Жизнь как жизнь 2. Глава 22. Брикеты с мясом

- Даже простой боец - это уже тупая безгласная тварь! А штрафники - вообще вроде брикетов с замороженным мясом!

- А ну, потише, Коста, раскомандовался тут, - капитан поморщился. Выглядел он уставшим, мучился головной болью. Это только в первую минуту Энрихе показалось, что хаго бодр и весел, сейчас он видел - фиолетовое излучение прошлось не только по их головам.

Второй раз нырять под медленно наплывающий генератор они не рискнули. Капитан приказал переждать у грунта. Энрихе промолчал: говорил хаго уверенно, проверял уже, что ли?

Теперь они полулежали рядом в тени шлюпки и ждали.

Лихорадочная, сыщитская бодрость отступила, иннеркрайт устал, ныли кости, и болела голова. И в будущем тоже ничего радостного не маячило.

Штрафники спорили о чём-то, усевшись в тени пожёванной алайской шлюпки, спорили теперь шёпотом, почти неслышно. Вставило их после того, как на связь вышел лендслер и сказал что-то такое двусмысленное, что капитан только вздрогнул и кивнул. Дословно Энрихе почему-то не запомнил. Смысл был "нашлись? теперь не высовывайтесь". Видно высоко над ними бурными темпами развивались какие-то иные события, может быть требующие, чтобы и Энрихе, и капитан срочно сгинули там, где и искать их никто не будет. И вот они с хаго сидят теперь возле "двойки", и тот - дремлет с открытыми глазами.

Энрихе всё-таки старался не терять контроля. Он не досчитался Роса, приподнялся, оглядываясь...

Рос пытался определиться по местности. Он снял с алайской шлюпки часть навигационного блока, покопался в нём и теперь бродил вокруг, пристреливая координаты. Он думал о том, как выбираться, в случае отказа навигации. Энрихе не думал. Его, как и капитана, слишком клонило в сон. Клонило так, что сознание уже почти отделилось от тела, и он, временами, видел себя со стороны, лежащего у изрытого оспинами бока шлюпки.

Иннеркрайт не знал, что двадцать минут назад комкрыла получил официальный запрос Совета домов, инициированный регентом, в котором требовали выдать уже не заложника, а военного преступника Энрека Лоо, не знал, что через четыре с половиной часа в районе Плайты будет правительственная комиссия Империи… Но ему хватило чутья понять, что живые они с капитаном Пайелом сейчас никому не нужны.

Фиолетовый фронт наступал. Рос вернулся, подергал капитана за рукав, призывая укрыться в шлюпке. Тот отмахнулся, буркнув, что от железа только больше заболит голова, но поднялся, и они с лейтенантом стали смотреть на приближающееся фиолетовое сияние.

Энрихе, сознание которого то и дело убегало, опять затошнило от подступившего головокружения. Перед глазами вновь заплясали серебристые линии… Его буквально затягивало в транс.

Капитан Пайел обеспокоено склонился над ним. Энрихе вздрогнул от непривычной близости чужого тела, но из горла вырвалось:

- Паутину? Ты видишь паутину?

- А что это? – капитан Пайел уставился на него зелёными, как изувеченное небо, сонными глазами. Сел рядом.

- Глаза закрой, увидишь…

- Да не могу я, плывёт всё. Я и с открытыми – Хэд знает, что вижу. Словно сносит нас куда-то…

- Я и говорю – паутина. Зацепиться надо за что-то, чтобы удержаться здесь. В ЗДЕСЬ! Понимаешь?

Капитан кивнул.

- Я когда ещё в северном крыле служил, на меня накатывало иногда так, что я не осознавал, где же я во Вселенной. Казалось, ещё чуть-чуть и разум выскочит из черепной коробки, и убежит… Или, разум останется, но вот так же убежит вся радость… А потом Дьюп… Колин забрал меня к себе в каюту, и я обрёл в нём какую-то твёрдую землю.. Что-то устойчивое в этом чужом и пожирающем душу… Знаешь, Энрек, нет во Вселенной никакого бога. Это вера наша создаёт его, а он потом создаёт нас. Вера делает твердь из небытия, жизнь – из пустоты. И эта вера – наш Бог. Мы порождаем создателя сами, чтобы он стал потом нашей опорой.

