Радиопередача

       Здравствуйте дорогие радиослушатели. Через несколько минут прозвучит запись радио интервью со знаменитым цветоводом. Несколько слов перед интервью скажет наш комментатор

  - Что тут скажешь.  Есть много профессий, в которых можно стать знаменитым. Есть масса профессий, в которых безвестность является непременным условием. Там лучшие безлики. Цель лучшего водителя автобуса – это, используя свой профессиональный опыт не обратить на себя никакого внимания. О машинистах поездов и говорить не приходиться. «Максимальное отсутствие индивидуальности» - вот их гипотетический девиз. Будучи (время от времени) пассажиром поезда я этого просто требую.
      Отдельное слово о летчиках. Образ мужественного, а тем более лихого летчика мне просто омерзителен. При посадке на самолет, разговор со стюардессой (желательно не сексапильной, не к чему это) должен звучать так:
      «Как экипаж?»
      «Первый пилот – бесчувственный чурбан. Второй невыносимый педант»
      «А штурман?»
      «Тряпка, а не мужик»
      «Любит ли экипаж нежные рассветы над озерами?»
      «Экипажу на рассветы наплевать. Как говориться, экипаж стихов не пишет»
     «Что ж, я вижу, полет будет удачным»
А теперь дадим слово нашему корреспонденту, и послушаем о такой невнятной, но, в общем, то забавной профессии как цветовод.

                (Шум улицы. Хлопает дверь.)

