Изнанник, г2 - смерть пришла!

Чарли со странным выражением смотрела на тело напарника.
-Третий уже… за год. – Пробормотала она, и тут же воскликнула, задрав подбородок вверх, - да что же это такое, а?!
Рядом над телом брата рыдала Леся. Она уже не могла кричать, лишь открыла рот и плакала, а слезы текли по её лицу и капали на лицо паренька. Девочку била дрожь, она пересилила слабость, нет, скорее забыла о ней, вот перестань она сейчас рыдать, и упадет в обморок от истощения, и может и не очнется снова.
-Не живучие… что же вы такие не живучие… - прошептала наемница, и опять посмотрела на облака, голос её стал слишком тихим даже для шепота. – Хочу дождь, сейчас!
Чарли схватила рукой за торчащую из плеча стрелу и, переломив пальцами, вынула из постепенно уже приобретавшей лиловый оттенок раны. Губы девушки поднялись и выступили плотно сжатые острые зубы.
«Яд – брысь!», глубоко внутри себя сказала она твердо. Нагнулась и открыла рот, тонкие ниточки слюны превратились в сплошной поток, сплюнув несколько раз, Чарли взглянула на Лесю.
-Идем.
-Куда? – Спросила та. Но Чарли молча, схватила за руку девушку и потащила за собой.
-Постой, его надо похоронить! Пожалуйста, отпусти, я не могу уйти!
Чарли отпустила руку девушки и провела пальцами по краям раны, выдавливая кровь. Цвет быстро менялся с лилового на розовый.
-Все хотят есть, но глупые люди закапывают тела в землю, звери думают, что они так из жадности.
Она снова схватила девочку за руку и потащила за собой. Сначала ноги той волочились по примятой бурой траве, потом она стала перебирать ногами, поднялась и побежала, затем снова её ноги подкосились. Леся потеряла сознание. Чарли брела в тишине, прислушиваясь к молчавшему лесу. Метров через сто она подняла девочку на руки и понесла так, дальше полагаясь лишь на свой слух, надеясь, что при атаке она успеет бросить её на землю и открыть огонь.
Лес молча смотрел на её быстрые шаги огромными дуплистыми пнями, из некоторых торчали по семь-восемь стволов, как дула орудийные огромных кораблей они тихо вопрошали: «ты друг нам или враг?», а Чарли просто шла, дикари не хотели приближаться к этим местам, и деревню ту, про которую она узнала в тот памятный день сожгли не они. Чарли это поняла, когда учуяла все оттенки запаха, которым лес пропитался как губка водой под дождем. Девушка закинула находящуюся в забытье Лесю на плечо и левой рукой достала черный пистолет. Багира, старая и такая надежная, с абсолютно неправильной бьющей в руку при каждом выстреле автоматикой, тем и чертовски надежная. Чарли никогда не ставила этот пистолет на предохранитель. Поудобнее перехватив, слегка застонавшую сквозь мокрый от слез сон девушку, Чарли двинулась вперед, ориентируясь теперь исключительно по запаху горького миндаля.
Вокруг клубились тени, вставая в полный рост, коленопреклоненные фигуры завывали в такт тамтамам и снова падали вниз, как подсеченные мачете листы дикой южно-российской флоры. Запах вьющегося кругом тумана напоминал горький миндаль, росший у Профессора в кадке. Сквозь него, в слишком далеком, чтобы что-то отчетливо в нем различить свете лунного диска, мигающего периодически как серебристая фара «Расти»,
-Неужели кровяные черви выбрали тебя?! – почти прокричала старуха. Палец, похожий на скрюченный замысловатый ключ из кости обернутой в желтую кожу плясал в воздухе, вычерчивая странные символы.
Все смолкли, и старые и молодые, и мужчины и женщины – все смотрели теперь на пришедшую, а она – на маленькие прожилки крови, перетекающие под кожей.
Рывком сев на кровать, Чарли очнулась. Случившееся два дня назад пришло и ударило ночью в голову как слишком крепкое вино почти полувековой выдержки с Острова, пусть и радиоактивное слегка, за все удовольствия в жизни приходится платить.
Чарли повернулась, по привычке прислушиваясь. Тишина. В заспанные глаза светило солнце. Брикет из десятка тесно жавшихся друг к дружке стекол не позволял различить, что творилось на улице, зато отлично пропускал свет. Для обзора оставались узкие щели с толстыми двойными стеклами, которые шли под подоконником, на котором росли длинные тонкие, извивавшиеся червями огурцы и плоские как раздавленный колобок помидоры. Солнца им было предостаточно, а смотреть на творящееся на улице овощи не любили. Маленькие глазки на стеблях лишь отпугивали врагов, они были не настоящие, Чарли это знала, но иногда ей казалось, что стебли следят за её сном. Она проверила куда «смотрели» эти глаза вечером и проверяла их положение утром. Просто ради любопытства, по привычке. Если сказать честно и от души ей было глубоко плевать на все овощи на свете, им она предпочитала сытное мясо, желательно пережаренное, но можно и сырое. Любое мясо, совсем любое. Есть абсолютно любое мясо она научилась в далеком детстве, а этот подоконник она, скорее всего никогда больше не увидит, как и зачуханный городок, доживший до этих дней, только благодаря самоотверженности его жителей, ныне спящих в могилах. Правда, не у всех они были, многим могильные холмики заменяли навозные кучи где-нибудь в лесу, в них отправлялись храбрецы напрямую из желудков лесных обитателей.
Которые словно устроили в последние годы конкурс на самого большого злобного и хитрого, а в качестве жюри выбрали стоявший на опушке форт «Таежный Дьявол», внутри которого и располагался этот городок. Форт был овальный, слегка сдавленный в середине, как бацилла, если смотреть на него с воздуха. Но оттуда, кроме редких (слава богу, если он все еще на небесах в этой вселенной!) летающих монстров, смотреть на безымянный теперь городок было некому. Та часть города, что осталась за крепкими и высокими стенами форта, превратилась в очень живописные руины, откуда десяток лет назад уже растащили все что можно и теперь зелень и некогда человеком благоустроенные кирпичные пещеры обживали семейства ворков, шелма и прочая мелкородная лесная муть. На вышках, отступавших на метр от бревенчатых стен гордо несли свое шестичасовое дежурство ребята со снайперскими винтовками, в форте было достаточно автоматического оружия и людей, умевших с ним обращаться, чтобы при случае расстрелять с его стен хоть самого Таежного Дьявола, в честь которого форт и назвали. Его бивень, как у нарвала, только чуть длиннее, украшал дом Мэра, роль которого отменно играл прежний полковник, дивизия которого, точнее то, что от неё осталось, и занимала этот форт. Люди, жившие до войны в городе, отлично умели заготавливать древесину и охотиться, теперь они так же отлично гнали самогон из опилок, в котором настаивали содержавшую странный наркотик колючую траву, которая как сорняк росла в этих местах. Этой настойкой и торговали при случае, правда, караваны из других «очагов культуры» приходили редко, но вели себя вежливо под прицелами винтовок Драгунова.
