Кого-то любя. глава 12. конкуренция жизней

12. КОНКУРЕНЦИЯ ЖИЗНЕЙ.
Вэл закрыла глаза. Она соврала Дэну, но это было не потому, что она не хотела ему сказать и не потому, что там было ужасно, а лишь потому, что разговор, произошедший между ней и тем, кто её забрал, носил странный, таинственный и не вполне ясный характер, о котором пока следовало умолчать.
В момент, когда Вэл исчезла, она оказалась вовсе не там, где все прогнозировали. Это было место, откуда ещё можно вернуться, если тебе это позволят. Оно находится на неком пересечении, на котором можно застрять, что успешно и сделала Вэл. Но сделала она это не сама. Ей любезно помог Фредерик, которому она была мягко сказать удивлена.
- Похоже ты ко мне неравнодушен.
- Льстивая девчонка.
- Где мы?
- Это путь, по которому можно уйти, знаешь куда?
- Уже догадалась. Ты не любишь говорить об этом месте. – Осматриваясь, поинтересовалась Вэл.
- Поверь, никто из нас не любит.
- Чем обязана?
- У меня к тебе деловое предложение. Как ты понимаешь, ради ерунды я бы не обесточил целую больницу и сам сюда бы не пришёл. Так вот, я хочу, чтобы ты выполнила для меня задание.
- Задание.
- Да. И награда за хорошо выполненную работу будет достойной.
- А именно.
- Я верну тебя к жизни. Да-да. Не только ваша корпорация обладает подобными полномочиями. Мы равны в правах на души. Я верну тебя к жизни. Звучит, не правда ли? Ты не признаёшь этого, но тебе хотелось бы вернуться к своим родным, чтобы наладить то, что разрушила авария. Всё просто.
- Я выполню для тебя работу – ты возвратишь меня к жизни. Допустим, всё будет действительно так. Но не слишком ли много сахара во всём этом? Что будет, когда моя жизнь закончится?
- Вернёшься ко мне.
- И стану одной из клякс.
- Нет. Ты недооцениваешь штат моей фирмы. Кляксы, пыльники – всё это мелкие исполнители простейших заданий. Тебя бы я определил в более перспективный отдел, например, отдел смуты и раздора. Хотя нет! Из тебя получится прекрасная соблазнительница, проверки, проведённой тобой на склонность к измене, не выдержит ни один мужчина. Есть в тебе что-то притягательное, странное, специфическое, непонятное. Именно это делает тебя опасной.
- Полагаю, что трудовой договор не предполагает определённого срока работы на вас?
- Отнюдь, срок работы – вечность. А если что-то пойдёт не так, то и у нас найдутся двери, ведущие в неизвестность.
- А если мне этого мало. Если я хочу быть не рядовым сотрудником, а кем-то выше, твоё место занять, например.
- У тебя хорошая хватка, но не стоит думать, что меня можно подвинуть. Из нас двоих без греха здесь ты и положение твоё шатко, стоит мне щёлкнуть пальцами, и ты вылетишь и уже никогда не вернёшься.
- Значит, твоё предложение отказа не предполагает.
- Я предложил варианты.
- И что я должна буду сделать?
- Вот папка. В ней дело интересующей нас персоны. Там всё изложено.
Фредерик протянул папку Вэл. Она открыла её и посмотрела на первую страницу, где располагалась фотография.
- Это клиентка?
- Да. Ещё та грешница, поверь мне.
- Знаешь, - произнесла Вэл, закрыв папку, - я никогда не любила соблазнительные предложения, как и приторные десерты. Ты можешь выкинуть меня отсюда, но ты должен понимать, что твои действия не по регламенту.
- Да что ты знаешь о регламенте! Прочитала первые несколько страниц? Регламент многое объясняет, но и многое скрывает. Возможно, даже это коснулось тебя, а ты и не знаешь. Скажу больше – это непосредственно касается нас обоих и ещё кое-кого. Ты так боготворишь корпорацию, так верна ей, но знаешь ли ты, в какие жестокие игры она с тобой играет? Не очень честно.
