Свадьба

               
               
                Не прошло и года, как сын демобилизовался из армии, кажется, только вчера праздновали встречу, а тут, поди ж ты, жениться ему подавай. Как снег на голову прозвучала новость для нас с матерью, меня так и тянуло за язык спросить Юрку: «А женилка выросла?» Мы себя то считали почти что детьми. Супруга, Смолянинова Антонина Андреевна выглядит на тридцать пять, году не берут её, а наоборот придают дополнительного шарма. Высокого роста с внешностью фотомодели, несмотря на неоднократные роды, что не только не испортили фигуры, а убрали лишние килограммы. Волосы того ярко-рыжего цвета, что поднеси поближе спичку - она вспыхнет синим пламенем, и изумруды вместо глаз, пускающие ослепительные молнии. Когда много лет назад впервые встретил её и утонул в бездонных глубинах зерцала души, я понял за что в средние века зеленоглазых звали ведьмами и сжигали на кострах. Ну а я ничем не примечательный мужчина лет сорока, такой же, как тысячи других, бесследно растворившихся в многоликой толпе. Крепкого телосложения, с тёмными глазами, с руками и ногами, и простым именем Александр. Но ворчи не ворчи, а свадьбы не миновать. Жена, оглушенная новостью, первое время ходила, словно в трансе. Затем пришла в себя, радовалась, будто это она выходит замуж, оккупировала телефон и не успокоилась, пока не обзвонила всех родственников. Хотя нет, дальше пришел черед друзей и знакомых.
               И завертелось колесо праздничных хлопот… Через три дня отправились знакомиться с родителями Марии, хозяева встретили радушно, накрытый стол поразил изобилием простых и экзотических блюд. Отец невесты, Заболоцкий Игорь Семенович, производил впечатление выдержанного, образованного человека, говорил не торопясь, взвешивая каждое слово. Движения его были замедленные, точно выверенные. Сорока лет с хвостиком, со стриженым ёжиком волосом, ростом напоминал жирафа, входя в комнату, наклонял  голову, боясь зацепиться за дверной проём. Мать, Варвара Андреевна, яркая эффектная брюнетка с выразительными карими глазами, готовясь к знакомству, явно не один час провела в салоне красоты. Её голову венчала сногсшибательная  причёска, ногти украсил узорный маникюр – дань последним веянием моды, а тонкие аристократические пальцы унизали многочисленные кольца. К выбору платья Варвара также подошла со всей ответственностью. Она являлась полной противоположностью мужу – не высокого роста, моложе лет на пять, подвижная, как ребёнок. Обуреваемая постоянной жаждой деятельности ни минуты не могла усидеть на одном месте. В гостях засиделись допоздна, пытаясь прийти к консенсусу в жарких дебатах по поводу количества гостей, места и дня проведения свадьбы, выбора тамады и других животрепещущих вопросов. Обговорив интересующие детали, наметили предварительный план действий, попутно изрядно набрались, после чего довольные друг другом, далеко за полночь расстались.
                Молодые подали заявление, заведующая, посоветовала не торопиться и выждать положенный законом срок – окончательно проверить
истинность своих чувств, день бракосочетания назначила на одиннадцатое ноября. До свадьбы оставался месяц. Но что это был за месяц! Он пронесся по нашей жизни, как ураган, стихийное бедствие. Кто помнит восьмидесятые годы прошлого века, помнит и многокилометровые очереди за дефицитным товаром, а дефицитом в то время являлось практически всё, прилавки в магазинах отпугивали пустотой, но из под полы можно было купить, что душе угодно. Доставая через знакомых по большому блату, а где просто многократно переплачивая, закупали ящиками водку, вино, шампанское, упаковками, коробками – продукты. Подвал наполнялся припасами, словно бомбоубежище времен холодной войны, а сберкнижка напротив - заметно худела. Справедливости ради надо сказать, что Юрка и сам вертелся, как белка в колесе, работал на основной работе, а по вечерам хватался за любую подработку. Осунулся, ещё больше вытянулся, но мышцы напоминали стальные канаты, под чужими взглядами тщеславно выпирали наружу, вздувались буграми. В жизнерадостном и простодушном взгляде появилась твёрдость, уголки губ украсили горькие складки. Короткий и одновременно нескончаемый месяц не прошёл даром для сына, он на глазах взрослел. За неделю до свадьбы купили Марии свадебное платье, сыну костюм, обручальные кольца. Выбор в салоне новобрачных разнообразием не баловал, самих то салонов в городе тогда было, раз-два и обчелся, выбрали лучшее из того, что нашли. Это потом гораздо позже у господ новой формации появилась мода ездить за свадебными нарядами в Москву, брезгливо отворачивая лица от заваленных до отказа полок родного города.