Все это Чарли знала и до этого, хоть была тут впервые. Она легко сошла почти за местную, а за человека из бывавшего тут каравана на сто пятьдесят процентов, и все благодаря записям Профессора. У того за время общения с подобными ей, накопилась целая картотека по всем поселениям людей в этих и не только этих местах. С запороленной надо сказать привязкой к карте, то есть все отметки были на полупрозрачной пленке, как которую класть на карту довоенной России знал только сам Профессор. И целая кипа журналов различных путешествий, эпических и не очень, все тоже запоролено и тоже нужно одному только Профессору, живущему на острове посреди медленно текущей Великой Реки.
Внизу не оказалось никого, только Трактирщица ибн Бармен отдраивала прилавок. Чарли прикинула её работу на сегодня: весь пол покрыт отпечатками обуви, превратившими его почти в земляной, столы залиты чем попало.
«Вчера был какой-то праздник? Откуда столько народа?»
Чарли села за стол и попросила выпить. Самым культурным тоном, на который была способна.
-Ты ведь не местная? Как ты сюда добралась, с караваном?
Ей, молча, налили и снова занялись своими делами. Чарли посмотрела сквозь граненый стакан на свет, и улыбнулась, почти положив подбородок на столешницу. В результате ей потребовалось три минуты странного поведения, и дважды на разный лад задать один и тот же вопрос. Женщина неопределенного возраста, переключившись на мытье посуды, теперь смотрела на Чарли как на ничем не занятого ребенка. Видимо решив, что этот посетитель так просто не уйдет и новых в ближайшее время не будет, барменша открыла заржавевшие шлюзы.
-Да… Давно это было... – Стакан скрипнул в руках под натиском тряпки. – Я родилась в городе, название которого никто не помнит, а я и не хочу его никому напоминать. Росла, росла, пыталась как-то жить, не думая особо. Я была шлюхой, и меня сняли на месяц. Никто не сказал, что снимают меня на самом деле на полгода, я бы убежала тогда сразу. Там у них был бункер, все, что нужно для жизни, они его под завязку забили едой и водой, там помещение отдельное было под продовольствие. Два этажа бункер, под дачным поселком, выход под погреб дачи замаскирован. Он киллером был и завалил кого-то, и на него все – и мафия и менты и интерпол даже пригласили. А он еще и анимешником был. Веселый такой, и милый. Застенчивый даже. Очкарик. Там интернет, видео, дисков дофига, целая комната была ими завалена, всякой хрени больше чем жратвы, не меряно, только кровать двуспальная уместилась. Думал переждать опалу, месяц другой, ну полгода максимум, а тут война. Так я и спаслась.
-Город разве не бомбили?
-Бомбили.
-Далеко бункер от города?
-Теперь я бармен. У черта за пазухой.
-Понятно, - ответила Чарли. – С кем не бывает, у меня случалось в жизни подобное столько раз. Правда как один мой знакомый говорил – все что ни случается, все к лучшему. А потом его съели собаки. Ровно через год, после того, как я последний раз его увидела. Он был чертовски опытным, а не досмотрел обычных псов. Правда, они какие-то странные были. Вроде улья, с единым полусознанием. Знаешь, как такое бывает?
Женщина покачала головой, наливая стакан до краев ржавого цвета выпивки. Она пахла травой и лесными ягодами, градусов на шестьдесят так пахла.
-Я люблю собак, все собаки разные, как и люди. Все равно их люблю. Наверное, действительно к лучшему все. За Собак!
-Еще?
Словно фишки на игральном покерном столе перед Чарли высились разнокалиберные патроны. «Еще?», означало, что нужна «ставка», иначе за прилавком тебе делать нечего, правда, можно посидеть за столом, сколько хочешь, совсем забесплатно. Дорого стоили чистая вода и еда. Неочищенные вода и пища, а так же и выпивка, которую делали из совсем ужасного качества воды прямиком поступавшей из глубокого колодца – дешевле. Человек, черпающий воду ведрами, хоть и занимался этим внутри форта, был отлично вооружен. «Никогда не знаешь, что в ведре достанешь» и «земля помнит людские грехи и обменивает их на несмешные сюрпризы, один к одному» - были расхожими пословицами тут. В чем Чарли и убедилась, как и в том, что весь арсенал положено было сдавать. Кроме патронов. До этого никто не улыбался, но стоило девушке при входе избавиться от оружия, покидав в сумку обоймы – все заулыбались. Легко и непринужденно.
Два патрона – ставка на дерби. Чарли не играла в покер. Зато любила скорость.
-Люди ведь тоже друг друга едят периодически, но это не значит, что не нужно верить в человека, ведь так?
-А где сейчас этот милый киллер-очкарик не в курсе?
Ставка равнялась банку. Женщина с седыми висками покачала головой. Волос на ней, кроме как на висках, ну и возможно в тех местах, которые Чарли еще не видала не было.
«Близко от города – это факт…»
-Он при тебе своих подельников не упоминал?
Отрицательно. «Тебе что-нибудь налить? Ты же за свои деньги упиться до зеленых чертиков можешь! Так почему не пьешь почти?» - было написано на гладком женском лице почти без морщин, но с очень сухой желтоватой кожей.
-У него в бункере была странная аппаратура? Слова «шелл» и «прокси» при тебе не упоминал в разговорах?
-Да, он иногда говорил по-английски с кем-то по смешного вида рации. Не сотовый, как можно подумать, там была всего одна кнопка, эдакая мыльница целиком розового цвета.
Чарли вышла на улицу, и сказала тихое «Черт!»
Поросшие мхом-паразитом кирпичные здания ответили улыбками Сфинксов, мол – все видим, все знаем, ничего не скажем. Серовато-голубые облака невероятного для этих широт – почти ясного дня улыбались Чеширом, нажравшимся молока со сметаной и раздувшимся до серовато-белесой биомассы.
В городе, как преступник из прошлого, охраняемом почти первобытным фортом «Сиберия Диабло» делать было нечего.
Она получила обратно свой арсенал, но Багиры не хватало. После пары улыбок нашлась и она. Замки на «Расти», стоявшем за частоколом тоже кто-то пробовал на прочность. Вот интересно кто? Да на виду у караульных. Впрочем, вовремя заметили мину-ловушку и решили не любопытствовать.
Ни одно поселение теперь не выживет без регулярных караванов, медикаменты были только одним звеном длиннющей цепи того, что нужно было всем всегда и часто, невероятно быстро заканчивалось. Чарли это прекрасно знала, и потому могла вести себя при случае довольно грубо до тех пор, пока они считают, что она связана с торговцами.
