Дельтаплан

"Гремящая Радуга" движется к Солнечной системе, и в рубке на всех экранах замерли знакомые звезды, синие прямо по курсу и густо-вишневые позади идущего на высокой скорости корабля. Уже отправлено первое сообщение на Землю, и теперь остается лишь ждать сначала ответной радиограммы, а потом и помощи, так как из-за отсутствия на борту необходимого для торможения запаса массы самостоятельно выйти на околоземную орбиту мы не сможем.

Энергии на корабле сколько угодно, потому что плазмотронный массозаборник черпает ее из окружающего пространства в большом количестве. Благодаря чему система жизнеобеспечения функционирует нормально. Теперь нужно ждать сначала ответ с Земли, а потом корабль, который сможет перехватить нас после прохождения Солнечной.

Почему-то вдруг вспомнилось, как еще в детстве мне представлялся примерно такой вот субсветовой дрейф, когда лишь помощь со стороны другого корабля позволяет вернуться на Землю. В то время мы с друзьями старательно собирали снимки космолетов различных моделей, а рядом с ними в качестве их неизменных спутников присутствовали космокатера самых разных эпох и, конечно же, разнообразные атмосферные летательные аппараты. Не знаю даже, с чего началось это увлечение, постепенно превратившееся в цель и смысл жизни. Помню только, что тогда я часами мог торчать в ремонтном ангаре ближайшей к дому взлетно-посадочной площадки. Вначале техники прогоняли не в меру любопытного пацана, потом привыкли, позволяли подержать что-нибудь, а иной раз сами звали помогать, когда требовалось ремонтировать сразу несколько машин. Именно там, в том самом ангаре мне удалось разжиться длинными металлопластиковыми трубками, необходимыми для постройки самодельного дельтаплана.

А началось все с банального спора, когда Серега ехидно намекнул, а не слабо ли Рольфу принести нужные для очередной затеи детали. Таким образом, я сумел добыть почти все, что требовалось для постройки общей игрушки, которую собирали за сарайчиком в саду, где работала добрая бабушка Виталика. Она позволяла любимому внуку гораздо больше, чем мама с папой. Ники предложил немного потренироваться в управлении нашим совместным детищем, как это делают все спортсмены, и мы, отыскав подходящую пару деревьев, подвесили на них свое крылатое сооружение и, наверно, часа полтора по очереди добросовестно раскачивались на нем, после чего отправились на скалу. День выдался подходящий. Ярко светило Солнце, и от нагретой им земли поднимались теплые восходящие потоки воздуха, что нам и требовалось.

Кое-как добрались до Волчьего камня, обсуждая по дороге, откуда взялось столь странное название - волков-то в округе днем с огнем не отыщешь! На вершине скалы, скрывая друг от друга страх перед предстоящим полетом, тянули жребий. У Виталика непроизвольно вырвался вздох облегчения, когда оказалось, что он вытащил пустой клочок пластмобумаги. Серега, на словах выражая разочарование, взялся глубокомысленно описывать, как следует летать. Ники ничего не сказал, только в его взгляде исчез огонек старательно скрываемого страха. Я тоже боялся нисколько не меньше других, хотя, по-моему, был бы сильно разочарован, если бы в тот полет отправился кто-то другой. И, когда в руках у меня оказалась меченая бумажка, хотелось только, чтобы все произошло как можно быстрее. Ребята помогли застегнуть ремни, и, держа дельтаплан за крылья, вместе со мной побежали к краю скалы.

Вся конструкция была рассчитана на взрослого человека, в то время как нам четверым было лишь по неполных двенадцать лет. Ветер ударил в крылья, и меня понесло вверх, хотя дельтаплан сразу же завалился на крыло и едва не задел за торчащие справа серые камни. Но, не взирая ни на что, я полетел! Внизу оказался лес, покачивалась под крыльями линия электропередачи, легко перешагнувшая через речку. Затем дельтаплан вдруг клюнул носом и резво помчался вниз. Ветер бил в лицо, пытаясь оторвать крылья, чтобы понести их вверх, а меня бросить на верхушки деревьев. Вцепившись в перекладину, я пытался управлять самодельным летательным аппаратом, но это удавалось довольно плохо, он кренился и рыскал, разворачиваясь то в одну, то в другую сторону, быстро теряя высоту. Волчий камень появлялся то справа, то слева, раскачиваясь вместе с неуклонно приближающейся прямой лентой скоростного шоссе.