Капитан вдруг потянулся и обнял Энрихе. И тот понял, что сидят они с точки зрения этикета недопустимо близко, но ему это уже совершенно никак, а может даже и наоборот, и он даже готов, как Кьё, уткнуться мальчишке носом под мышку.

- Держись за меня, - просто сказал капитан. – Я знаю, на чём стою. На том, что всё в нас – одно. Начало и конец. Я понял. Это теперь из меня ничем не вышибешь. Я сам себе – твердь и почва. Хрен оно нас утащит!

Фиолетовое сияние тянулось к людям. Далёкая кромка синевы давно уже была съедена, и оно взялось за бледную голубизну прямо над головами. Это было страшно, но совсем не больно. Капитан оказался прав – на значительном расстоянии от генераторов, сияние вреда человеку не причиняло.

Небо стало сначала цвета болотной зелени, потом прояснилось и заиграло бирюзой. В воздухе запахло озоном. Лучи не убивали, они обеззараживали.

Фиолетовое сияние ушло дальше, пожирая новые единицы пространства. Задышали, испуганные штрафники, зябко растирал плечи Рос, только собака дремала, легкомысленно раскидав лапы – сияния она не испугалась.

- Я не понял, - сказал Энрихе, которого почти отпустила тошнота. – Это зараза на нас так фиолетовая подействовала, или что-то другое?

И тут же мир встал на дыбы, сознание его метнулось в агонии, и он вжался в теплое плечо капитана.

- Тише, Энрек, - прошептал тот. – Это не сияние. Это… словно тетрадь кто-то листает.

Капитан выругался, напрягся. Энрихе стало тяжело дышать и перед глазами замелькали тёмные пятна.

- Ханер камат, - прошептал он.

- Да пусть хоть сам Хэд. Хрен он меня отсюда сдвинет!


*******************
Запылились мои башмаки,
Всё стоят и стоят у порога.
Мне без бога бродить не с руки
Я возьму и придумаю бога

Чтобы был он со мной молчалив,
Чтоб был строг, и ко мне равнодушен.
Чтобы, душу кому-то излив,
Снова стал я и глух, и послушен.

Чтобы рвали меня на куски
Лишь за то, что, мол, ценят и любят,
Что б я с вами не сдох от тоски,
С теми, кто называются "люди".

Напев разрывал душу. Но даже кускам души не было места на безжизненной планете, и они скреблись, требуя снова открыть им грудную клетку.

Пел рыжий штрафник, тот, что спорил недавно с Костой. И зелёная тишина аккомпанировала хриплому грудному голосу, возможно, даже подпевала.

Не найти мне по сердцу причал,
И никак одному не согреться.
Во Вселенной нет больше плеча,
Что б я смог на него опереться.

Энрихе открыл глаза. Придумать бога… Капитан что-то говорил про это? Или приснилось?

Хаго дремал. Рос сидел раскачиваясь, обхватив голову руками. Штрафники развели костёр, разложили сухой паёк – галеты, саморазогревающиеся консервы.

- Там шоколад есть под сидением первого пилота, - сказал, открывая глаза, капитан Пайел. – И настойка какая-то. – Хьюмо, посмотри?

Рос поднялся и, покачиваясь, пошёл почему-то ОТ нашей шлюпки.

- Хьюмо, - окликнул капитан.

Пилот повернулся и застыл на несколько секунд, непонимающе глядя на нас.

- В нашей шлюпке, - тихо объяснил капитан. И показал рукой.

Рос вздохнул, полез в люк.

- Ты живой, Энрек? – спросил капитан.

Энрихе хотел было встать, но быстро передумал.

Рос вернулся с плоской пластиковой бутылкой, перевязанной незнакомой надписью.

- Трофейная? – заинтересовался Коста.

- Из Белой долины, - отозвался капитан. – Так с тех пор под сидением и лежит…

- Нас тут бросили что ли? – спросил Рос, и штрафники притихли. Это был именно тот вопрос, который интересовал сейчас всех, кроме капитана и иннеркрайта. Те – вообще ни о чем не в состоянии были думать.

- Колин не бросит, - ответил капитан.

Энрихе почувствовал в нём уверенность спокойную и твёрдую, и снова закрыл глаза. Мир стал кружиться меньше, но долгое смотрение – утомляло.

- А что это было? - спросил рыжий штрафник, осмелев от глотка пущенного по кругу спиртного.

