Окно напротив

                Владимир не считал себя извращенцем, но каждый вечер что-то заставляло брать армейский бинокль, подаренный другом, пользуясь мощной оптикой рассматривать окна дома напротив. Они притягивали, как магнит - там жили чужие тайны…
              На работе он засиживался допоздна, уходил, как правило, последним, когда в офисе включали дежурное освещение. На метро добирался до дома, пять минут по вечернему городу и вот знакомый ориентир, как маяк заходящим в гавань кораблям посылал сигналы  фонарь  возле подъезда.
              За исключением мелочей в квартире последние годы ничего не менялось, не менялись и обитатели. Здесь жил он - Владимир Скворцов, светловолосый, крепкого телосложения с яркими небесного цвета глазами и волнистый попугай Лимка, жёлтенький без единого пятнышка, ну чистый лимон. Смышленый и непоседливый, поверенный всех тайн хозяина. Но когда-то двухкомнатная квартира напоминала шумный улей - комнаты наполняли нежный голос матери, строгий отца, звонкий сестры, весёлая разноголосица вваливающихся шумной стайкой гостей.
              Сестра вышла замуж за иностранца и вскоре уехала. Часто звонила, иногда навещала. И не было нужды  спрашивать, как складывается жизнь вдали от родины, достаточно было видеть в часы редких приездов излучающие свет глаза, не покидающую лицо улыбку. Восемь лет назад умер отец, мать, так и не оправившись от горя, медленно чахла, через год не стало и её.
             Ему повезло с родителями. Он до сих пор помнил ту передачу по первому каналу, когда четырёхлетний ребёнок, рассуждая о своих родителях, произнёс: «Они думают, что они выбрали меня, на самом деле это мой выбор, я наблюдал за ними сверху и они мне понравились». Вот и Владимир дай ему второй шанс, остановил бы выбор на родителях, что подарил бог. Он не был единственным ребёнком в семье, но мать и отец души в нём не чаяли, делили любовь поровну и он рос в достатке, чувствуя ласку матери и нежную строгость отца. Когда их не стало – это был крах, крах всей жизни, конец света…
             Но время лечит… Рана затягивалась, но временами кровоточила воспоминаниями, а рубцы... рубцы обещали остаться на всю жизнь. Сейчас ему двадцать девять, он директор небольшой фирмы, небольшой, но преуспевающей. Дела потихоньку идут в гору. Вот только в личной жизни тишь да гладь. Пара романов, что  как-то быстро сошли на нет, Владимир вовремя понял, что не его это. И вот опять один, если не считать Лима. Настоящий друг. Если нападала хандра, он своим птичьем чутьём это чувствовал, бесшумно подлетал, мягко приземляясь на голову, ковырялся в волосах. Что именно там искал не смог бы объяснить и сам, даже если б умел говорить, нравился сам процесс. Попугай внимательно обследовал один участок за другим, перебирался на плечо, шея смешно вытягивалась, голова свешивалась набок, а круглый глаз сверлил лицо хозяина. Он словно задавал немой вопрос: "Как мол хорошо ли тебе? Понравилось?" А потом взмывал вверх, маленьким вертолётом-вентилятором проносился по комнате, обследовав владения, возвращался и всё начиналась по-новой. И депрессия незаметно отпускала…
             В один из вечеров Владимир наблюдал за домом. Зажигались и гасли огни в окнах, кто-то ложился, кто-то только вставал. Во дворе визжали тормоза машин, из динамиков доносилась музыка, пьяная молодежь, облюбовав детскую площадку, горланила песни. Всё, как обычно. Внимание привлекло окно на пятом этаже. Где-то в глубине квартиры горел свет, отблески падали и на окно. В проёме стояла девушка, полностью обнажённая. Лица не видно, тело таинственно светилось в полумраке. Она смотрела на него. Нет, он не видел её глаз, он это чувствовал. Она смотрела на него, именно на него. Бинокль выпал из рук, гулко ударился о подоконник.
