихам символистов. Особенно ему нравился Валерий Брюсов, но только до 17 года. Затрёпанный томик с его стихами  был и его библией, и гороскопом. Каждое утро он открывал наугад  книгу и читал стих, который  становился темой дня.
Конечно, если бы он не был так красив и атлетически сложен, ему сложнее было бы пудрить нежные умы влюблённых в него женщин и доводить их до безумия. Но Захар был очень высок и строен, его римский профиль и светло-серые глаза ,вьющиеся волны густых  волос и загадочная улыбка достались ему от неизвестного далёкого предка. Внешне он не имел ничего общего ни с родителями, ни с братьями и сёстрами  - низкорослыми и рыжеволосыми. Лера называла его то Гераклом, то Одиссеем; посвящала ему стихи и кормила в дорогих ресторанах.  Лера часто  говорила ему, что в прошлой жизни он был несчастным влюблённым поэтом Брюсовым ,и ему нужно отомстить женщинам за те чувства и ту боль, что они ему причинили в прошлом.
Расстались они красиво и романтично, когда Лере стукнуло сорок. Она заказала на вечер весь ресторан, на  столах стояли её любимые тёмно-красные розы (И я тебе свой дар принёс: свой дар святой, свой дар поэта,- Венок из тёмно-красных роз., зажжены чёрные и красные свечи. В фатальном макияже под Веру Холодную ,весь вечер она читала ему стихи ,пила коньяк, так она прощалась с молодостью и с Захаром. Как она рыдала над финальными строками :
Я не был на твоей могиле;
Я не принёс декабрьских роз…
Пятница. Вечер. С предвкушением наслаждения от исполняемого ритуала, очень медленно и спокойно включал запись любимого Глюка, зажигал 2 толстые свечи: одну красную и одну чёрную, и  наливал в бокал коньяк. Затем из потайного сейфа доставал свою святыню – томик со стихами  Брюсова и альбом с фотографиями женщин. Как ему нравилось доводить их до нужного состояния, но в зеркальном отражении.   Итак, кто сегодня? И розы, и слёзы, и грёзы.…Это смертоносный и сладостный яд для них..

Да, можно любить, ненавидя.
Любить с омрачённой душой,
С последним проклятием видя
Последнее счастье – в одной!
О, слишком жестокие губы,
О, лживый, приманчивый взор,
Весь облик, и нежный и грубый,
Влекущий, как тьма, разговор!

Карина  тоже была поэтессой, как и Лера. Но более юная и неопытная, бледная и  апатичная блондинка .К сожалению, поэтическую депрессию она любила запивать красным вином и тогда становилась брутально-агрессивной и часто пыталась покончить с собой.  Она тоже посвящала ему стихи, но никогда не давала их читать. Захар глядел в её грустные глаза на фотографии, и мягкая анестезия коньяка затуманивала её меланхоличные черты и вот …
Ненависть сильнее любви
Любовь непонятна.
Ненависть убивает
Любовь беззащитна
Чем сильнее страсть.
Тем мощнее отвращение
Любовь умирает долго
И мучительно безобразной старухой.

Это яростное восьмистишье она написала, когда он бросил её  в очередной раз, и она  ушла в запой на неделю. Её подружка уехала в Египет и некому было бегать  ни за врачами, ни за дорогим вином. Приходилось одеваться в любые попавшие под руку вещи, с растрёпанными волосами, пряча глаза за чёрными очками, самой плестись  в ближайший магазин за дешёвым пойлом типа «Ламбада».
   
   ***
Мозги навылет
В руке пистолет?
Солнце бледнеет
В глазах слепых...

Душа всё плачет
и стонет, и не понимает,
И кровью исходит
Моя боль.

Ненавижу больше, чем люблю.
И ярость духа
Неизлечима, неутомима,
боюсь безумных посылов.

Не верю, не могу,
Нет, нет, нет...
бессмысленность царит,
Усталость лечит.

Сними проклятие:
Зеркало разбей.
Прости себя,
Забудь меня, прощай.

Это стихотворение у неё нашли на кухонном столе санитары скорой помощи. Соседи вызвали скорую и милицию: всю ночь они слышали крики и звон стекла. Накануне вечером она познакомилась с каким-то маргиналом, выпила слишком много вина, потом разбила все зеркала в квартире, резала вены и наглоталась таблеток. Снотворных и успокоительных  у неё не было, поэтому она пригоршнями ела все таблетки, что нашла в  холодильнике. Что с ней стало потом Захар так и не узнавал.

