Террористы

-Этой ночью террористы готовят крупный теракт,- сказал командир батальона.-Наша задача его предотвратить.
-Откуда эта информация?- поинтересовался я.
-Из службы безопасности,- Важно заметил майор. -Наша задача заключается в том, чтобы во время ночного рейда занять господствующую над местностью позицию , которая послужит нам и наблюдательным пунктом и огневой точкой. При появлении террористов- огонь на поражение. Вопросы?
-А как мы узнаем, что это террористы?-Задал вопрос я.
-Скажи мне, Омри,- командир сменил официальный тон на ироничный, почти игривый,- Кто кроме террористов может появиться на улице глубокой ночью?
Командир смотрел на меня с ухмылкой в глазах. Двое присутствовавших здесь же молодых офицеров тоже в открытую ухмылялись.
-Действительно, кто?- уже не сдерживаясь резко ответил я,-Что делать посреди ночи например пекарю в своей пекарне? Он ведь успеет испечь хлеб и утром, так? Или водителю такси, ему ведь не обязательно ездить ночью.
Командир изменился в лице.-Омри, я ценю твое остроумие и чувство юмора, но сейчас не время для шуток! Если мы не предотвратим теракт , то пострадают ни в чем неповинные люди- наши сограждане. И вина за это будет лежать на нас! На мне, на тебе , на них!- Он указал на сидящих офицеров.
-К тому же, в городе действует комендантский час. Любой житель города находящийся на улице после наступления комендантского часа является нарушителем закона и должен быть наказан. Как наказан- этот вопрос решает военный начальник. В данном случае -это я, поскольку беру на себя непосредственное руководство операцией,- заключил свою речь майор.
Он любил армейскую службу и относился к своим обязанностям очень серьезно. Высокий, худой , с энергичным длинным лицом и выразительными, умными глазами он умел произвезти на собеседника нужное впечатление. Волнистые каштановые волосы, хоть и коротко подстриженные, придавали его лицу романтический вид, что вместе с открытым взглядом темно-карих глазах распологало собеседника к нему. Таково было первое впечатление у большинства из тех, кто сталкивался с майором.
Но это было лишь первое впечатление. Йонотан умел производить впечатление, особенно на армейское начальство, но было немало людей , в том числе среди солдат и офицеров, которые однажды столкнувшись в жизни с майором Эзрой в дальнейшем предпочитали обходить его самой дальней дорогой.
В своей военной жизни майор Йонатан Эзра был человеком волевым, ситуацию оценивал мгновенно, решения принимал быстро.  За его плечами был богатый боевой опыт , но в основном этот опыт был ограничен территориями Газы и Западного Берега, где прошла большая, если не вся служба майора. Он был на хорошем счету у начальства еще и благодаря огромному старанию,  с которым он выполнял свои служебные обязанности и кроме того, имел редкое сочетание качеств : исполнительности и в то же время инициативности .
В гражданской жизни майор умел быть и обаятельным  и жестким, если того требовали обстоятельства.
Но  определяющим в его поступках как в гражданской, так и в военной жизни был критерий «свой – чужой»
Майор четко делил весь мир на своих и чужих. Ради своих он не жалел ничего, включая жизнь. Но к чужим он был беспощаден. Вопросы морали и справедливости мало интересовали его или не интересовали вовсе, если речь шла о своих , особенно, в противостоянии с чужими.
Со своими он был мягким, компанейским  и на многое закрывал глаза . В разговоре с теми , кого он считал своими, майор любил пошутить и использовал слова и выражения, которые употребляются главным образом  в общении с друзьями . С чужими же он был холоден, в разговоре- подчеркнуто официальным и жестким, используя конторский язык.
 Если же нужно было действовать, то не останавливался ни перед чем. Деление на «свои-чужие» заменяло ему мораль. Точнее, и было его моралью.
С его именем было связано несколько громких скандалов, которые получили огласку на весь мир.
Еще в самом начале интифады, он отдал приказ стрелять боевыми патронами по камнеметателям. Метателями камней были в основном дети и подростки. Двое подростков были тогда тяжело ранены. Разразился страшный скандал. Но суд оправдал Йонатана, приняв его аргумент о том, что данная мера была необходима для самообороны солдат, которых была всего лишь горстка против сотен палестинцев.
В другом случае погибла палестинская девочка . . Резиновая пуля попала ей в голову во время разгона демонстрации в одном из населенных пунктов Западного Берега. Но и в этом случае суд оправдал майора. После этого он почувствовал себя еще более уверенно и действовал уже без оглядки. Начальство во всем поддерживало его. Он мог бы наверное сделать и более стремительную карьеру, но армейское начальство продвигало его не спеша. На любые протесты со стороны солдат и офицеров он отвечал всегда одно и то же- Это приказ!
Спорить с ним было бесполезно. Так было и на этот раз.
Ночью мы на джипах ворвались в небольшой город на Западном Берегу. Маршрут был нам хорошо знаком- в считанные минуты мы оказались возле дома на самом высоком холме . Благодаря чему этот дом возвышался над всем остальным городом и  отсюда все вокруг  было видно как на ладони. Мы часто использовали этот дом в качестве наблюдательного пункта. Он также идеально подходил для ведения прицельного огня по любой цели. Занятие и оборудование позиции здесь было для нас делом рутиным- мы были здесь не в первой. Войдя в дом солдаты первым делом сгоняли всю большую семью жившую здесь в дальнюю комнату. Вся остальная часть дома переходила во владение армии, превращаясь в наблюдательный пункт. Здесь же оборудовалась огневая точка и рядом же располагался  командный пункт. В большом просторном доме места хватало всем.