             На следующий день всё повторилось. Единственное отличие состояло в том, что на этот раз она была одета, вот только одеждой то, что было на ней назвать можно с большою натяжкою. Девушка стояла возле окна, тело просвечивало сквозь лёгкую ткань, складки не скрывали совершенство фигуры. Прошёл месяц… Владимир привык к её незримому присутствию, оно стало неотъемлемой частью жизни. Теперь он уходил с работы строго по графику, не задерживаясь ни на минуту. Сотрудники офиса переглядывались и перешептывались, шушукались за спиной. Владимир ничего не замечал, ему казалось, что жизнь идёт также размеренно, как и прежде.

                В тот день он сорвался с работы ещё раньше, заранее занял наблюдательный пункт и приготовился ждать. Прождал до позднего вечера, до поздней ночи, но девушка не появилась. Не появилась она на следующий день и на следующий. Владимир не находил себе места, на работе подписывал документы не вникая, отсутствующий взгляд прожигал в стене дыры, секретарша стараясь не попасться в поле зрения серой мышкой исчезала из кабинета.
             Время исчезло, остановилось… Нет он также просыпался утром, прохладный душ освежал тело, обжигающий кофе вулканом врывался в желудок, сметая на своём пути неровности вчерашних сомнений, воспламеняя обессиленное ночными бдениями тело и шёл на работу. Если б кто спросил, чем он занимался на работе в те дни, Скворцов не смог бы дать вразумительного ответа. Однако он каждый день приходил на работу, просматривал отчёты, задавал вопросы и получал ответы. А вечером возвращался назад. Протискиваясь через толпу пассажиров в метро, нервно пританцовывал в вагоне и первым оказывался у двери, когда приходило время выходить. А дальше … бег с препятствиями до самого подъезда и бинокль с порога прыгал в руки.
              Теперь Владимир смотрел только на одно окно. Гасли последние огни, расходилась неспокойной стайкой  молодёжь во дворе, утихала птичья разноголосица, а Владимир не выпускал из рук бинокля, вдыхая аромат кофе на подоконнике. С неба подмигивали звёзды, таинственным шаром нависала луна, а затем тьма-тьмущая за окном как-то незаметно переходила в рассвет, небо светлело, просыпались первые пернатые и затевали птичьи концерты. А когда  перестало спасать и кофе, просыпался в кресле у окна от надоедливой трели будильника.
             Наискось он пронесся через парк, где прыжками, где обходными тропками, местами и вовсе в брод преодолел огромную лужу, что сошла бы в иной европейской стране за озеро. Впереди мелькнул знакомый свет фонаря, рука потянулась к подъездной двери, пальцы вцепились в ручку, застыли и разжались, рука безвольно повисла вдоль туловища.
           «Уехала? Заболела? Или…», - ударила ножом мысль. И он решился...  Пересёк двор на одном дыхании, перелетая пару-тройку ступеней, вознёсся на пятый этаж, перед глазами выросла дверь. Та самая дверь. В мыслях он видел её не раз, пальцы тянулись к звонку, в уши врывалась птичья трель, а где-то в глубине квартиры скользили ангельские шажки.
            Резкий, пронзительный звонок разорвал жизнь пополам. Прошла целая вечность, пока за дверью послышались шаркающие шаги, скрипы и охи.
      - Хто там? - раздался старческий голос.
           Скворцов попятился, подошва наткнулась на первую ступеньку, потеряв равновесие нелепо взмахнул руками, едва удержался, но решимость взяла верх.
      - Здесь живёт девушка. Я не знаю, кем она вам приходится, но я очень хочу с ней увидеться. А лучше бабушка откройте, я вам вреда не причиню, - сказал Владимир.
      - Ты, наверное, спятил! Отродясь здесь никаких девушков не было. А ты верно вор какой или того хуже – злодей. Беги отсюда милок, а то я сейчас милицию вызову, ясно какого ты поля ягода, - прошамкала бабка.
