Пора жениться! репетиция смерти, ч. 10

     Предприятия  сплошь  и  рядом  обанкрочивались, люди  бывали  выброшены  за  ворота  вообще  без  денег. Многие работники  предприятия в лице начальников и директоров «прощали» себе, не выдавая  персоналу довольно  крупные  суммы, навеки сняв с себя  обязательства по  выдаче  заработной  платы, поэтому  решено  было  холодильник взять.
     «С паршивой овцы хоть шерсти  клок»,- сказал сын Жанны Игоревны. 
     Так и стоял в доме долгое время новый пустой холодильник,большей частью используемый  вместо шкафа.
     Наконец-то сын Жанны Игоревны,Олежа,решил вторично жениться,у него появилась студентка педагогического училища,довольно симпатичная девица.Он привёл её в дом в одно из воскресений,познакомил с Жанной Игоревной.Та была рада,надеясь,что сын,наконец,прекратит общение со своей бывшей женой – алкоголичкой,вышедшей к тому же замуж за мужчину, только вернувшегося  из заключения, где он пребывал несколько лет за совершение уголовного преступления.
Но девица повела себя, как  им  показалось,странновато.Она заявила,что не против  замужества,жених выглядит как любимый герой - обаяшка из кино,и к удивлению присутствующих огласила «весь список» предметов и вещей,которые должны быть в срочном  порядке приобретены в квартиру,для того чтобы она сказала ему «да». Жанна  Игоревна  и  её  сын  выслушали  оглашённый невестой список без энтузиазма.               
     Этот день  стал  последним  днём  знакомства  жениха и невесты:  уж  слишком  необоснованными и  неподъёмными  оказались  пожелания     и притязания невесты. Так,  потуги, направленные  на  устройство  личной жизни, остались  только  потугами.                - Мама, не могу я на такой жадной невесте жениться. У меня такая уже была, чем это закончилось – сама знаешь! – противился сын настойчивым уговорам матери. Мать хотела видеть сына счастливым мужем, поэтому не согласиться с его доводами  не могла. Жанна Игоревна понимала, что «не потянут» они такую невесту. Ещё обиднее было то, что Жанна Игоревна понимала: невеста не требовала, в сущности, ничего сверхъестественного.