             После долгих обсуждений определились и с местом проведения торжества. Помог сделать выбор строчкой из песни популярный певец Юрий Антонов, с незабываемым хитом: «Под крышей дома твоего». Родители Марии жили в двухкомнатной квартире, мы - в частном секторе, двор не стадион перед дворцом новых русских, но всё ж поболе, поболе, чем у соседей. Посему, сосчитав дебет с кредетом, от идеи арендовать зал одного из питейно-едальных заведений, отказались, решили не гадать на кофейной гуще, а пойти по принципу – чем богаты, тем и рады. Как в сказке, прямо во дворе за одну ночь появился деревянный каркас, натянутый поверх тент служил стенами и потолком. Провели освещение и хоть погоду сведущие люди обещали тёплую, на всякий случай установили обогреватели.
К потолку подвесили разноцветные надувные шары, замысловатыми узорами со стен ниспадали атласные ленточки, поздравительные красочные плакаты завершали украшение зала. Поставили столы, сколоченные на скорую руку, но добротно, готовые принять неимоверное количество припасённой снеди. Соорудили длинные деревянные скамьи. Банкетный зал на восемьдесят персон к приёму гостей был готов.
            Вечером в последний раз осмотрев всё это великолепие и собравшись уходить, оглянулся. Перед глазами, изменив действительность до неузнаваемости, проплыло видение из мальчишеского детства: я внутри затейливо срубленного деревянного терема в обширной богато украшенной палате, всюду куда падает взгляд на стенах развешено старинное, завораживающее оружие. Боевые огромные топоры, русские секиры, двуручные обоюдоострые мечи, что одной, а то и двумя руками не каждый поднимет, кривые сабли печенегов, короткие скифские акинаки. Зал, края которого теряются во мраке, слабо освещен факелами на стенах и светом, падающим из нешироких слюдяных окон. Высокие столы, протянувшиеся из одного конца помещения до другого, широкие дубовые скамьи, способные выдержать не один десяток княжеских дружинников. Пир древних русичей, воинов. Все как на подбор в богатых доспехах, богатыри, кровь с молоком, способны на скаку остановить коня, а в пылу пира выпить не одну братину меда, в одиночку управиться с целым гусем, запеченным в яблоках, а то и с кабанчиком зажаренным целиком, с хрустящей дымящейся корочкой, истекающим нежным соком. Гости пируют не первый день, наполненные под завязку мёдом или заморским вином, то один, то другой внезапно сползают под стол, но через несколько часов вырвавшись из объятий Морфея, появляются среди боевых друзей посвежевшими и отдохнувшими. Покрытая потом челядь сбивается с ног, выкатывая из подвалов неизвестно какой по счёту бочонок с вином, снимая с вертелов, зажаренную, час-два назад пойманную дичь, рыбу. Кругом от костров, устремивших к небу языки пламени, разносятся умопомрачающие запахи, заставляющие голодных и даже давно насытившихся в нетерпении глотать слюну, а желудки судорожно сжиматься.
             Близился день регистрации. Вечером уставший, но счастливый прибежал Юрка, ухватил со стола бутерброд, молниеносно чуть ли не целиком отправил в рот. Перемалывая мощными жерновами колбасу с хлебом, одновременно сквозь набитый рот пытался, что-то сказать, понял тщетность попыток, махнул рукой, на ходу стаскивая рубаху, понесся в душ.
Минут через пять пулей вылетел из ванны, переоделся в чистое и вылив на голову недельную дозу одеколона, во всей красе, сын вновь предстал передо мною.