      - Да поймите же вы бабушка! Я точно знаю, что в этой квартире живёт моя знакомая и в последнее время не видел её. Может, случилось чего? – пытался уговорить хозяйку Скворцов.
      - Нет тут никакой девушки, одна я живу. И не открою я тебе душегубу дверь, а лучше милицию вызову, - ответила бабка.
            Не смазанными петлями за спиной проскрипела дверь. Владимир обернулся. Напротив, из проёма поглядывали хитрые, заплывшие глазки. Дверь открылась шире, наружу показался большой нос, сальные, торчащие космами волосы и пивной животик.
      - Эй, мужик! Ты это чего хотел-то? – раздался пропитый мужской голос.
      - Да я девушку ищу. В этой квартире живёт… или жила месяц назад, - проговорил Владимир.
      - Время деньги. Вопрос – ответ тоже деньги. У тебя есть деньги-то? Стольник? - спохватываясь, почти прокричал мужик, - Стольник есть?
      - Держи. Ты только скажи, куда девушка подевалась или хозяйка врёт? – спросил Скворцов.
      - Чудак ты! Да нет тут ни какой девушки и отродясь не было. А ты лучше иди, а то бабка милицию то наверняка вызвала. Иди ещё успеешь. И это... Если ещё кого разыскивать будешь, приходи… Я завсегда помогу, главное деньги приноси. Про деньги не забудь, - прокричал он вслед.

                Охранник у входа в бар лениво открыл дверь, оценивающе зыркнул из-под насупленных бровей, процедил сквозь зубы: "Свободных мест нет приятель!"
       - А ты иди и спроси у администратора, третий столик заказан, - произнёс Владимир.
           Увалень в чёрной форме потоптался на месте, ещё раз зыркнул, взгляд потеплел, плечи уменьшились в объёме.
       - Проходите. Вас ждут, - произнес он почти по-дружески и распахнул двери.
           Запах изысканных духов, разгорячённых танцами тел, спиртного кое-где пролитого на стол, салатов, горячих фирменных блюд и витающего в воздухе кольцами сигаретного дыма ударил Владимира кулаком в нос. На небольшом подиуме, что занимал здесь эстраду, прижав микрофон к губам, так что казалось ещё секунду и она проглотит целиком пританцовывала девушка. Короткое платье выгодно подчёркивало фигуру, а бегающие зайчиками цветные огни выхватывали то грудь, что чудом не вываливалась из выреза платья, то осиную талию, то точёные античными мастерами ноги.
           Скворцов лавировал между столиками и танцующими, дрейфующими айсбергами мимо проносились официанты.
      - Ну, наконец-то, я уже всё заказал, успел и стопочку опрокинуть, - раздался голос в углу зала.
           За столиком сидел мужчина, одних лет с Владимиром. Разделённая пробором роскошная тёмная шевелюра ниспадала на лоб, усы а-ля поручик Ржевский и сводящая с ума женщин уверенная улыбка дополняли портрет. Друг детства - Алексей Душкин.
      - Привет Лёха, - ответил Владимир, падая за стол.
      - Так! Опоздавшему штрафную, - проговорил Душкин, протягивая Владимиру стопку.
          Тот выпил её до дна, повертел в руках, проговорил: "Налей ещё!"
      - Что-то я не узнаю тебя дружище! Видимо совсем плох. Проще осла вытащить в кабак, чем тебя, а тут вторую налей. Ну, ладно держи... с расспросами не тороплю. Созреешь, расскажешь - свежее, горячее из первых уст, - ответил Алексей.
          Владимир влил в себя вторую, лицо порозовело.
     - Собственно и рассказывать то нечего. Просто захотелось напиться. Захотелось и всё... - проговорил Скворцов.
     - Не темни, не первый год тебя знаю, с сестрой что-то? - спросил Душкин.
     - С сестрой всё в порядке, слава богу! Тут такое дело... - и Владимир вкратце рассказал о последних событиях.
     - Ну, ты даёшь Вовчик, тебе лечиться пора, может девушки и не было вовсе, - проговорил Алексей.