Заняв позицию, мы стали ждать появления террористов. Отсюда я хорошо видел как осторожно выглядывали в окна жители близлежащих домов. На улице было тихо. Такую тишину принято называть мертвой. Ни одной живой души. Жители города хорошо были знакомы с подобными рейдами, когда перекрываются все входы и выходы в город и на каждом шагу ты рискуешь наткнуться на армейский патруль, встреча с которым не сулит ничего хорошего. Самое благоразумное в такой ситуации сидеть тихо в своем доме и не высовываться.
-Ты уверен, что в службе безопасности ничего не напутали?-спросил я Йонатана.
-Там никогда не ошибаются,-уверенно заявил он.-И вообще, люди там зря говорить не станут. Раз сказали , что готовится теракт, значит у них есть для этого веские основания.
Он посмотрел на меня с явным превосходством и неприязнью. Мы давно уже испытывали друг к другу взаимную антипатию.
Между тем, ночь почти закончилась  и вот-вот должно было наступить утро. Все это время солдаты сменяли друг друга на наблюдательном пункте, но ничего подозрительного заметить им не удалось. Внизу по-прежнему царили темнота и безмолвие.
И вдруг, солдат дежуривший на наблюдательном пункте, заметил две фигуры движущиеся вдоль одной из улиц, прямо под нами. Приглядевшись, я увидел старика и подростка. В руках у обоих были огромные мешки. -Огонь на поражение!-тут же скомандовал Йонатан в ответ на сообщение солдата.
-Но…- усомнился было солдат.
-Огонь на поражение! –рявкнул майор,- Это террористы!
Уже в следующую секунду оба нарушителя комендантского часа  лежали ничком на земле, сраженные пулями снайпера. Затем Йонатан с двумя солдатами п на джипе подъехали к месту происшествия. Там уже находились люди из службы безопасности, выросшие вдруг как из под земли. Они обыскали тела убитых и принялись за содержимое мешков…. В них были питы. Одни питы(особая лепешка с «кармашком», благодаря чему вовнутрь можно положить шницель, салаты, мясо и т.п.) . Они были еще горячие, видимо их совсем недавно испекли.
-Ищите лучше,-нервно сказал один из шинбетников(ивр. Сотрудник службы безопасности),-Не может быть, чтобы здесь были только питы!
Но в мешках кроме пит ничего не оказалось. Люди безопасности рылись в мешках тут же, рядом с телами убитых. Убитыми были  грузный седовласый старик лет семидесяти, в национальной одежде потемневшей от крови и, подросток лет четырнадцати, скорее всего его внук.
Лицо старика было спокойным, как-будто он спал. А на лице подростка было написано  недоумение. Обоим пуля попала в грудь, там, где сердце, и оба умерли мгновенно.
Дьявол!- выругался нервный шинбетник,- Что теперь с ними делать?!
-Оставь это мне,- сказал Йонатан , и глаза его снова засветились мягким приветливым  светом.
Шинбетник посмотрел майору прямо в глаза и отдал команду своим людям. Вместе со своим начальником они исчезли так же , как и появились- не то растворившись в воздухе, не то провалившись сквозь землю.
-В машину!- скомандовал Йонатан.
-А что с телами?- спросил я.
- Потом разберемся,- Небрежно бросил Йонатан.
Едва мы отъехали от распростертых на земле тел, как он метнул в них одну за другой гранаты . Разорванные на куски тела разметало по всей улице. Мы все были в шоке- и те из нас, кто только что были рядом с телами и те, кто наблюдал все это из дома на холме.
-Молодец!- похвалил он снайпера когда мы вернулись,- Ты все сделал правильно! И мы все действовали правильно!-Последнее слово он произнес с нажимом пристально посмотрев на нас. –Они наверняка не случайно появились здесь… Я не сомневаюсь, что они что-то замышляли. Иначе что им тут делать посреди ночи? Будто они не знали о комендантском часе!
И будто предупреждая мой вопрос сказал: -А мешки с питами, наверняка для прикрытия.  Так что все правильно. Вы все действовали правильно и предотвратили крупный теракт. Благодарю за службу!
Слова Йонатана не произвели особого действия  на солдат. По их лицам я видел, что каждого гложет чувство вины, особенно снайпера.
Уже на рассвете мы покинули город .
Потом уже родственники убитых и правозащитники требовали расследования, но армейское начальство ограничилось лишь рапортом Йонатана. –Предъявите доказательства,- был ответ представителей армии в ответ на требование палестинцев начать расследование. Но сколько-нибудь явных доказательств никто представить не мог. Тела разметало так, что доказать что-либо было уже невозможно.  Никакого расследования начато не было. Я тоже не стал подавать раппорт. Может от малодушия, а может еще и потому, что заранее знал- толку от моих усилий не будет.
Спустя какое-то время, один из солдат, участвовавших в этой спецоперации и уже успевший уволится из армии, согласился обо всем рассказать журналистам, но при этом просил не называть его имя.