А иначе, откуда она знала все имена и биографии? Если не телепат конечно. Телепатом Чарли не была. Но про них слышала и при случае хотела познакомиться хоть с одним. И ей хватило вопроса «как поживает ваш сынишка Артем? Все еще не ходит после того случая? Я тут кое-что привезла, может, поможет…», чтобы Мэр изменил отношение к непонятно откуда приехавшей на довольно ценной машине одинокой девушке. С караванами никто не хотел сориться. Даже не будучи телепатом, Чарли ожидала в ином случае что-нибудь типа: «Извини, конечно, но машины нам нужны, девушки тоже, ничего личного, мы люди не злые… не обидим, оставайся с нами! А оружие сдай…»
Обошлось одним: «Сдай оружие…» Мэр понимал, что если его сын не ходит это очень плохо, чертовски плохо, и только его положение спасает пацана от чего-то нехорошего. А все люди ходят под Богом, ну, по крайней мере, раньше точно ходили. В доме у Мэра на окне тоже что-то росло, странное очень, все в колючках, но дело не в этом. Эта хренотень росла в металлическом цилиндре, Чарли пришла к выводу, что это танковая гильза. Причем не одна. А значит где-то тут у них и танк есть, только она его не увидит, если не перероет тут все. А времени на это у Чарли не было. Зато она поняла, из чего валили обладателя огромного бивня, которым всем гостям хвастался Мэр.
Если отъехав на километр взобраться по усыпанному щебнем холму и круто развернув автомобиль, напоминавший ржавого приплюснутого жука, рассмотреть в бинокль форт «Таежный Дьявол» оттуда, то все сразу станет ясно. И можно быстро все найти, если конечно знаешь, что ты ищешь. Чарли так и поступила.
-Черти, у них все-таки есть танк, да не один. Интересно, как с топливом у ребят. Нужно поболтать с караванщиками. Они определенно по чуть-чуть скупают у тех горючее. – Девушка запрыгнула на сиденье водителя и села на раму, к которой можно было крепить пулемет. – Черт, до Москвы так далеко… и топлива мне не хватит. – Мягко сползши по ржавому металлу обратно в кабину, Чарли развернула машину строго на запад. Карты у неё были, но им предпочтительно было не доверять. Гуляли легенды о «пропавшей M-4», и Чарли их прекрасно знала. Была такая трасса, шла через полстраны, и после ядерной зимы исчезла. Словно кто-то закатал её в рулон и унес с собой. Каких только предположений ни делали – и что уровень грунта поднялся метра на пол, даже местные, те, кто жили неподалеку до войны, пробовали копать в тех местах, где точно шла трасса – и ниче не находили. И самое главное – дома сохранившиеся стояли, как и прежде, по обеим сторонам дороги, а вот её не было. А потом вообще все заросло там, словно лес взбесился, и рвать начал те места, превращая в овраги, пробитые корнями деревьев как тела несчастных деревенских жителей стрелами дикарей. В таких случаях говорят обычно «мистика!..» Чарли с этим сталкивалась очень часто. Когда твои глаза видят то, что разум отказывается воспринимать, и ты, пытаясь найти рациональное, то бить разумное объяснение чувствуешь, как постепенно начинаешь сходить с ума. Ведь все не может быть так! Но ведь теперь все так… Чарли и с этим сталкивалась. Просто люди обычно верят в непогрешимость своего разума, в то, что он всегда может понять и осознать происходящее в мире, забывая при этом, что именно этот такой переменчивый мир когда-то породил их мозг, помог ему развиться в этом мире. Вообще-то это слова Профессора, но Чарли с ними согласна, так что это и её слова отчасти. Она никогда не доверяла свой автомобиль крупным шоссе, усеянным ржавеющими обломками прошлого. И ему, наверное, его тарахтящему сердцу было неуютно рядом с бесчисленными трупами себе подобных.
Если отсеивать постепенно один за другим варианты, как неверные, то рано или поздно ты найдешь верное, и оно покажется тебе возможным. А если все же оно будет невозможным, значит ли это, что неверным? Скорее всего, нет, говорил Профессор, просто выкинь его и забудь, осознанное невозможное, скорее всего неверное, а если даже и верно оно, то ты никогда не сможешь его использовать. Скорее всего истинно невозможное но верное ты никогда и не найдешь, не увидишь, сколько не смотри на него, даже сядь верхом на него и проживи рядом используя его всю свою жизнь!
-Правда «Расти»?
Ржавый автомобиль утробно хрюкнул двигателем, перемалывающим топливо и, урча, направился по свежей просеке в сторону одной из многочисленных еще не до конца заросших проселочных, ведущих на запад.
К вечеру остановилась у лесного озера. Нашла подходящее место, где машину не увидят, если пойдут или поедут по её свежим следам. Провела вдоль поверхности воды дозиметром и осталась довольна.
Чарли скинула верхнюю одежду и сев на бревно, опустила в воду обе ноги. Пистолеты положила рядом. Мыло – отличная штука! Если есть чистая бесплатная вода конечно. Вот только не одни люди любят купаться. На сучке, еще хранившем зеленые побеги осталось висеть то, что было под верхней одеждой, а спрятано там было много чего.
Чарли вышла из воды, положила руку на одежду и только тут заметила девушку. Та стояла в двух метрах от неё, абсолютно неподвижно и просто смотрела. Чарли могла поклясться, что секунду назад её поблизости не было, она доверяла свое боковому зрению, впрочем, как и слуху.
По телу девушки прополз паук и остановился у уха. Она же просто улыбнулась.
-Недалеко живете?
-Да, совсем рядом. Вон мой дом! – Девушка вытянула руку в сторону просвета. Лес со всех сторон смотрел лишь тьмой, а оттуда пробивался свет, словно какой-то гравитационный таран прошел сквозь лесную чащу и выгнул стволы деревьев так, что образовывался проход. Чарли посмотрела в сторону заросшей дороги. Колеса «Расти» в траве до половины.
-Понятно. А счастливы?
-Конечно. – Девушка, когда говорила, то словно напрягалась внутри, и выстреливала слова. Было ощущение, что не произносила она ни слова многие годы и теперь старается вспомнить – каково это говорить?
-Так ты одна живешь? – Снова спросила Чарли. Лицо странной девушки слегка текло, стоило отвести взгляд и забудешь какое оно, а посмотришь снова и увидишь вновь, но уже другое. Оно словно приспосабливалось под наблюдавшего, и главное – постоянно слегка улыбалось. Чарли вскочила на ноги, и по-прежнему не отрывая от неё глаз, пошла к машине. Колеса все заросли травой. Днище приподнималось слегка, что-то давило на него в самом центре и передние колеса вот-вот оторвутся от земли.
-Одна. Я одна.
-Это плохо. – Чарли села за руль и положила на него обе руки.
-Почему же плохо? Так я всегда останусь сама собой.
-Твоя правда. Почему же ко мне пришла?