     - Да я её собственными глазами видел вот как тебя сейчас и не один раз поверь мне, - сказал Скворцов.
      - А может ты окно перепутал или дверь? - спросил друг.
      - Да а заодно дом и улицу, - ответил Владимир.
      - Мой тебе совет дружище выбрось всё из головы, оглянись вокруг, посмотри сколько тёлок - одна другой краше. Тебе какие больше нравятся светленькие, тёмненькие, а может рыженькие? - спросил Душкин.
      - Я как-то не задумывался, наверное тёмные с большими глазами или рыжие, - ответил Владимир.
      - А я из тех мужчин, которые на вопрос: "Какие женщины вам больше нравятся блондинки, брюнетки или шатенки?", отвечает: "Да!" Сейчас мы с тобой ещё по одной накатим и все дамы в зале превратятся в королев красоты, - сказал Алексей.
              Голова трещала по швам, внутри трезвонили тысячи колокольчиков, а сверху невидимые руки били по затылку и вискам невидимыми молотами. Владимир усилием воли приоткрыл глаза, смотрел, как сквозь забрало, постепенно щель между ресницами ширилась, веки медленно поползли вверх. Странно никаких людей с молотами не видно, но боль от ударов настолько явственна и ощутима.
             Скворцов огляделся. "Так я дома в своей квартире. Это уже хорошо" - черепахой зашевелилась мысль. Поворачивая голову дюйм за дюймом он продолжал осмотр. По комнате как будто прошёл хан Мамай и не один, а со своим многотысячным войском, повсюду оставляя следы своего пребывания. Каждое усилие вспомнить события вчерашнего вечера встречало активное сопротивление. "Помню с Лёхой были в баре, пили, танцевали, опять пили: водку, шампанское" - сверлила мозг слабая мысль.
             Владимир опустил взгляд вниз - из-под одеяла торчали две пары ног. "Допился до чёртиков - в глазах двоится", - подумал он. Пошевелил пальцами, две ноги остались недвижимы. Он повернул голову правее, челюсть отвисла. Рядом на кровати лежала девушка, одеяло сползло вниз, бессовестно открыв взорам обнажённое тело. Незнакомка сладко посапывала во сне, частокол длинных ресниц прикрывал глаза, в такт дыханию то вздымалась, то опускалась грудь с крупными розовыми сосками, а тёмные волосы водопадом струились по подушке. Она лежала на боку, отчего тонкая талия казалась ещё тоньше, поза выгодно подчёркивала бёдра и стройные, прикрытые лишь ниже колен ноги.
             И тут вернулась память. Он вспомнил, как вчера познакомились с двумя девицами, гудели в баре, а после закрытия вызвали такси и переместились к нему в квартиру, где гулянка продолжилась с новой силой. "Как её зовут - Алёна кажется? Или Оля? Нет Оля была с Лёхой" - подвёл он итоги. "Ну, чисто Венера!" - продолжал он любоваться Алёной, забыл даже о боли. "Сделаю ей сюрприз, пойду приготовлю завтрак", - решил он. Владимир, стараясь не разбудить гостью, покинул кровать и на цыпочках удалился из комнаты.
             Душ приятно освежил тело, в голове слегка прояснилось, на плечи птицей взлетел домашний халат. Через несколько минут холостяцкий завтрак был готов. На столе дымилась яичница с луком, а по квартире заглядывая во все уголки по-хозяйски поплыл аромат свежесваренного кофе. "Не смотри на меня я заспанная", - раздался голос в коридоре, хлопнула дверь ванной и послышался звук льющейся воды. Алёна вошла в кухню умытая, посвежевшая, хотя лицо и носило ещё отпечатки бессонной ночи. Владимир пожалел, что тело девушки прикрыто джинсами и топиком.
        - Завтракать будешь? - спросил Владимир.
        - Нет, голова раскалывается - ничего не хочется да и тороплюсь я. Но пожалуй кофе я всё-таки выпью, - ответила девушка.