- Смещение паутины реальности, - спокойно пояснил Энрихе, не открывая глаз. – Кто-то, умеющий, начал воздействие на паутину. Но введённая программа не смогла точно наложиться на существующий вариант реальности. Что-то помешало. Не знаю что. Но в результате равновесие сместилось. Нас потащило по вариантам - разные ветки, разные решения… Разум перестал контролировать изменения, поэтому у кого-то могли быть галлюцинации, головокружение или тошнота. Или – всё сразу. Разум устроен так, чтобы не замечать минимальных изменений, при переходе на другой вариант развития событий. Но, когда изменений слишком много, они всё-таки фиксируются, и можно сойти с ума.

- Только у нас так было, или везде? – спросил хаго.

- Везде - по-разному, но отголоски прошли, особенно по точкам разрыва.

- А это что? –  судя по голосу, о паутине капитан не знал ничего.

- Это места особо значимых событий. Где от определённого поступка зависит, по какой ветке события пойдут дальше. Вот тут, у нас, тоже была "точка". Я мог найти или НЕ найти тебя, например. Но я не знаю сейчас, это ли сыграло свою роль или что-то ещё. Событие в точке разрыва может быть и мелким, незаметным. Вроде – побрился ты или нет…

Что-то прошуршало рядом, видно капитан Пайел прошёлся по своей щетине.

- Тебя как зовут-то хоть, капитан?

- Агжей.

Энрихе открыл глаза и протянул руку:

- Рико.

- Недели не прошло, - усмехнулся хаго. – Ну и что нам теперь со всем этим делать?

- Кто бы знал? Со своей ветки реальности мы всё-таки сместились, я вижу. Но куда нас утащило, один Хэд теперь знает. Одно скажу – изменения не фатальные, иначе крыши бы посносило точно.

- Ты говорил, что кто-то мог это сделать? – капитан нахмурился.

- Могло и само собой. Но чувствую – кто-то, - Энрихе закрыл глаза и уловил внутренним зрением багровые отблески. – Даже могу предположить - кто.  Не спрашивай, - предупредил он следующую реплику, - всё равно не скажу.

- А зачем?

Энрихе задумался. Покачал головой.

- Отец, может быть, знает.

- Может. Но на связь нам выходить нельзя. Дьюп сказал – сидите и не высовывайтесь.

Энрихе улыбнулся. Он знал историю с "дьюпом" и старым Вашугом.

- А как ты с отцом познакомился? – спросил он.

- Да вот из-за этой же самой Плайты…

Капитану вернули бутылку, но пить он не стал. Предложил Энрихе:

- Будешь?

- Нельзя сейчас. Всё это отупляет, а мне – голова нужна. Остатки её. Неизвестно, закончилась свистопляска эта или нет. Может ещё одна волна пойти. Ты… Как бы тебя назвать?.. - Энрихе вздохнул. Капитанское плечо рядом было такое живое и тёплое. - Ты почему, сволочь недобитая, за нами следом не стартовал, как договаривались? Куда ты делся, чтоб тебя белые дети зимы в проруби утопили? – ругался он без зла.

Капитан тоже вздохнул.

- Посмотреть хотел, что мы тут оставляем. Думал, вдруг живые всё-таки есть, а мы… Решил круг небольшой сделать. Я бы, в общем-то, успел. Только с генераторами зараза какая-то началась. Сначала подумал – авария и завис, определиться хотел. Ну и видимо, расстояние не рассчитал, или угол.  Они использовали наши генераторы по-своему…

- Кто?

Капитан не ответил.

- Ты видел кого-то?

- Не знаю, может – приснилось…

Энрихе понял – капитан видел что-то, но будет молчать. Как и он будет молчать о своих подозрениях на тему дома Нарьяграат. Общее у них было только одно – влипли вместе. Да ещё вот эта странная надёжность чужого плеча, и уверенность, что, если бросят свои, этот хаго не бросит. Странная уверенность. Разбивающая мысли о том, что все они здесь уже трупы. Давно. Уже, примерно, полчаса.


***
- Колин, планету нужно срочно взорвать ко всем чертям! Никаких вариантов! Даже следов не должно остаться от всех этих ваших борусов. Ты бы знал, какие документы всплыли! Шлюпки уже ждут. В зале заканчивается регистрация тех, кто полетит. Будем у вас через четыре, максимум четыре с половиной часа. Отводите корабли и…

- Это не возможно. У меня люди на планете.