    - Пап я тут поистратился, совсем на мели. Ты мне не подкинешь немного? – спросил он.
    - Тебе зачем? – вопросом на вопрос ответил я.
    - Мальчишник у нас с ребятами сегодня предсвадебный, провожать холостяцкую жизню будем, - сказал сын.
    - А сколько надо? – спросил я.
    - Сколько не жалко, но чем больше, тем лучше, - сказал Юрка.
    - На держи, но не забывай, что свадьбу ещё не сыграли. И сегодня сильно не увлекайся, знаю я ваши мальчишники, - протягивая деньги и напустив строгий вид, сказал я.
    - Спасибо батя, - донесся голос сына уже от двери.               
               Утром на улицу, как горох посыпались соседи, шумно обсуждая происходящее, собирались кучками вдоль заборов, заинтересовано наблюдали, как громогласно сигналя, к дому подтягиваются машины свадебного кортежа. Молодёжь шумной стайкой устремлялась к вновь прибывшему автомобилю. Ленты, бантики, надувные шары, корзины с цветами – все шло в ход. Автомобиль, украшенный заботливыми руками, через несколько минут напоминал пеструю игрушку. Последней прибыла синяя «Волга». Водитель на пару минут отвлёкся, уточнял дельнейший маршрут движения, а когда вернулся к машине, застыл с открытым ртом. Укутанная в переизбытке разноцветными рюшечками, лентами и цветочками  «Волга» напоминала австралийского попугая, только что не чирикала. Во дворе накрыли стол с лёгкой закуской, в запотевших графинах плескалась сорокоградусная беленькая, играло, посылая багровые блики на скатерть вино. Жена на радостях выставила лучшую посуду, годами пылившуюся в шкафах. Для храбрости перед выездом выпили. Кому не помогло, повторили ещё, ещё и ещё. В предвкушении  свадебной церемонии и застолья в машины грузились быстро. Сын в элегантном, сидящем точно по фигуре чёрном костюме, метался от машины к машине, стараясь везде поспеть, помогал сортировать гостей по автомобилям. Он вдруг ни с того ни с сего начал заикаться, уголки глаз непроизвольно подергивались, по щекам разлился  румянец.
       - Юр, не суетись, садись в машину, пора выезжать. А здесь и без тебя разберутся, поехали сынок, - в душе гордясь и сопереживая ему, сказал я.
       - Да, да пора, - взглянув на часы, он тут же помчался к белой «Волге».
Растянувшись по всей улице, свадебный поезд рванул с места. Ветер доносил до оставшихся позади соседей сигналы клаксонов, весёлые песни, мелодии залихватской гармони.
               Машины неслись по улице, разноцветные ленты развевались по ветру, прохожие заинтересовано провожали взглядами кортеж. На заднем сиденье белой «Волги», возглавившей кортеж, прижались и не сводили глаз друг с друга Юрий и Мария. Невеста в ослепительно белом, с открытым верхом и пышным низом платье. Длинные локоны Марии цвета спелой пшеницы водопадом ниспадали на плечи, бурным потоком растекались по спине, обрамляя ангельское личико. Сберегая от чужих взглядов, сверху прозрачным облаком прикрывала фата, увенчанная изящным и замысловатым венком. Часто вздымалась грудь, ярко синие, редкого небесного цвета глаза лучились счастьем. Тонкие руки с аристократическими пальцами в белых перчатках прижимали к груди небольшой букет. Юрка нежно шептал на ушко полагающиеся случаю слова. Небольшого роста, карие с хитроватым прищуром глаза, коротко стриженый волос, руки и ноги, накаченные тренировками и постоянным физическим трудом, резко выделялись на фоне миниатюрного сложения Марии.
