Ночное землетрясение

 Город Байрам Али. Этот небольшой туркменский городок в семидесятых годах имел большую известность благодаря всесоюзному почечному санаторию. Летом на большом городском рынке продаются сладкие туркменские арбузы. Люди с больными почками приезжают сюда в летний сезон и лечатся. Кто-то живет непосредственно в санатории, а большинство снимают квартиры. Не пустовал он и зимой. В зимнее время здесь лечили сердечнососудистые заболевания.

И вот все эти лечащиеся приходят на рынок и прямо здесь, на свободных столах разрезают и поедают арбузы. К вечеру все прилавки рынка усеяны арбузными корками. Считается, что основная часть лечения – это и есть питание арбузами в местном жарком климате. После работы я частенько заходил на этот рынок и съедал арбуз, стоя у свободного торгового столика. Участок наш был расположен в двенадцати километрах от города, а жил я первое время в городской гостинице. Для нас были постоянно забронированы два номера: одиннадцатый и четырнадцатый. Я всегда занимал одноместный одиннадцатый номер. Это был и рабочий кабинет, и место отдыха. В четырнадцатом – двухместном останавливались геодезист и другие специалисты. На первом этаже кафе.

За несколько лет работы я привык к этому городу. Город – это конечно без сомнения. Но окраины можно назвать большой деревней. Что-то там есть восточное. Центр имел облик города, а периферия - это частные одноэтажные строения. На моих глазах интенсивно начали расти микрорайоны.

Мне, впервые оказавшемуся в Средней Азии, нравилось бродить по улицам среди маленьких домов с резными заборами, узорчатыми крышами, с топчанами во дворах, виноградниками над ними. С зелеными кустарниковыми изгородями вокруг двора. Чем-то они отличаются от наших деревенских домов.
Интересные приветливые люди там живут. Если о чем-нибудь спросишь, обстоятельно ответят на вопрос и ещё расскажут что-нибудь. Пригласят зайти пить чай. Человеку, никогда не бывавшему в Средней Азии, которому незнакомые люди предлагают зайти попить чайку, покажется неожиданным такое приглашение. Ведь мы впервые встретились и возможно, больше никогда не увидимся. Но в здешних местах так принято. И я еще успел эти обычаи, это проявление гостеприимства, которое тебя ни к чему не обязывает, испытать на себе. В конце 80-х, начале 90-х  перестройка несколько изменила уклад жизни местного населения. Бедность в деревне приобрела более выразительные очертания. Но гостеприимность осталась.

Со временем у меня появился рабочий вагончик на базе участка. Там, на территории, выделенной под склад взрывчатых материалов, располагались и контора участка, и гараж, и ремонтная база. Там я и жил. Работали мы можно сказать вахтовым методом. Я находился на участке две недели, затем меня сменял прораб.
Были у нашего предприятия еще такие же производственные подразделения. Ближайший от нас участок буровзрывных работ – двести пятьдесят километров, находился на западе в городе Теджен. Так сказать мой сосед слева. Этот город мы, между собой в шутку, называли культурным, экономическим и географическим центром Туркменистана. Что касается географического расположения, то он действительно находится в центре Республики. Сейчас Туркменистан –  независимое Государство. Оно выбрало собственный путь развития. И я не могу судить о том, как там живут люди. Тем более, что уехал давно.
А в советское время, в силу близости афганской границы, там процветала торговля  наркотиками. Говорили, что немалые деньги там вращались. Поэтому и статус такой «высокий» мы придавали городу. Этот город, каких городов много в Средней Азии. Там население было занято и в производственной сфере, и в сельском хозяйстве. Тедженский участок работал на гравийном карьере, но основная его работа была в системе мелиорации: траншейные взрывы на выброс. Начальник участка – Александр Иванович Подмогильный.

