ЧУМА И ПИР. Репетиция смерти, ч. 6

     Жанна Игоревна   не  могла  смириться  с  тем, что  оказалась  не  у  дел, она  не  могла  примириться  с  тем, что  её  богатый  опыт  был  больше  никому  не  нужен.
     Несколько дней она обдумывала,где бы её опыт мог сгодиться,наметила себе пару адресов,ещё несколько дней собиралась духом,затем отправилась «на штурм  вершин».
     В школе,куда она обратилась с предложением своих услуг,её идеи не восприняли  всерьёз. Все идеи предусматривали материальные вложения, а школы и так в  нынешние времена превратились в матушек – доильниц, выдаивая с родителей на ремонт, на пособия, на добавки к зарплате, на дополнительные занятия, на охранника школьного добра  и т.д. и т. п. по знакомому всякому родителю школьника списку.
     В интернате, куда отправилась Жанна Игоревна после того, как ей отказали в школе,  идеями Жанны Игоревны заинтересовались,взяли в штат.Она начала заниматься выпуском  газеты.Зарплату назначили крошечную,но не это считала теперь главным Жанна Игоревна. Какой-никакой всё равно добавок в бюджет семьи,но здесь её ждали,здесь она опять  чувствовала себя нужной.               
     Проработав в интернате  несколько  лет, Жанна  Игоревна  поняла, что зарплата всё-таки  несоизмерима с  теми  душевными  затратами, которые  ей приходится  терпеть,  выбивая, например, бумагу для  очередного  тиража, краски и всякую  другую  очень  необходимую в работе  мелочь. Она желала  увеличить  тираж  газеты? Пожалуйста!  Хотела  возродить  своё, интернатовское  телевидение? Пожалуйста!  Но  как  всё  это  делать  без  денег? Начались  упрёки, нарекания, типа, а  что  она  там  делает, много  обещает, и  только.   Это притом, что Жанна Игоревна очень добросовестно относилась к порученному делу: регулярно выходил новый номер газеты, было обучено видеосъёмке несколько будущих операторов, был снят телефильм, регулярно демонстрировались телепередачи о жизни интерната. Чего только ни делала Жанна Игоревна, всё успевала. И вот – в благодарность  одни упрёки! Жанну Игоревну постепенно охватывала депрессия.               
     Упрёков  и  нареканий,наверное,не было бы,если бы не сгущались тучи над самим  интернатом. Ребята, проживавшие в интернате, практически брошенные властями на самовыживание,  работали, как  волы.  В последнее  время  интернат  полностью  перешёл  на  самообеспечение. Кроме  того, что  ребята  работали, как  настоящие  рабочие и колхозники, производя  десятки  тонн  молока, мяса, овощей, занимаясь строительством  и  уборкой, они  ещё  посещали  кружки  и  секции, успевали  при  всём  при   этом  посещать  уроки, неплохо осваивая учебную программу. Участвовали и во всяческих республиканских и российских  экономических  конкурсах, получая за победы в них всякие мыслимые и немыслимые гранты и награды.  При этом им ещё приходилось переживать за своих неудачливых и сломленных совершенно абсурдной социальной политикой родителей, у которых они нещадно были отобраны и загнаны, как стадо баранов, под флагами государственной заботы в интернатные учреждения. Люди  имели закреплённое законами право  голоса в решении их судьбы, но их никто не спрашивал. Ни униженных нищетой работающих родителей, ни уж тем более детей. Так и выживали!
     Директор интерната,громада величиной с айсберг,непререкаемый авторитет,почитаемый не только у нас в России,но и за границей, член-корреспондент Российской Академии Наук,  плакал  однажды  как  малое  дитя, рассказывая  психологу, как глумится  высшее  республиканское начальство  над его   требованием  вспомнить  о  детях. Государственные  структуры совсем  перестали  перечислять  деньги  на  их  содержание в интернатах. Во многих интернатах дети вынуждены были перебиваться с хлеба на воду. Сан Саныч, так любовно звали дети директора своего интерната, как мог, защищал их от этой разрухи и государственно-властной бесхозяйственности. 
     Детей,имеющих любящих родителей,но безжалостно отобранных у обобранных,обнищавших родителей,вынужденных находиться в сиротских учреждениях,становилось всё больше и больше.Обозлённая государственная система,не выполняющая свои бесчисленные  необдуманно принимаемые на себя обязательства, сглатывала  точно молох  порцию за порцией детские души,победно посмеиваясь над горем споткнувшейся или оказавшейся в беде матери.Иметь же многодетную семью стало истинным бедствием,форменным самоубийством.Одинокая мать также сразу становилась объектом пристального рассмотрения на предмет «облико  морале».       

     -Дети бы с голоду пухли,если бы не наше подсобное хозяйство,а также находчивость и устремлённость наших детей,-тихо,словно скуля от боли,жаловался сам себе,поднимая дух работников,директор интерната.
     Началось  жонглирование  зарплатой работников. Её  могли  задерживать,  не предупреждая,  и не  объясняя  причин.  Пересматривали  штатное  расписание и  фонд  заработной  платы, начали нещадно  сокращать, урезать, недоплачивать, вменять  несоответствующие  должностям  обязанности. КЗоТ из средства защиты работников властной системой был превращён в средство запугивания и поддержки произвола. 
     Директора  наградили  орденом   "За заслуги  перед Отечеством".  Он  отказался принимать  орден  из рук  Президента России Ельцина, ссылаясь на то, что не  хочет  устраивать  пир  во  время  чумы.  Дети  голодают, работники без зарплаты, начальство над их проблемами лишь посмеивается, а он на себя ордена будет  навешивать, наверное,  за то, что защитить уже даже не в силах ни детей, ни работников, ни себя.
     -Я, конечно, плАчу, да, плачу, вы меня на это вынуждаете, но мне успокоительная пустышка не нужна - сказал директор главе республики, объясняя свой отказ от ордена.