Правда, о которой молчат

Мама пришла рано, бросила сумку на полу прихожей, не раздеваясь, легла на кровать.
- Школу закрыли до лучших времен, - сказала она бабушке.
Мы со Степкой  как всегда кинулись к  маминой авоське и стали в ней рыться в поисках чего-нибудь съестного.
Среди учебников, тетрадей, карт и атласов (мама преподавала географию) нашли небольшую коробочку,  в которой лежали четыре брусочка белого мела. Мы тут же их сгрызли.

Ноябрь 41-ого. Ленинград.

Неделю назад   съели волнистых попугаев Кешу и Татарку. Случайно заглянув в комнату, я увидела, как мама сворачивает им шеи.   Степке сказали, что они улетели.
Я жадно глотала прозрачный бульон из худосочных птах и заливалась слезами.    
А однажды мы с братом пошли собирать желуди, их  обжаривали с солью, получалось съедобно. Вернулись в квартиру и нигде не могли найти Чапу, белую смешную болонку.
В тот день на обед ели жаренное мясо - великий праздник! Подавая  тарелку с едой, мама  бросила в мою сторону виноватый взгляд. Спустя два часа я обнаружила белые собачьи волосы в мусорном ведре. Меня вырвало.

С каждым днем становилось все хуже. Запасы продовольствия кончались. Холодная ноябрьская погода подхлестывала голодное безумие.
 Мы  с бабушкой почти каждый день отправлялись загород,    бродили до изнеможения по колхозным полям. Иногда удавалось найти грязные подгнившие свекольные листья, засохшую морковь.
Как-то раз, возвращаясь из такого рейда, мы увидели старика, ведущего тощую корову на веревке. Обессилевшая от голода, она еле переставляла ноги, и вдруг пошатнулась и с тихим почти человеческим стоном рухнула на землю.
Сейчас же из окрестных домов сбежались люди, кто с ножами, кто с топорами. Словно стая пираний, они набросились на животное.
Бабушка тоже кинулась туда, в надежде урвать хотя бы кусочек мяса или кость, но какой-то здоровый мужик оттолкнул ее локтем, и она упала в   серую глинистую грязь   рядом с хозяином коровы.

Пашка из второго подъезда научил меня делать рогатки. С этим «оружием» мы охотились на голубей, но безрезультатно.  Однажды  я «выстрелила»  почти не целясь,  камень попал точно  в голову, сидящей на ветке птицы.
Не веря своим глазам, я подбежала к упавшему на землю голубю, и сжала в ледяных ладонях еще теплое обмякшее тельце.
- Отдай мне, - грозно произнес подоспевший Пашка, его выпученные от базедовой болезни глаза недобро сверкали.
Я прижала мертвую птицу к груди и начала пятиться назад.
Истощенное серое лицо мальчика приняло страшное, звериное выражение. Сжав кулаки, он двинулся на меня.
Мы дрались не на жизнь, а на смерть, разбивая в кровь носы и губы. Я не чувствовала боли, перед глазами был маленький Степка, который последнее время все больше лежал, бездумно глядя в потолок.
Пашка изо - всех сил пытался вырвать голубя, вырвать надежду на спасение, но я вцепилась мертвой хваткой.  Вдруг он отлетел в сторону и, потеряв равновесие, шлепнулся на попу. В его руке была зажата оторванная птичья лапа.
Пачкая пальто и руки кровью растерзанной добычи, я побежала домой.

В пищу шло все.  Суп варили из порезанных на куски кожаных ремней, из обойного клея и коры молодых деревьев делали что-то вроде холодца. А когда изготовленный из мучной пыли клей исчез с прилавков, стали отдирать обои и соскребать засохшие куски клейстера.
Постепенно опустошили и аптечку. В чай из травы и сухих листьев добавляли глицерин, ели вазелин и касторовое масло.
До сих пор вспоминаю добрым словом соседку с третьего этажа Тамару Павловну.  Она вместе с сыном-подростком работала на заводе. Поэтому жили они чуть лучше других.
Добрая женщина иногда давала нам со Степкой по кусочку сахара. Двухлетний братик сразу съедал сладкое счастье, а я откусывала половинку, а оставшуюся часть прятала под матрас. Когда Степан истощенный и продрогший, тряпичной куклой валился на кровать, я подкармливала его из своих запасов, и малыш сразу оживал.