2.
С Мариной они познакомились  на дискотеке. Стройная романтичная малышка ,любительница душещипательных слезливых  женских романов. Её маленькое, курносое личико было особенно миловидно в профиль. Безупречная жёнушка, но скучная и такая предсказуемая…
Я - раб, и был рабом покорным
Прекраснейшей из всех цариц.
Пред взором, пламенным и чёрным,
Я, молча, низвергался ниц.
- Это особенное выражение лица: беззащитность и наглость, томление и цинизм, нежность и грубость, игра и нагота…Его глаза видят тебя насквозь и мерцают вечной загадкой. Ты – Джоконда в мужском обличие. Кем ты был в прошлой жизни? Ты - вечная загадка. Как я люблю в тебе это лезвие, эту грань, золотую нить. Ни на дюйм, ни влево, ни вправо. Ты меня ловишь, переигрываешь, предугадываешь, а может, любишь? Почему для женщины так важно отдать любимому всё, всё, чем она владеет? Всё тебе:  тело, ум, страсть, заботу, нежность. Возьми всё, владей мною, я твоя раба. Я исполню все твои желания, о мой Господин! Но тебе это не нужно?! Почему ты всего добиваешься так легко, а добившись, скучнеешь и теряешь весь интерес? Почему? Ты не любишь постоянство. Хорошо, я буду разная: сегодня страстная брюнетка,  завтра томная и глупая блондинка, а  в пятницу блестящая рыжая бестия. Всё будет так, как ты захочешь. Почему ты на меня не смотришь? Я, ведь, идеальная женщина. Ты даже не догадываешься об этом. Выпусти джина из бутылки и стань собой. Ты несчастлив, одинок. Почему ты так суров со мной? То страстное единение, о котором я так мечтала - стало обыденностью, привычкой или рефлексом. Я жду твою игру, искру в глазах, я хочу как в первый раз.
Извини, разговариваю сама с собой, тебе я не скажу ни слова. Если ты заметил, мы вообще редко говорим друг с другом. Ты и так предугадываешь мои движения, мои желания и мысли. Наверное, моё лицо ничего не может скрыть от тебя. Я так устала. Я так боюсь, что ты меня бросишь, и так страстно этого хочу. Я обижусь на тебя, буду долго мучиться, и страдать, но когда-нибудь забуду ради милой мордашки недалёкого спортсмена.
Но вечером ты снова звонишь мне. Я прихожу, слушаю твои философские рассуждения о жизни, готовлю тебе ужин, твой любимый коктейль на основе  мартини и всю ночь я твоя рабыня, твоя наложница и твоя госпожа. Я наверху блаженства и умираю на твоём плече до утра.
Утром я ловлю на себе твой отчуждённый взгляд, мне иногда кажется, что ты забыл всё, что было ночью между нами. Ты ленив, циничен и холоден. Как старый лев в своём прайде. Я готовлю  кофе и заглядываю тебе в глаза. Всё понятно. Ты меня разлюбил и больше никогда не позвонишь. Это была прощальная ночь любви. Я тебе противна и ты меня никогда не любил. Всё это говорит мне твой тяжёлый взгляд. Что ж, уйду налегке – ты всегда был против моих личных вещей у себя дома. Вместо халатика – твоя старая рубашка и белые тапочки из какой-то турецкой гостиницы.
В полном молчании я ухожу от тебя. К чему слова? И так всё понятно. В прихожей темно, ты вышел меня проводить. Теперь ты смотришь на мою сумочку. Когда я протягиваю руку к двери, ты подходишь ко мне, падаешь на колени, ласкаешь и целуешь. Я таю, я так хочу тебя, но ты хохочешь мне в лицо и выставляешь меня за дверь.
– Ты опоздаешь на работу. Вечером я тебе позвоню.
Каждое утро - новая игра. И каждое утро я начинаю новую жизнь.
Иногда утром ты  почти насилуешь меня  одетой в прихожей, зажав рот ладонью. Один раз вообще  закрыл на ключ, забрал телефон и оставил меня на целый день одну в твоей квартире. А чаще всего ты не видишь меня утром. Ты умываешься, одеваешься,  сам варишь кофе, разговаривая по мобильному, листая новый метро-сексуальный журнал. Если я вдруг осмеливаюсь тебе сказать что-либо, ты  смотришь на меня своим серым холодно-удивлённым взглядом:
- Ты ещё здесь? Я тебе вечером позвоню, может быть…