- Я должна тебе поверить? Ты уже нарушил закон. Может я и не самая лучшая сотрудница корпорации, но ты будешь наказан.
- И кто меня накажет? Твоё начальство, которое ты никогда не видела. Они ничего мне сделать не смогут – никто не докажет, что твоё исчезновение моих рук дело. Меня огорчает твоя недооценка моих полномочий.
Вэл порвала папку пополам и бросила обрывки к ногам Фредерика.
- Я сотрудница небесной корпорации и никогда не предам её идеалов, не пойду против устава и самой себя. Можешь делать что хочешь, но меня тебе не купить, не потому что я неподкупна, нет, всё проще – ты никогда не сможешь предложить мне то, что я действительно захочу у тебя взять.
- Ты сама сделала выбор. – Грозно произнёс Фредерик, собравшись толкнуть Вэл, но стоило ему к ней приблизиться, как она исчезла.
После этого она оказалась на крыше.
Утром Вэл окончательно пришла в себя и была готова приступить к работе. Волновал её лишь тот странный факт, что окружающие её сотрудники светились, каждый своим цветом. По пути к кабинету она насладилась всеми цветами радуги. Но в кабинет она не пошла, решив, что ей нужно посоветоваться с Грэгом. Он был на рабочем месте. Она зашла пристально посмотрела на него и, подавив желание засмеяться, села в кресло.
- Рад тебя видеть в строю. Хорошо себя чувствуешь?
- У меня проблема.
- Что-то не так? – встревожено спросил он.
- Да. Ты – оранжевый. – Удивлённо произнесла она.
- Не понял.
- Вокруг меня все разноцветные. Ты – оранжевый.
- Ясно. Посиди здесь несколько минут.
- Ладно.
Вэл прождала около двадцати минут, после чего в кабинет вернулся Грэг, а вместе с ним пришёл Робин и сотрудник исследовательского отдела. Кстати, они тоже светились: Робин был ярко-жёлтого цвета.
- Я смотрю вы в тон друг к другу, просто тропики какие-то. – Дала она комментарий, разглядывая начальство.
- Вэл, это Патрик. Он сейчас тебя осмотрит. – Произнёс Робин.
Патрик не сделал ничего особенного, лишь внимательно осмотрел глаза Вэл.
- Всё ясно. Это временное явление, вызванное долгим нахождением на границе. – Пояснил Патрик вишнёвого цвета.
- Это надолго со мной?
- Нет. Эффект должен выветриться, но понадобится несколько дней.
- Никакого лекарства нет?
- Нет. Но работать я бы пока не советовал. Переизбыток свечений может вызвать непредвиденные реакции и головные боли.
- Спасибо, Патрик, можешь идти. – Отпустил его Грэг.
- Вэл, ты на больничном, пока всё не пройдёт. Сложности нам не нужны.
- Дэни будет работать один?
- Дэн наказан.
- За то, что спас меня? Может заодно накажете Фредерика?
- Мы не можем этого сделать, так как он действовал в рамках регламента. А Дэн пошёл против воли начальства. – Вэл на мгновение вспомнила слова Фредерика и усомнилась, но развития этому чувству не дала.
- Как вы наказали Дэна?
- Он будет работать в библиотеке, инструктировать новичков.
- Так вы даже меня не наказывали.
- Потому, что точно знали, что ничему хорошему ты научить их не сможешь. Но если захочешь, то можешь составить ему компанию.
- Лучше займусь собой.
- Пойдёшь в салон красоты?
- Почти. Я так и не избавилась от длинных волос после недавнего задания, а это такая мука. Верну себе прежнюю причёску.
- Рад за тебя. Раз ты не при исполнении позволяю свободную форму одежды. Свободна.
После разговора Вэл решила навестить Хэнка, но не нашла его. Так как неподалёку оказалась библиотека, она решила зайти и проведать Дэна. Он бился над анкетой одного из новичков, пытаясь объяснить ему, что он умер, а не пришёл на новую работу.
- Привет. – Поздоровалась Вэл, подойдя к столу.
- Привет. – Ответил Дэн, посмотрев на Вэл красными уставшими глазами.