-Просто захотелось, а что – нельзя? – Она, подпрыгнув, вскочила на раму и медленно сползла оттуда на сиденье рядом с Чарли, повторяя в точности движения той этим утром. – Ты же не видела мой дом?
Чарли покачала головой. Обе девушки молча сидели рядом в машине, руки у Чарли на баранке, у другой на животе в замке.
-Машина не поедет, пока ты в ней. – Прошептала Чарли, смотря прямо перед собой.
-А тебе так нужно куда-то ехать?
-Вообще-то… стоп! Вот так, больше не меняйся! – Чарли вытянула руки и прижала их к щекам девушки. Из волос у той выползли два маленьких паучка и спрятались за спиной.
-Теплая…
-Подходит? Сейчас подходит?
-Ага. Нормально, только почему девушка?
-Не знаю. Ты ответь! – Она или скорее оно снова улыбнулось. – А почему не достаешь оружие как обычно?
-Я думаю, это сейчас не поможет.
-Правильно. А почему не возмущаешься, что я тебе угрожаю?
-Мне все равно.
-Интересно. Хочешь, дом покажу? – Девушка вытянула руки и коснулась ими лица Чарли. – Смотри!
Утром Чарли увидела, что мешало автомобилю. Ствол дерева пророс сквозь две его двери, прогнув их и придавив машину к земле. Начинался он в метрах в пятнадцати, вился вдоль травы змеей и, пробив машину, как копье пробивает человека, исчезал в траве. Кроны у дерева не было, можно подумать, что это корень толщиной в метр.
-Занятный фокус, - пробормотала девушка. Достала из багажника ручную пилу и принялась за дело. Когда машина была освобождена от зеленого плена, Чарли извлекла из кармана зеркальце. Осколок от старинного зеркала, найденного давно в доме, одна сторона которого сгорела дотла, а другая была цела, словно ничего и не случилось. Ей почему-то понравилось тогда это старое зеркало в деревянной раме, стоявшее рядом со шкафом, полным таких же старинных книг.
На лице у Чарли были отметины как от колючек растения. Следы проколов шли по переносице и щекам, извиваясь, они исчезали на подбородке.
-О господи. Ну и ладно! – Она кинула зеркало обратно в сумку и завела двигатель. Сожрав очередную порцию солярки с ацетоном, тот выплюнул облачко черного дыма, колеса с пробуксовкой, но все же вырвались из оставленных ими в мягкой почве рытвин.
-Реви «Расти», в лес, в лес! И подальше от этого озера. Уютное такое, чертовски тихое – ни шороха, остаться и жить до конца, дом на дереве построить и один раз до города – чтобы продав все патронов достать. Такая глупость в голову лезет. Очень уютное озеро…
Да то озеро было как с картинки, Чарли и не поняла, почему вдруг вздумалось купаться без обычных предосторожностей, да еще и в одиночку путешествуя. И лагерь, который спустя два дня увидела южнее Урса-тара был хороший такой, вполне уверенно несли дежурство откормленные охранники, а механики чинили машины, шофера которых лежали вразвалку под тенистыми деревьями.
-Просто идиллия какая-то.
Чарли вывернула из оврага, где прятала машину пока в бинокль все это изучала и направилась прямиком к ним, не обращая особо внимания на окрик часового выехала на самый центр, спугнув кота.
«Жирные Коты! Караванщики!»
Она нашла палатку босса. Рахманинову было глубоко за сорок, но его небритое лицо в зеркальных очках еще не покрылось морщинами, надетая широкополая шляпа заметно молодила, под чистой клетчатой рубашкой скрывался легкий бронежилет. Пистолет торчал из кармана, по какой-то неясной для Чарли причине кобуры для него у Рахманинова не было. Она спросила о его караване, она была на все согласна.
-Сара-Тов, Самара? Большой караван? Оки, пойдем с караваном до Волги. – Чарли вынула травинку кори изо рта. – Вас еврейские общины снарядили? Эмельмана или Валенсию знаете?
-Знаем, конечно, они и снарядили. А к чему такие вопросы?
Чарли в пять минут крайне подробно рассказала про письмо от Мэра «Таежного Дьявола» и пропавшие караваны, намекнула, что ребята хотят, чтобы она разведала кое-что, создала даже видимость в них, что они смекнули что именно. И в конце рассказала про танковые маневры поблизости от форта и начале зачисток сел дикарей, так как, по мнению мэра именно они всему виной. Про танки им понравилось, из чего Чарли сделала вывод, что те знали уже давно про них.
Рахманинов поскреб подбородок и критически посмотрел на её машину. Пожал плечами и что-то буркнул своему коренастому заму, у которого из кармана торчала зеркальная камера, а за спиной старый калашников с деревянным прикладом. Больше на неё не обращали внимания.
Лагерь был разбит уже давно, как оказалось, караван чинился и ждал еще две машины с юга, чтобы, наконец, двинуться на северо-запад к Москве. Чарли увидела человека, сидевшего у дерева и в чем-то сосредоточенно ковырявшегося. Несколько минут она просто наблюдала за его действиями. Как движутся его руки, как он наклоняет голову, пытаясь проникнуть взглядом туда, куда ему видимо было от рождения не заглянуть. Потом человек оглянулся и крикнул:
-Не поможете?
Почему бы и нет, решила Чарли. Подойдя, она подняла с земли круглый металлический предмет. По периметру шли отверстия разного диаметра.
-Вы случаем не из этих, не Психик? – Спросил, слегка икая и тряся острой бородкой человек. На его глазах были огромные толстые стекла очков.
-Нет, конечно. – Твердо ответила Чарли, все еще вертя предмет в руках. – Я вполне вменяемая, временами.
-Это хорошо, - ответил старик, Чарли определила его возраст в сорок лет, но выглядел он уже стариком. – Не люблю я их, насильничают над своими тонкими телами.
-Вы про кого? – Не удержалась от вопроса Чарли. – Они есть тут, поблизости?
-Никогда не знаешь кто у тебя вблизи, а кто вдалеке. Я всех тут расспросил, как и вас, судя по реакциям людей, они с ними не знакомы.
-Вот как, - Чарли ткнула в отверстие диска пальцем, через секунду уже махала им перед собой им, засунув туда всю пятерню. – Что это?
-Я сам сделал. Точнее по чертежам, пришлось изменить внешний вид. Нужны были платы и миниатюрные датчики, но где их теперь найдешь, все на транзисторах. А все мой гений! – Человек затрясся в кашле, но когда Чарли наклонилась, чтобы помочь, оказалось что он просто смеется.
-Так что это? – Чарли присела на корточки перед ним. – Принести воды?
-Спасибо. Это детектор лжи. – Старик вытянул руку и показал рукоятку со шкалами и витой парой тонких проводов. – Я, правда, убедителен как сумасшедший?
-Очень! – Чарли пошла к своему «Расти» за провиантом. Она не лгала, старик был очень натурально невменяем, с любого расстояния. Вытащив две сумки закупленного в форте и заготовленного во время трех предыдущих стоянок продовольствия, направилась к прилюбованному стариком дереву.