        - Присаживайся, вот здесь удобнее, - сказал он.
              Алёна мелкими глотками пила горячий кофе, опускала глаза, когда Владимир исподтишка поглядывал на неё.
        - Ну мне пора. Не провожай, - сказала она.
        - Алёна! Может останешься?! - спросил Владимир, подавая ей дамскую сумочку.
        - Хороший ты парень Володя и ночь была просто замечательной, но мне нужно ехать. Я тебе не говорила... сегодня муж возвращается из командировки. Извини, - ответила она.
             Гулко хлопнула входная дверь...

                Дни летели за днями, весну сменило лето, лето осень, а за осенним листопадом в гости пришла и зима. Первые морозы сковали землю панцирем, а природа укутала толстым белоснежным покрывалом. В жизни ничего не менялось, Владимир все силы отдавал работе, как когда-то засиживался допоздна. В редкие выходные дни позволял себе выспаться, встречался с друзьями. На метро он теперь не ездил - приобрёл служебный автомобиль, а заодно ввёл в штат и водителя. О призрачной незнакомке в окне старался не вспоминать...
              Сердце усиленно стучало, улыбка не покидала лицо. Вчера получил телеграмму - приезжает сестра с двухлетним племянником, которого он знал больше по фотографиям, а в первый и последний раз видел после рождения - ездил по гостевой визе в гости. В обед не утерпел, попросил водителя подогнать машину и ждать у выхода. На скорую руку составил список продуктов, у него в холодильнике как всегда "мышь повесилась", решил пробежаться по магазинам, заодно и подарков прикупить.
              Они носились по городу, водитель уверенно гнал вперёд, где нужно сбавлял скорость. Город он знал, как свои пять пальцев, имел ещё и какое-то чутье, что-то типа шестого чувства - заранее знал, где могут попасть в пробки, сворачивал в малоприметные узкие дворики, лавировал между припаркованными автомобилями и выныривал на соседней улице. Они закупили всё необходимое, отвезли домой, Владимир бросил взгляд на часы и решил заехать в офис, отдать последние распоряжения.
              За окном проносился сказочный город. Зима преобразила его до неузнаваемости - зелёный летом, жёлто-красный осенью, сейчас он был выстиран до белизны, усыпан сугробами, деревья оседали под тяжестью пушисто-белых одеял, а люди прятались под толстым слоем одежды. Ярко светило солнце, отражаясь от снега, осколками бриллиантов разлеталось по округе, заставляя прохожих жмурить глаза.
              Водитель прибавил газку, но проскочить перекрёсток не успели, вспыхнул красный глаз светофора и машина застыла, как вкопанная. Через дорогу хлынул поток пешеходов, что нервно ждали на обочине своего часа. Основная масса благополучно перебралась на противоположные стороны, по дороге, поддерживая друг друга, ковыляла лишь престарелая парочка. Владимир залюбовался стариками, взгляд скользнул дальше и сердце остановилось. Девушка, что шла перед стариками обернулась, помахала кому-то рукой. Он бы узнал её из тысяч - это была она… незнакомка  из окна.
              Не раздумывая, он выскочил из машины и побежал через дорогу, не заметив, как светофор секундой раньше сменил красный цвет на жёлтый. Владимир так и не успел понять, отчего его вдруг подбросило, выставил руки вперёд, оставляя вмятины, кубарем прокатился по капоту, лобовое стекло, встретившись с головой, пошло мелкими трещинками, а он, кувыркнувшись, оказался распластан на асфальте. Последнее что успел запомнить – режущий уши скрип тормозов, а дальше весь мир заполнила темнота.   
              Владимир открыл глаза. К нему наклонился человек в белом, вокруг головы светился ореол. «Так вот вы, какие ангелы! Отжил ты, видать, своё Владимир», - мелькнула мысль. Словно читая его мысли, ангел заговорил:
          - Куда вы всё торопитесь? Такой молодой и уже жить надоело, под машину бросаешься…
          - Где я? – спросил Скворцов.