На северо-востоке был еще один такой же участок в городе Газ Ачак. Это городок газовиков. До него от города Байрам Али было около шестисот километров. Здесь совсем другие условия. Более десятка многоэтажных домов со всей необходимой инфраструктурой. Живут приезжие специалисты по добыче газа. Там был мой сосед справа. Его участок занимался взрывными работами на карьерах строительных материалов и строительстве гидротехнических сооружений. Руководителем там был Павел Феоктистович Шилоковский. Зима там более холодная, чем в любой точке Туркмении. Холодные ветры, снежные осадки, морозы. Несмотря на это, в номерах одноименной гостиницы «Газ Ачак» в любое время года жили комары. Потому что в подвале работала прачечная. Но батареи отопления не грелись. Зимой в гостинице было так холодно, что невозможно было уснуть. Однажды, чтобы хоть как-то просуществовать там ночь, я купил электрическую спираль, электропровод, штепсель. Всё это соединил в одну цепочку. Растянул её в номере, включил в сеть и грелся.

 И вот однажды я пригласил к себе в гости начальников соседних участков. В середине месяца, когда еще нет погони за планом, не надо спешить подписывать акты выполненных работ, мы решили собраться у меня в офисе, как сейчас принято говорить,  то есть в вагончике и посидеть, отдохнуть. А для поднятия статуса встречи, я пригласил главного инженера Костина Анатолия Григорьевича. Телевизор есть. Водка, хорошая закуска. Конечно, было на что: мы получали хорошую зарплату. Ну и естественно карты – игра в преферанс. Это же прелесть; когда никто не отвлекает, нет рабочих, нет рядом посторонних. Только мы вчетвером. И вся ночь наша. Беседуй на любые темы. Три начальника участка и главный инженер.

На этот участок я впервые поступил к Ержанову Ш.Л. прорабом в 1976 году. А когда через двенадцать лет пришел во второй раз, то уже начальником участка и принимал его у Анатолия. Ну и, конечно, с нами еще водитель Уазика-фургона Борис Иванович. Был он старше нас лет на 20. Поэтому мы не обижались на него, если он иногда мог назвать кого-либо из нас, например, «товарищ Сашка».
У него в машине было буквально всё для обеспечения жизнедеятельности человека на несколько дней вдали от цивилизации. Хлеб в бумажном мешке. Вода в тридцати шести литровой фляге. Паяльная лампа, казан, разные консервы, картошка, лук, соль, чеснок. Ну и, конечно же, всякая посуда. В общем, всё, что нужно для работы и жизни в песках или горах. И даже топчан одноместный для ночлега. Кстати, внутри этого топчана и хранились все его продукты и вещи. Правда, за счет этого в автомобиле вместо десяти посадочных мест было всего шесть, но этого для работы хватало.
Он с нами выпил, поужинал и часов в десять вечера пошел спать в машину. Человек этот был немного вредный, но как водитель очень надежный. С ним не страшно было ехать в пески за сотни километров. Были случаи серьезных поломок машины, когда расстояние до населенного пункта или шоссе сто километров, он ее самостоятельно ремонтировал с помощью подручных запчастей и материалов и мы, как говорится «на ниточках и проволочках», но доезжали до дома. В этот момент даже представить боишься, каким образом добираться до ближайшего аула, какой-то юрты, или буровой вышки, если не исправим машину.

Но вернемся к нашим картам. Хорошо выпили, поужинали, затем попили чай, на столе оставили только карты, пульку (это бумага для записи хода игры). Ну и конечно, рюмки, и легкая закуска. Телевизор естественно работает. Его мы не смотрим. Он только подчеркивает уют в вагончике. Тут не только игра в карты. Здесь между делом (дело – это карты)  решаются проблемы, существующие у каждого руководителя подразделения. Коллеги совещаются, как в текущем месяце план выполнять, как заработную плату начислять, как начальство задобрить, чтобы повыше фонд зарплаты на участок выделило. Чем можем помочь друг другу. Шутки, прибаутки, анекдоты, истории. Ведь это такие редкие моменты в жизни, когда никто не подгоняет, никто от вас ничего не требует. Это отдых. И его надо использовать в полной мере.