- Привет. – Поздоровался с ней новичок.
- Парниша, поди, перепиши анкету, а мы пока поговорим.
- А чем эта плоха?
- У нас не маркетинговое агентство, и если не хочешь стать пылью на полках этой библиотеки, советую написать что-то более разумное. Исчезни.
- Минута отдыха. А он всего-навсего третий. – Произнёс Дэн, потянувшись и бросив на стол ручку.
- Дальше будет лучше. Я ещё тебя не поблагодарила и не поблагодарю. В последнее время мне приходится делать это слишком часто, начинает раздражать. Но ты совершил подвиг. Нужно будет поблагодарить Герберта и Данкана, пока у меня больничный, они тоже герои. Кстати ты красивый.
- Спасибо. С чего это ты? Счастливый от неожиданного признания и комплимента поинтересовался Дэн.
- О-о. Я теперь вижу ауру душ. Грэг – оранжевый, Робин – жёлтый, Стю – салатовый. Правда это не всем нравится, так как Кайл и Арнольд оказались ярко-розовым и светло-розовым соответственно. Теперь они со мной не разговаривают.
- Обиделись, но почему? Ты же сказала правду.
- Да. Правду, которую услышали ещё человек десять.
- Ты не исправима. И какого цвета я?
- Ну, ты – зелёный сверкающий.
- Сверкающий?
- Молодой зелёный листок в каплях росы. Так понятней?
- Мило. А мой новичок?
- Он в крапинку, в основном серую, но проблёскивает синий цвет.
- Почему в крапинку?
- Его аура ещё не очистилась. Так со всеми кто только поступил, со временем она станет однотонной. Например, девушка у стойки, которую я в прошлый раз доставала чисто коралловая.
- А ты?
- Я? Не знаю. Так не видно, а в зеркало я не смотрелась.
- Хочешь скажу?
- Рискни.
- Твоя аура как рождество. Вечер, приятный холодок, кругом много только что выпавшего снега, скромно сверкающего на свету праздничных фонарей. Одинокие снежинки падают с небес, чтобы присоединиться к остальным. Сначала она покажется серой, но когда глаза привыкают, ты понимаешь, что она серо-голубая, очень нежная.
- Ты перетрудился. Тебе нужен отдых. Но всё же я тебя спрошу: с чего ты взял? – констатировала Вэл.
- Я описал твои глаза. Я вижу в них рождество, вот снежинки, вечерняя темнота, прохлада.
- Надеюсь, ты не видишь в них ёлок, Санта Клауса с оленями и новогодних подарков.
- Ты анти-романтик.
- Ты работай, не теряй приобретённого настроения.
Вэл со спокойной душёй решила воспользоваться предоставленными ей выходными. Перед тем как отправиться к Герберту и Данкану она зашла к себе в комнату. Посмотрев в зеркало, она прищурилась, проведя рукой по отражению. И произнесла с улыбкой на лице:
- Надо же, угадал, точно описал. И зачем я к тебе привыкаю? Хотя… может стоит себе это позволить.
Придя в канализацию, она обнаружила подпольщиков за работой.
- Привет.
- Значит, у него получилось. Мы рады. – Произнес, не отрываясь, Герберт, а Данкан просто подошёл и обнял Вэл, как он это часто делал.
- Данкан, ты самый лучший обнимальщик в моей жизни. – Произнесла Вэл, после чего отдала ему большую коробку самых разных конфет.
Тут Вэл незаметно для себя поняла, что и Данкан и Герберт чисты, их ауры абсолютно однотонны.
- Я, конечно же, пришла вас поблагодарить, но, Герберт, что ты знаешь об аурах?
- Когда сотрудник поступает, его аура сильно загрязнена. В процессе работы она очищается, приобретая ровный однотонный цвет, но если сотрудник поступает неправильно, то она засоряется сильнее. – Пояснил он. – Когда сотрудники поступают, их ауры тщательно исследуют.
- А ваши с Данканом тоже?
- Конечно, но если с моей всё было более или менее, то у Данкана не было ни единого просвета. Этим и объяснялось то, что он не восстановился.