Казалось, будто мои ноги вот-вот коснутся крыши одного из проносящихся внизу электромобилей. Но очередной порыв ветра вновь подхватил легкую конструкцию, бросив ее в сторону деревьев, я едва не зацепился за вершины елей, и то одно, то другое крыло готово было задеть верхние ветки. Наконец, это произошло… 

Дельтаплан развернуло, и он свалился прямо в небольшое болотце, раскинувшееся на опушке леса. Плеснула вода. Правое крыло ушло в камыши, воткнувшись в илистое дно, и меня придавила легкая, казалось бы, конструкция, неуклонно вжимающая в заросший ряской и кувшинками водоем. Ноги утопали в грязи, которая толстым слоем покрывала дно. Тем не менее, мне хватило роста, чтобы, с грехом пополам отстегнув ремни, вылезти из-под дельтаплана. Чувство счастья от состоявшегося полета смешалось с разочарованием, связанным с излишне быстрым его окончанием.

Прямо на согнувшееся при падении крыло забралась толстая зеленая лягушка и громко сказала:

- Квааа! – уставившись на меня поднятыми над низким лбом глазами.

А затем, стуча зубами в холодной воде и отмахиваясь от вездесущих комаров, я кое-как выполз на берег, скинул мокрую одежду и принялся отрывать от тела гадких коричневых пиявок. За этим занятием меня застал Ники, словно медведь, проломившийся сквозь заросли кустарника. Мой друг, бегом преодолевший путь от Волчьего камня до болотца, был исцарапан с головы до ног. Из его светлой кудрявой шевелюры торчали какие-то веточки, тут же притаилась кучка поспешно прицепившихся репьев. Шумно отдуваясь, Ники свалился на траву рядом со мной и с ходу сообщил, что, спускаясь со скалы, Серега умудрился сломать ногу и палец, поэтому Виталик остался с ним, и надо срочно возвращаться.

Я вытряхнул из мокрой футболки маленькую скользкую лягушку, и она поспешно скрылась в траве. Оглянулся на сиротливо застрявший в болоте дельтаплан, а затем поплелся за Ники, который снова ломился сквозь заросли, словно удирающий от охотников дикий зверь. Оказалось, что меня совсем недалеко отнесло от возвышающейся над окружающей местностью скалы. Но, тем не менее, подходя к ней, мы услышали стрекот санитарного вертолета, вызванного взявшейся "спасать мальчика" сердобольной тетушкой. Тут же выяснилось, что Серега ничего себе не сломал, а просто больно ушибся и ободрал пальцы об острые торчащие повсюду камни. Но его все равно погрузили в вертолет, прихватив и нас вместе с ним впридачу.

Таким образом, через пару часов я предстал перед родителями в непросохшей еще одежде, покрытой мутными разводами болотной воды. В волосах застряла ряска, а ноги и руки были живописно украшены ярким антисептиком, которого врачи не пожалели во имя спасения меня от опасной инфекции, разносимой пиявками.

Мать всплеснула руками, узрев сына в столь нереспектабельном виде. А сестра хихикнула себе под нос, сообщив, что сейчас мне так попадет, как никогда еще не попадало. Но мать только воскликнула:

- Ты же мог разбиться!

- С чего это вдруг? – интересуюсь у нее, - Все летают, а я чем хуже?

Но тогда мама не стала разбираться, а вместо этого загнала меня в ванну. И тут я уже орал во весь голос, когда горячая вода попала на многочисленные ранки от укусов кровожадных болотных существ.


                - Земля вызывает "Гремящую Радугу"!
                - Земля вызывает "Гремящую Радугу"! – раздалось из динамиков. -   
                - Видим вас в указанном секторе пространства.
                - Высылаем корабль, способный перехватить вас
                после прохождения Солнечной. Просим уточнить параметры         
                вашей траектории. Ждем дополнительной информации.

- Ага! – подумал я, - Поверить не могут, откуда мы возвращаемся!
Набираю на клавиатуре ответ:

                - Находимся в семи световых секундах выше орбиты Урана. Идем
                под углом 17,3 градуса к плоскости эклиптики. Основной пакет
                информации передадим при прохождении орбиты Марса.

Отправив короткую радиограмму, извлекаю из банка памяти бортовой киберсистемы набор слайдов и монтирую из них подходящую картинку, расположив ее на боковом экране. Там среди болота на подгнившем бревне восседает жирная зеленая лягушка, точно такая же, как та, которая забралась на крыло первого в моей жизни летательного аппарата. Не торопясь, добавляю новые детали на напоминающей детские шалости картинке.

В рубку входит Генрих и недоумевающим взглядом смотрит на довольное жизнью земноводное.

- Это у тебя что? – любопытствует он.

- Воспоминание о первом полете, - отвечаю.

- В болото с лягушками что ли?

- Ага!