Через пять минут старик уже уплетал за обе щеки все что можно, периодически прикладываясь к бутылке с «Зеленой Тайгой». Чарли поняла, что все вопросы нужно задавать пока не поздно.
-Они настолько опасны, эти Психики?
-Тут нет, - старик оглянулся, имени его Чарли не знала, да оно и не интересовало её, впрочем, и оголодавшего старика не особо интересовало имя собеседницы. Подобные халявные пикники в безопасном окружении утыканного караулами лагеря были для него видать редки.
-Великие Учителя никогда не одобряли развитие психизма. Еще до путешествий русских в Тибет!.. – Старик снова прервался, тщательно вылизывая содержимое банки тушенки. – Никогда! – Добавил он, вытирая усы об рукав.
-А что они делали в Тибете?
-О, да это давно очень было и теперь уже все равно.
-До Войны?
-До революции, и после неё, вплоть до второй мировой. Теперь уже и не помнит никто, а они до сих пор повсюду. Не поверишь мне – Все выжили! Все до единого!
-Ухты, - сказала Чарли, отрывая кусок от валяной селерды, и отправляя его в рот. Крупная рыба водилась повсеместно, но мало кто знал и умел правильно её готовить. Какие части нужно удалить, где яд, а что съедобно.
Когда дедок уснул, уютно устроившись на заднем сидении её машины, Чарли, сидя за рулем спящего авто вертела в руках карты. Одна за другой, эти хранительницы древних знаний появлялись у неё в руках. Палец следом за лучом фонаря исследовал старые, еще довоенные пути и объекты, утыкаясь в многочисленные новые, нанесенные карандашом или ручкой отметки. У Профессора ужасный почерк, решила она, когда для того, чтобы разобрать одну короткую надпись, пришлось доставать лупу. Как и все печатные пифии прошлого, они безбожно врали, не имея ни малейшего представления о современном состоянии вещей. И если с городами, крупными в основном, все и так ясно, то с невообразимым количеством сел, загородных предприятий, курортов, хуторов, стоянок и всего остального прочего нанесенного на различные карты было сложнее. Лишь карандаши и слухи, остро отточенные первые и верные, надежные вторые помогали справиться с хаосом неопределенности. Иначе труба. Выхлопная тебе светит, ты станешь горючим, чьим-то топливом и только. Никогда не знаешь, на что напрешься в лесу, но люди до сих пор временами отвешивали сюрпризы помощнее пинков природы. Человек всегда любил лягаться лучше всех на этой планете.
Солнце сделало оборот вокруг загаженной людьми земли и снова поднималось, сияя лучиками в яркой зеленой листве. Чем ближе к городам, тем ближе к землистому становились цвета крон, а в радиусе полусотни километров листвы не было вообще, а если и появлялась где-то – от неё лучше держаться подальше.
-Янош, извини, что взяла твою книгу почитать. – Сказала Чарли. Глаза старика хлопали, девушка догадывалась, что он, как и многие родившиеся еще до войны, зачастую тяжело просыпаясь, не сразу понимают, где они. Придя в себя, старик в первую очередь замахал руками.
-Да бери-бери, только на место положи и не растеряй листки. И это не книга – так мысли и рисунки. Там много вырванных страниц из других книг.
-Я уже поняла.
-Что неужели все поняла? – Недоверчиво сощурился Янош.
-Да нет, не все. Но это в основном электронные схемы. – Чарли захлопнула книгу. – Ты знаешь, что такое триангуляция?
-Конечно. А ты?
-Я тоже знаю, читала, но на деле ничего собрать не смогу. А ты сможешь?
-Конечно! – Воскликнул старик. – Только нужны инструменты и детали, а все это и много другое я оставил дома. Понимаешь, мне теперь туда нельзя.
-Да я как-то догадалась уже, что тебе никуда нельзя, - улыбнулась девушка. – Может ты все и выдумал, а может, и нет мне все равно на самом деле. Я помогу тебе, а ты мне, давай?
Лагерь просыпался, часовые тащились к согретым лежакам, чтобы хоть чуточку вздремнуть. Но и этого им сделать не удастся. Их смене повезло с тихой ночью без нападений лесного зверья или еще хуже – дикарей. Но не повезло с шумным утром. Уже через полчаса после рассвета пришел караван с юга, две открытых машины с заляпанными кровью бортами и стеклами. В каждой по три человека и масса тюков. Все что перевозилось, тратя драгоценное топливо, было ценным по определению, иначе в ход шла гужевая сила либо люди тащили это так. Все что везлось на большое расстояние, ценилось по тем же причинам. Чарли могла отсюда разглядеть, как составлялась опись товаров и что приблизительно там было.
Два каравана объединялись в редких случаях, в основном, чтобы с боем пробиться туда, куда так не попасть, тихо пешком не пройти, на быстром багги не прорваться. Чаще всего это крупные города и поселения подле них.
В одной из машин стонал раненый. Выскочившие оттуда люди побежали к Рахманинову, игравшему в карты со своим замом. Чарли видела, как тревожится провисший борт похожей на перевернутый днищем вверх катер армейской палатки, через минуту оттуда с матюками выскочил белобрысый, видимо шофер той машины, где был раненый. Следом медленно вышел Рахманинов, потянулся, подняв вверх голову, любуясь погодой, и зевнул, поглаживая коротко стриженную русую бородку. Единым взглядом окинул весь свой лагерь и направился прямиком к Чарли.
-Ты не доктор? – Спросил на подходе. Чарли мотнула головой. Рахманинов остановился, решив видимо, что дальше идти лень, раз все равно не доктор.
-Это плохо. – Покачал головой и он. – Доктор стоит дорого, слишком дорого. Ты точно не доктор?
-Плохо себя чувствуете? – Как можно добрее спросила девушка.
-Да нет, с этим у меня все в порядке. В общем, доктор нам и не нужен. – Прищурив глаза он снова посмотрел на бело-голубое утреннее небо. Сплюнул и пошел к прибывшим машинам. Там его догнал плакавший белобрысый. Его за плечо схватил второй водитель, но он оттолкнул того так, что сбил с ног. Рахманинов о чем-то медленно и спокойно говорил с тремя другими водилами, прибывшими с юга. В том, что все три водители – Чарли не сомневалась. Там на юге другие опасности и соответственно иные порядки. Там важна скорость. Любой ценой скорость, и еще важны сами километры. Там никогда не разбивали лагеря между укреплений, если конечно ты не пеший одиночка. Там ели и пили, не снимая с педали газа ноги, остановиться, значит умереть. Значит, тебя догонит любая из стай, что как дельфины в древности сопровождали корабли, так и они теперь сопровождают путешествующие по степям караваны. Все трое правили по очереди, по бортам машин шли свеже окровавленные ржавые шипы. На одном из них белело что-то костяное и треугольное. На капоте был закреплен рогатый череп, а к радиаторной решетке крепился похожий на рога таран. У второго авто таран был треугольный.