- Хрен с ними, с людьми!

- Нет, Адам. Людей я не брошу.

- Ну так выводи куда-то!

- За четыре с половиной часа? Вы – в пределах прямого "прокола", у нас атмосфера и механика.

- И что ты предлагаешь?

- Пусть будет, как будет.

- С ума сошёл?

- Вроде того.

- Хорошо, хоть не предлагаешь взорвать транспорт с комиссией…

- Не предлагаю. Ответственность за операцию по Плайте – возьму на себя, вот и всё.

- У тебя там, на грунте, опять этот щенок? -  догадался Лорд Джастин. – Ну, попадись он мне… Я понимаю, что тебя не переубедишь, Колин, но это конец твоей карьеры. Через пять минут мы начнём садиться в шлюпки. Я тебе видео сейчас с площади дам, чтобы ты хотя бы был в курсе по времени. Пошла линия?

- Да, вижу.

- Старт ты сможешь отследить, ну а там – решай сам. Не мальчик уже.

Лорд Джастин остыл и задумался, можно ли хоть что-то предпринять, чтобы смягчить последствия такого решения?

- Что случилось-то? – спокойно спросил лендслер.

- Всплыли документы времён войны с хатами. В военном министерстве знают, что на Плайте разрабатывалось бактериологическое оружие. Сейчас эти бараны прилетят и поймут, что оружие ты уничтожил.

- Ну вот и хорошо. На этот раз я хотя бы уйду с "чистой" и для незнакомых репутацией, - усмехнулся лендслер. – Локьё в курсе?


***
- Твой внебрачный сын – военный преступник! – брызгал слюной регент.

Эрцог дома Сапфира Аний Локьё с трудом сдерживал зевоту. Крысиное стадо. Сегодня ты у них герой, завтра – преступник. Когда уже набесятся? Отдавать Рико под трибунал не хотелось, но если вмешается сводный брат эрцога Эйвори - Агескел, а он, похоже, вмешается…

- Он продал Империи технологию "огненного шнура"! Он уничтожает сейчас наши военные разработки на Плайте, а ты бездействуешь!

Локьё вздохнул, маскируя под вздохом зевок. Регент прямо-таки искушал его прервать мнимое бездействие и его, регента, придушить. Голыми руками. Тоже мне, поборник вечной истины в руках эйнитского Спящего бога. Сладкожрущая свинья в ермолке государственного долга. Об этом ли надо сейчас думать? С паутиной последние сутки творится что-то совсем нехорошее, а этот детский сад вокруг только и занят…

Просигналил капитан "Леденящего". "Сообщение Совета высших домов".

- Вот! – взревел Бгоро. – Вот тебе официальный приказ об аресте, если ты ЕГО ждал!

Локьё невозмутимо направил палец в сторону кнопки, и в каюте загнусил Агескел.

"…Совет домов камня приказывает явиться военному преступнику Энреку Лоо, признанному сыну дома Сиби, а также Совет домов камня приказывает срочно  явиться и регенту дома Аметиста в резиденцию дома Нарьяграат для выяснения соучастия в учинённом Энреком Лоо беззаконии…"

Регент схватился за грудь и стал медленно оседать на пол. Локьё с усмешкой следил, как ворсинки интеллектуального коврового покрытия мечутся в попытках перераспределить неожиданно свалившуюся тяжесть… "Как же, - размышлял он. – Разве ж умрёшь так просто с нашей медициной. А лучше бы умереть, ДО встречи с ублюдком из Чёрного дома, гораздо лучше". И он направил палец в сторону кнопки медвызова.

Нет, ну стоит ли, в самом деле, убирать такой забавный буфер между ослабевшим домом аметиста и хейдблаттеном? Вот если бы на полу корчился сейчас Агескел или его братец Энсель, он бы серьёзно подумал, не выпить ли пару чашечек чая. А полукровка – пусть живёт. Веселее будет.

Регента уже потащили врачи, когда загорелся "личный вызов". На эрцога смотрел побрившийся лендслер.

- Колин? Сейчас? Небо упало на землю? Или наша галактика напала на соседнюю?