- Герберт, его аура чисто-белая, он сверкает как ангел. Твоя – бирюзовая. Вы – чисты.
- Ты видишь ауры?
- Да, но это ненадолго. Но, Герберт, если вы очистились можно попробовать вернуться, вас примут с учётом того, что вы сделали для меня.
- Вэл, не стоит. Мы привыкли к этой жизни, исключили риск быть найденными. Зачем нам больше.
- Разве это плохо желать больше, чем есть?
- Нет, но я не буду рисковать.
- Чтож. Спасибо вам обоим. Но я бы рискнула. Мне пора. Пока.
И Вэл ушла, заставив Герберта задуматься. Он подошёл к Данкану и посмотрел на его лицо. Тот внимательно лепил фигурку голубя, но оторвался на мгновение и улыбнулся другу. Это поселило в Герберте чувство, которое надолго оседает в разуме, возрождая мечту.
Вэл вернулась в корпорацию. Практически весь день она провела в одиночестве в кабинете. Ближе к концу рабочего дня к ней присоединился уставший, злой, измученный Дэн.
- Как дела? – поинтересовалась она.
- Даже не спрашивай. Новички настоящая утопия. Мне не верится, что когда-то и я таким был, хотя я таким не был. А ты? – ответил он, прохаживаясь по кабинету из стороны в сторону, чтобы размяться.
- Я была вполне разумна. Лишних вопросов не задавала.
- Как провела день?
- Навестила наших знакомых. Потом сидела в кабинете.
- Какой насыщенный график. – На этой фразе он остановился у листка с автографом и внимательно на него посмотрел. – Это что шариковая ручка! – возмутился он.
- Да. А что?
- Уму не постижимо!
- Что такого?! Не бежать же мне было за пером с чернилами. Я сказала, что это изобретение одного моего знакомого. Она лишних вопросов не задавала. Не срывай на мне зло, это моя прерогатива!
- Отлично.
- Ладно. У меня сегодня ещё дела. Не видел Хэнка, нигде не могу его найти?
- Нет. – Нервозно ответил Дэн.
- Советую остыть. Это вредит твоей ауре.
- Хватит этим козырять.
- Ты сейчас так похож на одного близкого мне человека, которого я безумно люблю.
- На кого? – уныло поинтересовался Дэн, подавляя в себе признаки бушующей в нём ревности.
- Вэл… но Дэном ты мне нравился больше.
Улыбнувшись и попрощавшись, Вэл направилась в архив. Там она хотела найти ответ на намёк, сделанный Фредериком. Для этого нужно было ознакомиться с регламентом. Лёгким чтивом на ночь этот документ нельзя было назвать даже с натяжкой. Когда-то она уже читала его, но поняла лишь суть. Теперь нужно было докопаться до смысла потаённого. Регламент состоял из множества документов. Так как Хэнка не было, что оказалось и кстати, и не кстати, Вэл пришлось разыскивать материалы самой. Она закопалась в груде папок на столе. На самой середине она отключилась, как ей показалось на мгновение. Очнувшись, она продолжила работу. Между двумя папками она заметила небольшую книжку, больше похожую на блокнот. Вэл не помнила, как брала её, ведь этого и не было, откуда она взялась Вэл представить не могла. Она пролистала её, но ничего конкретного в ней не было, сплошные шифровки, по крайней мере, ей так казалось до момента, пока она не увидела запись: «Дело о конкуренции жизней. Забронировано одно вакантное место. Двое претендентов. Причина – достоинства клиентов. Испытание на двоих. После фазы один принятие решения отложено до окончания фазы два. Переключение на прямое соперничество. Антипрактика. Соответствие делам белых папок и чёрных листов. Ссылка на архив дел прошлого века. Результат отложен».
Не поняв до конца, о чём шла речь, Вэл внимательно пролистала каждый листок. Подобных записей было ещё семь, но они были закончены фразами типа: «Вердикт в пользу клиента один», либо «один» заменялось на «два». Никаких имён, точных характеристик. Вэл понимала, что эта книжица не случайно оказалась на этом столе и то, что в ней написано, может оказаться более чем важно.
