Первая встреча. Деревня Подол Тверской области

           Встречи. Первая встреча. Деревня Подол Тверской области

            Когда я разложил этюдник и сделал предваритель­ный рисунок, ко мне подошли двое мужчин и поздорова­лись. Один из них, тот, кто был повыше ростом, сказал мне, что, если я не против, то он готов исправить некото­рые недостатки в моём этюде. Недолго думая, я дал со­гласие. Попросив у меня кисть, он кое-где сделал несколько мазков на моём картоне. А через минуту мой незнакомец показал рукой на свой дом и, уходя, добавил: - «Когда закончишь писать, зайди ко мне». Звали его Алексей Гландин.

         Он рассказал, что на протяжении десяти лет был худруком в Горячем Клю­че. Угостив меня чаем, Гландин показал редкое издание художника Левитана — великолепно оформленную книгу французского или немецкого издания. Цвет в книге был передан насыщенно, без искажений. С двух сторон каж­дого листа книги была приклеена прозрачная бумагв. И все это придавало изданию солидный вид.
При доме были две открытые мастерские. В одной работала жена Гдандина, а в другой сам Алексей.

         Неожиданно для меня он пригласил к себе в мастер­скую и показал своё творение: Сикстинская Мадонна с ребёнком в руках, объятая пламенем войны, а под пламе­нем — военные действия и штурм рейхстага. Толщина слоя краски доходила до одного сантиметра. Это было неописуемое зрелище, которое невольно приковывало вни­мание зрителя. Создавалось ощущение будто краски «звенели».

          В конце беседы Гландин сказал: - «Если ты напи­шешь двадцать пять этюдов под руководством большого мастера, будешь мастером». Потом вывел сам мне вело­сипед и добавил: — «Возьми велосипед, приезжай сюда и пиши этюды». И этюды, написанные мною в Подоле, со­хранили память о великом мастере Алексее Гландине, т. к. они неоднократно экспонировались на выставках.

            В следующем году Гландин написал ещё одно произ­ведение, на котором были изображена русская женщина с младенцем на руках, на фоне русской печи. Это всё, что осталось от дома. Л внизу картины-военные действия и штурм рейхстага, Гландин мне объяснил: «Если не пой­мут первый вариант то у меня есть второй».
Наше знакомство продолжалось более трёх лет. Ког­да я приехал к Гландипу па последнюю встречу, было туманное утро. Тишина. Никого вокруг. Я постучался. Дверь никто не открывал. Отойдя от дома метров на двад­цать, я услышал какой-то шум. Вышел Гландин, которого я не смог сразу узнать, потому что он раза в два умень­шился в весе.

           Алексей извинился и сказал, что очень болен и ему трудно общаться. Мы расстались. А через три месяца его не стало. Спустя год я услышал по радио, что выставки работ семьи Гландиных проводились во многих городах России и за   границей.