      - Вот я зашел в помещение. Удивительно! Прямо в центре города поле, просто поле цветов. Сколько оттенков. Невероятно! А вот и хозяин этого чуда. Здравствуйте.
   - Здравствуйте.
- Как же вам удалось достичь таких успехов в такой изящной области как цветоводство?
- Прежде чем ответить на Ваш вопрос, перечислю свои инструменты. Это всевозможные лопатки, ножи, загнутые и не загнутые бритвы. Все остро отточено. Из стали различных сплавов. Сталь ведь стали рознь. Я лично предпочитаю легированную. Вон, видите на стене небольшую, загнутую бритву с малахитовой ручкой?
- Да.
- Ровно тысяча кустов роз! Подчистую! И не одной царапины. Как лезвие сияет. А?!
- Действительно сияет.
- Такой бритвой по пальцу попадешь и привет, нету пальца. А работа ведь не простая. Сноровка нужна, верный глаз, ну и конечно нежность.
- К цветам?
- К ним родным. Я ведь цветы то – обожаю. Вроде каждый день вижу, а все привыкнуть не могу, к красоте такой. Сначала вроде росток невзрачный, а глядишь, уже и бутон распускается. Лепестки нежные, нежные. Не выдержу бывает, да и поцелую. Прямо в бутон. А потом бритвой.
- Не жалко?
- Какая жалость?! Одна только радость и нежность!
- Скажите, а как Вы выбрали эту замечательную специальность?
- А это еще в молодости. Влюблен я был чрезвычайно в одну девушку. Стихи ей писал, а посылать стеснялся. Чувствовал не - достоин. Меня тогда прыщи совсем одолели, а она прекрасна как орхидея. Но как-то раз решился. Взял несколько стишков, и к ней поехал. Она недалеко, через три остановки от меня жила. Сижу значит у окна. Автобус на светофоре остановился. А метрах в пятнадцати, памятник Лермонтову, небольшой такой.
- Знаю, знаю.
- И у памятника она стоит, ждет. Кого бы Вы думали?!
- Кого?
- Это я так. Вы его все равно не знаете. Ждала она некого иного как Митьку, который при всех, обещал ей впеньдюрить. Приземленный тип. Я, значит, сижу в автобусе со своими стихами, и на моих глазах этот Митька подходит к моей орхидее. Несправедливо! Этому Митьке все равно кого пиньдюрить, а мне кроме неё и стихов писать некому. Я сразу на лицо её посмотрел – какая реакция? В ту секунду, когда она Митьку увидела, улыбка у неё мелькнула так себе, средненькая. Но в следующую секунду, этот тип из-за спины букет ромашек достал. Вот тут она и засияла! И в полном восторге, Митьку этого крепко поцеловала. Я даже язык заметил чей-то между губами. Не то его, не то её. Подозреваю его. Хотя, неважно. Важно то, что я понял.
       А понял я то, что для женщины, нет ничего милее свежесрезанных цветов.
     - Немного грустная история.
     - Скорее поучительная. Я и раньше видел, как цветы дарят. Но мне ведь все равно было. А тут ответная реакция была для меня вопросом жизни и смерти. Её лицо сияющее, у меня и сейчас перед глазами. А то, что Митька моей единственной язык в рот засунул, так это не беда. Это как красным фломастером, подчеркнуть важное место в книге.
    - Ага.
    - Да. И я сразу понял, чем буду в жизни заниматься. В тот же вечер взял тесак для разделки мяса. За полночь уже, пошел на улицу, вроде мусор выносить. А сам в палисаднике всю сирень изрубил. Рука тогда с непривычки устала, но призвание своё почувствовал. Сейчас бы я эту сирень за пол минуты уделал. Да и не тесак был нужен, а обоюдоострое мачете, с удобной ручкой. У мачете всегда проблемы с ручками. Угол к оси совершенно не учитывает замаха. Вы извините, это все скучные темы для Вас.
     - Нет, что Вы. Очень интересные детали. А выращивать то сложно?
     - Да ну сложно! В одной температуре держи, да навозу побольше. Разного там гнойчику – перегнойчику. Это любой может. А вот зарезать цветок, так чтобы он месяц как живой стоял, это искусство.
    - Некоторые любят цветы в горшках.
    - И не напоминайте. Издевательство над красотой.
   - Вот у моих соседей…
   - Перестаньте. Ваши соседи земли у подъезда набирали. А в ней грязь, то есть это и есть грязь. С окурками и испражнениями домашних животных. Безумцы! Аморальные типы. Они же обязаны разграничивать!
   - Вы считаете?
   - Безусловно! Ведь скрытая суть моей профессии в этом и состоит. Я один из тех, кто отделяет красоту от грязи. И не возражайте!
   - Я не возражаю.
   - Это хорошо. Ведь тут зарыт высший смысл, и копать приходиться глубоко.
   - Копать – в переносном смысле?
   - И в прямом! Копать, и копаться. В гнилье, и в перегное. А что делать. Вынужденная необходимость. Природа полна «вынужденных необходимостей». Но человек может подняться выше природы. Правильно?
   - Да. Например, полеты в космос.
   - Причем тут полеты в космос! К свиньям Ваши полеты! Вы бы еще стоматологию вспомнили.
   - Простите.
   - Ничего. Я просто хочу, чтобы Вы поняли. Тут какая тема – «Человек  среди живого и неживого». Поймите, ведь люди жмут цветоводам руки, люди цветоводам улыбаются. Хотя и знают, что в каком то смысле я – палач. И палач не столько цветов, сколько этой «вынужденной необходимости». Понимаете?
   - Все хуже.
   - Буду доступнее. Покупатель говорит: «Срежьте мне, пожалуйста розу». А подтекст, какой?
   - Какой?
   - «Умоляю, прервите связь между высоким и низким!»
   - Да. Но ведь эта связь еще и жизнь.
   - Вот, вот, и еще раз вот! Это главный конфликт, и это главный выбор. Человек внутри себя должен подниматься вверх?
   - Пожалуй.
   - Не срезаешь цветок, сохраняешь ему жизнь – значит, поднимаешься над «не живым» к «живому». Срезаешь цветок – значит, поднимаешься и над «живым»!
   - Но и спускаешься к «не живому»?
   - Ваше замечание не только демагогично по сути, но и в голосе Вашем мне почувствовалась издевка.
   - Что Вы, никакой издевки…
   - Не надо! Не надо быть скользким, лживым журналистишкой…
   - Э…
   - То что думаете, говорите прямо, а не юля.
   - Ах так! Я вам скажу…
   - Скажите.
   - Я думаю все эти бредовые идеи у Вас оттого, что женщины Вас всегда призирали. Вот.
   - Что ж. Возможно это правда…
   -Правда, правда.
   - А за правду я всегда целую в губы.
   - Только попробуйте...
                (Шум борьбы. Хлопает дверь. Снова звуки улицы)