И каждый раз, закрывая эту проклятую дверь, я думаю: всё, в последний раз я пришла в этот дом, больше никогда моя нога не переступит этот порог. С этим подонком всё кончено. Я достойна другого рыцаря.
Но сегодня всё как-то необычно.
 Ближе к вечеру я начинаю сходить с ума в ожидании твоего звонка. Уже шесть вечера, а ты не звонишь. Я пью амарето  и чокаюсь с собой в зеркале. Я смотрю на твою фотографию. Да, это болезнь. Я больна тобой. Неизлечимо больна. Ты идеален. Твой запах впитался в мои поры, он неотделим от меня. Твои руки будят меня, твои глаза зажигают во мне огонь. Огонь желания. Я хочу всегда быть рядом с тобой, держать тебя за тонкие и сильные запястья, хочу чувствовать твой взгляд на себе. Если ты меня бросишь, я зачахну и умру. Это очень больно – любить тебя.
Ты не звонил  5 дней. Мне кажется, я даже  поседела за эти дни. Я их провела за разговорами с зеркалом. Оно меня лучше всех понимает: и плачет со мной, и пьёт  и улыбается.
- Сегодня мы идём в ночной клуб,- как ни в чём не бывало, в субботу вечером  ты объявился.
Оглушающая блюзовая композиция, блики огромного блестящего шара, прекрасные  силуэты одиноко танцующих девушек. Твой профиль, в тонких нервных пальцах дымит сигарета.
- Ты всё испортила. Зачем ты пришла? Тебе надо было послать меня куда подальше. Я не хочу тебя. Я не люблю тебя. Если бы  я тебя любил, я сделал бы всё, чтобы добиться тебя. Я никогда не любил тебя.
Каждое твоё слово булыжником падало на дно души. Мне ещё никогда не было так больно. Что мне делать? Вдох-выдох.… Где я? Помоги мне.
Злобный блеск стальных глаз:
- Уходи. Всё кончено. На нас смотрят. Ты смешна.
Где моя сумочка? Глухой ритм пробивает потолок туалетной комнаты. В зеркале напротив сутулая женщина в чёрном платье склонилась над раковиной.
- Я тебя не люблю.
Страшная боль сдавила сердце. Первая слеза с трудом появилась на ресницах.
Как дойти? Любезный официант в дурацкой ливрее открывает дверь.
-Эй, мамбо, мамбо италиано,- призывно выскользнул в закрывающуюся дверь затёртый мотив.
Нелепая сломанная женщина из зеркала на мгновение задержалась в дверях.
- Девушка, вам вызвать такси?
Наверное, она махнула головой, потому что она уже видела свою руку, открывающую жёлтую дверцу, глаза водителя – удивлённо-озабоченные. Тихие ночные улицы летят навстречу, светофоры сумасшедшее подмигивают жёлтым глазом.
- Я тебя не люблю. Уходи. Эй, мамбо, эй. Слеза блестит.
Всё кончено. Хлопнула дверца такси. Где ключи? Входная дверь не хочет открываться. Дома – идеальная чистота – готовилась к его приходу. Не было сил раздеться. В сапогах и с намертво прижатой сумочкой она рухнула  на кровать. Спать. Как лунатик, снова поднялась. В холодильнике оставалась водка. Дрожащей рукой она налила полстакана водки и выпила  залпом, как спасительное лекарство. Холодная волна потекла внутрь и остудила пылающее сердце. А где же я? Я разделилась. Часть меня осталась с ним на танцполе, обнимая его за плечи, и  положила ему голову на плечо, вдыхая такой родной запах. А вторая часть превратилась в эту незнакомую мне женщину в чёрном платье и с пустым стаканом на кухне."
                ***
И снова дрожат они, грёзы бессильные,
Бессильные грёзы ненужной любви;
-------------------------------------------------------
А в сердце дрожат невозможные, чистые,
Бессильные грёзы ненужной любви.
3.
С Людмилой – Милой  Захар работал вместе на одной фирме. Он был начальником отдела, она – его подчинённой. Почти все в офисе были уверены в их служебном романе. Мила была даже на пару лет старше его, но вполне ещё симпатичной и рефлексивной девушкой. Её зелёные глаза – такие красноречивые, а высокая и стройная фигура выше всяческих похвал. Только небрежность в одежде  и макияже , скованность раздражали…
Я изменял и многому и многим,…