Раненого бережно вынесли из машины. Рахманинов снова смотрел в небо. Вытянул руку, в которой блестел револьвер и послышался глухой хлопок. Четверо товарищей прижимали к земле белобрысого, ломая ему руки. Изо рта человека с безумными глазами капала слюня.
-Аминъ, - сказал из-за спины старик Янош.
-Ты знаешь молитвы?
-Нет, о нет. Просто вырвалось.
-А жаль, я все учу, что могу, но библию не находила. И у Профессора нет ни одной. Ты не знаешь, куда исчезли все библии?
-Знаю. Но не скажу! Иначе они меня быстро найдут!
-Понятно, - спокойно сказала Чарли, - успокойся, если они тебя найдут, я их убью! Заодно посмотрю, кто это и принесу описания Профессору.
-Не сможешь, их никто не сможет убить!
-Да ну? – У Чарли прорезались клыки, улыбка стала походить на волчью, но через мгновения она опять мягко и совершенно по-детски мило и непринужденно улыбаясь, рассматривала ни на чем дольше секунды не останавливающимся взглядом собиравшийся в дальний путь лагерь.
-В Московском Метро есть Библии. Туда они не спускаются!
Чарли посмотрела вытиравшего седые усы, после завтрака старика.
-Спасибо, но мне не нужна плата за еду, мне нравится кормить некоторых людей.
Старик посмотрел на её улыбающееся лицо и через минуту сказал:
-Понятно. Бывает.
Неделю караван пробирался на запад. Рахманинов чурался больших дорог, как и Чарли, поэтому большую часть времени они тратили на преодоление различных препятствий, в основном растаскивали перегородившие дорогу бревна. За это время на них раз десять нападали, но благодаря смонтированному в машине у главаря устройству об атаках крупных стай зверья узнавали заранее и успешно отбивали, стреляя из-за возводимых по бортам машин щитов с амбразурами. Это непонятное устройство покорило сердце Чарли, и она твердо решила, пока не разберется что это, с караваном не расстанется. Но лес – это лес и даже знакомым к ним людям он преподносит сюрпризы. Двое, отходившие отлить за пару метров не вернулись, впрочем, движение каравана продолжилось и без них.
На восьмой день, тысячу километров с лишним спустя перед ними в самой чаще вырос огромный торговый центр, окна побиты, первые два этажа – живая лестница из ползучей травы и таких же деревьев. Все покрыты отравленными иглами – хрен заберешься. Но никто и не собирался пробовать. Хороший сюрприз, по меркам Чарли. Всё это время она по большей части в своей машине играла с Гавром, это был невероятно гордый кот, с огромными зелеными глазами. Коты имелись во всех караванах, и пока с ним все хорошо – все будет прекрасно и с людьми. Но стоило коту исчезнуть – и жди проблем. На самом деле по большей части это выдумки и мифы, но у кота было и практическое применение, точнее два. Первое старое, как и мир человеков и очень простое – ловить всевозможную мелочь, что иногда заползала и пряталась в узловых механизмах машин. Другое – иное, но тоже древнее. У котов повышенная чувствительность и если он беспокоится – значит, что-то чувствует, то, что не может еще почувствовать человек. Говрюн часто дергался и шипел, выпуская когти, как и его собрат Март в машине Рахманинова. Тот вообще сидел в клетке, его там же и кормили. Это был залог, что караван может и потреплет, но окончательно он не сгинет на просторах переменчивой и такой дикой Руси. Нервное состояние кошака объяснялось просто – лес кишел живностью, в основном неизвестно пахнущей и гораздо крупнее среднего кота. Это было нормальное состояние, если действительно будет опасность, шерсть кота встанет дыбом, как от удара током, глаза остекленеют, когти выйдут так далеко, что станут похожи лапы его на обтянутые кожей и шерстью кости. Бывало, коты умирали от разрыва сердца, от ужаса, в таких случаях караванщики разворачивались и гнали прочь. Куда угодно – лишь бы подальше от того места где умер кот.
Сейчас Гавр мирно играл в одной из сумок Чарли, пытаясь забраться под обвязанные бечевкой сменки одежды и нижнего белья. Щелкнув ручкой, та вышла из автомобиля и потянулась, пытаясь уловить в лесу что-то, ну хоть что-нибудь. Лес молчал, шелестела трава, где-то капала вода, бормотали в машинах люди, в далеком небе вскрикнуло острым визгом неведомое существо, и этот звук тотчас же пропал. Ни шороха, ни поступи шагов – ничего не было, все обычно сопровождавшие машины животные, надеявшиеся при случае отбить и растерзать одно из крупных «животных» караванной стаи ушли.
Вставшая первой машина Рахманинова подала немного назад, и, развернувшись, загородила окончательно проезд остальным.
-В чем дело? – Послышался крик южанина. Ему сделали жест и он заткнулся.
 Чарли, наклонившись, разглядывала днище своего драндулета. Он выглядел совсем нелепо по сравнению с остальными машинами каравана, но мог не отставать от них, это самое главное. Её ждать никто бы не стал. Впрочем, не отставал он только в лесу – в степи вон за теми двумя, на которых приехали южане никто не угонится. Они не меньше сотни могут сделать в час, а то и больше. У них не самодельные двигатели, а старые, еще довоенные и хотят они не мутноватой солярки с добавлением всевозможных горючих растительных соков «для массы».
Люди выходили из машин, главарь всего объединенного каравана о чем-то шептался с чернявым южанином и своим замом. Чарли не любила запоминать имена, и тем более никогда не спрашивала, за редким исключением. У неё были на то свои причины. По этим же причинам она хорошо помнила, но с легкостью забывала лица.
Рахманинов встал на сиденье своего авто в полный рост и коротко обрисовал ситуацию.
«Тут довоенный торговый центр битком набитый всякими вкусностями, и посреди леса, никому неизвестный. Будем брать. Коты молчат, сверхъестественных опасностей нет. А остальное перестреляем так!», смысл его речи забил гвозди в точки удовольствия в мозгах торговцев. Еще бы, товара – нахаляву! И никто не узнает. Караваны просто так не ходили, их снаряжали. Те товары что они везли, принадлежали не им, а целой паутине знающих друг друга торговцев в целом регионе. И в случае чего с них спросят те, кто самолично своей жизнью рисковать не хотел, а отправлял почти на верную смерть в случае промашки других себе подобных. Настолько же жаждущих барышей, но не обладавших такими же связями.
Люди выходили из машин, качали руками, разминали ноги. Двери магазина заклинило и пришлось открывать лебедкой. Их вырвали вместе с косяком, это были хорошие стальные двери, одна из тех вещей, «которые больше не делают». Внутри было тихо и темно, еще очень сыро и очень просторно, намного просторнее, чем многим хотелось бы.