Архив дел прошлого века мало кто посещал. Он не представлял никакого практического интереса и содержал информацию о законах, проектах и делах, разработанных ещё до появления более совершенных моделей работы. Хранили его для того, чтобы в случае утери какой-либо информации её можно было восстановить с помощью баз, хранящихся именно в этом отделе, ведь он был как бы прародителем всего, что использовалось сейчас. Вэл решила наведаться туда.
Верхний уровень казался Вэл сонным царством. Пройти незамеченной было безумно легко. В архиве было темно и пыльно, а ведь она только привела рубашку и джинсы в порядок. Вся информация хранилась на бумаге в папках, по старинке. Найти что-либо, не зная точно, что ищешь, было практически невозможно. Вэл нашла выключатель и зажёгся свет. Первой утешительной новостью было то, что все папки разных цветов и расположены определённым образом от тёмных к светлым. Ей требовалось найти белые папки с чёрными листами. Как назло они находились в самом дальнем углу комнаты на самой верхней – четыреста сороковой полке шкафа. Второй хорошей новостью была новость о том, что Вэл нашла лестницу, с помощью которой смогла добраться до своей цели. Белых папок было очень много, но с нужным цветом листов лишь одна, самая тонкая. В отличии от остальных папок она была сделана из чего-то жёсткого, напоминавшего скорлупу. Она взяла её в руки и на мгновенье задержала дыхание, будто сейчас она делает что-то очень важное и ей нужно подготовиться. Она открыла папку и начала читать белые буквы на чёрных листах.
Написано было следующее: «Регламент предполагает возможность возврата к жизни определённой категории сотрудников при определённых условиях. – Здесь Вэл остановилась, перевела дыхание и присела на ступеньку лестницы. – Следует учитывать то, что подобная практика является нежелательным исключением из правил, вызванным спорным несоответствием строения самой души. Дабы не нарушать созданные законы была принята исключительно конкурентная форма, которая не позволит нарушить создаваемый баланс, сохранит равновесие, удовлетворяющее всем законам. В соответствии с поправкой было принято решение предоставлять шанс возврата жизни лишь той душе, что проявит себя в борьбе с себе подобной более достойно. В учёт принимаются души людей исключительных по характерам, действиям, неоднозначности внутреннего мира, противоречивости мышления, а так же души не запланировано вырванные из жизни по причине серьёзных нарушений в сценарии жизни по вине самих клиентов, либо вине корпорации, но это могут быть лишь души, отличавшиеся взаимосочетаемостью. Точный срок возврата не устанавливается. Возврат в тело может быть осуществлён лишь в строго подобранный момент, устанавливаемый верховным отделом. Дела хранятся в приложении, исключительно в архиве дел прошлого века. Небольшим исключением является категория душ, принудительно отозванных, с целью их…», но запись была размыта.
Вэл пролистала далее к приложению, где подробно расписывались подобные дела. Восьмое дело касалось её и Дэна. Тут всё сошлось. Она полностью разобралась во всём, даже в том, что они не напарники, а конкуренты, которые должны быть беспощадны друг другу. В деле было расписано всё, что касалось её человеческих качеств, а также то, что объясняло, как докатилась она до жизни такой. Подобное было написано и в деле Дэна, но читать она не стала, чтобы всё было по-честному, хотя о честности судить было трудно – она знала то, что не знал её конкурент. Из прочитанного Вэл не поняла лишь одного – её тело в больнице, в него и может быть возвращена душа, но куда должна быть возвращена душа Дэна. И только теперь до неё начинало доходить, что возможно Дэн тоже физически жив, просто он не помнит этого, так как отключился на месте и больше в себя не приходил.
Вопреки здравому смыслу Вэл решила во всём разобраться. Она не хотела, что бы кто-то распоряжался её жизнью, считая, что будет честно, если она сама решит кто достойнее. Для этого ей понадобилось досье Дэна, которое она временно выкрала. Спрашивать напарника о чём-либо было рискованно, к тому же с этого момента будет честно, если её в его жизни больше не будет. Остался только один источник, самый непосредственный и точный – его семья.