Эх, как мало мы плодотворно отдыхали и как зачастую бездарно проводили свободное время! Наше предприятие находилось в Ашхабаде. В конце месяца с отчётами приезжают руководители подразделений:  начальники участков, прорабы, мастера. Некоторые ночевали у своих родственников, но большинство оставались здесь в гостинице нашей фирмы. Вечером по случаю общего сбора в гостиничной кухне организовывается мальчишник. Это может повторяться и на следующий вечер -  по случаю сдачи отчетов. Иногда и на третий вечер – по случаю отъезда. На столе привычная картина  – водка, колбаса, хлеб, лук, консервы.

Сколько раз я предлагал наладить отдых так, как это делали мои друзья в Узбекистане! Мне часто приходилось ездить в командировку в город Ташкент. Там была наша вышестоящая организация – трест «Средазспецстрой». У меня там были друзья, с которыми меня познакомил Яша Броцман (о нем отдельный разговор, благодаря этому человеку,  я имею много хороших друзей). Они строители. В принципе они так же работали, как и мы. Многие из них ездили на объекты за много десятков километров. Но каждый месяц они собирались вместе на базе ПМК. Во дворе был большой топчан. Там они отдыхали.  Брали на рынке мясо, картошку, т.е. все необходимое для готовки блюда (плов, жаркое и пр.) и готовили. Кроме того каждую пятницу многие из них собирались в сауне. И так же готовили себе ужин. У них так было принято. И сауну для этого построили. Чтобы попариться, искупаться, пообщаться, отдохнуть.

Я частенько предлагал своим коллегам один раз в месяц позволить себе посидеть с горячим блюдом, тем более, что условия на территории предприятия позволяли. В нашей гостинице была кухня, где можно приготовить хороший обед и покушать.
Однажды мы все-таки реализовали такую идею, и наш коллектив устроил нормальный отдых. Взяли двухдневные путевки в дом отдыха в местечко Чули, что в предгорье Копетдага и поехали туда с ночевкой. Мы – это все технические специалисты нашего предприятия – начальники участка, прорабы, начальники служб. Все, кто смог поехать. Всего человек пятнадцать. Конечно, только мужской состав. Лес, речка, жилые коттеджи. Взяли с собой целого барана, не смотря на то, что там трехразовое питание. Это был настоящий отдых. Шашлык, плов, шурпа. Водка, пиво, купание в речке. И все это в тени деревьев под круглосуточное  пение местных птичек. И в компании коллег, которые знакомы много лет.

Но вернемся в наш вагончик. Мы шумим, никого не боимся разбудить, даже охрану, которая должна в это время бодрствовать. Их вагон находится в двадцати метрах. Водитель наш тоже спит крепко в машине. Игра идёт, пулька растёт. Всё у нас хорошо. Где-то в половине второго ночи резко заколыхался наш вагончик, задвигался стол. Задребезжала посуда в шкафчике. Вагон был большой – девять метров в длину, три в ширину.  Кухня, она же – офис, и спальное помещение, отделенные между собой неким тамбуром, типа коридорчика. Мы сидели в кухне. Что такое? Ага, землетрясение! Пока мы обсуждали силу толчка и место, где это могло быть, вторичные толчки дали о себе знать и они были посильнее первых.