В конце ноября 1941 началось самое страшное. И без того мизерный паек хлеба срезали до 125 грамм. От бомбежек уже не прятались – не было сил бежать в бомбоубежище.
Ни света, ни отопления. Голод, холод, мрак. Люди сходили с ума.
Я боялась выйти в подъезд - взрослые говорили, что тетя Лена и дядя Семен из квартиры напротив, съели своих детей. Мне часто снился кошмар, в котором распухшие от голода соседи ловят меня, чтобы разрубить на котлеты.

В декабре ударили сорокаградусные морозы. Бабушка слегла с воспалением легких. Маме одной приходилось ходить к проруби за водой (водопровод замерз),  выстаивать длинные очереди, чтобы получить паек.
Ей было чуть больше тридцати, но выглядела она как старуха. Сухая,  землистого оттенка кожа собралась морщинами на лбу, вокруг глаз. От носа к уголкам губ протянулись скорбные складки.

Мы со Степой жгли в чугунке книги, чтобы хоть как-то согреться. Стулья, полки, стол уже давно постигла та же участь. Особенно жаль было «Сказки народов мира»  с большими яркими картинками.
В комнату тихо вошла мама со странной улыбкой на лице.
- Бабушка умерла, -  произнесла она, продолжая улыбаться, - можем съесть ее хлеб.
Я понимала, что мама никогда не повела бы себя так, находясь  в здравом рассудке.

Однажды я проснулась среди ночи, и увидела, что она сидит на полу у изголовья моей
кровати, сжимая подушку в руках, смотрит на меня пристально, а взгляд совершенно безумный.  После этого случая я боялась спать, боялась, что мама что-нибудь со мной или со Степкой сделает.
С каждым днем ее состояние ухудшалось, она ходила как тень по квартире и разговаривала с отцом, ей казалось, что он рядом, а не на фронте.
Когда я или Степан обращались к маме, она смотрела  непонимающе, словно не узнавала.
15 декабря  она ушла за пайком и не вернулась. Вместе с ней пропали и наши талоны на хлеб. На следующий день мы со Степкой отекли, страшно было смотреть на распухшие как у утопленников лица, руки, ноги.
Степка лежал и не двигался. Он не плакал, не ныл, просто лежал. Надо было что-то делать.

Я отправилась искать маму.  Улицы были усыпаны окоченевшими трупами. Редкие прохожие медленно шли, шатаясь, глядя прямо перед собой. Я едва передвигала отекшие ватные ноги и думала: только бы не упасть, понимая, что если упаду, то уже не встану, так и  останусь лежать еще одним замерзшим, запорошенным снегом мертвецом.
Передо мной, опираясь на стены домов, брела закутанная в пуховый платок женщина. Вдруг она ничком рухнула в сугроб. Когда я поравнялась с упавшей, она не подавала признаков жизни. Но даже, если бы женщина была еще жива, я ничем не могла ей помочь.
Стала обыскивать ее, надеясь найти хлеб. Это может показаться бездушным, циничным, но тогда я не рассуждала о нравственной стороне своего поступка. Хлеба  не нашла, но во внутреннем кармане лежал полотняный узелок. В нем оказались золотая цепочка и обручальное кольцо.

Я обернулась, опасаясь, что кто-нибудь заметит и отнимет это богатство, но люди проходили мимо словно зомби.
Еще осенью мы с мамой ходили к дядьке из сто второй квартиры. Мама называла его спекулянтом. Тогда она обменяла золотые серьги на картошку.
Неизвестно откуда взялись силы,  я засеменила, поскальзываясь  в этот «обменный пункт».
За добытые сокровища  получила два килограмма муки. Счастью не было предела!
Я разбавляла муку с водой и делала лепешки. Сначала давала Степе по чуть – чуть, боялась, как бы у него не случился заворот кишок. Бабушка рассказывала, что у Ваньки Щербатого такое произошло, когда он поймал на улице кошку, сварил  и съел целиком.
Муки хватило на две недели, оставалось еще пара столовых ложек. Книги все сожгли, вода заканчивалась. Я лежала, размышляя об этом, и не хотела вставать, не хотела снова взваливать на свои неокрепшие плечики недетские проблемы.
И тут в дверь громко постучали. Я открыла.  Оказалось, пришли служащие специальной санитарной команды.

Нас с братом и еще с десяток детишек повезли в детдом. Грузовик подпрыгивал и трясся на ухабах, а я почему-то думала, что мы едем прямиком  в светлое будущее, о котором так часто говорили по радио.

 


Рецензии
Господи, как страшно, кровь стынет в жилах!
Спасибо, что пишите про это, спасибо за Ваши талантливые стихи!

Полина Олехнович   05.08.2014 18:55   Заявить о нарушении
На это произведение написаны 34 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.