          - Где, где? Слава богу, в больнице, а мог бы уже и с богом беседовать, - ответил собеседник.
          - А вы кто ангел-хранитель? – спросил Владимир.
          - Да видать тебя крепко шарахнуло по голове. Врач я, твой лечащий врач. Повезло тебе парень, в рубашке родился. Попал под одну машину, а затем под колёса второй угодил. Спасибо водитель оказался профессионал - остановил машину в нескольких сантиметрах. Отделался ты можно сказать лёгким испугом: перелом предплечья левой руки и закрытая черепно-мозговая травма, несколько ушибов и ссадин. Месяцок у нас поваляешься и домой, а потом и гипс снимем. Ну, лежи, отдыхай сил набирайся. Тебе снотворное и обезболивающее укололи, сейчас уснёшь, - закончил врач.
              Скворцов почувствовал, что веки тяжелеют, на грани яви и сна лицо доктора расплылось, на какую-то долю секунды почудилось, что перед ним она – таинственная незнакомка…

              Анна возвращалась из гостей, приближалось время наступления ночной смены, подруга вызвалась проводить до дороги. Когда загорелся светофор, второпях распрощались, Анна смешалась с толпой пешеходов, на другой стороне обернулась и в последний раз помахала подруге. На дороге вырос человек. Аня готова была поклясться, что ещё секунду назад там никого не было, а теперь огромными прыжками несся парень. «Сумасшедший, ведь жёлтый горит», - мелькнула мысль. И вдруг он нелепо взмахнул руками, как тряпичная кукла взмыл вверх и упал на капот машины, по инерции его протащило дальше и сбросило с другой стороны на асфальт. На него неслась вторая машина.
             К горлу подкатила дурнота, Аня ухватилась за столб, ноги подогнулись. Истошный крик и жуткий визг тормозов вернул её из небытия. На середину дороги бежали люди, из автомобиля, что сбил парня, вышел бледный как полотно водитель, его трясло, руки вцепились в голову. Аня кинулась к пострадавшему, на бегу прокричала: «Пропустите, я медработник!», кольцо охающих и ахающих людей раздвинулось. Колёса второй машины почти касались головы парня, на снегу алели пятна крови. Он лежал на боку, левая рука неестественно вывернута.
              Она наклонилась к нему, пощупала пульс.
       - Скорую! Быстро! Парень ещё жив, - закричала она.
       - Не надо скорую. Я отвезу в больницу, я его водитель, – сказал Андрей.
       - Где ваша машина? – спросила она.
       - Форд во втором ряду, - ответил он.
       - Хорошо. Кто поможет перенести? – Аня подхватила инициативу в свои руки.
              От толпы отделились несколько человек, присоединился и Андрей. Под руководством Анны пострадавшего аккуратно перевернули на спину, на вытянутых руках воздели в воздух, перенесли в машину.
       - Куда везти? – спросил Андрей усаживаясь.
       - В больницу, где я работаю. Здесь недалеко, я покажу, поехали, - торопливо произнесла она.
                Андрей выжимал из автомобиля всё что мог, Анна подсказывала, где повернуть, через пять минут показались ворота больницы. Владимира переложили на каталку и увезли в приёмный покой, Анна неотступно сопровождала.
                Больного осмотрели, УЗИ патологий внутренних органов не выявило, анализы были положительными. Анна прижалась лбом к стеклу, за окном стемнело, лишь фонарь у входа, качаясь на ветру, выхватывал кусочки больничного дворика.
Она скорей почувствовала, чем увидела, когда больной приоткрыл глаза. И в этот момент отворилась дверь, порог палаты переступил врач.
        - Ну, как дела? – с порога спросил он.
        - Кажется, приходит в себя, - ответила она.
        - Коли обезболивающие Аня, - произнёс доктор.
        - Куда вы всё торопитесь? Такой молодой и уже жить надоело, под машину бросаешься… - сказал он, обращаясь к пациенту.