Теперь-то я знал, что такое землетрясение. То есть, находясь в Средней Азии, я уже достаточно насмотрелся телевизионных передач и услышал много рассказов о его последствиях. А ведь в первое землетрясение, которое мне пришлось испытать на себе, я даже не почувствовал страха. Мы жили на четвертом, верхнем этаже. Я сидел на кухне. Был полдень. У меня были отгулы. Жена на работе, дочь в детсаде. Один. Вдруг кухня заходила ходуном. Посуда в серванте зазвенела. Это ощущение было для меня впервые. Пока я обдумывал, или осознавал, что это такое, прошла, может быть, минута времени. Затем посмотрел в окно. И что же я увидел! Из трёх соседних таких же домов народ выбежал на улицу. Конечно, был рабочий день, многие на работе. Но все, кто были дома, выскочили во двор. Меня удивило, что за такой короткий промежуток времени, люди успели покинуть свое жилье. «И что их так пугает? Дом ведь железобетонный», - подумал я.
Со временем я понял, почему местное население так боится землетрясений. Эти люди знают цену стихии. Многие из пожилых  жителей были свидетелями сильнейшего землетрясения 1948 года, когда почти весь Ашхабад был разрушен. У многих погибли родственники. Они знают, что это такое. А я смотрел тогда на них и весело удивлялся. Я выглядел непуганой птицей, которая видит охотника впервые и не знает, к чему это может привести.
Однако через несколько лет в этой же квартире мы ночью испытали еще одно землетрясение. Здесь уж я натерпелся страха и уже поднял семью, собрался было взять на руки еще малую тогда дочь, но впопыхах не нашел трико, и мы так и не выбежали на улицу. А весь народ опять уже был во дворе.

Но в эту ночь, сидя в вагончике, мы не волновались за себя. Вагончику землетрясение не страшно. Мы подумали, что это опять где-нибудь в Узбекистане. Навои, Фергана. Там это частое явление.

 И вдруг к нам врывается наш Борис Иванович. Видно, что он крепко спал, глаза красные. Но что-то его подняло. Злой, как чёрт. Взгляд его источал сильнейшее негодование. Поочередно рассматривает наши веселые лица. Смотрит на каждого изучающим взглядом, видно, что ищет в чём-то виноватого. Так ему хотелось на ком-нибудь выместить свою злость! А мы под впечатлением только пережитого явления еще смеемся и спрашиваем его, в чем дело. Он начал было говорить, сказал что-то неразборчиво, так невнятно, что никто ничего не понял. От ярости он ещё не пришел в себя.
- Так в чем же дело, Борис Иванович?
- В чем дело, в чем дело, … вашу мать, -  и далее еще много выразительных слов. - Что лыбитесь, мудаки, вам что, делать нечего? Завтра сами будете ехать? - и опять мат. Так и ушел злой без ответа на свой вопрос, который мы так от него и не услышали. Что же он все-таки хотел сказать? Может что приснилось? Мы еще немного посидели и часа в три ночи легли спать.

Утром Борис Иванович проснулся как обычно раньше нас, включил в автомашине радиоприемник и услышал о землетрясении в Узбекистане. Пришел к нам, разбудил всех, и только теперь мы все поняли причину его ночных  ругательств. Оказывается, его машина сильно закачалась. Он проснулся и подумал, что кто-то вышел в туалет и мимоходом решил подшутить над ним – раскачать машину. Он покричал, выругался, но из машины лень было выходить. Но, когда через минуту это повторилось, да еще сильнее, чем прежде, решил встать, найти и отругать виновника. А так как конкретного виновника не выявил, обматерил нас всех. Он был уверен, что все мы знаем причину его беспокойства, поэтому даже не спросил, кто качал машину. А нам и в голову не пришло, что машину могло качать от подземных толчков. И мы никак не догадывались, что же его подняло.
- Ночью было землетрясение, слышали? -  строго спросил он нас.
- Да мы-то ещё ночью услышали, Борис Иванович, а ты откуда узнал и почему ночью бегал по территории, матерился, галлюцинациями страдаешь?
- Машину качало, я думал, что какой-то идиот из вас вышел на улицу и решил подшутить, а когда закачало во второй раз, я уже не вытерпел и пошел к вам в вагончик, – сказал он и засмеялся.
 Ну и ну! Посмеялись все вместе, и давай завтракать. Будни продолжались. Нужно было ехать по объектам.