Критический эксперимент гл 7

    Кант
    Новая жизнь началась у меня: разъезды по всей Пруссии, разборки давнишних и запутанных дрязг, и близкое знакомство с жизнью простых пруссаков средней руки, да и сельских помещиков тоже. Мне казалось, что в маленьких поселениях немцы должны были поддерживать идеальный порядок, а вместо этого я увидел грязь, ругань на улицах и не такую уж аккуратность. В иных русских поселениях моего времени будет почище и поаккуратней, так что в это время немцы еще не полностью были выдрессированы на немецкий порядок.
    Наконец-то выдался более или менее свободный денек, а тут я еще услышал, что в это утро в университете Иммануил Кант читает логику. Этот профессор уже был знаменит в то время, а я вообще считал его полубогом. Я пошел на его лекцию, надев свой лучший костюм (теперь-то у меня было целых три костюма).
    Кант спокойненько излагал на своем трудном немецком языке силлогизмы, и среди них силлогизм Галена. Он никак не прокомментировал особого положения этого силлогизма. Я решил этим воспользоваться, дабы задать вопрос.
    Когда я поклонился после лекции Канту, он удивился, увидев седого русского чиновника среди слушателей. Еще более он удивился, когда я сказал ему:
    — Герр профессор, я хотел бы задать Вам маленький вопрос, если позволите.
    — Извините, с кем имею честь?
    — Столоначальник Антон Поливода.
    — Герр столоначальник, согласно уставу университета я не имею права на его территории отвечать на какие-то вопросы официальных лиц без разрешения ректора. Если вам угодно меня допросить или расспросить, вызывайте меня через ректора в управу.
    — У меня вопрос как раз деловой, но в другом смысле. Я по поводу силлогизма Галена. Мне кажется, что он имеет совсем другую степень обоснованности и область применимости, чем остальные силлогистические фигуры. В самом дела, рассмотрим пример рассуждения по силлогизму Галена.
    «Все пруссы — язычники. Все пруссы живут в Пруссии. Значит, некоторые пруссаки — язычники»
    — Но ведь посылка неверна: пруссов уже не осталось, — сказал Кант. — Понятие-то пустое.
    — Ничего себе пустое понятие, когда оно дало имя целой стране!— воскликнул я. — Если вы, немцы, уничтожили пруссов, то отсюда не следует, что их не было.
    — Ну, когда они были, тогда и силлогизм Галена был верен.
    — А, значит, сейчас он неверен? Ведь немцы не обращали пруссов в христианство, а просто изводили, так как язычников можно было держать в рабстве.
    — Это клевета на немцев!— внешне спокойно сказал Кант.
    — Но это ваше высказывание показывает лишь, что эмоции могут помешать восприятию логических доводов. Все-таки с силлогизмом Галена что-то не так. Допустим, рассмотрим другой силлогизм:
    «Все пруссы — язычники. Все язычники прокляты Господом. Значит, все пруссы прокляты Господом.»
    — А теперь Вы, господин русский, делаете слишком уж жестокий вывод.
    — Отбросим эмоции. Разве эти два примера не показывают разницу двух фигур силлогизма?
    — Интересно. Где Вы учились?
    — В Киево-Печерской семинарии.
    — И кто вам там читал логику?
    Я смутился. Скажешь вдруг невпопад, но ведь не знаю я, кто там читал логику. Помню только, что некоторое время преподавали то ли там, то ли в Москве, какие-то греки, и преподавали отвратительно.
    — Забыл я имя. Какой-то грек. Видно было, что он сам Аристотеля то ли не читал, то ли не понял.
    — Все понятно. Многие ученые мужи отмечали разницу силлогизма Галена и силлогизмов Аристотеля, так что Вы, господин Поливода, задали правильный вопрос. Жаль, что вам так дурно преподавали логику.
    — А почему же Вы сами не упомянули об этом студентам?
    — Зачем им забивать головы лишними вещами? Умный студент сам поймет, что, поскольку остальные силлогизмы аристотелевы, а этот галенов, то здесь что-то не так.
    Этот ответ показал мне принципиальный подход Канта: умный сам поймет, а дураку объяснять нечего. Я заметил, что профессор очень не любил дважды повторять свою мысль и даже разъяснять ее: опять-таки умный поймет с одного раза.