"Обида. Смешно – какая может быть обида на несуществующие отношения, проживаемые нами внутри себя, замаскированные внешне дурацкими приличиями и ничего не выражающими взглядами под перекрёстным огнём любопытства коллег. Нежность вдруг проявляется даже в поглаживании случайно попавшей на твой стол моей авторучки. Это моя ручка, ты её так осторожно рассматриваешь и гладишь. Нежность. Так нежно и так нестерпимо. Как опасно случайное касание наших рук. Электрические разряды озонируют  пространство. Ты как собака на сене – и сам не гам и другим не дам. Отпусти меня. Нет, ты привык меня мучить, проверять – ревную ли я тебя, злиться, если я кокетничаю с кем-то по телефону. Ты играешь ежечасно, постоянно. Сам с собой, с клиентами, со мной, с зеркалом. Мне иногда кажется, что ты никогда не остаёшься искренним даже  с собою. Ты не можешь решиться,  наконец, первым  сказать  «да». Ты ждёшь первого шага от меня. Тебя затягивает эта наша игра в поддавки, которая по спирали уходит в бесконечность. Я уже ничего не жду, освободи меня для других. Я хочу быть свободной, пока нас ничего не связывает.
Ты как паук, который не может быть возлюбленным мухи, и  опутывает её  своими липкими паутинками, впрыскивает в её тельце отраву-томление и держит её своими лапками, когда она засохнет от тоски. Сколько раз я себе говорила – всё, на этот раз ты меня больше не увлечёшь своими гибельно-ласковыми сказками. И, каждый раз, чуть ослабив паутину и заметив, что я начинаю охладевать к тебе - ты совершаешь безумный поступок. Ты говоришь глупости, ты кричишь на меня, ревнуешь к каждому столбу, и когда я, поразмыслив какое-то время, снова начинаю тебе верить , и все мои чувства и эмоции заостряются на тебе.…Снова скольжение  на грани: ты разговариваешь по телефоны с любовницей – это видно по твоему лицу, и называешь её Иваном Матвеевичем, замечаешь, как тихо становится в кабинете и какие бури перекрёстных взглядов взрываются в этом ограниченном пространстве. Я страдаю, как мне кажется, незаметно, каждый раз всё тяжелее и короче этот миг прозрения  и , с каждым витком спирали эта наша безумная связь всё невозможней и тоньше.
Ты меня приручил, но между нами – граница, которую мы, наверное, не сможем перейти, да и не стоит уже.
Кажется, это сказал Стендаль :"Чтобы разлюбить женщину - нужно периодически спать с ней". Если это верно, то наша любовь – вечная. Может я не имею права называть это чувство любовью, может – это вечное искушение?
Когда я не вижу тебя 3 дня - я тебя забываю. Глаза не видят – сердце не болит. Я чувствую какие-то отношения между нами. Нет, это не любовь. Это боль. Это моя боль – его  игра и наше воображение. Может быть, сегодня мой черёд? А был ли мальчик? Легчайшая шизофрения – совершеннейшая патология – несвобода. Я поняла. Это война. Твоя улыбка и твой голос – моя боль и моё счастье. Твоё счастье – моё признание.
Мы всегда вопреки судьбе. Я не хочу быть первой – так не страшно. Ломаются предрассудочные препоны. Предел. Больше не могу тебя любить. Мой организм сопротивляется мне и тебе тоже. Он боится полюбить так, что потом не сможет существовать без этой любви. Не сотвори себе кумира?
Сегодня я поняла, что мы – близнецы. Этот отсвет моего чувства в твоих глазах держит меня за край платья. Мы не можем сделать этот последний шаг навстречу друг другу. Нас разделяет стена. Мы мучаем друг друга и понимаем, что эта игра бесконечна, потому что мы хотим страдать. Без этой нашей болезненной зависимости друг от друга мы уже как без воздуха.
Я без тебя умираю от тоски, а когда ты рядом – я страдаю. Я не вижу выхода."
                ***
О, эти встречи мимолётные
На гулких улицах столиц!
О, эти взоры безотчётный,
Беседа беглая ресниц!
На зыби яростной мгновенного
Мы двое – у одной черты;
Безмолвный крик желанья пленного:
«Ты кто, скажи?»- Ответ: «Кто ты?»
И взором прошлое рассказано,
И брошен зов ей: «Будь моей!»
И вот она обетом связана …
Но миг прошёл, и мы не с ней.
Далеко, там, в толпе, скользит она,
Уже с другим её мечта…
Но страсть не вся испытана,
Не вся любовь пережита!