- Лучше бы так. Через четыре с половиной часа в районе Плайты будет правительственная комиссия. Она ПОЛНОСТЬЮ в курсе. А на планете сидят оба наших "ликвидатора". В обнимку. Даже если они стартуют немедленно, мы их подберём часов через шесть-восемь.

- Какой незабываемый скандал нас ждёт! – восхитился Локьё.

И вдруг он прикрыл глаза и побледнел.

- Врача вызвать, Аний?

- Нет. Отключайся. И не удивляйся ничему. Похоже, нас таки потащило…


***
Правительственная комиссия тусовалась перед шлюпками. Перед отправкой принесли очередную видеограмму из военного министерства, которое параллельно вело собственное расследование истории с борусами. И действительно пожертвовало фон Айвином, чтобы отвлечь от настоящих шпионов, которых ловить и устранять было теперь поздно.

Видеограмму, доставленную на кристалле прямо к шлюпкам, тут же воспроизвели. На экране возникло оплывшее лицо военного министра, требующее "срочно и немедленно расследование…"

Лорд Джастин почувствовал головокружение. Этого ещё не хватало!

-… расследование…

Помехи? Или заело этого министра, как попугая?

-…расследование прекратить, по выяснению неожиданных обстоятельств.

Стало непонимающе тихо. Не тот кристалл, что ли поставили?

Секретарь послал за техником. Экран перезагрузили.

- Расследование прекратить, по выяснению неожиданных обстоятельств! – прозвучало теперь совершенно чётко.

Комиссионный люд зашумел. Лорд Джастин, борясь с головокружением, прислонился к опоре ограждения. Что за чертовщина творится? Что значит, прекратить? Если ещё кто-то вмешался, то кто?

- Это что, вроде как уже никуда не летим? – спросил воздух туповатый Ли Гарделин.

Воздух не ответил. Он был наполнен ругательствами, междометиями, смешками.

Те, кто настаивал на переполучении видеограммы, затеяли голосование. На запрос и переполучение ушло с полчаса. Кроме видеограммы пришли резкие комментарии секретариата министерства на тему: все ли пьяны в комиссии? Если нет, пусть трезвые разъяснят прочим стоимость дополнительного запроса.


***
Лендслер наземных войск южного сектора Колин Макловски пожал широкими плечами и пошёл в навигаторскую "Каменного ворона".

- Анджей, поднимайтесь! Пока в министерстве очередной беспредел, мы вас успеем подобрать. В темпе!

Капитан Пайел опять ничего не ответил, только кивнул. Потом он долгим и странным взглядом посмотрел на Роса и повернулся к штрафникам.

- Коста, иди сюда.

Рукастый подошёл. Он был с капитаном одного роста, и они встали глаза в глаза. Капитан, однако, покачнулся неловко, и штрафник его подхватил.

- Годен, - с усмешкой констатировал хаго. – Вот ты нас отсюда и повезёшь. Чтобы твои мозги раскачать, никакой паутины не хватит… Голова болит, боец? – спросил он строго.

Коста вытянулся, но кроме растерянности Энрихе в нём ничего постороннего не заметил. Оно и верно – если в голове пусто, она и не закружится. Малоразвитые люди нормально переносят сдвиги по паутине. Их мозг особо не цепляется за "родной" вариант реальности. Он не очень-то различает ещё нюансы "своего" и "чужого". А вот Росу досталось. Его бы усыпить сейчас от греха. Последствия могут быть интересные и разнообразные, такие случаи иннеркрайт знал.

- Не боишься, боец без второго? – весело спросил капитан. – В самом крайнем случае разбудишь меня. Но только – в самом крайнем. Надолго меня не хватит.

Он вдруг задумался, помолчал секунд десять, но потом махнул рукой. Поехали, мол.

Рос смотрел на него недоумевающее. Потом встал.

- С чего ты взял, капитан, что я вас отсюда не вывезу?

Энрихе смерил взглядом расстояние до пилота, вдруг придётся вязать?

- Я бы не смог, - спокойно ответил капитан.

- А тебе и не надо. Грузитесь, - и Рос полез в шлюпку.

Это было прямое неповиновение, а не просто нарушение субординации. Но капитан постоял ещё секунды две, запоминая необыкновенный цвет неба, и махнул штрафникам собираться. Видно его и Роса связывали какие-то особенные отношения.

Подробностей полёта иннеркрайт не запомнил. Они долетели. Какая разница, как?