              Светлое здание ЗАГСа появилось внезапно, выплыло из-за поворота
массивным величественным, с лепниной по верху в стиле «бороко», сооружением, сразу закрыв половину неба. На площадке перед ЗАГСом
находились с десяток разряженных машин другой свадьбы, что прибыли ранее. Молодые и кто-то из приглашённых стояли возле фасада, тихо переговариваясь, затравлено оглядывались, никто не пытался войти внутрь. Царила неестественная тишина, в воздухе плавало напряжение, смолкла музыка и в наших машинах. Отчего то защемило сердце, в души холодной змеей вползал липкий страх. Припарковав машины на стоянке возле здания, неуверенной толпой зашагали ко входу, гармонист, вырвавшись вперед, растянул баян, робко полились первые аккорды веселой песни. Гулко стукнув о стену, двери неожиданно распахнулись, навстречу шагнули двое. Спокойные, чересчур спокойные лица, строгие костюмы, выверенные движения, от них повеяло угрозой. Оба в штатском, но что-то неуловимо выдавало военную косточку. Один из них повыше, с цепким насквозь пронзающим взглядом поднял руку к верху, призывая к тишине и заговорил:
         - Товарищи! Товарищи… Мне трудно говорить, мешают слёзы, но я попытаюсь… Случилось непоправимое! Умер наш дорогой Леонид Ильич Брежнев! Партия и весь советский союз понесли невосполнимую потерю. По всей стране объявлен трехдневный траур. Все без исключения регистрации бракосочетания отменены и переносятся на следующие выходные. Застолья разрешаются в одном случае - поминки по усопшему, без музыки и шампанского. Украшения с машин снять немедленно. С вами поедут наши представители, скажем так наблюдатели, - внимательно всматриваясь в лица, так что по коже поползли мурашки, сказал человек в костюме.
Развернувшись на сто восемьдесят градусов, они неторопливо ушли. Отозвавшись эхом, опять хлопнули двери, внутри оборвались натянутые до предела струны. Гости с каменными лицами неуверенно пятились к машинам. Заставив многих вздрогнуть, в руках похожей на ангелочка девочки лет трёх, не к месту лопнул надувной шарик. На захныкавшего ребенка с остатками сокровища в зажатом кулачке, шикнула мать, девчушка от испуга затихла, потом вдруг шумно заикала. Одна за другой, от ЗАГСа медленно отъезжали голые машины, ленточки, цветы, бантики и шары сиротливо лежали в багажниках. Небо потемнело, продолжительными раскатами грянул гром, ещё и ещё, прорезав тучи в землю воткнулась ослепительная молния, по крыше барабанной дробью застучали крупные капли дождя.
             Всю дорогу до самого дома никто так и не проронил ни слова. Возле ворот в тревожном ожидании с рушником в руках и как водится с хлебом-солью, встречала жена. Гости с каменными лицами покидали машины и сбивались в кучки. Мария, прижавшись к Юрке, мелко тряслась, по лицу размазав тушь, нескончаемым потоком текли крупные жемчужины.
Жена переводила взгляд с одного лица на другое, остановилась на моём, не выдержав, спросила: «Что случилось?». Я приблизился и в двух словах нарисовал сложившуюся ситуацию, только и успел подхватить за талию, когда ноги её подкосились.
         - Что будем делать отец? – спросил, приближаясь Юрка.
Я помолчал, потом махнул рукой и произнёс: «Что, что, столы-то накрыты, не отпускать же людей голодными. Сегодня помины, через неделю свадьба. Зови сынок всех во двор». Гости с угрюмыми лицами рассаживались вдоль столов, длинные, покрытые коврами скамьи тоскливо поскрипывали. В затемненном углу присел неприметный человек в штатском. Пауза затянулась… Потом я поднялся, одновременно с отцом Марии, он откашлявшись произнёс: «Ну, что ж гости дорогие, тут такое дело… ну, в общем, сами видите и… не пропадать же продуктам. Давайте помянем Брежнева, хорошего человека и руководителя страны. Ну, а через неделю ждём опять у нас. Наливайте!». Ели, пили молча с сосредоточенными лицами, кто-то ронял слезу. А над головами шарахаясь от порывов ветра, качались воздушные шары, игриво шелестели ленточки, искрились красками поздравительные плакаты…
              Свадьба состоялась. Через неделю. Правда пришлось основательно поскрести по сусекам и обновить запасы в подвале. Через год у Юрки с Марией родился сын Сергей, а ещё через год они развелись.
         

2006г.