                Анна прошмыгнула через приёмный покой за полчаса до начала работы. Переоделась не по-женски быстро, на минутку застыла у зеркала, отражение скорчило ей рожицу. Давно не девочка, неделю назад стукнуло двадцать пять, а всё такая же, как в детстве. Волос, в котором свил гнездо огонь, блюдца-глаза впитавшие ночь, с явной примесью кавказской или восточной крови, узкий подбородок и розовые чётко очерченные губы. Вспомнилось детство. Родителей она почти не помнила, они погибли в автокатастрофе, когда ей исполнилось три года, а дальше детдом…
                Всё свободное от дежурства время Аня проводила возле Владимира. Пролетали день за днём и она незаметно привязалась к нему. Да и он при её появлении в палате расцветал, как майская роза. Выздоравливает на глазах, на второй день врач разрешил подниматься, ссадины и гематомы едва заметны. «Ненамного старше меня, а виски совсем седые», - подумала Аня, - «и в глазах поселилась грусть и вселенская боль». Но виду не подаёт, юморит без умолку, да так что послеоперационные больные кривятся от смеха и боли.
                А сегодня Владимира выписывают. «Увидимся ли когда?» - холодной сталью кольнула сердце мысль. Дверь резко открылась, Аня столкнулась с Владимиром нос к носу.
          - Здравствуй, Аннушка! Рановато сегодня, а я вот вещи собираю, - скороговоркой заговорил он.
          - Я знаю, тебя сегодня выписывают. Кто встречать будет? – спросила она.
          - Да не кому встречать… Как выписку получу так сразу и поеду, водитель за мной приедет, - ответил Владимир.
          - Удачи тебе во всём. Под машину смотри больше не попадай, - отводя взор, сказала Аня.
          - Постараюсь, - сказал он.
                Владимир переминался с ноги на ногу, руки то прятал в карманах, то вытаскивал наружу.
          - Аня! Я… не знаю, как и сказать… Вы не будете против, если как нибудь я заеду за вами и приглашу на ужин, - выдавил он.
          - Скорее наоборот – буду очень рада, - кокетливо ответила она.
              Сквозь полуприкрытые  жалюзи скользнул первый лучик солнца, в комнате постепенно светлело. Аня лежала на спине, волосы разметались по подушке. Она подняла руку, поправила непослушную прядь, но та упрямо возвращалась на место. Губы растянуты в лёгкую улыбку. Аня смотрела на него, а глаза сияли, как два маленьких солнца.
                Владимир лежал рядом, локтём упёрся в кровать, а голова покоилась на ладони. Другую руку протянул к лицу Анны, кончиками пальцев нежно коснулся щеки. Рука-подставка опустилась, голова Владимира поползла вниз, их губы сомкнулись.   
                Через минуту, лёгкая, как газель Аня поднялась, вытянула руки вверх, выгибая спину, на цыпочках прошлась по комнате. Владимир затаил дыхание, глаза пылали, как угольки, прожигая в спине девушки дыры. Аня подошла к окну.
           - На улице совсем светло. Извини милый, но мне пора на работу. Ещё домой надо успеть забежать, - произнесла она.
           - Ты знаешь, ещё никогда ночь не пролетала так быстро. Я сейчас позвоню Андрею, он отвезёт тебя домой и на работу, - сказал он, соскакивая с кровати. Владимир приблизился к Анне, сгрёб в охапку, тело Анны благодарно прижалось. 
           - А никуда везти не надо, я живу в доме напротив. Вот моё окно на пятом этаже, - произнесла она.
                Владимир вздрогнул, тело налилось свинцом.
           - И давно ты там живёшь? – спросил он.
           - Месяц. Может чуть больше. Я в общежитии жила, а эту квартиру мне в наследство какая-то дальняя родственница оставила. Что с тобой? Что-то не так? – сказала Аня.
           - Всё так! Всё так! Как долго я тебя ждал Аннушка…- произнёс Владимир. 
                На подоконнике сиротливо лежал бинокль… 



2008г.