-Тут когда-то был поселок у большого шоссе. Откуда тут торговый центр? В селах их не строили. Мистика какая-то.
-Хлоркой пахнет, - тихо прошептал бородач.
Бетонная крошка вместе с мусором хрустели под ногами. Повсюду битые бутылки, дальний угол ангара вскрыли ветки вьющейся ивы и, проникнув внутрь, устроили себе «гнездо». Туда теперь лучше не ходить. Каждый знавший нрав этого такого красивого растения знал и то, что во время внесезонного «цветения» ива-вьнок бывает очень агрессивна и вырабатывает дозу яда в каждой из своих многочисленных колючек, способную свалить с ног взрослого человека на сутки, а то и вообще остановить его дыхание навсегда. Сильный запах хлорки шел как раз оттуда.
-И где все? – Не выдержал один из охранников. Его можно было понять. Жаждали не разграбленного магазина, а нашли абсолютно пустое здание. Казалось, выгребли все подчистую, унеся даже стеллажи. Если тут когда-то что-то и было, то теперь лишь мусор. Рахманинов был абсолютно спокоен, если не считать подрагивающих желваков.
-Еще второй.
Лучи фонарей исчертили внутренности строения во всех направлениях, обследовав крышу изнутри, замирая подолгу на каждом отверстии в ней, откуда могло быть нападение. После чего половина фонарей отправилась наружу, сторожить главный вход, а остальные и ручной фонарь Чарли с ними – устремились к лестнице на второй этаж.
Подъем прошел успешно, а вот то, что началось потом трудно передать словами. В первую секунду  у Чарли мелькнула мысль про газ, возможно токсичное соединение обычной хлорки или что-то пахнущее так же. Она автоматически задержала дыхание, но тут же поняла – дело не в этом. Её организм не чувствовал яда, а должен был, даже сквозь поры.
Люди падали на пол как подкошенные кегли, тщетно пытаясь в последние мгновения найти хоть что-то подходящее как мишень. Им просто не хотелось умирать, не постреляв, и выстрелы прозвучали. Взорвалось единственное чудом сохранившееся стекло, и осколки улетели на улицу. Там тут же раздались крики – к ним бежали на помощь. Бородач из последних сил дал очередь в потолок и, согнувшись пополам, как будто раненный в живот задергался в позе зародыша.
С другими охранниками было хуже – лица словно текли, как бы плавились, это была невозможная для человека мимика, когда глаза вот-вот взорвутся и зубы скребут по пыльному, усыпанному стекла осколками полу. Все расползались в разные стороны от одиноко и отстраненно стоявшей посреди комнаты Чарли.
-Аа-а! – кричал один. – Помогите, нет, не-ет, я не-ехочу!!!
Он полз по грязному полу, собирая подбородком столетней давности газеты и мусор, за ним оставался влажный след. Остальные вели себя не лучше.
-Почему? Почему это?! За что со мной?!! – Вопрошал создателя второй, дрыгая ногами, разведенными в разные стороны, он сидел, прислонившись к стене и изо рта текла слюня.
-Что? – Чарли повернула голову, - Чего-чего? – Повернула в другую сторону. Потом посмотрела наверх. Там, у самого потолка среди досок плохо оструганных и паутины порванной да и просто неряшливо сплетенной каким-то хиппи-пауком висело странное «Это». «Это» шевелилось и пульсировало и иногда боязливо вытягивало лапку, чтобы сделать маленький шажок. А люди на полу умирали от ужаса в буквальном смысле этого слова.
-И это все? - сказала Чарли. Достав пачку старых довоенных сигарет, достала одну и медленно закурила, наблюдая черве-ползанье минуту назад браво бряцавших оружием вояк. Некоторые уже почти перестали подавать признаки жизни.
-Ну… вот если бы мне не нужно было с вами… я дала бы вам, досмотреть этот наверняка увлекательный кошмарик.
Что-то шевельнулось глубоко внутри неё и голос, такой знакомый и приятный спросил: «А ты не хочешь сама посмотреть этот кошмарик?».
Спросил ласково на грани наслаждения от оргазма. Чарли мотнула головой, отгоняя мысли второй, и сделав шаг, поднесла к организму на потолке зажигалку. Раздалось шипение, потом визг и все разбросанные по полу люди-кегли задергались, словно заводные сломанные игрушки.
-Понятно, - пробормотала Чарли, вынула так же медленно берету и разнесла организму сферу увенчанную цветком из розоватых окончаний, похожих на усики улитки. Брызнула слизь, несколько капель попало ей на лицо, и Чарли слизнула их. Люди вокруг неё тихо, едва заметно вздрагивая, лежали. Они дышали… правда наверное не все.
Как они драпали оттуда, покидав свои дрожащие тела в машины и пытаясь вздохнуть! Раздирая заросли бортами автомобилей, ломая ветки и застревая в рытвинах, врезаясь в стволы деревьев. Сквозь грязь и зеленый замерший ад. Весь караван растянулся на несколько километров, но пока они не выбрались из этого леса, пока снова не смогли дышать, они гнали на полной скорости. Лес был мертвый, ни звука, все, что можно было услышать в эти часы – только надсадный рев испуганных автомобильных моторов, скрежет веток по бортам и крики людей. Напади на них в этот момент хоть жалкая стайка ворков – и экспедиции каравана пришел бы конец.
Но на краю огромного оврага, откуда открывался вид на цепочку сожженных давнишних поселений, собрались все. Последним из леса выбрался «Расти» Чарли. Как обычно выехал на самый центр лагеря и, развернувшись, бортом встал. Внизу равнина утопала в растительности, шли волны различных расцветок крон, а в центре каждой волны, словно брошенный давным-давно камень – карстовое образование. Приходилось брать бинокль, чтобы понять – это не природные известняковые, поросшие травой скалы, выщербленные дождями и ручьями – это останки высотных многоэтажек.
-Выбрались, о боже мы выбрались!!!
Люди улыбались. Люди дышали свободно вырвавшись из леса.
С некоторых «крыш» поднимались слабые дымки почти затушенных кострищ. В борт машины белобрысого южанина что-то ударило, следом вылетело стекло у похожего на приплюснутый ящик из сваренных труб автомобиля Рахманинова. На «Расти» стекол не было, только щитки.
-Гостеприимные сволочи, да они на нас охотятся!
-Все назад! – Взмах рукой и машины одна за другой стали подавать назад, уходя с обстреливаемого открытого места. Впрочем, холм, заканчивавшийся невероятных размеров оврагом, образовывал подъем перед обрывом, поэтому действительно стоило немного отъехать обратно к молчавшему лесу и их потеряли из виду – скрыл хищный гребень холма.
-Кто это, как думаешь?
-Да бомжи какие-то. Жаканами стреляли, самоделки, наверное, болты и гайки. Да пусть стреляют.
Весь вечер совещались, как быть дальше. В результате сошлись на мнении, что без оптики нет смысла пытаться снять местных отсюда, и в долину спускаться тоже не следует, а значит, единственный верный путь для героев лежит в обход.
-Как вы к городу без защиты подберетесь? – Спросила Чарли.
-Да мы и не пойдем туда. Зачем нам такое счастье нужно? Мы в пяти километрах за чертой жилых районов, у завода, выставим радиомаяк. Они сами к нам придут; их сталкеры городские районы как щелку жены своей знают. И оберегают так же, даже захоти мы сунуться – нас не пустят. А товары мы и в долг сторгуем, у нас смета на полгода вперед. Так что все схвачено.
Ночью три густых столба дыма поднимались от лагеря в мигающее звездами небо. Коптить небо удел еще живых, удобрять землю – уже мертвых. Никто не пробовал растревожить усталых и злых караванщиков: ни твари, ни дикари. Шесть часов чуткого сна часовых остались позади. Сквозь серое предгрозовое небо едва пробились лучи подымающегося солнца. Вдалеке прогремели отзвуки первого раската грома, похожие на далекую канонаду. Люди повыскакивали из своих постелей. Заводя машины, оглядывались в сторону тонущих в зелени высоток в долине, этим утром они уже не напоминали известняковые скалы. В одном из зданий была дыра, огромная, этажей в шесть, обожженная, она чернела как сигаретный прожиг на чумазой воткнутой в буровато-зеленые дебри игральной карте. Девятка пик, если судить по подпалинам. Костров на крышах этим утром не видели.
Чарли кинула бинокль в сумку и проверила оружие. Напряжение витало в воздухе, это чувствовали все. Рахманинов как обычно о чем-то спорил со своим замом, отведя того в сторону от лагеря. Потом резко отскочил от него, как от прокаженного и быстро зашагал в сторону «Расти», зам побежал к машинам южан. В эту ночь не ставили палаток, оно и не нужно было. Все дремали в пол уха прислушиваясь к творящемуся вокруг, готовые сорваться с места в случае опасности. Произошедшее в магазине так просто не смывается. Многие не спали вообще, наверное, боялись засыпать. Кто-то тихо бренчал на гитаре и ему подпевали, пока Рахманинов с матом не прекратил эту импровизацию. Чарли смотрела на ковылявшего в её сторону главаря, после тех конвульсий на втором этаже у него онемела половина лица и, разговаривая, Рахманинов страшно кривился, сплевывая и прикладываясь к фляжке каждую минуту.
Теперь, стоя перед ней, Рахманинов толкал речь, вокруг по чуть-чуть собрался в пару минут весь лагерь. Суть речи быстро виляла, как новорожденная лягушка-головастик хвостом в луже, но свое Чарли ухватила сразу. Было очень скучно и грустно слушать эту речь. А до Самары оставалось еще километров шестьдесят, если верить карте. Но Чарли верила картам не больше чем людям.
-Слушай, мы уже почти на месте, тебя никто не тронет, Метро – рай, там тебе стволы и тачка не нужны, там тебе вообще ничего уже не нужно будет, мы как бы доставили, показали, а это плата. Ты только не шуми и не дергайся, и все пучком. Даю слово, тебя точно никто не тронет, ну как?
«Ты что дура, глупо погибать, за вещь, которая больше не нужна!», было написано на его честном и широком, открытом можно сказать лице с большими добрыми синими глазами. «То-то они такие разговорчивые были всю дорогу», думала она.
Чарли скосила глаза в сторону стоявших рядом паренька среднего роста и высокого мужика с длинными черными волосами и такой же черной бородой. Вооруженный автоматическим дробовиком, он был в майки с символом анархии, надетой прямо поверх старого армейского бронежилета.
-А как он надевается? – паренек вертел в руках резинку с озадаченным видом. Бородач с Сайгой вырвал у него предмет спора из рук и зло спросил:
-Ты что, никогда не пользовался гандоном, во даешь, смотри! – Отвернувшись для приличия, он звучно расстегнул ширинку. – Всему мне тебя учить приходится, а когда умру, что делать будешь, а?
Чарли снова перевела взгляд на Рахманинова. Голос внутри тихо и ласково спросил: «проблемы?»
«Ты помнишь, как это было в том магазине?»
«Да еще, но уже стала забывать, ты ведь глупая…»
«Воспроизведи сейчас!!!»
И их всех снова накрыло, все повторилось, как и в тот раз. Только сейчас проходя через это повторно, они уже обладали частичным иммунитетом. Но на пару секунд лица всех караванщиков онемели, и некоторые не устояв, опустились на колени, кто-то коснулся руками земли и затряс головой, пытаясь прогнать непонятное чувство страха и слабости. Рахманинов первым получил пулю в голову. Глаз вместе с ошметками мозга и осколками черепных костей оказался на караванской «тягучке». Дирижер упал первым, вслед за ним с запломбированными головами в ад летел весь оркестр. Чарли уперлась рукой в капот машины, послав свое тело вперед, под пальцами хрустнули стекла зеркальных очков, которые до самой смерти носил караванщик. Двое южан и паренек оклемались первыми, к этому времени Чарли успела уже дважды перезарядить. Белобрысый с напарником кинулись к машине, а парень, не поднимаясь с колен, открыл огонь из автоматического пистолета, попав девушке в грудь и сбив её на землю. Чарли выстрелила в ответ, не вставая, и паренек упал, завизжав и схватившись за перебитую пулей ногу. Вскочив, девушка кинулась вперед, пригибаясь и проскакивая прыжками зазоры между машинами. Рогатое авто южан неслось обратно по проселочной в лес, откуда весь караван и прибыл полдня тому назад. Белобрысый развернул закрепленный на раме пулемет в сторону Чарли. Загрохотала протяжная очередь, той снова пришлось упасть. Лежа она выстрелила четыре раза вслед, поймала грязи в лицо и  отпрыгнула под защиту машины Рахманинова. Пулемет стих сразу, звук двигателя еще секунд пятнадцать доносился из леса.
Чарли ощупала грудь и поднялась. Парень был еще жив и пытался куда-то ползти. Она наступила на его руку и выстрелила в его голову. Затвор так и остался в скошенном положении. Чарли обернулась. Бок пронзила боль, и ударом её сбило с ног. Падая, она перевернулась и щелкнула пустым пистолетом.
-Сука! – Кричал лежа бородач, - сынка моего за что?! Грудь его заливала кровь, текущая изо рта двумя почти черными струйками, руки сжимали сайгу. Он бросил камень, чтобы отвлечь девушку и теперь уронив оружие, дергаясь, умирал; переминал ногами землю, словно пытался всю боль и обиду передать ей.
-Да конечно… ты совершенно прав… мой друг… – Бормотала девушка, вытаскивая из-за подкладки кожаной куртки, прогнутые и искореженные пластины.
Так Чарли неожиданно для себя стала полноправной владелицей собственного каравана.